Панегирик на принятие поправок к Конституции Российской Федерации

Блажен ребенок, висящий на красных качелях,
ибо Бог видит его, его ноги, его восемь ног,
вся земля - хрусталик, каштаны - ресницы,
волосы мягкие трубы, пушистая медь,

блажен щегол, что по теплому асфальту скачет,
он рука, выпростанная из манжетки
облаков на иконе, рука гладит, рука
вешает карпа-солнце безменом,

Блаженны поезда, маршрутки, мусоровозки,
автозаки, ассенизационные машины, воды и что под ними,
они сплетают черные языки, они
выдумывают значки между ветвями,

блаженно то, что установлено, что не глючит,
ворон похищает белку, несет бронзовыми когтями,
с дуба смотрит другая белка, она пьет чай
с бисквитами, пористыми, как наше время,

время менять резину, время подстригать бороду,
быть гражданином и вулканцем, время
врееееееееееемя
красную рифлёную кнопку гравитационного

ускорителя нажать, словно как когда я,
сжимая букет, поднимался, время вытекать
на салфетку кремовой жидкостью, как Бог,
время менять, роза в круглом рычаге передач.

Блаженны груди твои, атомные подводные лодки,
Баренцево море и хрупкий бисер островов,
я их никогда не посещу, блаженны мёртвые,
упокоенные в Господе, бутылочные обмылки берегов,

четыре луны Юпитера, четыре срока, четыре бурых тетрарха
четыре капельки сливок на круге-мулатке,
блаженно зрение и дважды блаженна слепота:
медленный рост ногтей мертвецов,

Блаженны башни, пашни, кусты и мосты и дороги,
стареющая женщина за прилавком,
подростки сжигают ветки, рыжее пламя
сосет грязно-желтый лишайник, как эскимо

сосёт девочка. Блаженны головастики в пруду,
поправки к конституции, темное пиво на засохшем
крыльце дачи мёртвого архитектора, его пенсне на черепе,
маска сварщика: блаженны невидящие,

волокна, маски, листва, перчатки, прорези в листе,
галлы на листе, блаженны люди, ожидающие
поезда, их смартфоны, пушистое величие
лап их Творца, его красные зенки,

его рычание, розовый язык, обсасывающий галактику,
блаженны черви с маленькими глазками,
паркер с агатовыми прожилками которым время
чертит на коре древесной, морщины

рук, держащих папочку. Блаженны стаи гребневиков,
сияющие в огустевшем солнце, блаженны стены
управления по малым и большим делам,
буроватые разводы на них, лики

наших сограждан: сонные, деловые,
блаженна гроза в поле, мокрый ковыль и шрам
бедра ангела и капли на синей эмали
велика. Блажен двойной чизбургер с беконом.

Хвалите Его, секунды, рты тех китайских лягушек,
в которые по параболе влетает шарик
плоти. Хвалите Его, множества пальцев
внутри утроб в перинатальном центре.

Хвалите Его, головы скифских воинов, протоны
разогнанные, теплые каменные ядра, шестнадцать минут
которые мы стояли на остановке, говоря
про коммунизм. Хвалите Его, квадратики и круги,

проценты и контейнеры и прорези. Хвалите Его, все взорванные
когда-то соборы, собаки у мясной лавки -
разбухшие от жары - и лишай и блохи на них и
глисты и все остальное.

10.

Салют на серебряном подстаканнике, черная длань,
золотые лучи и подземные псиглавцы и тысяча воробьев
и ватрушки с повидлом под полотенцем
и зеленый древесный клопик
обе палаты парламента и порозовевший аэростат
стесняющийся твоего короткого платьица
и работница часового завода в перманенте и
муляж мамонта, горе воздевающий пластмассу бивней и
рогоза корн-доги и надувной динозавр
в переходе на Купчино. Хвали, душе моя, Господа.