Дневник с Крузенштерна. Часть вторая.

15 июня 1999 года. Вторник. (5)

16 июня 1999 года. Среда. (2)
11.20 Компьютер - враг! Надо это себе твёрдо уяснить. В самую последнюю очередь - компьютер и карты. Вчера вечером сел на 40 минут, час от силы - до полтретьего играл. Не выспался, а с утра аврал. Даже в сторону этой машины смотреть не буду!
А вчера целый день - тревоги, авралы. 5 авралов было. Немцы и корреспонденты с “Янтаря” спустились в море на шлюпке и снимали постановку четырёх косых парусов на носу - фор-стень-стакселя, кливера, мидель кливера и бом кливера. Жди теперь, бабушка, меня по телевизору.
А ночью Большая Медведица прямо над нами. И закат плавно перетекает в рассвет. Красотища!
В Киле будем стоять чуть ли не 10 дней. 2 дня выходных, а остальные дни будем катать туристов - деньги зарабатывать. Сейчас плывём туда, а до этого ходили к Ростоку, высадили там немца одного, вернулись к Борнхольму. В общем, круги давали.
20.30 Обычно в это время я в спортзале. Но сегодня я возьму выходной: побуду наедине с собой, пороюсь в папке со стихами. Там порой обнаруживаются удивительные вещи. Вот, пожалуйста: "Жемчужные звёзды слетают с небес, так стрелы летят, опереньем сверкая..." Когда написал - не помню. Я уже давно не пишу стихов. Как-то мысли не складываются в строчки, четверостишия, стихи. Может, нужно иметь такое время как сейчас - подумать, успокоиться. В последнее время жизнь в бешеном темпе летит, нет времени отдохнуть. Трудно без своих стихов - ведь это же моё самовыражение, то немногое, что хорошо у меня получа.... Не знаю, какое окончание поставить - -ется или -лось. Но я надеюсь на лучшее, что у меня многое впереди. Первые стихи Анны Ахматовой опубликованы в двадцать лет (1910 год). Многие известные поэты начинали в 20-21 год. Что же они делали до этого? Может, как я, что-то пописывали, томились пустотой строк, читали чужие, но такие родные, стихи? Посмотрим, что будет впереди. А пока сегодня я провожу солнышко в море, погуляю по палубе, подумаю, попробую рифму. Сегодня я разрешаю себе потосковать, поскучать по дому, семье, любимой девушке.
23.45 Как я люблю тебя!

17 июня 1999 года. Четверг. (1) 
23.20 Сегодня был банный день. Как хорошо после тяжелого рабочего дня на камбузе попариться в душе, почти как в бане. Я сегодня весь день в воде возился: на камбузе – главным мойщиком, картошку – чистил, два часа в душе. Минут 10 за день отдохнул, да когда есть ходил – минут 15 за каждое принятие пищи.
На камбузе инцидент случился. Мы картошку нарезали, а повар – Саша с усами – нас последними словами обругал, как будто специально мы это для него сделали, подстроили. А нас – четверо. Я работал на совесть, честно. А кто-то, может, по упущению или по лености, то глазок не вырежет, то разрезать забудет. А на меня, как на крайнего, всё свалилось. Мне было обидно, что меня опускают ни за что. А потом такая фраза: ”В первый раз простительно….” Я к этому, да и к другому повару – тоже Саше – отношусь теперь с прохладцей. Саша с усиками – тут понятно, да еще он пошлит ужасно и матом при всех. Другой Саша обзывает Надежду Юрьевну последними словами – не прощу.
Вчера было два аврала. Сегодня один, но я лазил убирать парус на нижней брам-рее. Оттуда и Крузер не очень-то большим кажется. Матрос на носу – Гена – меня называет Костян и мне это нравится! Позавчера он спросил, как моё имя. А Надежда Юрьевна всё время повторяет, что я хороший парень. Сегодня она назвала меня ”работящий ты мой”. Я посмотрел ей в глаза, и мы улыбнулись. У неё двое детей – один десятиклассник, тоже зрение плохое, линзы носит; другой старше меня, он где-то на мине подорвался и повредил себе оба глаза, только один видит. Она и в моря из-за него пошла. Вот уже второй рейс. Она по профессии врач. У нее очень добрые глаза.
За день столько мыслей проходит, впечатлений, а сейчас вспомнить не могу ничего. А, вот. Вчера я вечером фотографировал закат, любовался морем и небом и видел удивительное явление: далеко-далеко над горизонтом пролетал самолет, даже два, и оставлял за собой след, который очень быстро исчезал. А небо было почти бордовое. Получалось, что летит полоска. Но вчера я написал стихотворение, оно чуть-чуть недоработано, но как только – так сразу прочту. Оно мне нравится.
Завтра вечером приходим в Киль. Там десять дней будем туристов катать. Предварительно – большая приборка по всему кораблю. Я буду сейчас спать. Спокойной ночи. Очень жду телеграмм.

18 июня. Пятница.
00.40 Вышел в туалет, а на горизонте огней – видимо-невидимо, и корабли с маяками, причем очень сильные, с обеих бортов. И хотя было штормовое предупреждение, на улице в одних трусах не замерзаешь. А волнение, по-моему, увеличивается. Благо идём навстречу ветру – не качает. Всё, сплю. ”Когда тебя со мною нет, мне кажется, что это сон, и что мне это снится.” Поль Элюар.
12.40 Сейчас хотел отправить телеграммы, а мне не разрешили. Только после Киля. Ну что ж, подождем. По обе стороны уже берег, точнее сказать, с обоих бортов наблюдается земля. В 18.00 подойдет лоцман. Часов в семь-восемь будем в Киле. После завтрака драили палубу, наводили марафет снаружи, с часу будем убираться во внутренних помещениях. Погода стоит солнечная, но сильный ветер. Волнение моря с утра было 4 балла. Сейчас, may be, 2-3.
23.59 Пришли, стоим в Киле. Окрестности при подходу к городу – глаз не оторвать. Я никогда не видел столько яхт – и больших, и маленьких. Около берега, на пирсах – леса матч. Даже была одна яхта с прямоугольным парусом, как у викингов. Дирижабль, воздушные шары, планеры…. И яхты парусники, бриги, корветы… Бразильские(!), голландские, шведские, безусловно – германские. Был и российский ”Мир”. В городе идет ”неделя Киля”, народу на берегу – море. Отдыхают, карусели, расслабляются. На Крузер особого внимания не обращают, хоть это и единственное здесь четырёхмачтовое судно – привыкли к парусникам. Очень здесь чисто и аккуратно – здесь с этим строго. Кое-кто записывал наше прибытие на видеокассету – лучше посмотреть.
Помпоуч* Соловьёв мне давно не нравился и, оказывается, во-первых – справедливо, а во-вторых – не мне одному. Считает нас за потенциальных воров – сказал, если денег нет, то пускать в увал не будут. Увал мизерный – 2-3 часа, до девяти часов вечера, группами с ответственным. В общем, много тонкостей, не расскажешь всё. Но ещё хотят закрыть тросовую, где качалка. И мы сегодня всем составом курсантским собрались, обговорили это дело – не годится так поступать с нами. Сообщили о наших “пожеланиях” руководителям практики и решили завтра на завтрак не выходить. Но мне кажется, что мало что получится. Не очень продуманы действия. Мы сообщили начальству – Красикову и еще одному, они начали Му-му за хвост тянуть, лапшу вешать. И еще меня бесит, когда такой человек, как Красиков-старший или Ветров, говорит: ”Вам это не прогулочная яхта.” Мы вкалываем, пидорим всё, а они прогуливаются по палубе и такие слова говорят. Мне это непонятно. Сразу возникает неуважение. Вот боцмана нашего – Сергея Григорьевича – уважаю, дядю Лёву уважаю, Надежду Юрьевну уважаю, даже Наташу в столовой уважаю за то, что она всегда на моё “спасибо” отвечает “пожалуйста”. А вот Соловьёв, Ветров, Красиков – только языками трепать.
Посмотрим, что будет завтра.
Спокойной ночи!

*Помпоуч – помощник капитана по учебной работе.

Кильский залив. Викинги идут.

19 июня 1999 года. Суббота. (4)

23.20 Сегодня утром мы не пошли на завтрак. Только не поели. Капитан построил, объяснил нашу глупость и всё рассосалось. Но в увольнение нас отпустили до 22.00 и деньги не проверяли.
Потом немцы загрузились, и мы пошли в море. Кильский канал этот или залив очень красивый, опрятный и парусников – видимо-невидимо. Я фотоаппарат не достаю, чтобы зря не отщелкать. Было 4 аврала. Я теперь, наверное, у нескольких десятков немцев на видеокамерах и фотопленках – я самый первый полез по вантам и на нижний бомбрам, да и на носу косые паруса я ставил. А после пришвартовки мы ушли в увольнение.
Сначала не знаешь, что делать в чужой стране, но когда незнакомые люди – немцы, русские, да ещё черт знает кто – улыбаются, приветствуют нас в форме, расспрашивают, становится легко и весело. Но сейчас я в глубоком шоке. Ко мне приставала 45-летняя женщина, и я общался с ней как со всеми. Но когда я понял, чего она от меня хочет, я не смог ей объяснить, или она не хотела меня понимать, моего отказа. Парни меня просто вырвали, и мы убежали. Ну я же просто общаюсь, просто улыбаюсь. Я не знаю, я боюсь выходить в город. Я не хочу такой реакции. Пусть это будет случайностью. Уж если меня ждет любимая девушка – всем от ворот поворот. ”Руссо туристо – облико морале” и никаких!!!!!!!!!!!!!!!!

20 июня 1999 года. Воскресенье. (3)
23.35 Сегодня целый день в пекарне – ватрушки, булочки, хлеб. 3 аврала. Убирал парус на нижнем браме при очень сильном ветре. Нас задел немного сильный циклон. В дождь и ветер убирали паруса и брасопили реи. Мне засунули в карман 20 марок на перебрасопке. А завтра в увал с двух часов.
Попалились за Рембу и Макса Горланова, да зря.

21 июня 1999 года. Понедельник.
22.10 Сегодня я ощутил в полной мере тяжесть одиночества. Среди огромной толпы я был один, и не было тебя. Музыка, бьющая в грудь, не дает ощущения твоего маленького любящего сердечка. Я иногда ищу одиночества, но мне кажется, что это легче намного. Я – дурак, я – дурак. Сам себя не прощаю.

22 июня 1999 года. Вторник (3)

17.30 Сегодня день летнего солнцестояния – самый длинный день и самая короткая ночь. С сегодняшнего дня ночь будет расти, а день, а вместе с ним и дни до прибытия домой, убывать.
23.30 Мне сегодня ночью приснился сон. Не помню смысла, да он и не важен. Важны ощущения – чувство одиночества вдали от дома в реальном мире перешло в мир снов и видений среди близких мне людей. Такое неприятное чувство, оставляет тревогу, необъяснимую совершенно, такую ненужную. Каждый раз, когда называют курсантов, кому пришли телеграммы, я готов сорваться и бежать получать, но моей фамилии не называют. А сам я пока не могу отправить ни телеграмму, ни открытку. Тупо. Мама всегда останется со мной, а Зайчика я, зная себя, не могу заставлять. Отсюда и переживания. Я читал, что Девы всегда чувствуют себя виноватыми, даже если ни при чём. А ещё – только чистый человек носит в себе ощущение всемирной вины. 50\50. Я и ангел, я и бес, и беспутный странник. Я не знаю, чего хочу и как мне поступать.

В Киле.

Бар в виде парусника.

Продолжение - часть третья.