Мой прекрасный маньяк
Больше переводов в ТГ канале - Short_Story
Том 2. Глава 8.3
Габриэль сел в экипаж, направлявшийся в особняк Клауса, около полудня. Небо, смывшее за ночь дождём кровь с переулков, по-прежнему было хмурым.
Габриэль ещё раз поправил своё лёгкое пальто. Непонятно, почему тот факт, что он едет в дом Клауса, человека вовсе не бедного, вызывал такое напряжение.
- Впервые в районе Алеиль? - мягко спросил кучер.
Габриэль тут же ответил утвердительно:
- Да. До сих пор не было причин приезжать.
- Что ж, здесь в основном королевские охотничьи угодья. Кроме того, есть несколько памятников, кладбищ и совсем немного особняков. Отличное место для тех, кто любит уединение, близкое к загородной жизни.
И правда, за окном простирались бескрайние леса. Сквозь туманную дымку доносился звук течения реки Керон.
- Я не знал, что сэр Лафендель наслаждается загородной жизнью.
Ведь тот Клаус, которого он знал, любил людей и работал сверх меры. Он никогда не выказывал интереса к охоте, рыбалке или верховой езде. Кучер ненадолго замялся с ответом.
На этом он прекратил разговор с Габриэлем.
Карета, поднимавшаяся и спускавшаяся по пологим холмам, ненадолго остановилась. Пока кучер выходил и распахивал ворота особняка, Габриэль высунул голову в окно, чтобы увидеть дом Клауса. Он был совершенно не похож на него, и в то же время очень подходил ему.
Особняк из тёмно-красного кирпича, казалось, был построен по меньшей мере три века назад, в стиле, который был скорее грубым, чем старинным. Странно, что его выбрал Клаус, ненавидящий всё классическое.
С другой стороны, сад идеально соответствовал Клаусу, ведь заросшие, заброшенные сорняки и огромные деревья перекликались с его свободолюбивым духом. Из цветов были только выносливые дикорастущие, а трава по пояс уже увядала от мороза.
Кучер высадил Габриэля у входа в сад. Повернув в сторону конюшни, он сказал:
- Хозяин должен быть где-то в саду. Неспешно прогуляйтесь, и вскоре вы его встретите.
- Он чуток к присутствию. К тому же, он очень ждёт мистера Валентина.
Он поклонился Габриэлю и поспешно удалился. Габриэль, поправив полы пальто, пошёл по дорожке. Он огляделся, но нигде не было видно Клауса. Как раз, когда он подумал, что высокая трава качается особенно беспокойно на ветру...
Что-то огромное, скрытое в траве, внезапно выпрыгнуло и приземлилось перед Габриэлем. На мгновение ему показалось, что это Клаус. Но оно было слишком маленьким для Клауса. Вместо этого оно было чёрным, лохматым и, что важнее...
Чёрный пёс с тремя головами тяжело дышал, поскуливал и кружил вокруг Габриэля. Он повалился на спину, подставив живот, перекатился несколько раз, затем тут же вскочил и принялся бешено вилять хвостом.
- Хэлл, нельзя же быть таким невоспитанным.
Габриэль повернулся на знакомый голос. Клаус пробирался сквозь заросли, неспешно шагая.
Неизвестно, куда он забросил пиджак, но даже в прохладную погоду на нём был только жилет поверх рубашки. Галстука не было видно, и на его левой руке была свежая повязка, испачканная травой. И всё же на нём были аккуратно надеты чёрные кожаные перчатки.
Клаус с видом лёгкого неудовольствия принялся энергительно тереть головы Хэлла. Из его груди вырвался смеющийся голос:
- Мы же договорились нападать вместе и одновременно. Неужели не мог сдержаться и полез один?
...Он думал, что тот дрессирует пса, но хозяин оказался не лучше.
- Вы всегда так встречаете гостей?
- Нет, ты особенный, - сияюще улыбнулся Клаус. - Ведь ты мой единственный драгоценный возлюбленный.
- Даже у вас дома нужно играть роль?
- Конечно. Здесь - важнее всего. - Клаус поднял указательный палец, разыгрывая учителя. - Ты не задавался вопросом, почему я назначил тебе обед сегодня? Самые заинтересованные люди живут именно здесь.
- И, конечно, включая одного пса.
Габриэль опустил взгляд. Хэлл яростно лизал руку Клауса тремя языками по очереди. Затем он вскочил (его тело было размером с жеребёнка), поставил толстые лапы на грудь Клауса и заскулил. Клаус достал из кармана брюк маленький мячик.
- Хочешь его? Хочешь? Хорошо... Апорт!
Мяч, брошенный Клаусом, описал величественную параболу и улетел в лес. Хэлл, вилявший хвостом, в мгновение ока рванул с места и исчез в зарослях. Его висячие уши мощно трепетали, словно были крыльями. Габриэль смотрел на это, хмурясь.
- Так это тот самый Хэлл. Говорили, он любит, когда чешут под мордой.
- Верно. Изначально его зовут, слева направо, Фен, Хэлл и Рил, но обычно мы зовём его Хэлл.
- Такой... я не думал, что это пёс.
Клаус, конечно, не брезговал смотреть в глаза кошкам, но Габриэль не ожидал, что тот заведёт и чудовище. В конце концов, он же аристократ - можно было ожидать, что у него будет какая-нибудь охотничья собака с родословной. Говорили, щенки таких собак могут стоить до пятисот фунтов.
- Как вышло, что вы его взяли?
- Прибрежные районы вообще чувствительны к суевериям.
Клаус положил руку Габриэля на свою правую и тронулся с места. Он направился к особняку неспешным шагом.
- Я спас его, когда он был щенком - его выбросили в море в мешке. Из-за милой внешности он был очень популярен.
- Среди солдат никто не сторонился его?
- По крайней мере, на моём корабле. Когда я уходил в отставку и сказал, что забираю его, все плакали. Грустили даже больше, чем о моём отъезде.
Пока они разговаривали о Хелле, они незаметно добрались до парадного входа. Ожидавший их опрятно одетый мужчина почтительно поклонился и встретил их.
- Рад встрече, мистер Габриэль Валентин. Я Джозен, дворецкий этого особняка. Прошу чувствовать себя как дома.
- Благодарю за гостеприимство.
Габриэль слегка кивнул ему. Джозен выглядел примерно того же возраста, что и Клаус. Хотя он был довольно молод для дворецкого, его безупречный внешний вид и вежливые манеры выдавали в нём опытного человека. Джозен протянул руку.
- Позвольте принять ваше пальто.
Габриэль достал только портсигар и отдал дворецкому верхнюю одежду. Тот принял её с безупречными манерами. Хотя в его движениях не было ни единой ошибки, Габриэль заметил, что тот на мгновение окинул его оценивающим взглядом.
«Почему? Из личного любопытства?» Но ощущение было более острым.
Джозен проводил их в столовую и удалился. Столовая находилась в восточном крыле особняка, и через широкие окна были видны сад и река. Рядом с местом Клауса во главе стола был накрыт прибор для Габриэля.
Как только они уселись, все блюда подали разом: свежеиспечённый хлеб с маслом, жареная курица и прочее. Эта сервировка без всяких формальностей и порядка напомнила Габриэлю обеды в Теневой гвардии. Единственным отличием было наличие вина.
Когда Габриэль отказался, Клаус не стал настаивать. Вместо этого он налил в свой бокал вина за двоих.
Габриэлю показалось несколько странным, что он не снимает перчатки даже после начала трапезы. Конечно, с самой первой встречи он никогда их не снимал. И во время работы, и во время еды - всё одинаково. Но если на улице и при быстрой еде это ещё можно было понять, то тот факт, что он делает так же и дома, казался необычным.
Он никогда не выказывал брезгливости, но, может, у него есть какая-то невысказанная одержимость? Габриэль продолжил есть, не спрашивая его. Еда в целом была простой, поэтому её было легко есть. Суп был прозрачным, а омлет мягко скользил по горлу.
Однако он продолжал чувствовать на себе взгляд Джозена, стоявшего поодаль, каждый раз, когда он отламывал хлеб или подносил ложку с супом. Тот упорно наблюдал за Габриэлем, делая вид, что это не так.
«Ему так не нравится моё происхождение или профессия? Или он думает, что я обманываю Клауса?»
Если так, то это доказывало, насколько хороша была игра Клауса, и это даже успокаивало. Но вскоре Габриэль усомнился в своей догадке. Потому что Джозен наблюдал не только за ним. Он смотрел на Клауса тем же взглядом.
«Есть ли у него причина так смотреть на своего нанимателя?»
Не в силах отделаться от тонкого чувства неловкости, Габриэль закончил трапезу. Когда тарелки с десертом убрали, Клаус отдал распоряжение Джозену:
- Мы осмотрим особняк. Пока мы будем заняты, когда придёт портной, попроси его ждать в гостиной и сообщи мне.
С почтительным поклоном тот удалился, и Габриэль с Клаусом вышли из столовой. Коридор со множеством картин по обеим сторонам был безмолвен. Для содержания такого особняка должно требоваться немало слуг, но не было ощущения даже их присутствия. Из-за приглушённого освещения царила не просто тишина, а даже мрачная атмосфера.
«Как он оказался живущим в таком месте?» Медленно следуя за Клаусом, Габриэль спросил:
- Как вышло, что вы выбрали этот дом?
- Выбирать не приходилось. Мой отец оставил его мне.
- Говорили, вы в плохих отношениях, но, видимо, он охотно оставил вам наследство.
- Это было в последний раз». - Клаус тихо усмехнулся. - Получив это, я сбежал в военно-морскую академию.
Габриэлю казалось, что он теперь лучше понимал, почему у того сложились плохие отношения с отцом. Но именно поэтому он не мог не задать ему вопрос, похожий на предыдущий.
- Почему вы так стремились попасть на флот?
Клаус, поднимавшийся по лестнице в конце коридора, обернулся. Он посмотрел на Габриэля с невозмутимым выражением лица.
- Ну, разве нужна особая причина?
Выражение его лица говорило, что причин множество.
Он даже не назвал абсурдных причин вроде цвета формы или забавы. Конечно, для Клауса и такое могло быть достаточной причиной, но Габриэль подумал, что, возможно, сегодня он наконец услышит от него настоящий ответ.
Как с его псом, у которого было три головы, о котором он ничего не объяснил. Габриэль сделал ещё один шаг к нему. Наполовину бессознательно.
- Показать тебе кабинет? Там же висит картина, купленная на аукционе.
Перебив его, он приподнял уголки глаз и приложил указательный палец к губам. Словно кто-то подслушивал их разговор.
Габриэль посмотрел вниз по коридору. Там по-прежнему никого не было. Лишь картины, густо висящие на обеих стенах. Среди бесчисленных полотен не было ни одной неумелой или уродливой картины в стиле Клауса.
Только старинные пейзажи, выцветшие портреты, ушедшая история и мифы. Множество этих величественных картин словно говорили, кто истинный хозяин этого особняка.
В этом огромном особняке лишь в кабинете. Сердце похолодело. Габриэль повернулся к Клаусу.
Встретившись с ним взглядом, Клаус снова улыбнулся. Словно они стали тайными сообщниками.
Они прошли по безлюдному коридору второго этажа и оказались перед дверью в кабинет. Клаус, пропустив Габриэля вперёд, закрыл дверь и сказал:
- Даже в вашем собственном доме?
Он достал из кармана портсигар и спички. Марка снова сменилась, но табак по-прежнему был дешёвым.
Пока он прикуривал, Габриэль осмотрелся. Просторное окно было занавешено, и внутри было сумрачно, несмотря на день. Перед массивным письменным столом из тёмного дерева беспорядочно стояли длинный диван, кресло и тому подобное. На них валялись романы и сегодняшние газеты.
На стенах висело несколько картин грубой работы, включая ту, что Клаус купил на аукционе вчера. Виднелось и несколько статуэток. Габриэль подошёл ближе к стене и внимательно рассмотрел картины.
- Не так уж много работ, как я ожидал.
- Я их ещё и продаю, - послышался за спиной бодрый ответ.
Удивительно, что находились покупатели. Габриэль обернулся и посмотрел на Клауса. Тот прислонился к столу и смотрел на него.
Разве не для этого он привёл его сюда? Клаус выпустил дым и усмехнулся.
- Сначала предупреждаю: причина неинтересная.
- Я просто говорю, чтобы ты не заснул. Это разговор о дворянских фракциях.
Клаус стряхнул пепел в стеклянную пепельницу на столе.
- ...Я слышал, что силы делятся на роялистов и аристократов.
Всё остальное было разговорами о другом мире, и он не интересовался этим. Клаус слегка кивнул.
- Роялисты - в основном беты и сподвижники основания королевства. Аристократы - в основном альфы и дворяне, получившие титулы во время Великой войны. Большинство женятся между своими и вечно заняты тем, что грызутся и дерутся друг с другом.
Было нетрудно понять, почему сложилось такое противостояние. Законы Аркхема гласили, что только беты могут наследовать трон, так что аристократы-альфы вполне могли иметь причины для недовольства.
«Но почему Клаус вдруг начал это объяснять?» Словно прочитав его мысли, Клаус спросил первым:
- Понимаешь, почему я это рассказываю?
Он наклонил верхнюю часть тела в его сторону, ожидая ответа. Тлеющая сигарета медленно изгибалась.
Габриэль покрутил головой. Ранее Клаус как-то упомянул, что родился «внезапно» альфой, чем огорчил отца. Тогда...
- Выходит, герцогский дом Беллингем относится к старым роялистским семьям.
- Верно. Моя семья - типичный пример первых. А я родился альфой, вот и всё.
- Я сам узнал, что я альфа, только в восемь лет. До этого вокруг меня были только беты. Потом я пошёл на какое-то внешнее мероприятие, и альфы узнали во мне своего. Дом перевернулся с ног на голову, начался полный хаос.
Голос Клауса был ровным, даже с примесью смешка. Но Габриэль не мог заставить себя посмеяться вместе с ним. Он догадывался, как с ним, должно быть, обращались.
Более того, сам Клаус, должно быть, был сильно сбит с толку. Как и он сам, когда узнал, что, прожив жизнь бета, на самом деле был омегой.
- Вы пережили тяжёлые времена.
Его голос сам собой стал серьёзным. Клаус сияюще улыбнулся.
- Меня называли бастардом. Я сам не понимал, что к чему, но мать настаивала на своей невиновности. В конце концов, это доказали. Правда, заняло это немало времени.
- Среди ваших предков были альфы?
Такое случалось, хотя и редко. Клаус кивнул.
- Говорили, что по материнской линии.
- Ну, даже если доказали, что я сын отца, я же вызвал скандал - разве я мог бы выглядеть мило в его глазах? Меня сослали в монастырь.
Клаус на мгновение приложил сигарету ко рту, затем убрал.
- Потом я вернулся, и, как видишь. В общем, раз уж я родился альфой, я подумал, что стать солдатом - хорошая идея, но в армии всё немного сложно в политическом плане. Там примерно поровну бет, альф и омег.
Он размахивал руками, изображая конфликты между фракциями.
- А на флоте, наоборот, почти все - альфы. Так что флот казался мне лучше.
- Но разве это не значит присоединиться к фракции, противоположной вашей семье?
- И это тоже, - рассмеялся Клаус.
- Так что лучше, чтобы отец думал, будто я пошёл на флот просто потому, что у меня пустая голова. Если бы он узнал, что я всё же подумал и всё равно пошёл на флот, это действительно могло бы сразить его от злости.
- Значит, герцог считает, что вы живёте, не утруждая себя мыслями.
- Верно. Он считает меня ненадёжным во многих отношениях, поэтому пытается присматривать.
Клаус говорил небрежно. Но Габриэль не мог понять отношение герцога. Ведь Клаус даже заслужил титул, совершив военные подвиги вдали от влияния семьи.
Как герцог, глубоко в душе остававшийся бетой, он не мог не испытывать некоторого беспокойства по поводу Клауса-альфы? Но даже так, действия герцога казались необоснованно ограничивающими.
Клаус медленно сполз по столу и плюхнулся на пол. Затем он и вовсе растянулся во весь рост и пошевелил рукой с сигаретой.
- Я же ещё и пациент. Утешь меня, перевяжи снова своим галстуком.
Он достал из кармана брюк свёрнутый серо-зелёный галстук. Когда Габриэль не сразу ответил, Клаус посмотрел на него с улыбкой.
- Не соглашается. Может, позвать вас «доктор»?
От непривычного обращения лицо, казалось, запылало. Габриэль подошёл к нему, встал на одно колено и взял галстук.
- Не понимаю, что вам в нём так нравится. Он старый, вы могли бы его выбросить.
Наматывая галстук на руку Клауса, Габриэль на мгновение вспомнил то время. Ему тогда было семнадцать... или восемнадцать?
- Она сказала, что он похож на цвет моих глаз.
Отец удивился, сказав, что глаза у Габриэля серые. Но, присмотревшись повнимательнее по её просьбе, он отозвал свои слова.
Клаус положил руку на затылок Габриэля и резко дёрнул к себе. От неожиданного движения Габриэль невольно поддался. Пока они застыли на расстоянии в пол-ладони от его переносицы, Клаус улыбнулся довольной улыбкой.
- У твоей матери хороший вкус.
- Должно быть, ты похож на неё.
Эти слова, вероятно, брошенные без особого смысла, вызвали в душе Габриэля волнение.
- Да, - Габриэль посмотрел ему в глаза, всё ещё держа конец галстука. - Я так думаю.
Едва он договорил, как снаружи послышался стук в дверь. Клаус повернул голову.
- Хозяин, портной прибыл. Вы спуститесь сейчас? - это был голос Джозена.
Не было причин заставлять уже пришедшего человека ждать дольше. Габриэль вышел из кабинета вместе с Клаусом.
Поворачивая к лестнице, он взглянул в дальний конец тёмного коридора. Он думал, что там просто не горит свет, но теперь ему показалось, что проход заблокирован стеной.
«Если подумать, и столовая, и кабинет были в восточном крыле».
Клаус, показывая Габриэлю дом, не заходил в западное крыло, хотя пройти через длинный коридор было бы более логичным маршрутом для ознакомления с домом. Габриэль спросил Клауса:
- А, западное крыло закрыто, я им редко пользуюсь, - легко ответил Клаус. - Я здесь единственный жилец, содержать всё - только лишние хлопоты.
Рациональный выбор. Габриэль покорно согласился и последовал за ним вниз по лестнице.
Но он не мог забыть, как взгляд Джозена стал леденяще острым, когда он задал Клаусу тот вопрос.
Почему он смотрел на него такими глазами?
Пожилой портной был тщателен в работе и очень добр. В отличие от Джозена, в его взгляде не было ничего оценивающего. Однако его слова задели Габриэля за живое.
- Герцог - поистине аристократичный человек. Строг к себе, обладает достоинством и честью. Для меня большая радость служить дому герцога из поколения в поколение.
Это были полные благосклонности слова, но Габриэлю показалось, что слово «строгий» прозвучало с особым акцентом. Не был ли герцог чрезмерно строг к своей семье так же, как к себе - ради сохранения достоинства и чести, которым он следовал.
После снятия мерок Габриэль прогулялся с Клаусом по саду. Время от времени он бросал мяч Хэллу, который подбегал к ним. Тот носился через лес, не уставая.
Отодвигая рукой ветку, заслонявшую обзор, Габриэль сказал:
- У вас действительно уникальный сад.
- Меня мало интересует природа, - весело ответил Клаус. - Солнце садится, цветы вянут, реки утекают. И так каждый день, каждый месяц, каждый год. Как скучно! Лучше уж позволить ей расти как придётся, чем вкладывать силы в уход за этим.
Он усмехнулся и наклонил голову в сторону Габриэля.
- Люди и искусство - вот что по-настоящему интересно.
- Среди них действительно интересных... кажется, не так уж много.
Габриэль ответил с некоторым скептицизмом, вспоминая вчерашний аукцион. Клаус, возможно, думал о том же, потому что фыркнул.
- Верно. Но мир прекрасен именно благодаря этой горстке. Как и морская вода не гниёт благодаря горстке соли.
Метафора, достойная бывшего моряка. Габриэль сменил тему, прежде чем разговор зашёл глубже.
- А для вас бескрайнее море тоже просто обыденно?
- Точно так же. Оно интересно лишь из-за чудовищ внутри, а что смотреть на бескрайние просторы... Погоди.
Клаус внезапно щёлкнул пальцами. Габриэль вздрогнул от звука.
- Если ты почти не выходил из дома в детстве, значит, ты никогда не видел море.
Если он не мог даже пойти в городской театр, то о путешествии к морю не могло быть и речи. Когда Габриэль невозмутимо ответил, Клаус загорелся и повернулся к нему.
- Тогда, когда это дело закончится, возьмёшь отпуск и поедем посмотреть на море?
- Нет, спасибо. Мне нужно работать.
Он увидел муравья, ползущего по влажной, покрытой мхом земле. Габриэль смотрел на муравья, обходившего его туфлю, и сказал:
- Это моя цель. Зарабатывать деньги.
Например, накопить тысячу фунтов. Купить дом. Чёткие, ясные цифры и активы. Пока он поглощён этим, ему не нужно думать о другом.
- Ладно, - мягко сказал Клаус. - Всё, что даёт надежду, - это хорошо.
Он не сказал «подними голову», а просто неспешно зашагал. Заросли перед ними становились всё гуще. Топая по скопившейся под ногами старой листве, Клаус произнёс тихим голосом:
- Сюда, в самую глубь, кроме меня никто не ходит. Очень подходящее место для влюблённых, чтобы устроить тайное свидание.
- Должно, выглядеть убедительно.
- А также очень подходящее место, чтобы обсудить нашу работу.
Рассеянность мгновенно сменилась собранностью. Габриэль серьёзно посмотрел на Клауса.
- Сьюзен выделила четырёх главных подозреваемых. ...Минуту.
Клаус остановился и начал пинать раскинувшиеся у его ног колючие лозы. Поскольку они были в глубине сада, лозы вторглись даже на тропинку, и, похоже, он не мог с этим смириться.
Выпускники Мистического медицинского института, занявшие первое и второе места, с запонками, подобными тем, что проглотил Арьель Белзен. Кто же из них не имел алиби? Пока Габриэль стоял рядом, ожидая, Клаус продолжил:
- Возрастной диапазон тоже разный.
- Двое за двадцать, один за тридцать, один за сорок.
Клаус наклонился и полностью расчистил колючие лозы. Казалось, он уколол руку, но он лишь безразлично вытер перчатку о жилет. Затем он медленно зашагал назад, глядя на Габриэля.
- Все в возрасте, идеальном для активной деятельности.
Габриэль невольно ускорил шаг, догоняя его.
- Кто они? Пожалуйста, скажите.
Услышав это имя, Габриэль замер на месте. Когда он проверял список выпускников, то определённо видел это имя. Но он не ожидал, что оно всплывёт сейчас.
- ...Профессор хирургии Мистического медицинского института?
- Верно. Ты посещал его лекции?
- Да. Он хорошо ко мне относился.
Габриэль прикусил внутреннюю сторону щеки. Он вспомнил рассказы о том, что того восстановили в должности после того, как они отдалились.
- Хотя сейчас мы не общаемся. Кто второй?
Сердце Габриэля снова ёкнуло. Клаус, казалось, заметил его замешательство и спросил:
- Он работает преподавателем анатомии в Мистическом медицинском институте. Вы тоже знакомы?
- ...Это тот самый однокурсник, - Габриэль вздохнул и провёл рукой по лицу, - которому я сломал рёбра на дуэли.
- Видимо, так. Кто остальные двое? - спросил Габриэль. Вместо того чтобы расспрашивать о дуэли, Клаус покорно назвал имя третьего подозреваемого.
- Фамилия показалась знакомой, и я подумал, где же я её слышал, а это сын Виктора Фрагеля. Он управляет больницей в Самнерсе. Вы тоже с ним порвали отношения?
Габриэль почувствовал, как его настроение стало ещё более мрачным. Воспоминания о том, как они обещали вместе стать прекрасными врачами, давно исчезли, как мыльный пузырь. Воспоминания о совместной учёбе в университете с Тарроном остались ужасным, неприятным осадком. Он даже не хотел видеть его снова.
- Странное совпадение, но все они - люди, знакомые мне.
Сердце будто сжала чья-то рука. Неужели это действительно совпадение? Действительно ли подозреваемых всего четверо? Действительно ли его отец умер в тот день и обратился в пепел?
«Тот, кто умеет поддерживать респектабельную внешность, обладает сильной самодисциплиной и, что важнее всего, достаточно хладнокровен, чтобы не брезговать средствами ради цели... врач».
Чем больше он обдумывал критерии, тем сильнее болела голова. Габриэль изо всех сил старался отогнать иррациональные фантазии. Тем временем Клаус заговорил:
- И, по странному совпадению, последний - человек, которого я тоже хорошо знаю.
- Кто это? - спросил Габриэль, подавляя беспокойство.
- Питер Сервин. Наш доктор из Теневой гвардии.
Габриэль вспомнил его мягкое и серьёзное лицо. Неужели он...
- Если за убийствами действительно стоит не Орден Святой Маргрил, а Алый Рассвет, и в Теневой гвардии есть предатель, пользующийся зеркалом, тогда...
Не успев закончить, Габриэль увидел, как Клаус качает головой.
- Пока не спеши с выводами. Слишком рано подозревать кого-то одного.
- Тебе пора домой, пока не стемнело. Я провожу тебя до ворот.
Клаус указал на путь, по которому они пришли. Габриэль принял его любезность.
За холмом уже мерцали сумерки. Клаус помог Габриэлю выбраться из леса и подняться в карету.
Когда Клаус взял его за руку и начал её теребить, показывая, как не хочет прощаться, Габриэль украдкой взглянул на кучера. Затем он сказал что-то, балансирующее между врачебным предписанием и заботой влюблённого, - чтобы тот не напрягал раненую прошлой ночью руку, и уехал.
Клаус смотрел вслед карете, пока та не скрылась из виду.
Затем он развернулся и неспешно зашагал. Вместо тропинки он пошёл напрямик через заросли, и Хэлл тут же последовал за ним, непрестанно виляя хвостом.
У парадного входа его ждал бледный Джозен. С окаменевшим лицом он пристально изучал выражение Клауса. Чем ближе тот подходил, тем сильнее становилось его смятение. Его губы, трясясь от неспособности сдержать эмоции, едва разомкнулись.
- Хэлл, внутрь, - распорядился Клаус, равномерно поглаживая все три головы пса.
Хэлл радостно бросился к входной двери. Затем он уставился на Джозена с недоумением, словно спрашивая, почему тому не открывают. Клаус улыбнулся:
- Нужно открыть дверь, Джозен.
- И распорядись вымыть Хэлла. А, и принеси бутылку того вина, что мы пили за обедом, в кабинет. Оно было довольно неплохое.
Побелевшие губы Джозена задрожали. Но вскоре он склонился в поклоне, принимая приказ.
Джозен вошёл внутрь, оставив дверь открытой. Клаус последовал за ним, но затем остановился и проверил свою левую руку. Узел галстука, так тщательно завязанный Габриэлем, уже слегка ослаб.
Клаус цокнул языком и снова перевязал свою здоровую левую руку.
Вернувшись домой, Габриэль повесил пальто на стену и сунул портсигар во внутренний карман. Но кончики его пальцев наткнулись на что-то шуршащее.
Он вытащил это. Внутри пальто лежал смятый сложенный клочок бумаги. Он был так искажён, что выглядел как чек, готовый быть выброшенным.
Габриэль развернул бумажку. Написанная кривыми буквами, словно автор только учился писать, фраза была короткой и лаконичной: