старое и новое
Во сне я был в Лаппенранте. Лакричные покрышки
во рту отдавали советским детством.
Синий ЗИЛ во дворе. Пузатый ЗИЛ за спиной.
Крошащаяся резина. Глаза подъездов,
в которых казенная празелень. Словно махаон,
над небом империи простиралась
грудастая чирлидерша (oops I did it again,
вам пакет нужен, нет, мы вообще из России).
Струйки молока брызгали пц-пц-пц
стекали на бороду, словно слезы,
если бы я проснулся и рядом не было тебя.
Но я сплю, во рту моем колесо,
колесо вращается, горчит: четыре животных
едут на синем грузовике.
тебе тридцать пять ты ешь
блинчик ты ничего не достиг
губа мертвеца снег на крыше
книга гнутая кожистая рубец
свернутый как трутовик бледный
на боку в чёрных волосках
ты сидишь в одних носках
видишь бурую сукровицу
на блекло-серых небесных как
гнездо осы ногах бога и
каркает ворон сзади
грустно поет берестяной рожок
согнутый берестяной рожок
в твоих губах я хочу коснуться
твоих губ хочу тебя обнять
показать тебе лапы в крови
мои лапы сегодня все в крови
я вижу толпу веселых солдат
и кофе в лапе остыл и снег
на ветвях лежит как мертвецы
лежат в мобиле в новостях
на станции зоопарк ты выпиваешь
паршивый кофе и видишь деда
(ты не знал его) мочащего капибар
жирафов прыгающих сквозь кусты
сизых как духи дым сигареты беломор
на полустанке сибирском мертвых
мертвых бегемотов орущих начиненных
осколками худое серое мышиное
лицо деда тонкие его пальцы на ппш
серые фрицы лежат в бурых лужах
разлагающихся на пиксели ты отпиваешь
кофе-морилку видишь полуготическую
башню чернеющую одинокую
грустных розовласых зомбаков понурых
мобиков на полигоне падает неслышно
снег догматик первого гласа
всемирную славу прозябшую и ты сжимаешь
рыжий стаканчик прозябшую славу
прозябшую призраки бегемотов
складки их реки овраги ржавые травы
фрагменты снарядов гусениц каски
звездистые дыры их и ты видишь
летающие головы щенков мильчакова
летающие черепа оскаленные белым
летающие пули как звезды в обси-
диановой вечной безлунной тьме