#Зарисовки, #Марсар
И хотя Ивов оборудовал себе квартиру на месте бывшего кабинета акушера в одном из крыльев базы и добрался быстро, к моменту его прихода всё было окончено.
Конечно, ребята дрались. Даже близнецы порой ссорились друг с другом и доходило до кулаков. Но всё это происходило под довлеющим превосходством Шестого, с его позволения, так сказать. Ведь авторитет старшего, самого большого и сильного был непререкаем. Он мог в минуту остановить драку или стравить малышей. Но обычно просто обижал их сам, пользуясь безнаказанностью.
Детская стала ещё больше. Она словно росла вместе с детьми. Осталось прежним лишь одностороннее зеркало, через которое Дэн сейчас смотрел внутрь.
Динамики передавали тишину, прерываемую редкими всхлипами Четвёртого. Он лежал на своей кровати-койке, отвернувшись к стене. Близнецы сидели в углу, непривычно притихшие, придавленные. Лицо одного из братьев было сплошным синяком.
Пятый собирал игрушки в ящик. Он, кажется, думал о чём-то. Возможно, о переростке-Шестом, который лежал посреди комнаты раскинув руки и ноги, как морская звезда. Без сознания.
В этом коконе напряжения выделялся первый. Он сидел за своим учебным столиком и жевал яблоко.
- Всё? Победили?
- Нет, сэр. - ответил Максвелл - Давайте я лучше покажу запись.
Стекло темнеть. Затем на нём включилась запись. Её сложно было отличить по качеству реального изображения, но вот содержание было совсем другое.
Дети веселились. Браться носились по комнате, догоняя другу друга в одной им известной игре. Четвёртый что-то мастерил. Пятый доставал игрушки из ящика у стены, выбирая себе что-то поинтереснее. Первый вытирал яблоко о футболку. Скучал в своём углу Шестой.
С него всё и началось. Он встал резко, и развалистой походкой хозяина направился к Четвёртому. Замах ногой, бах! - и высокая башенка из металлического конструктора разлетелась по комнате под смех Шестого.
Но в этот раз в ребятах что-то изменилось. Четвёртый вскочил, посмотрел снизу вверх на обидчика. Смех Шестого замер, но ровно до того момента, как он замахнулся рукой и с размаха отправил четвёртого в полёт до шведской стенки.
В противоположной части комнаты от игрушек отвлёкся Пятый. Сделал кивок остановившимся братьям. И бросил красный пластмассовый кубик ровно в висок Шестого.
Тот неторопливо, как орбитальная баржа, повернулся к позволившему дерзость. И до него начало доходить.
Близнецы окружали его справа и слева. Четвёртый отходил от шведской стенки вправо и заходил со спины. Пятый с вызовом шёл прямо на него.
Охотник и добыча впервые поменялись местами.
Первый с хрустом укусил яблоко, но атака началась не с этого звука, а с еле заметного кивка Пятёрки.
Четвёртый прыгнул сзади и схватился за шею. Близнецы с удивительной синхронностью повисли на плечах. И всё ради того, чтобы, разогнавшись и подпрыгнув, Пятый детским кулаком ударил шестого по челюсти.
Шестой пошатнулся. Но не от удара. Скорее от неожиданности самой ситуации. Общий импульс четверых детей почти свалил его. Почти.
В его мозгу зашевелилась злоба - лицо налилось красным не от попыток щуплого Четвёрки сделать удушающий. В следующий момент Четвёрке пришлось туго - рыча, Шестой чуть согнулся в коленях, а потом с силой завалился на спину. Бах! - даже мягкий пол комнаты вздрогнул.
Близнецы начали зло колошматить Шестого по лицу. До этого казавшаяся чётко спланированной атака захлебнулась, превратившись в клубок котят, дерущихся с дворовым котом.
Стряхнув близнеца с правой руки, Шестой оттолкнул от себя Пятого - тот ударом головы всё же успел разбить ему нос в кровь.
Детская драка не знает жалости, гордости. Сострадания и благородности. Переживания за противника - социальные наслоения, не известные ещё детству. Поэтому второй близнец пытался выцарапать громиле глаз, ногтями полосуя скулу, каким-то чудом удерживаясь на руке, с которой его пытался сорвать свободной Шестой.
Пока Шестой вставал, Четвёртый всё ещё лежал на полу. По всхлипам этого мальца быдо понятно, что ему очень больно - как бы такой тушей рёбра не сломало. Он было сложил руки на груди в плаче, но, увидев, как разбивают его боевых товарищей, через силу поднялся.
Но сил хватило лишь на то, чтобы встать на четвереньки и ползти к разъярённому медведю-Шестëрке.
Тот, тем временем, бросил попытки сорвать близнеца с руки, стянув его ниже локтя, чтоб не доставал ногтями и зубами до лица. И когда второй близнец вновь бросился в атаку, с размаху ударил его рукой с братом на ней, утяжеленной, выбив из атакующего дух. Близнец на полу затих, а тот, что на руке начал визжать и вновь лезть в глаза к великану. Шестой закричал, когда подползший с тыла Четвëртый из остатков сил вцепился зубами в ногу.
Первый подбежал из неоткуда, опомнившись от удара о стену, и в прыжке схватился за шею Шестёрки, вгрызаясь в плечо. Но во второй раз свалить здроровяка уже не получилось.
Тот пришёл в себя. И оказался в своей стихии. В тяжёлом бою с превосходящим количеством противником. Под жиром забугрились неожиданно развитые для трёхлетки мышцы. Он наносил удары свободной рукой направо и налево, сбивая с себя детей, как муравьёв. Без изящества, техники, размашисто, яростно, но точно. Дети вновь бросались в атаку, когда взрослый бы уже сдался, осознавая тщетность. Последним пал Четвёрка, когда его бульдожью хватку сбил удар наотмашь по уху.
Близнец тянул за ногу брата в тот уголок комнаты, который по умолчанию стал последним рубежом обороны, туда после последней атаки был отброшен Пятый. Он тëр голову и уши, пытаясь прийти в себя. Туда же полз четвёрка, кровь из уха, плача без звука.
Атака провалилась. Товарищи собрались вокруг командира, все вместе, маленькой кучкой жались друг к другу, всхлипывая, вытирая носы. Пятый вроде пришёл в себя, встал и с вызовом посмотрел на Шестого. Пятый не собирался сдаваться.
Шестой улыбнулся злобно. И когда двинулся мстить, дверь в комнату открылась. Двое охранников встали на пути разъярённого Шестого, но он, как по инерции, бросился на одного из них, повыше, и свалил с ног и замахнулся для удара. Другой охранник применил шокер, от которого шестой и распластался на полу.
Вся бойня, а иначе Дэн назвать увиденное не мог, заняла не больше минуты. Без единого слова. Но в минуту уместились ярость, злоба, боль, кровь, сопли и слезы, такое количество, что хватило бы на год.
Ден прикрыл ладонью раскрывшийся в немом ужасе рот. Он впервые ясно осознал, что происходящее - вовсе не игра. Там живые дети. Страдали за миллиметрами стекла в белой комнате. Не статьи расходов - маленькие беззащитные дети. Которые почти по графику начали убивать друг друга.
Дэн, наконец, нашёл в себе силы убрать руку и заговорить
- Вы их врачу уже показали?
- Да, врач заходил. Ничего серьёзного. Даже удивительно, хоть они и усиленные.
Дэн посмотрел сквозь помощника с его постоянным блокнотом и опять вернулся к стеклу.
- Сэр, - заговорил Максвелл, - я хотел, чтобы их няни успокоили. Но Эванс сказал, чтобы не трогали, мол, сами должны разобраться. Может вы...
- Нет. Нет, мы говорили с Карлом Эвансом. Всё по плану.
Он смотрел на единственного целого, не побитого ребёнка.
Первый доел яблоко, вместе с косточками. Хвостик он аккуратно положил в мусорку, а потом пошел к своей верхней койке, туда, где внизу плакал Четвёртый. Забравшись, он накрылся с головой одеялом.
- Сколько же ещё подобных драк будет? Пятому не победить, пока не переменит Первого на свою сторону...
Поняв, что размышлял вслух, Дэн Ивов поджал губы и вышел из комнаты наблюдения.