Дети - наше прошлое

Текст. Оксана Саркисян

Фото: Настя Михайловская

ПТЮЧ, 2001

Оскар Уайльд говорил, что литература создает жизнь, а не жизнь литературу.

Медицинская Герменевтика не ограничивается только литературой, хотя эти авторы уже написали несколько увесистых томов (среди них - «Предатель ада», «Мифогенная любовь каст» и «Диета старика»). Продолжая традиции московского концептуализма, Паша Пепперштейн и Сережа Ануфриев оказали влияние на художественную жизнь 90-х, о чем свидетельствует их выставка «Звезда МГ», недавно прошедшая в Париже. Весьма странное интервью с Пашей и Сережей состоялось в доме с грудой тканей и затейливых вещиц, фоточками и картинками, мигающими и сверкающими светильниками, которые погружали в сладостную негу восточной сказки.

Сережа все время куда-то исчезал и неожиданно появлялся с чаем. Перед встречей я долго дышала свежим воздухом и совершенно забыла все приготовленные вопросы. Общество и атмосфера несомненно этому способствовали. Постепенно я впала в такую глубокую созерцательность, что вообще перестала задавать вопросы.

Когда я окончательно заснула, МГ провела сеанс герменевтического самоинтервьюирования, который сохранился на моем по-шпионски включенном диктофоне. Иногда сквозь сон я присоединялась.

Птюч: Паша, в последнее время тебя очень редко можно увидеть в Москве. Ты все время спешишь куда-то уехать.

Паша: Разве мы редко видимся?

Птюч: Нет, но ты все время через каждую неделю уезжаешь куда-то. Много путешествуешь?

Паша: Я вообще такой человек - нахожусь в постоянном бегстве. А выставка - это предлог.

Птюч: Куда ты собираешься бежать сейчас?

Паша: В Австрию, в Грац, на родину Шварценеггера. Это также родина Захер Мазоха.

Птюч: Потрясающее сочетание. Это как-то отразится в твоей выставке?

Паша: Я буду делать выставку с отцом - художником Виктором Пивоваровым. Она будет называться «Два агента». У него есть такая работа «Агент в Норвегии». Я буду делать новую - «Агент Бога». На основе об-раза Джеймса Бонда.

Птюч: Как агент 007 связан с Богом?

Паша: Если ты замечала, агент 007 обычно предотвращает тотальный взрыв за семь секунд до предполагаемого конца. Семь секунд соответствуют в каком-то смысле семи дням творения. Если Бог создал мир за семь дней, то Бонд его спасает за семь дней.

Птюч: Невероятная наблюдательность.

Паша: Одна знакомая девушка проинтерпретировала неожиданно для меня, почему Бонд - агент №007. Мол, как ты думаешь, почему именно такая цифра?

Птюч: Я - романтическая девушка и для меня семь - однозначно Седьмое Небо.

Паша: 007. Это международный телефонный код России. Бывший код Советского Союза.

Птюч: М -м-м-м. То есть, она думает, что Бонд зашифрованный агент России?

Паша: Скорее, предназначенный для России. Я его воспринимаю как агента метафизических сил. Вообще нереальный персонаж. Все его существо вопиет о том, что его в реальности нет. Он в гиперреальности, то есть, он больше, чем есть.

Птюч: По-моему, эта гиперреальность похожа на театральный наивный наигрыш.

Паша: Он не театральный, он киношный. Я думаю, Бонд был бы глубоко оскорблен, если бы ты назвала его театральным. Он пленочный и не топает ногами. В театре главное, что актеры чудовищно топают ногами.

Птюч: Может быть, Роджер Мур оскорбится, а Шону Коннери, может, и понравится.

Паша: Мне кажется, что он никаких ролей не играет. В отличие от Шерлока Холмса, который все время переодевался. Наоборот, все вокруг него меняется, а он остается таким же подтянутым. В одном и том же костюме с галстуком. Реальность может сплющиться, превратиться в иглу, на нее всегда будет одет одинаково аккуратный Бонд.

Птюч: Привет, Сережа. Присоединяйся. Паша, последняя твоя выставка тоже посвящалась обитателям гиперреальности: небожителям, ангелам.

Паша: Да, была, но на днях в галерее Гельмана открылась моя новая выставка «Экспедиция». Речь идет о двух путешествиях. Две экспедиции затерялись где-то в северных пространствах. Экспедиции нашли древние каменные лица, высовывающиеся из земли. Видела?

Птюч: Да, я пыталась найти спрятанные лица в твоих пейзажах, но ме-ня отвлекали лица знакомых. Я ее лучше разглядела потом на фотографиях.

Паша:Там, если присмотреться, такие странные лица, отчасти напоми-нающие истуканов с острова Пасхи, а также щелкунчиков. Лица с открытыми ртами, вытянутые. Но вообще это такие увеличенные следы.

Птюч: Они прятались в пенечках, хол-мах, рощах. Это такие картинки со спря-танными деталями, тайны которых надо найти.

Паша: Задействован весь этот дух Миклухо-Маклая.

Птюч: Этот дух тебе известен как заядлому путешественнику? Ты знаешь, на-верное, про путешественников все.

Паша: Я ничего про них не знаю. Это сны. А перед этой выставкой была другая - об ангелах, вместе с Ильей Кабаковым в Лондоне.

Птюч, Паша: Сережа, присоединяйся. Мы тут интервью берем. А что у тебя на-писано на майке?

Сережа: Это мат. Тибетский мат.

Паша: Я единственный раз в жизни видел, как засыпают не слушатели, что обычно, а как человек, который читает публике, сам заснул. Это был Сережа. Он читал наш роман и вдруг на глазах у всей публики заснул.

Сережа: Там были Монастырский, Коллективные Действия, моя мама. Я вообще был в таком психоделическом состоянии...

Паша: На фоне психоделического состояния была предпринята длинная про-гулка на свежем воздухе за городом. А потом Сережа вырубился. Все некоторое время не понимали, что происходит. Сидели. Потом кто-то тихо сказал: «По- моему, Сережа заснул». Все стали тихо переговариваться. Через какое-то время Сережа вскинул голову и продолжал ровно читать.

Паша: Давайте будем тупо брать интервью. Надо такие хлесткие журналистские вопросы задавать: а сколько вам лет? а через год сколько будет? а с кем вы отдыхаете? а где? а секс у вас как там? вы здоровый человек психически? а в сумасшедшем доме часто лежите? а диагноз? в каком доме вы стояли? Давай я буду за тебя задавать. Сергей, скажите, откуда вы сейчас прибыли?

Сережа: Из самого себя. Прибыл я на пространство этой записи.

Паша: А чай какой вы любите?

Сережа: Зеленый.

Паша: А как вы относитесь к тому, что молодежь в нашей стране наркотики употребляет?

Сережа: Очень плохо отношусь. Как можно еще относиться?

Паша: А вообще молодежь вы любите?

Сережа: Молодежь я не очень люблю. Мне кажется, что чем старее, тем лучше. Дети - это наше прошлое.

Паша: А женщины вам нравятся пожилые?

Сережа: Ну, это уже из области личного.

Паша: А животные вам больше нравятся старые или молодые?

Сережа: Скорее маленькие.

Паша: А с животными вы ласково или жестоко обращаетесь?

Сережа: Хорошо отношусь, но не очень ласково. Строго. Могу и ущипнуть.

Паша: А вы на животных испытывали препараты?

Сережа: Иногда я пускаю какому-нибудь коту паровоз.

Паша: А какие языки вы кроме русского знаете?

Сережа: Трудный вопрос.

Паша: А танцевать вы любите?

Сережа: Да, вот язык танца - один из моих любимых языков.

Паша:А спорт?

Сережа: Это для меня китайская грамота.

Паша: Куда вы отдыхать ездите?

Сережа: Отдыхать? Где застанет отдых, там и отдыхаю.

Паша: Вы любите группу «Мираж»?

Сережа: Да, конечно, мы с вами ее любим.

Паша: А современные русские группы вы любите?

Сережа: Да, люблю. Но в тот момент, когда я понял, что их очень люблю, они у меня все вылетели из головы.

Паша: Были слухи, что вы недавно на-звали солиста группы Мумий Троль подростковым гноем. Это правда?

Сережа: Я бы его назвал перегноем.

Паша: А почему вы негативно вдруг относитесь? Другие, например, высказываются, что группа Медицинская Герменевтика повлияла на группу Мумий Тролль.

Сережа: Не хотелось бы в это верить.

Паша: А книгу про муми-тролей вы любите?

Сережа: Да, конечно. Я считаю, что вообще Лагутенко - профанатор этого светлого образа. Нежного, чистого.

Паша: А Земфиру вы любите?

Сережа: Не очень. Я считаю, что ей нужно обменяться с Агузаровой голосом. Агузарову люблю за голос.

Паша: А что вы любите есть?

Сережа: Кашу.

Паша: Но вы полненький. А вы умеете в позе лотоса сидеть?

Сережа: Когда-то умел, но забросил это дело. Давно уже не сижу. Больше всего люблю лежать. На спине.

Паша: У вас интересные усы и прическа. Вы могли бы это прокомментировать?

Сережа: Это целиком заслуга моего дизайнера Аркадия Насонова.

Паша: В вашей прическе можно усмотреть что-то китайское, а можно украинское. Вы к какому относите ряду?

Сережа: К европейскому. Это индийская Шикха. А усы - к очень длинному ряду степного происхождения. С одной стороны, казаки, кочевники. У меня есть казачьи корни.

Паша: Теперь ты мне задавай вопросы.

Сережа: А у тебя есть казацкие корни?

Паша: Я люблю казачество, но у меня нет казацких кровей. Я переживаю из- за этого.

Сережа: Вот такой есть магазин «Чай кофе» на Мясницкой. Правда ли, что он принадлежал вашим предкам?

Паша: Такая была семейная легенда, а правда или нет - не знаю. Не знаю, как проверить, но я с удовольствием вновь бы овладел этим магазином.

Сережа: Правда ли, что вы переплыли Цюрихское озеро?

Паша: Нет. Я в нем много плавал, но не переплывал.

Сережа: Почему же вы не переплыли Цюрихское озеро? Вы держали пари?

Паша: Нет, не держал.

Сережа: Я в Коктебеле испытывал дикий страх. Мы выходили с Пашей купаться. Я сидел на берегу, а Паша уплывал. И в тот момент, когда я был уверен, что Паша уже не вернется, появлялась точка на горизонте. Это был Паша