Из личного дневника. 1989: польские города – Львов и Вильнюс-3
Хроника одной киноэкспедиции, усугубленная внутренними разногласиями. 26 апреля, среда.
Сегодня просто задрала работа. Волнения с гостиницей во Львове не погасились. Еще и в Союзе кинематографистов у меня проблемы с бумагами, оттуда торопят, как и с другими попутными делами, а всем заняться просто физически невозможно. Анне еще досаждают вниманием приехавшие на премьеру фильма композитор Мациевский с музыкантом Пузыней. Да еще и «стихийное бедствие» в виде нагрянувшего осетинского театра «Каскадер» с двумя ее однокурсниками по ВГИКу.
Мне вообще не нравился психологический фон, вокруг этих событий. Мы даже поцапались с Анной, которая без устали восхищалась мужскими качествами прибывших кавказцев. Когда я, будучи взмыленным от дел, сказал, что мне надоела эта тема, да и в принципе неприятна, Анна изрекла: «Ты говоришь это таким тоном, как будто я побежала со всеми ими трахаться». Я ответил, что рад ее оценке широты моего диапазона эмоций, но перед сложной экспедицией в предстартовой лихорадке у меня совсем другие мысли и заботы. Однако это не остановило Анну в восторгах осетинами, наверное, и в желании меня посильнее уязвить. В ответ на мой недовольный взгляд слышу от нее в типичной для Т.Дорониной манере: «А ты таким, как они никогда не станешь». Честно признаться, не знал, как на это реагировать, ибо действительно в джигиты никогда не собирался. Было очевидно, что Анна не в себе, что ее нечто порывает и одновременно сдерживает. И вот она подходит и говорит: «Я все же пойду на премьеру, но побуду совсем немного и вернусь». Я лишь подумал, ну и правильно, все равно не работник…
В 21-40, когда я уже дома писал предыдущие строки, звонит встревоженная мама Анны: «Где моя дочь?». Пришлось успокаивать, выгораживать. А ведь говорил Анне: «Позвони и я за полчаса приеду». А теперь то ли ждать ее звонка, то ли за билетами ехать? В начале 11-го, на всякий случай, звоню на киностудию в наш кабинет и слышу Анну. Они душу с подругой отводят. Обе возбужденные и расстроенные. Приняли по 200 г коньяка, потом гуляли с осетинами, которые их звали в кино. Но услышали от Анны почти гордое: «Я этот фильм уже видела, мне важнее штаны в дорогу постирать». Тут напрашивалась моя очевидная гнусная шуточка, но удивили следующие слова Анны. Про то, что осетины враз обиделись и удалились. Поразительно. «Так вот в чем проявляются их неумеренные мужские качества?», - злорадно подумал я, но голос у Анны был настолько жалостливым, что я просто ее слушал. А она продолжала плакаться в жилетку про то, как они с подругой от расстройства случившимся засели на работе, где переживали и курили. «Надеюсь, курили не то, что привезли джигиты», - подумал я про себя, но задевать за живое не стал, ведь впереди трудная командировка и хочется быть командой.
Затем я забрал Анну с киностудии, мы купили билеты на ленинградский поезд, после чего на частной «Волге» доставил ее домой. По пути она много и, на мой взгляд, бессистемно говорила. Водитель «Волги» в конце поездки спросил нас: «А кто вы друг другу, кем приходитесь?». Выпившая Анна оказалась ловчее меня на слово: «А мы и сами не понимаем, кто мы друг другу и какие наши отношения». В недоумении шофера это звучало реально смешно. В 0-25 я проводил ее до подъезда, посмотрев как обычно, как она поднимается по лестнице (на случай «засады»), а сам лег спать только в 2 ночи, ощущая себя кем-то вроде сержанта Васкова, которому предстоит идти в бой с теми, кто есть...