репрев (поэма) версия 1
думай о валуне
буром кудлатом
вросшем в шары-шарики
гадалкины россыпь
думай о валуне о дальних
огнях липкой ночи
завитках известковых бошки
шарах песчаных которые
сосет ночь (лолита) о глазе
великана трещина во лбу
полкилометра рыжий костер
стада скучились думай
череп лежит на белых
шарах. кудри мои морская соль
реет издалека ковш
тесак над стадами думай
гранитная бошка
о коммунах сером песке
кроющихся кальмарах
гигантских осьминогах
коммуне великанов
лижет древесину черной
собакой всклоченной
пенной лижет безмерное рябое
масло салат селедочный
лук легионов острая рыхловатая
трирема - безмерность
чешуйчатая шипящая в шатающейся
бездне типизация видов
бурая кровь беги спиралями
бурая кровь беги жгутиками
в легкие легионами запятыми
земли. кучерявая бошка пот горек
байт заразы. раствор серебра
волосы твои медленно
ламинарии бледные вялые
я говорю рыбе огромной липкой из деревяшки
среди спин соленых, тряски
нет тряски звезды маслянисты речисты
ими набита бездна милая
я тебя оставил я весь синечерный
как клубень земли как бездна кустистая
мохнатая я кудлатый пес
город пасет солью и ссакой
камни дохлые рыжие штыри
изгрызенные венерой щербатой
гремящий форд фокусами пар
волосы ламинарий нет волосы
ленты тающих эстакад
куры гриль за липким стеклом
купола говорят химтрейлы плетут
опять тревога спереди понурые
колонны стены говорят морями
мочи, протоками островами
(каждый из вас не остров, читали)
мостами. костями, львами
оспинами мрамора пасет
клекот носильщиков, тащат
сумки в такси, кавалькады
видит ФСО с гранитных башен
в дымке краны понурые
гаражи, промзоны, пасёт
кесарь стада кудри его тертые
вертятся куры вертятся волны
пасет перегноем потом
самолет гривотряс и кудри
великана (уже поредевшие)
гладит выхлоп фур, промзон,
мигалок, рекламы солей
закопанных в земле под
шпалами, номер 236.
в степи лето. пар
контролируем какие-то руины
я потею в бронике
рация неизвестно где. пидорасы
вчера обстреляли наши
позиции. арка сломана, через дыру
вижу белые полосы
авиации противника вижу цветки
розоватые вижу волны
ковыля. конь пьет шумно под
броником пот течет
по шерсти еб твою что тут
я делаю пьет конь и тут обстрел
вижу шум в поросли
Смирный падает, судороги храп
кровь рыжая катится
на траву. где блядь рация, я
ее уронил, вот уже гаснет
связь. гаснет лупа глаза
лошади, мутнеет вижу
угасающий грязнобежевый блик
степь беспредельная
волны и волны рассеченные
обстрелом рассветным врага гремящим
глаз мутнеет. на том берегу охряном
я оставил бабу, она теперь там
блядует, в черном провале
я отираю кудри
это кудри марка (о квады, о
маркоманы, да)
рыжая кровь на подсохшей
грязи рассеченная арка хвост
мертвый еб твою мать вы
охуели доносится из рации
между корней черной
блестящее небо спокойно как даун
заплачь мне реку
текущую между шумящих
тростников. заплачь о нет эти
бабы с плесенью
глаз сжатыми ногами не плачут
плачь в трусы себе
плачь, пока солнце заходит
ковыль волнуется как волосы
как звезды красные
плачь река моя тихая
боль (не кидайте тампоны в сортир)
гранит покрытый
цветами зеленоватыми
мостами, глазами, заплачь
я не буду плакать
нет я не буду плакать
половецкие бабы рыдают
плесенью и жуками
красный вихрь в твоих
трусиках твои розоватые
бедра поребрики
среди богов, покинутых в десятом
столетии, оврагов, среди писка
глухого в травах словно бы утрату
познавших птах - блистает медной миской
над ковылем пушистым солнце. холод
пещеры вижу. раз боится
кесарь резкой
смерти (от малярии, депрессии)
пойду туда. как юбка
вздернутая под нею
леса и горы (сказал мудрый
Вергилий). леса в которых
птицы по параболам
летают поют как скрипки в ля
дребезжат. Марк умирает, заберусь
в пещеру где же бог
где бог между кудрей в черни улиц
волос денария в обстрелах
(опять в два ночи
нас хуярили) привет о тьма
мой добрый друг
судьба веселая
ну что ж леса моря и пляски
мне покажи (а не две палки)
квадрат распахан кажется
артой где-то в 43-м
я спотыкаюсь об осколок
стоя на тигре пою огромный плач
привет тигр куда повесить
гитару на камни на
треугольнички навуходоносора на
снег косо летящий серый
на мутной реке
плещущей сотнями чешуй
льдяной от мокрых железок
как я буду петь
по горло под пробиваемой снегом
рекой перед башней
дырявой от обстрелов серой
стоя на тигре желтоватом буду
танцевать с гитарой
пусть бородач
качаясь в петле как сигара
в его седых космах
пишет я крошечный навуходоносор
отвечает мне барабаном пусть
читает сквозь снежок
имена царя треугольники
пусть кудри гладит черные
глинистые земли
что мне делать бородач
что делать солнце грабит черные
кудри тигр смеется
что мне делать
сегодня кажется нету звезд
пасха пасха налили все
не забывайте про купол сияние
снег идущий на золото
на персидской миниатюре пятнадцатого
сапожок джабраила
мои ноги в тине похуй
мне тяжело я вижу его закрытые
красноватые глазки
что чувствует
тот у кого в кульке мир венами рек облаков
собран что чувствует
мои ноги жрут раки
я вижу огонь над синим
куполом синие венки личика
трубы как поезда протяжно пляшет тюрбан туч
я вижу тяжесть
тяжко тащить - реку, горы, корабль
висящее синее солнце
девушку с ведерком
кирпич который бросили
строители: пара значков, профиль
слепой, теперь держит
шарик синий: ручка нежная, из желтого воска
водомерки шныряют
вокруг волосатых ног
в шарике стрекочет пламя правды трр
[репрев приходит в город, проклинает идолов, его тащат в бордель]
идолы трещат как сосенки в лесу
розовый змеится по стенкам неон
розовые бляди ходят где - вон -
ложечкой цепляют они тирамису
зумеры спускаются в пыльное метро
пыльную пустыню голубую змею
динозавр напевает песенку свою
напевает он дон’т ворри бро
идолы шумят как древняя тайга
падают и хрюкают и дружба там визжит
розовую блядь приметил джигит
за бородкой сандерса куриная нога
отдых это отдых извернувшись весь
я вхожу в шалман там бедер легион
бедра рекламирует малиновый неон
(как в совковом фильме года 66)
в бороде у идола на карте СВО
черная промежность в трусиках ня-ня
я иду по лесу свою долю не кляня
лес солярных бедер волны аш два о
волны двухметровой бошки серебро
мой любимый спорт всегда был баскетбол
розовые шлюхи тусят под рок-н-ролл
розовый Христос фонтанирует ребро
волны обнимают валуны как силикон
обнимаю трусь волосами и лесами
и морями боги ходят чтобы ссаный
полизать паркет пред насекоммм (Христом)
трусики танцуют клавишник в говно
смойте нас волнами и кровями
просят бляди распрямился он бровями
доставая потолок - мы верим но
доставая до небес как Чкалов синих
сносит шлюх поток и пена Хокусая
я тебя кусаю а потом бросаю
я корзинка с кремом розовым в витрине
бляди говорят мы веруем отныне
буду я разделан и бензопиле повинен
[репрева четвертуют на площади]
замурзанный дед тащит пакет девятки солнце мостовая из могильных
камней курсивом титулы мертвых
позвонки распростерты от бензоколонки до ларька газет жвачек поебени
морда плюшевого рваного пса под солнцем толстым
сальным как учебник римского права за стеклом уютных
библиотек как окорок
задница моя на фамилии гофрата N дед бредет шамкая
деловитые узбеки
берцовую кость пилят вжжж брызги летят ты стоишь
у синего синего моря на плесневелых
камнях судьба их город
дед с циррозом желтоватым
лицом ты стоишь у моря ты огромен ты кит
ребра его собор с капеллами кафедрами резными путти розовыми
облупленными попками их
кудряшками руки оторваны ребра мои загораживают выезд пежо
мелированной тетки как говорится бальзаковской
руки раскинуты от виадука до площади революции палец обелиск каски
узбеков жирно блестят глаза в пелене от
сладкой жирной боли пахлава боли
рим пахлава
череп мой запорошит снежок это снежок черемухи
ее запах почти неслышный мои мысли о тебе моя любовь
стук сердца в шкуре жесткой или стаи мальков
кости мои везут в багажниках жигулей кровь
плесневеет гвоздиками
у монументов обоссанных десятью
поколениями бандитов в кевларовых брониках щетине
в пушистой степи пурпурной
красные девятки гремят душа остроносая в проседь
устремляется небес которые
звенят домофоном хрущевки есть все соль микс спайс маст флоу
я бреду по пустыне
из сосны шелестящей стал шипящим червем
я тебя люблю я лакаю девятку на песке у ржавой воды я червь просто я червь
твои голубые глаза
я хочу нюхать твои волосы
как влажные травы под полной поющих вопиющих
светил разверстой в окне
поезда бездне
соловей не защелкает не для меня
разольется Днепр или скажем Дон но, дон,
каждая звезда солдат в каске у белой
неоновой хмурой
реки рельсы это твоя заколка
я хочу ее целовать я пью чай читаю лиловую книгу
вижу глаза собутыльников прежних в окопе
дымок сигарет
думай о далеких мерцающих городах
или о лягушке на камне
это все равно я вижу мраморную бошку за окном
волны трав
лишенный всяких прав,
я камень на дороге.
девятку, а не крафт,
мне предложил двурогий.
сквозь дырку в мой карман
галактик груды видно.
асфальт как в шторм корма.
прощайте, Кант и Фридман.
прощай, голимый шар,
окопами изрытый.
я улетел, как пар,
я армер тодесриттер.