три сонета

...

Я - тот блудник, прилепленный к колонне
из хрусталя постылой серой жвачкой,
на Автово - и глаз мой в тёплом лоне
тоннеля тонет, от бессилья плачет,
свет рая в прорезиненном пространстве
рассеян, свернут до пылинок тонких,
он умалён, он спрятан в чёрный панцырь
моих страстей и красных чисел сонных.
Где поезд мой, что едет на монетах -
колеса где, что брошены в береты
у переходов грязным старикам,
я не войду: в мерцающем вагоне
я вижу вроде девушку в поклоне
и с парой кос, блестящих как шелка.

...

Как офицер с оторванной снарядом
ногой за родину, в дыму роится
и растворяется она - и без награды
уносит мясо крупповская птица -
как тот медведь, которого опилки
смесились с пылью классиков брадатых,
он прочно сшит, и шкаф его могилка,
за ним Эней плывёт откуда-то куда-то,
залечь в траншею, за спиною море
почуять бурое - и бог его распорет,
рассыпет и куски раздарит воробьям,
так я, разлаженный, с червями между
зеленых ребер, в пустоте кромешной
как ржавый робот, все ищу тебя.

...

Ты - как Луна, окопами изрыта,
далеких вспышек ты не замечаешь,
погонных звёзд, ты восседаешь сыто
над вшивой почвой, шоколадный заяц
с округлым глазом весь заиндевелый
под елью ты, я - рыжая иголка
в щели паркета, вошь в шинели прелой,
я лишь дымок охотничьей двустволки,
но подстрелить Луну в златое темя
и раскрошиться мелом в теореме
могу и я - раз ты моя доска.
О не смотри с вершин опустошенных
на копошенье трупов в каше пшенной,
на тушнячок, на ушки хомяка.