Из личного дневника. 1989: польские города – Львов и Вильнюс - 21. ФИНАЛ.

Хроника одной киноэкспедиции, усугубленная внутренними разногласиями. 14 мая, воскресенье
      Рано утром поляки неожиданно быстро, как не выходило даже на съемки, собрались, чтобы уехать домой. Сказали дежурное «спасибо», но попрощались очень сухо. Пожалуй, только оператор Хенрик Янась сказал мне очень добрые слова, что показалось неожиданностью. Ведь мы с ним почти не общались.
     Однако для меня было куда важнее, что Любянковский подписал акты о проделанной работе без поправок. Наверное, ему после вчерашнего было очень плохо, он и не вчитывался, а только расписался. Я вовсе не наглел, но, например, премии прописал по максимуму. Тем более, что "Беларусьфильму", чем больше мы внесли затрат, тем лучше, ведь для него это фактически валюта, полученная вместо деревянных. Какая-то наша группа сможет воспользоваться ею в Польше.
       Приехавший на собственной машине Андрей (в т.ч., чтобы забрать свои львовские покупки), несмотря на конфликт, благородно забрал часть наших с Анной личных вещей, что помогло в переезде домой. Ожидая своего рейса на Минск, мы погуляли по Вильнюсу, в кинотеатре «Вильнюс» посмотрели фильм «Малакка» о судьбе шведки в Южной Америке, демонстрировавшийся в рамках недели шведского кино. Чушь, но с сексом, наркотиками и экзотикой. Кстати, вчера в кинотеатре «Москва» я успел посмотреть другой фильм из этой же программы – «На невидимой стороне Луны». Это добавило настроения, так как успел изрядно соскучиться по кино.

Потом мы с Анной погрузились в «Икарус» и долго, жарко, нудно, трясуче ехали до Минска. После гигиенически ужасной "туалетной" остановки, все равно жуть как не хотелось снова вползать в салон автобуса. А что особенно неприятно, постепенно набилось людей, словно в городском транспорте. Рядом толкались и дамы в солидном возрасте, но я, чувствуя из-за этого себя неуютно, таки не уступал кресло. Успокаивая себя тем, что купил сидячее место, а не стоячее. Да и всем этим не поможешь, они же знали, на что идут. Убивали время разговором с Анной. Он не клеился, в голову лезли то нелепые философствования, то совсем уж примитивные вещи. Спросил, например, с кем она проговорила 36 минут по межгороду (и это тоже мы повесили на поляков), не отвечает, ленится даже что-нибудь приличное соврать. Полюбопытствовал, поедет ли она еще со мной, ответила «С удовольствием», хотя оба понимаем, что это вряд ли.

     Очень много тягостного было в наших контактах, словно они и не рабочие, а устало-семейные. Давно я не выслушивал столь много упреков и претензий. В свою очередь, у меня есть разочарование относительно работоспособности коллеги, ответственности за дело, сосредоточенности на нем. Правда, многое заранее списывается на то, что Анна молода и красива. Поэтому наездов на нее со стороны поляков было меньше моего, а подарков и комплиментов, наоборот, досталось больше. И переспать со мной никто не рвался. Гы-гы-гы. Я же сильнее рассчитывал на деловое партнерство, профессиональную взаимопомощь и совсем не был готов к ее желанию меня перевоспитать. Кстати, зачем ей это вообще? А может быть чувствует в этом свою миссию и считает, что я за это должен быть благодарен? Но, тогда ее тон должен быть приветливее, так мне кажется. Все же не муж я ей пока, чтобы меня по праву пилить и шлифовать… Гы-гы-гы.
   Завтра, увы, уже понедельник и уйма работы, в том числе и отложенной из-за этой командировки. А до нормальных выходных еще нужно дожить.