Крузенштерн в Зеебрюгге.

Парусник вернулся в Европу из трансатлантического похода к берегам Канады немного потускневшим. 28 суток похода туда, 24 - обратно по осеннему океану еще никого не бодрили. Да и год к концу подходит, три рейса позади. Белую краску пронизывают морщины ржавчины. Некоторые паруса уже срезаны перед зимовкой. Моряки в кают-компании бурчат по поводу вкусного обеда: "Опять курица! Вчера ж только была." На самом деле - не вчера, в среду, а в понедельник, и тогда была целая курица, а теперь дробленая. Туристы приезжают на Крузенштерн на несколько дней, недель, чтобы вырваться из повседневной жизни и вкусить романтики жизни морской, парусов, штормов, авралов. Для экипажа все это - такой же быт, из которого хочется вырваться, романтики там почти не осталось, тем более, в конце года, ну, может быть, совсем немножко. Поэтому в порту все разъехались по Брюсселям, Антверпенам и Брюгге - на экскурсии да за покупками. Но несколько старых знакомых мы все-таки застали.

На вахте у трапа стояли четыре курсанта в в зеленых дождевиках и фуражках. "Полиция!" - закричал Яша, показывая на них, я инстинктивно прикрыл лицо рукой. Курсанты на пароходе меняются чаще, чем мы приезжаем, поэтому они нас не знают и зачастую пробиваться на борт приходиться с боем под видом наглых туристов. Но даже сердца представителей современной курсантской молодежи оттаивают, когда они видят, как нас встречают - звуки поцелуев и объятий отражаются эхом от мачт и рей. Миша Привалов и Игорь Майоров собирались уезжать в Брюгге на экскурсию и проводили нас до каюты. Сашка Ромашкин, старший матрос-радист, напоил нас чаем, боцман Юра Юров показал закупленные для всей семьи в Канаде - стране хоккея - коньки. Зазвонил судовой телефон. "Костя, это тебя." Дружелюбный голос поздоровался, спросил как дела, как доехали и пригрозился зайти. "Заходи, мы все тут." - сказал я и повесил трубку, - А кто это был?" Как я мог не узнать Женьку Ромашкина? Мы же с ним вместе начинали еще курсантами в пекарне в 99-м, потом почти одновременно пришли работать на Крузенштерн в 2002-м. Теперь он - второй человек на судне после капитана - старший помощник. И самый занятой. Тем не менее каждый раз, когда мы приезжаем, он приходит с нами увидеться, дарит какие-то сувениры - значки, футболки, календари, организует нам питание в кают-компании. А потом его куда-то вызывают. Так было и в этот раз. Принес детям по коробке конфет и печенья, посидел рядом с братом Сашкой, пока тот раскрашивал Ленину раскраску и его куда-то вызвали.

Тут к боцману пришли курсанты. "Юрий Юрьевич, мы блинов напекли, приглашаем вас отведать." Ну, раз приглашают... Юра ушел, возвращается. "Да они блинов напекли, говорит, а есть не с чем, позвали меня, чтобы я им сгущенки достал. Дал им одну банку...." Сгущенка среди курсантов на Крузере - дефицит и очень ценится. Ее дарят им на день рождения, ее можно заработать в наряде у начпрода, ею поощряют особо отличившихся вместо благодарности. Ммм, блины со сгущенкой, я бы тоже не отказался.

Наконец, вернулся в свою каюту плотник Владик Коновалов. Он ездил в соседнюю деревню на велосипеде за куклой для своей годовалой дочери. Мы привезли ему по его же заказу конструктор Berg Toys Moov из 150 частей, из которого можно собрать 7 различных детских агрегатов - двух- и трехколесные велосипеды, самокат, санки, вертолет, кран и троянского коня (картинка - под катом). Мы жаждали лично увидеть человека с такими запасами свободного времени. У Владика золотые руки. Путешествуя по миру, он фотографирует понравившиеся ему вещи, а потом воссоздает их у себя в плотницкой. Или хочет воссоздать. Мы побывали в его плотницкой, где, как и в казино, нет окон. Вошедший туда и закрывший за собой разрисованную дверь теряет ощущение времени и становится подвластен лишь желанию творчества. Так, наверное, трансатлантические переходы быстрее проходят, 28 суток туда, 24 суток обратно.

Мы приехали!

Пока мы в каюте разговаривали, дети рисовали.

Рисовали не только дети. Сашка Ромашкин, соскучившись по рисованию, мастерски разукрасил половину детской раскраски.

Братья Ромашкины.

Яша примеряет канадские коньки.

Во внутренних помещениях судна.

Меню на неделю.

Иван Федорович Крузенштерн - человек и пароход, в кают компании экипажа над пианино.

Пианино от детей досталось. Кстати, за обедом к нам за стол подсел турист из Англии, который помнит меня и Иру еще с 2002-2003-х годов. Он ходил в то время на Крузере и знает нашу историю. Я был приятно удивлен. Вероятно, с возрастом память только улучшается, потому что я его не помню совсем. мы очень тепло поговорили и очень тепло попрощались.