Ливень 4 глава
Хэ Джин, свернувшийся на кровати в той же одежде, в которой собирался выйти, поднял голову, услышав шум снаружи. Как только он понял, что это тот самый звук, которого он ждал, то быстро поднялся и направился к выходу.
Он был разочарован, когда осознал, что слуги не то чтобы не знали, где находится дворецкий — они просто не хотели говорить. У него не было денег, поэтому он не мог позволить себе поехать в больницу самостоятельно.
Все деньги, которые он получил в обмен на контракт, были потрачены на медицинские счета его родителей. Тех немногих средствв, что оставались у Хэ Джина, едва хватало на что-либо другое. И даже они лежали на банковском счете, так что он не мог использовать их прямо сейчас.
В конце концов, поездка в больницу была единственным его правом. Однако даже это Лайл не выполнил.
После того как Хэ Джин терпел всё остальное, это стало для последней каплей.
Когда хозяин поместья прибыл, слуги выстроились шеренгой перед дверями. Когда Хэ Джин обратился к нему, он был гораздо сдержаннее, чем раньше.
Он знал, что если не поговорит с ним сегодня, то завтра снова станет объектом насмешек. Выражение лица дворецкого, который вышел встречать Лайла, ясно показывало, что он знал о том, что Хэ Джин искал его весь день, но нарочно его игнорировал.
Лайл только что вышел из своей машины у дверей особняка, когда его внимание привлёк голос, и он поднял взгляд. Вдали Хэ Джин бежал к нему, его волосы были цвета ночи.
Взгляд Лайла остановился на его лице, которое он давно не видел. Это было лицо одновременно чужое и знакомое. Но самое важное — за последние пять лет Хэ Джин никогда не обращался к нему так.
«Господин Вермут, мне нужно поговорить с вами одну минуту.»
Вдруг Лайл вспомнил поведение Хэ Джина в прошлый раз, когда они были вместе. Тогда он подумал, что дело просто в усталости, но, возможно, у него действительно были какие-то вопросы.
Лайл на мгновение замер. Аромат тела Хэ Джина, приближавшегося к нему, накатывал волнами. Это были феромоны омеги, которые Лайл так ненавидел. Но, наблюдая за Хэ Джином в этом незнакомом месте, Лайл понял, что привык к ним. Более того, его смущало тот факт, что он даже не испытывал желания их отвергнуть.
Отодвинув эти мысли на задний план, Лайл нахмурился. В конце концов, он так долго молчал, что Лайл задумался, не является ли Хэ Джин просто хитрецом, выжидающим подходящего момента.
«Если тебе что-то нужно, обратись к дворецкому.»
«Разве мы настолько близки, чтобы разговаривать вот так?»
Он совершенно не понимал Хэ Джина, поэтому говорил очень ясно, чтобы напомнить ему о его месте. Время Лайла было отнюдь не дешёвым. Ему было крайне неприятно выяснять отношения, не имея возможности войти в особняк.
Однако, когда он перестал говорить, на лице Хэ Джина не появилось ни стыда, ни смущения, которые можно было бы ожидать от отвергнутого омеги.
Это было лицо, полное печали, как будто шёл сильный дождь.
Оно появилось на мгновение, а затем исчезло. Была глубокая ночь, и лунный свет, скрытый в облаках, осветил белое лицо Хэ Джина.
Неожиданная сцена привлекла внимание Лайла. Но даже это было слишком кратковременно, и Лайл решил, что с него достаточно. Он вошёл в особняк, игнорируя Хэ Джина, который продолжал смотреть на него, замерший, словно статуя.
Он чувствовал взгляд Хэ Джина у себя на спине ещё долго.
Лайл смотрел на бокал с виски и нахмурился. Отражение его лица в бокале внезапно изменилось на печальное лицо Хэ Джина.
Он винил этого омегу, который молчал пять лет и вдруг начал вести себя странно. Покорность всегда была лучшей чертой его характера. Ему не нравилось, что тот внезапно начал вести себя по-другому.
Лицо Хэ Джина осталось таким же, как и все эти годы. Необычный восточный облик его лица излучал странную атмосферу, которая оставалась с ним на протяжении всего этого времени.
В городе, где большую часть года небо затянуто облаками, луну обычно не видно, но сегодня лицо в тусклом свете выглядело совсем иначе, чем в те бесчисленные моменты, когда они встречались.
Раздражённый, Лайл залпом выпил свой напиток. Разве на его лице не было отчаянной печали?
Это была пустая мысль. Он чувствовал, что его голова не может сосредоточиться на работе, а мысли путались, так как приближался период гона. Нервно поправляя волосы, он посчитал дни. До него оставалось несколько дней.
У него не было времени отвлекаться на такие ненужные вещи. Корпорация Вермут, столь огромная, как и её фонды, ожидала его решений каждую минуту. Если начнётся гон, в работе возникнет пробел, и ему нужно заранее подготовиться.
Несмотря на то, что его мысли зашли так далеко, лицо Хэ Джина всё ещё находилось у него в голове. Это было назойливое ощущение, которое вызывало лёгкую головную боль.
Это лицо, эти тёмные глаза, которые так ярко сияли в темноте.
По какой-то причине его горло словно горело, и Лайл налил себе ещё один напиток. Но в бокале, среди колотого льда, он снова увидел лицо Хэ Джина. Это лицо было неприятно красивым.
Омеги раздражают. Они хуже, чем альфы, когда дело касается инстинктов. Если не хочешь повторить судьбу своих предков, лучше держаться подальше от них.
Дворецкий позаботится о делах Хэ Джина. Рецессивный альфа-дворецкий был компетентным человеком, который долгое время управлял этим поместьем. Он немного жаден, но верен Лайлу, так что тот не возражал. В любом случае роль Хэ Джина важна, поэтому он был уверен, что о нём позаботятся.
В тот момент он ещё не знал, к каким последствиям приведёт это решение.
На следующий день Хэ Джин вышел из поместья один.
Вчера он плакал в своей комнате впервые за очень долгое время. На третий год пребывания он перестал, даже если он хотел.
Однако те несколько слезинок, что упали вчера, перестали течь, как будто это был его предел. Хэ Джин проснулся с небольшим страхом, что внутри него что-то умерло.
Слухи распространились по всему поместью, и еда, которую обычно подавали по утрам, не появилась. Огромный аванс, полученный Хэ Джином, был потрачен на оплату больничных счетов. Поэтому он был вынужден полагаться на еду, одежду и жильё, предоставленные поместьем. Сам Лайл говорил, что ему не придётся беспокоиться о таких малозначительных вещах при заключении контракта.
Но прошло уже некоторое время с тех пор, как ему перестали предоставлять даже базовые вещи. Ежедневные поставки чистой одежды были скудными, и иногда ему приходилось убирать свою комнату самостоятельно.
Неужели в великой семье Вермут закончились деньги? Это все было всего лишь результатом безразличия Лайла. Хэ Джин ясно видел это в его поведении вчера, когда тот даже не захотел его выслушать. Он мог бы поверить ему на слово и снова пойти искать дворецкого, но не стал. Нет, он не мог. Хэ Джин только чувствовал грусть от того, что снова должен умолять их после такого обращения.
Поэтому он на время покинул поместье. У него всё ещё были некоторые сбережения на банковском счёте. Хан Джин планировал дойти до банка, снять деньги и вызвать такси.
Погода поздней осени была на грани зимы. Туманный осенний дождь только усиливал его мрачное настроение. Этот город всегда славился своими сильными дождями. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел, как на сером небе появляется солнце.
Главная резиденция семьи Вермут находилась на окраине города. Окружающая территория была превращена в пастбище из соображений безопасности. Построить особняк в городе, где земля была самой дорогой в стране, демонстрировало богатство семьи Вермут.
Но на данный момент это было помехой. Ему предстояло пройти долгий путь, чтобы добраться до города. После аварии он намеренно избегал долгих прогулок, но сейчас не было другого выбора. Дождь, вместе с быстрыми шагами, заставляли его левую лодыжку ныть.
Через холодный позднеосенний дождь Хэ Джин наконец добрался до города. Его ноги постепенно промокли, и он замёрз, но знал, что в такие моменты нужно идти дальше.
На самом деле, возможно, ему не стоило так спешить. Формальности раздражали, но он всегда мог подождать день или два и вернуться на машине, предоставленной поместьем. Дворецкий, скорее всего, тоже не захочет портить отношения.
Но Хэ Джин чувствовал странную срочность. Он хотел увидеть лица своих родителей и сказать им, что борется, что всё равно пытается. Возможно, равнодушие в поместье стало для него слишком невыносимым.
Его родители, которые впали в кому вскоре после аварии, становились всё более хрупкими. Его мать, которая всегда так крепко обнимала его, теперь превратилась в измождённую оболочку, едва цепляющуюся за жизнь.
Хэ Джин верил, что единственная причина, по которой они ещё дышат, — это ради него. Чтобы Хэ Джин, который уже однажды остался один, никогда больше не был одинок.