Продуктовый магазин № 514. 1 Том. 16 Глава
Цзян Чэнъянь и Су Кэ познакомились с Кон Фаном в баре. Первоначально они хотели установить видеонаблюдение, но неожиданно узнали, что Кон Фан был однополым партнером Цзян Чанпина.
Внутри морга Су Кэ открыл камеру с расчлененными частями тела Цзян Чанпина. Увиденное заставило зрачки Кон Фана сузиться, и слезы медленно потекли ручьем.
Несмотря на то, что он тщательно подготовился мысленно, он ничего не мог с собой поделать.
— Как это могло случиться... — прошептал он.
Кон Фан молча скорбел, когда его дрожащая рука пыталась схватить руку Цзян Чанпина. Он несколько раз поднимал пластиковый пакет, пока ему, наконец, не удалось поймать его руку.
Кон Фан не двигался и не говорил, слезы стекали ломаными линиями, похожими на бусинки, скатываясь вниз одна за другой.
Сердце Цзян Чэнъяня дрогнуло. Это тихое горе принесло больше боли стороннему наблюдателю, чем истерический траур. Если бы только Цзян Чанпин не был таким трусливым, не женился и не завел ребенка, возможно, они с Кон Фаном смогли бы прожить счастливо всю свою жизнь.
Спустя долгое время Кон Фан отпустил руку Цзян Чанпина и лично закрыл камеру. Когда он обернулся, вокруг потемнело, и он потерял сознание.
Цзян Чэнъянь, который присматривал за ним, помог ему подняться. Су Кэ подошел, чтобы осмотреть, и его губы сжались.
— Его голова горит, и он задыхается. Ему нужно в больницу.
Цзян Чэнъянь не посмел медлить. Он нес Кон Фана на руках, и с помощью Су Кэ они поспешно вышли из полицейского участка и поехали в больницу.
Увидев врача, выходящего из отделения неотложной помощи, Цзян Чэнъянь бросился вперед и спросил:
— Доктор, какое состояние пациента?
— Это пневмония с пневмотораксом.[1] Его придется госпитализировать.
[1] - Пневмоторакс – это скопление воздуха в плевральной полости, что приводит к частичному или полному разрушению легкого.
Доктор посмотрел на Цзян Чэнъяня и спросил:
— Кто вы? Я боюсь, что если его состояние станет критическим, мы не сможем спасти его.
— Это настолько серьезно? — Цзян Чэнъянь нахмурился.
— Я не предрекаю конец света. Он страдал от этого, по крайней мере, некоторое время. У него только что была дыхательная недостаточность. Если бы не своевременная помощь, я боюсь, он бы погиб.
Врач посмотрел на этих двоих и сказал:
— Вы его семья или нет? Если нет, пожалуйста, сообщите его семье, что его нужно госпитализировать сюда.
— Хорошо. Я сейчас же позвоню его семье.
После ухода врача медсестра переместила Кон Фана в палату. Их записали перед посещением, а затем они облегченно вздохнули. Наблюдая за Кон Фаном, который в настоящее время находился без сознания, Су Кэ заметил:
— Похоже, что он говорил правду. Для него было бы невозможно убить и расчленить кого-либо, если мы будем исходить из его физического состояния.
Цзян Чэнъянь кивнул и добавил:
— Несмотря на это, мы должны выполнить эту работу должным образом.
— Садись. Я думаю, нам придется немного подождать.
Цзян Чэнъянь тоже вздохнул и сказал:
— Су Кэ, ты думаешь, что любовь может заставить человека потерять себя? Если так, то насколько это страшно?
— Это зависит от того, насколько сильно ты будешь любить кого-то. Что касается меня, я всегда думаю, что нужно сохранять себя, когда дело доходит до глубокой любви к кому-то. В противном случае ты только потеряешь себя.
— Ты прав. — Цзян снова выдохнул. — В конце концов, это всё ещё из-за социальной дискриминации гомосексуалистов. Су Кэ, я искренне восхищаюсь тобой за твое мужество смотреть в лицо своей ориентации.
— О, Капитан Цзян, нелегко слышать похвалу от тебя. Солнце сегодня встает с запада?
— Не смей. — Цзян Чэнъянь посмотрел на Кон Фана на кровати и нахмурился.
— Двое подозреваемых по этому делу на данный момент освобождены от подозрений. Не ведем ли мы расследование в неправильном направлении?
Су Кэ также был погружен в размышления.
— Межличностные отношения Цзяна Чанпина относительно просты, и он финансово стабилен. Кроме эмоциональных проблем, я не могу придумать никакого другого мотива.
— Ну, чтобы это проверить надо время.
Они ждали около часа, прежде чем прибыла семья Кон Фана. Что-то было не так с их глазами, когда они посмотрели на Цзян Чэнъяня и Су Кэ.
— Я отец Кон Фана. Просто предоставьте это нам. Вы можете идти.
Высокомерный тон и презрительный взгляд разозлили Цзян Чэнъяня, и выражение его лица исказилось. Он достал из кармана свое удостоверение личности и показал его.
— Господин Кон, верно? Я Цзян Чэнъянь, руководитель группы уголовного розыска. Он Су Кэ, глава отдела судебной медицины. Я хотел бы попросить Господина Кона пока не покидать город, поскольку нам нужно его сотрудничество в этом деле. Если возникнут какие-либо проблемы, мы позвоним ему в любое время.
Кон Чжэнь потерял дар речи. Выражение его лица сразу изменилось, и он поприветствовал:
— Капитан Цзян, верно? Что случилось? В каком деле был замешан Кон?
— Прошу простить, но нельзя раскрывать какую-либо информацию, пока дело не будет урегулировано. — После паузы Цзян Чэнъянь продолжил. — Господин Кон, ваш сын очень болен. Если бы его вовремя не спасли, он, скорее всего, умер бы. Я верю, что все родители в мире хотят, чтобы их дети были в безопасности. По сравнению с хорошей жизнью другие вещи действительно не имеют значения. Я надеюсь, что Господин Кон сможет обдумать это.
Лицо Кон Чжэня было напряжённым, а взгляд сосредоточенным. Цзян Чэнъяня мало это волновало и он сказал:
— Нам нужно кое-что сделать, поэтому мы уйдем первыми. До свидания.
— Вау! Капитан Цзян, ты такой могучий и властный. Пожалуйста, обхвати мое колено. [2]
[2] - это выражение используется, когда вы встречаете кого-то, кого уважаете, или кого почитаете как великого бога.
— Не подходи ближе. — Цзян Чэнъянь закатил глаза. — Если бы ты наблюдал за выражениями их лиц, то мог бы увидеть, что отношения Кон Фана с его семьей не очень хорошие. Я предполагаю, что те, кто хотел общаться с Кон Фаном, могли быть несерьезными людьми. Увы! Даже члены его семьи настроены предвзято!
— Это настоящее давление на них. — Су Кэ выдавил из себя вымученную улыбку.
Цзян Чэнъянь посмотрел на время. Было уже 8 часов вечера.
— Тебе надо куда-то? Я отвезу тебя.
— Капитан Цзян, уже восемь. Мы ещё не ели. Ты не умираешь с голоду?
"Поешь?" Силуэт Лин Хуана промелькнул в сознании Цзян Чэнъяня. В самых глубоких уголках его сердца чувствовалась необъяснимая потерянность. Он сказал с улыбкой:
— Что ты хочешь съесть? Сегодня я угощаю.
— Я хочу рыбу. Поблизости есть ресторан. Рыба там очень вкусная, особенно твоя любимая рыба с квашеной капустой.
В 10 часов вечера Сунь Мин собрал вещи, чтобы вернуться, и сказал:
— Подожди минутку. — Лин Хуан достал контейнер с едой и поставил его на стол. — Возьми это на ужин. Не забудь взять контейнер завтра на работу.
— Босс, вы приготовили это для Капитана Цзяна. Я не могу это съесть.
— Он сегодня не придет, так что возьми это, чтобы поесть. Не дай еде пропасть даром.
— Тогда я возьму это, ха-ха. Сказать по правде, у меня уже давно текут слюнки.
Лин Хуан дружелюбно улыбнулся.
— Тогда иди. Будь осторожен по дороге.
Сунь Мин радостно ушел с контейнером.
Лин Хуан взглянул в направлении стеклянной витрины и на некоторое время выпал с реальности. Он надел наушники и слушал песню, отключившись от всего мира.
В полночь колокольчик, висевший на двери магазина, был в спокойном состоянии.
Глаза Лин Хуана были устремлены на дверь, когда перед ним появилась фигура Ван Лэя.
— [Я кое-что обнаружил. Крупное открытие!]
Не дожидаясь ответа Лин Хуана, колокольчик в его кармане зашевелился.
Лин Хуан спокойно толкнул его.
— [Цзян Сяохань разозлился и сказал, что хочет найти своего отца, Ли Цюрань будто сошла с ума. Затем Цзян Сяохань заплакал и сказал, что хочет, чтобы Ли Цюрань вернула ему отца. Ли Цюрань уговаривала его, что отец уехал далеко, но Цзян Сяохань сказал, что Ли Цюрань лжет и сказал, что его отец никогда не вернется. Тогда Ли Цюрань нервно спросила, почему Цзян Сяохань так сказал, и он продолжал плакать, требуя, чтобы Ли Цюрань вернула ему отца. Ли Цюрань расстроилась и начала плакать, говоря, что Цзян Чанпин не был отцом Цзян Сяоханя.]
— [Невозможно!] — Из звонка донесся взволнованный голос Цзян Чанпина.
Ван Лэй вздрогнул и прошептал:
— [Я просто рассказываю вам то, что я слышал. Конечно, возможно, что Ли Цюрань была раздражена шумом и несла чушь.]
— [Мастер, Ханхан - мой родной сын. Цюрань, должно быть, пережила слишком много эмоциональных потрясений, прежде чем сказала это.] — Цзян Чанпин оправдывал Ли Цюрань.
— Ну, можно говорить глупости, когда ты эмоционально подавлен. — Тон Лин Хуана был спокойным, что успешно успокоило Цзян Чанпина.
Колокольчик на двери зазвенел ещё раз, а затем дверь распахнулась, и вслед за этим подул холодный ветер. Ван Лэй прошептал на ухо Лин Хуану:
— Искал подсказки. — Ян Ю бесценный для Лин Хуана.
Лин Хуан указал на столик у окна и сказал:
Ян Ю подошел к Лин Хуану и взял его за руку, чтобы отвести к окну. Когда они оба уселись, он разложил свои вещи на столе и тихо сказал:
— Я приготовил грибной суп и тан бао. [3] Съешь немного.
— Грибной суп, айя. Я давно его не пробовал. Возьми ещё одну миску и давай поедим вместе.
Ян Ю встал, чтобы взять миску. Он налил грибной суп из термоса и положил руки Лин Хуана туда, где стояла миска, чтобы он мог определить ее положение. Другая половина осталась для него. Он взял ложку, чтобы отхлебнуть, и намеренно коснулся края миски, чтобы Лин Хуан знал, что он тоже пьет.
— Ах, это вкусно. Работа Ян Юя улучшилась.
— Ты отличный учитель. — Ян Ю робко улыбнулся и бросил взгляд на Лин Хуана с нежностью, о которой тот не подозревал.
Наслаждаясь супом, Лин Хуан спросил.
Ян Ю отодвинул тарелку с супом.
— Я начал с друзей Цзян Чанпина и узнал от его соседа по комнате в университете, что Цзян Чанпину на самом деле нравятся мужчины.
— Нравятся мужчины? — Лин Хуан слегка нахмурился и спросил:
— Почти уверен. — После паузы Ян Ю добавил:
— У меня есть друг, который тоже гей. Он рассказал мне о баре "Боланг", который оформлен в гей-тематике. Бармен знал Цзян Чанпина и сказал, что полиция разговаривала с ним.