Пляж без Леонардо ди Каприо.

В прошлом году я купался ровно один раз. И то, это громко сказано - так, намочил в воде между трусами и волосами и обсох на ветру. Хреновое, в общем, было лето. А в те дни, когда лето вдруг приходило, я работал. Или играл в футбол. Поэтому у меня загар футболиста - только коленки, руки, шея и лицо закоптились, причём на лбу след от повязки для волос: с такой мотнёй перед глазами, как у Пуйоля, я играть не могу, волосы подвязываю, как Форлан, с той лишь разницей, что у Форлана есть Золотая Бутса, а у меня - только автограф Марко ван Бастена.

Недавнее глобальное потепление, захватившее в плен всю Европу, пришлось как нельзя кстати - надо было поправлять загар и накупаться, как чёрт. Давно известно, что ужасная жара на берегу большого водоёма превращается в отличную погоду. Последние несколько недель Лена просыпается в 6 утра. Каждый день. И в пятницу, субботу, воскресенье и понедельник, когда никто в садик не идёт, в 7 утра все уже на ногах, в 8 - в машине, в полдевятого - на озере. Сумасшедших и в этой стране хватает, но на пляже, кроме нас, никого. Гуси только, но они культурно отдыхают, в футбол не играют, Радио-Голландио на всю громкость не включают, не матерятся. Срут, а кто нет? Так что можно играть в футбол, влючать радио на всю громкость, чавкая, давиться арбузом и не втягивать живот.

Яша лежит в теньке полупалатки, правда, надолго его оставлять нельзя. Он не только переворачивается, крутится на животе и тащит всё, что может достать, в рот, но и набором случайных, немыслимых, но повторяющихся движений уползает с одеяла в песок. И улыбается оттуда. Он всегда и всем улыбается. С Леной мы прыгаем по воде (Баба сеяла горох, и сказала деду Ох! - по самую шейку), бегаем и падаем в песок, лепим торты и замки, катаемся на лодке. Её (Лену, а не лодку) можно использовать в рекламе батареек Энерджайзер вместо всех зайцев. Правда, в бадминтон или пляжный теннис с ней играть не интересно - она мажет по мячу, дерётся ракеткой и смеётся надо мной.

К часу мы уже дома, там ещё прохладно и можно поспать. В саду стоит готовый раскладной мини-бассейн (звучит дорого, но это всего лишь прорезиненный пластик, натянутый на разборный каркас, достался мне по наследству от коллеги по работе), после обеда, когда будет самое пекло, можно будет обмакнуться. Самое трудное и тяжелое время наступит вечером, когда Лена не захочет спать, а будет капризничать часа полтора, сама вылазить из постели, спускаться вниз по лестнице и сквозь сухие рыдания повторять: "Папа, я не хочу спать, там жарко." Тут уже не помогут ни кнут, ни пряник, ни родительский талант, а лишь вентилятор в комнате. И то - частично. Если бы ребёнок спокойно засыпал, я бы жаре такой только радовался. Но сейчас уже попрохладней и полегче.

В последний раз, когда утром было уже холодно, но на пляж мы по привычке припёрлись, чтобы разнообразить отдых и не замёрзнуть, пошли погулять вокруг озера. Наткнулись на дайверов, которые готовились к погружению. Озеро достаточно глубокое (до 25 метров), а вода очень чистая, желающих посмотреть на гусей снизу хватает. Лена внимала глазами и открытым ртом, но не могла понять, зачем люди в мотоциклетных костюмах лезут в воду. "Мы там посмотрим на рыбок," - ответил на её немой вопрос один из водолазов. "Вот нерусский, на рыбок можно и в магазине посмотреть, не рассказывал бы детям ерунду," - подумал я за Лену и увёл дочь от соблазна подальше, отговаривай её потом...

На другой стороне озера есть неофициальный нудистский пляж. Но там я чувствую себя неуютно, посмотреть некуда, чтобы не ощутить себя подлым подглядывателем, тем более что смотреть-то не особенно хочется, народ лежит в основном пожилой. Только одинокие, но ужасно приветливые мужики ходят туда сюда друг за другом без трусов, болтая концами этого рассказа.