Сказка про барона-немюнгхаузена

В одной стране жил некий барон. Почти как Мюнгхаузен, но другой, сосед его, наверное.
Больше всего на свете барон любил охоту и жену свою — кареокую Ларису, считая себя самым первым охотником во всём мире. Стены его замка были украшены головами самых диковинных и редких животных, добытых во время многочисленных охотничьих приключений, а в комнатах замка повсюду стояли чучела трофеев. Очень барон гордился своей коллекцией: были там и диковинный сакральный олень и таинственная морская улиточка, хитрый педобир и осторожный шотакот, опасный ЛевЪ и скрытный камплюктерный сыч, черножопая макака-абу и даже редчайший, невиданный зелёный слон! А в клетке жил самый настоящий крот, которому слуги ежеминутно втирали в жабры землю (его барон изловил живьём на случай необходимости в спидах)!
Шли годы. Барон хоть и поседел, и борода щекотала ему пупок, остался всё ещё крепок и силён; но вот незадача — переохотился он на всех животных в мире! Всех переловил, перестрелял... Всё удовольствие у него теперь было созывать гостей к себе в замок, да хвалиться перед ними своими трофеями. А уж гости, наслушавшись немногочисленных истории барона, разъезжались по домам, разнося славу о великом охотнике по всему миру.

Однажды, во время очередной пирушки, барон снова похвастался:
— Нет такого животного, на которого бы я не охотился, и которого бы я не поймал или не убил!
— Ура барону!!! — закричали было подвыпившие гости. Только один гость — смуглый купец из далёкой Джамахирии — нахмурился в ответ. Барон это заметив, спросил, в чём же дело.
— Говоришь ты, что охотился на всех животных в мире, — ответил ему купец, — но я не видел среди твоих трофеев сидячей собаки.
Барон задумался, а потом признался, что даже не слышал никогда ни о какой сидячей собаке, и стал расспрашивать гостя.
— Далеко на востоке, — принялся объяснять джамахирец, — там, где океан плещется у самого края мира, есть остров. На этом острове сидит огромная собака, и воет вслед проходящим мимо кораблям. Это также истинно, как и то, что меня зовут Абдалла Насредин Боздо ибн Карасик.
Услышал это барон, и тут же заблестели его глаза прежним блеском! "Вот она, лучшая охота в моей жизни, которая прославит меня бесконечно!" — решил он, и велел он слугам готовить к походу свою шхуну, быстроходную "Испаньолу". А сам пошёл чистить ружья и готовить разный охотничий припас.
Когда же было всё готово, отправился барон на поиски того острова. Плыла "Испаньола" три года, три месяца и ещё два дня дня, а на третий день третьего месяца третьего года подплыла к острову, на котором действительно сидела огромная-преогромная собака, недобро смотрящая на шхуну.
Взял барон самое большую вот-это-пушку, какая у него нашлась, перебрался на шлюпке на остров и пошёл на собаку охотиться. А та сидит, не убегает, только смотрит в глаза приближающейся смерти. Барону даже стало неинтересно — какая же это охота? — но оставить свою коллекцию трофеев без сидячей собаки он тоже не мог. Да и жалко ему было трёх лет, что за ней плыл, так что подошёл барон вплотную, да стал целить огромным дулом прямо собаке в сердце.
А тут собака ему говорит:
— Барон, не убивай меня, а то проиграешь! Дед (ведь барон был уже довольно немолод), не стреляй! Не надо, дед! Проиграешь же, ну дед!
Но барону приходилось уже охотиться на говорящих зверей, потому не стал он слушать, и решительно нажал на спусковую каппу. Грохнул выстрел, собака заскулила, и повалилась замертво кверху лапами.
Тут же из дыры, которую перестал затыкать собачий зад, забил огромный фонтан! В испуге бросил барон вот-это-пушку, побежал к шлюпке — да куда ему! Погрузился под воду остров вместе с бароном, пробил собой дыру в крае Земли, и вытекла через эту дыру вся вода из океанов, морей, рек и кранов.

Так проиграл дед-барон, да и все остальные тоже проиграли.