Колониальная оптика в серии Джеймса Моллисона "Где спят дети", 2010
Жилища и матрасы, а также другие метафоры безопасности в документальной фотографии.
На одном из занятий со студентами обсуждали кровати у Алека Сота в "Sleeping by the Mississippi" и говорили о том грубо ли выглядит эта метафора. Я молча даже возмутилась такому вопросу, что на любимого "поэта" напали, и в качестве примера о том, что выглядит грубо я вспомнила о серии James Mollison "Where children sleep" из-за ассоциаций с матрасами.
Когда я была на Фабрике эта книга у него как раз вышла и я помню хорошо, как я смотрела на эти фотографии и не чувствовала никакого интереса, а когда Patrick Waterhouse показывал рабочий материал книги Ponte City, то его визуальная логика казалась просто языком будущего.
Ну и вот возвращаясь к Where children sleep, почему эта серия не работает? Вроде бы же идея такая простая в духе концептуалистов: фиксируем объекты беспристрастным взглядом, указываем исходные данные- и вуаля! Реальность за нас показывает как Запад эксплуатирует весь остальной мир, как колонизация истощила ресурсы и ограбила Африку, что дети не должны работать и т.д. Ну и про рожденных с привилегиями, конечно. Но в итоге эти фотографии сложно запомнить, потому что они подтверждают стереотипы, а плохи они тем, и виктимизируют маргинализированных и вообще сняты с колониальной оптикой. Почему плоха такая виктимизация? Вроде бы же фотограф относится с сочувствием, хочет сделать хорошее дело, показывая как тяжело живется африканским детям. Довольно очевидно, что не все африканские дети спят на полу в землянке, но тогда почему нам показывают только таких? Колониальная оптика подтолкнула фотографа к тому, чтобы выбрать “колоритных” детей, находящихся за чертой бедности; не посещающих школу; работающих за копейки. И это вариация на тему “диких”, “несчастных”, “убогих” какими видели европейские колонизаторы Африку и Восток в предыдущие века, и это то, что формирует отношение у европейцев к мигрантам; эксплуатации ресурсов; рабском труде и, наконец, не христианской вере. Ну и если уж совсем простым языком: когда вы слышите, что ваш собеседник из Кот-д’Ивуар вы хотите, чтобы он помог вам с инвестициями или хотите у него спросить в каком возрасте он узнал, что такое микроволновка?
В этих фотографиях почти нет оттенков, даже когда речь идет об Америке: вот девочка участвует в конкурсах красоты, вот эта white trash с дырой в потолке, а вот ребенок интеллектуалов из Нью-Йорка. Или вот позиция фотографа на тему оккупации Израилем Палестины видна из космоса и граничит с антисемитизмом в портрете мальчика еврея.
Вообще если исходить из того, что в этой работе примечательно, так это то, что она представляет собой попытку перехода к новому языку. В районе 2010-х в моем окружении было много документалистов и журналистов, которые говорили о том, что нельзя снимать жалостливые картинки с умирающими от голода детьми в Африке в контрастном чб на ширик, а потом продавать их в галерее. Слово агентность еще никто не знал, но идея того, чтобы наделить голосом героев, дав им самим выбрать позы или сюжет, уже не была таким радикальным новаторством. И этот проект пытается то новое, что принесли Adam Broomberg и Oliver Chanarin в документальную фотографию использовать, но доходит только до визуальной ее части, с красивым большим форматом и цветом, отсутствием сентиментальности и псевдо-концептуальной фиксацией данных, оставляя содержимое отсталым, каким оно было уже на тогда на 2010 год.
