Восхождение Бурри. Глава 1
Привет. Меня зовут Рекатрула Бурря.
И, кажется, я только что начала Третью Мировую войну.
Рекатрула несётся сквозь тьму.
Вонючую и удушающую. Каждый кашель, вскрик, скрежет, глухой удар будто тонет в густой вязкой жидкости — битуме или сырой нефти. Под задницей Рекатрулы толстый слой токсичной жижи: дезактивированные химические отходы, пропущенные через мясорубки неудачные генетические эксперименты, остатки пищи. Она мало-помалу пропитывает брюки и майку из качественного синтека — он ничем не отличается от «базового» синтека, но продаётся в два раза дороже и в пять раз лучше — наплевав на защитное полимерное покрытие против пятен, грязи и пыли от «Найки». Кожа неприятно зудит, но Рекатрулу куда больше занимает её ближайшее будущее, нежели последствия долгого контакта эпителия с токсичными веществами.
«Чёрт, как... я... боже...», — она перебирает мысли как стикеры в мессенджере. Пак слишком огромный, чтобы найти что-то подходящее. В очередном — уже третьем — порыве, Рекатрула выбрасывает руки в стороны. Пальцы погружаются в жижу, облепившую стенки небольшого круглого тоннеля, расположенного под уклоном в пятьдесят восемь градусов: ноготь среднего добирается до металлического каркаса, чиркает по нему и ломается.
Голос исчезает, едва появившись на свет. Тугой ком в солнечном сплетении Рекатрулы давит на грудную клетку всё сильнее.
Впереди возникает пятно света — тусклый оранжевый диод. Аварийный люк. Последний шанс. Повернувшись, Рекатрула выкидывает руку с обломанным ногтем. Промах. Вопль уносится вверх, всё дальше и дальше от падающей девушки.
Дани вцепилась в перила бобика. Сколько раз нужно подняться к телу Глотки, чтобы привыкнуть к шквалистому ледяному ветру и постоянной тряске летающей платформы? Перед глазами сотрудницы Службы Утилизации Мусора пляшет кривая работы антиграва. Дани не нравится кратковременное падение мощности каждые три с половиной минуты, но для полноценной диагностики нужно серьёзное оборудование. А у неё только два мусорных бота, которые должны залатать очередную прореху в Глотке.
«Ладно, подруга. Прорвёмся», — поддерживает себя сотрудница СУМ, направляя бобик всё выше.
Аварии редко происходили наверху. Четвёртая и третья платформы Петрополиса считаются настоящим раем для работников СУМ: знай себе контролируй количество джабба-бактерий в многочисленных мусоропроводах, следи за уровнем токсичности и газов, проводи раз в квартал автоматизированную чистку. Там и оборудование новее, и ботов меняет при первых признаках неполадок. К тому же платят раза в три больше, чем на второй платформе. Вот только попасть наверх без заслуг и друзей невозможно.
«Ещё пол года. Иррам замолвит за тебя словечко, и здравствуй тёплый кабинет, сутки через двое и корпоративный аккаунт «Нетлайфа» без ограничений».
Толстая труба Глотки, вдоль которой летит бобик Дани, испещрена шрамами и заплатами. Больше двухсотметров в поперечнике, она пронзает третью и четвёртую платформы Петрополя и служит главной мусорной артерией метасити. Все отходы — от упаковки водорослевых чипсов до остова сгоревшего в аварии блэнд-кара — отправляются в Глотку, чтобы, пролетев несколько десятков километров, оказаться на автоматическом перерабатывающем заводе где-то под Ямой.
Пристально всматриваясь в трубу, Дани пытается обнаружить свежую прореху, которую нужно залатать. Обычно они образуются каждый день в утренние и вечерние часы. Ночью и днём мусорный трафик куда спокойнее, и толстые стенки Глотки справляются с нагрузкой. Чаще всего дыры возникают из-за крупного ферронитового мусора, который в отстойниках второй платформы умудряется сцепиться в совсем монструозные конструкции. Среди работников СУМ ходят страшилки о таких конфигурациях: ожившие твари с металлическим скелетом и плотью из свалявшегося плотными камками синтека смешанного с полу-разложившимся биопластом специально прорубают Глотку, чтобы поохотиться на сотрудников Службы Утилизации Мусора, угнать бобик и спрятаться где-нибудь в трущобах Ямы.
По спине Дани пробегают мурашки. Передёрнув плечами, она отдаёт команду ботам. Две вытянутых, поцарапанных тёмно-зелёных урны выпростают простенькие антигравы и взлетают, перемигиваясь тусклыми оранжевыми огнями.
«Выбрось из головы. Всего пол года...»
Бот подаёт сигнал. Тут же перед левым глазом развёртывается карта с координатами прорехи. Вспыхивает иконка входящей трансляции.
Споро-камера бота работает исправно. Тело Глотки наискось распорото острым обломком, в котором Дани не сразу узнаёт стол. Похоже, наверху новая мода — мебель из ферронита. Нелегко придётся СУМ в ближайшее время. Хмыкнув, Дани закладывает лёгкий вираж.
По большому счёту она нужна на случай непредвиденной ситуации. Боты уже преступили к ликвидации: эластичные манипуляторы четырьмя петлями затянулись на углах столика и принялись раскачивать его. Тяжёлый. Прежде, чем боты его вытащат, Дани отдаёт команду залить острые углы полимерной пеной: так можно будет избежать новых прорех. Если пену не сдерёт другой такой же столик или какая-нибудь другая твёрдая херня. Но средства эффективнее у СУМ нет. Один из ботов резко тянет вниз, другой толкает вверх, и столик, облепленный сероватой студенистой жижей, ухает в пропасть. Дани, тем временем, готовит пластину, биопластовую подложку и свежий тюбик живого клея. Споры в составе клея ускорят диффузию молекул: соединённые части перемешаются и станут одним целым. То же самое случится с внешней стенкой Глотки и заплаткой. Останется крошечный шов, по которому только и можно будет угадать, что здесь велись работы. Легко и просто.
«Как же хорошо, что заниматься этим будут боты...»
Сигнал на мониторе заставляет Дани вздрогнуть. Что-то живое. Быстро приближается к прорехе. Страхи мигом накидываются на работницу СУМ. Она машинально отводит Бобик на приличное расстояние от трубы, активирует шокер на одном из ботов, а второго переводит на ручное управление. Споро-камера, скрытая за толстой линзой фиктивного глаза, поворачивается на подвижном подобие головы. Он заглядывает в бездну Глотки. Миг, и внутренности трубы окрашиваются цветами тепловизора.
Переход из узкой тьмы в широкую сопровождает боль. Рекатрулу ждёт перерождение. Узкие, склизкие стены труб — куколка с динамической структурой. Когда трансформация закончится, от девушки, спустившейся внутрь, не останется и следа.
Время становится абстракцией. Есть только вдохи и выдохи. И каждый следующий все более нехотя проскальзывает в горло. Сердцебиение походит на бит пережравшего псиделиков диджея. Волосы превратились в ком грязи, шлёпающий по плечам жестоким хлыстом погонщика. Сознание плавится: образы перед глазами теряют чёткость и прибавляют в монструозности. Пустота обрамляет Рекатрулу со всех сторон.
Острая вспышка боли пронзает руку. Рекатрула уже даже не вскрикивает. Запрокинув голову, она смотрит в черную клоаку бота. Сквозь неё выскальзывают петли и нежно обхватывают её под грудью. Боль в руке из искрящейся становится тлеющей. Если не шевелиться...
— К... как вы здесь очутились? Кто вы? — доносится голос. Рекатрула с трудом поворачивает голову. Хруст щекочет внутреннее ухо. Воздух становится свежее, и знакомые ночные огни третьей платформы выжигают на расслабившейся радужке белые пятна.
Язык ворочается как жирный червяк.
— О... вам... вам нужна помощь. Я ща…
Запоздалый рефлекс заставляет Рекатрулу повернуть голову в другую сторону. Ярко-оранжевый комбинезон с дезлинком «Служба Утилизации Мусора» наводит на мысль об апельсинах. Глаза работницы горят химической зеленью — бакталинзы. Активные.
Инстинкты Рекатрулы воют. Остатки сил расправляют грудную клетку и ледяными снежинками текут сквозь вены. Боль отступает. Выгнувшись, девушка хватает ремень и дёргает на себя. Бот проседает. Антигравы взвывают, но выдерживают.
Смерть рядом. Рекатруле не нужно смотреть, чтобы видеть. Ей не нужно слышать. Тем более, спецдрон службы безопасности «Невы-Фарм» не издаёт звуков. Чёрные матовые изгибы едва видны на фоне тёмно-синего неба. Единственное что их выдаёт — красная точка прицела. Она скользит по ярко-оранжевому плечу и замирает на щеке Рекатрулы.
Разворот спасает работнице СУМ жизнь. Вместо куска головы, белый луч мгновенно сжирает часть руки от плеча и ниже. Ярко-алая кровь брызжет на поручни бобика и лицо Рекатрулы. С губ Дани не срывается ни единого звука. Летающая платформа резко ныряет вниз.
Рекатруле хватает сил на то, чтобы втянуть себя вместе с дроном в разверстую пасть Глотки. Ферронитовый каркас дивана — гарантия производителя десять лет! — со свистом перерубает бота по диагонали. Потеряв все органы управления, нижняя часть бота с Рекатрулой на привязи рёзко дёргается в сторону. Осколки стекла и чипов рисуют на голой щеке девушки шедевр в стиле круалистов. С громким хлопком оба антиграва гаснут. Девушка и бот проваливаются в темноту.
Толстое, угловатое жало протыкает Рекатрулу насквозь. Правая часть живота немеет, и в следующее мгновение наполняется адским огнём.