Из личного дневника. 1989: польские города – Львов и Вильнюс-8

Хроника одной киноэкспедиции, усугубленная внутренними разногласиями. 1 мая, понедельник
     Рано утром, совершенно невыспавшимися, мы маршрутным автобусом (в 9-20) выехали в Шегини. Были крайне дипломатичными, но ее психологическое раздражение висело в воздухе. Мне хотелось как-то его снять, но, не зная, как именно, я спросил: «Ты, правда считаешь слово «самка» чересчур грубым и обидным?». Анна резко и жестко меня оборвала, мол, раз я не понимаю, то, чего со мной вообще говорить. И добавила, что зареклась со мной общаться помимо производственных тем. Обидно, тем более, что с утра я ведь извинился, а она типа нехотя, но вроде приняла извинения.
     Иногда мне кажется, что мат существует главным образам для того, чтобы грубить не обижая. Вот назвал бы ее на какую-нибудь нехорошую букву, все бы сошло, а тут выразился иносказательно, по отношению ко всем живым существам обоих полов сразу и вдруг такая травма. В общем, помалкивали, хотя я в автобусе нашел себе другого собеседника, говорившего по-украински. И мне было интересно его понимать…
       Хуже было на пограничном посту Шегини, где мы просидели с 12 до 19-ти. И хорошо, что вдвоем. Можно было одному отойти с поста, например, чтобы узнать что-либо у пограничников. Оба поехали легко одетыми, а было неожиданно холодно. Пытаясь согреться, много пили в буфете горячий кофе (Анна – 7 чашек за день). Она без устали поносила  "пропавших поляков", хотя и для кино, и для границ - это обычное  дело. А когда Анна опрокинула на брюки горячие сардельки (с последующей попыткой очистить пятна), то вообще резко заматерилась. Мне было смешно слышать что-то вроде (без ее грубых выражений): «Я их так долго ждала, они так долго ко мне ехали и вот теперь увидят, словно обосцанную». Меня внутри обуревал дурацкий смех, но я стоически терпел и даже как бы сочувствовал.

Наконец явились поляки. Сначала на своей машине прикатил их консультант Ежи Яницкий, как сказали - народный писатель ПНР и наивиднейший знаток истории Львова. Затем вся остальная группа на большущем по меркам микроавтобусов «Мерседесе». Мой опыт (и заготовленные письма) по прохождению иностранных съёмочных групп через нашу границу помог сделать таможню формальностью. Хотя бывает, цепляются и к пленке, и к аппаратуре.
       Среди поляков есть знаменитые, узнаваемые всеми как минимум на их родине артисты – Фойт (или Войт) и Франчевски, причем второй еще и звезда эстрады под прозвищем Франек Кимоно. Режиссеру Голашевскому - 37 лет, а внешне и повадками он напоминает нашего Карпова-младшего. Говорят - восходящая звезда. Но наиболее колоритно выглядят ... водитель в униформе (словно пилот дальней авиации) и осветитель. Благодаря Анне, которую во «Львове» знают и помнят, поляки неплохо разместились. 4 одноместных и 4 двухместных номера, все с удобствами. А самые заслуженные Яницкий и Фойт – наши соседи по «Днестру». Закончив с размещением, мы вернулись с Анной совершенно счастливыми, вроде бы забыв про обиды. Сидели в одном номер до полвторого ночи, делились впечатлениями, размышляли, что за люди нам попались под опеку…