Эксперимент, или воплощение желаний. 21 глава. Автор Praid. Редактор Travers
Дорожная разметка тянулась тонкой змейкой, увлекая меня вперёд, хотя мысли то и дело возвращали во вчерашний день. Холодность профессора на вечеринке, его странное предложение о дополнительной встрече с каким-то J.K.P. и отсутствие анализа записей моих дневников - всё это немного напрягало меня. Было понятно, что это не конец. Но каков он будет?
«И что теперь? Это всё продолжение эксперимента? Всё это новый этап сценария, разыгранного для меня? Или это просто теперь моя жизнь, моя реальность?» - не переставал я задавать сам себе вопросы, прокручивая в голове происходящее за последние несколько часов. Полный уверенности, что сегодня я получу все ответы, и убедив себя ничему не удивляться, я поднялся в лифте на последний этаж небоскрёба.
Одетый с иголочки в костюм, взятый на прокат, и с винтажным кожаным портфелем, оставшимся от моего отца, я вошел в кабинет, двери которого были обозначены табличкой с гравировкой золотом «J. K. Pierce». Откликнувшись на предложение проходить и присаживаться, я быстро оказался в кресле напротив стола, за которым сидел владелец кабинета. Он полулежал, сильно откинувшись на спинку своего кресла и закинув ноги на тумбу, точно устроившись для удобного прочтения.
Безоправные стёкла очков сползали по его ровному носу и слегка отражали солнечный свет, который проникал в просторное помещение через огромные окна кабинета. Это невольно отвлекало внимание от его персоны и так манило посмотреть в окно, любуясь видом, открывающимся с пятидесятого этажа здания.
Небрежно, словно стараясь сохранить равновесие, он потянулся к кнопке селектора, проговорив:
Приподняв брови и вопросительно взглянув на меня, он задал свой вопрос без слов. И также без слов получил моё одобрение утвердительным кивком головы.
- Два кофе, пожалуйста. И потом, меня не беспокоить. Меня нет ни для кого, - более строгим голосом проговорил он, отчего по кабинету повеяло каким-то холодом и властью.
Я всё так же безмолвно наблюдал, как он продолжает бегать глазами по страницам подшивки, ища какие-то подсказки для начала нашего разговора.
Не сумев стерпеть это несколько некорректное молчание, я готовился сам начать нашу беседу, но вошедшая секретарша отвлекла меня. Она поставила на столик рядом со мной две чашечки кофе и поспешила выйти. Как только за ней закрылась дверь, раздался щелчок замка.
Пирс поднялся со своего кресла, обошёл стол и, оказавшись передо мной, протянул свою руку для рукопожатия.
- Здравствуйте, Алекс, - чётко произнося каждую букву, сказал он. - Я имел удовольствие прочитать Ваши дневники.
Его внимательный взгляд скользнул по моему телу, опустившись, казалось, к самым ступням, и тут же быстро вернулся к лицу, как будто оценив меня всего, от туфель до кончиков волос.
Понимание того, что в руках у него находятся записи моих воспоминаний, пришло сразу. И мне ничего не оставалось сделать, как молча с ним согласиться. Ведь я для себя решил принимать всё спокойно и не выказывать своего удивления.
Хитро прищуренные глаза и заигрывающая улыбка, вырывающаяся из-под его контроля, преобразили строгое лицо, когда наши руки коснулись друг друга. Его большой палец начал легонько поглаживать волоски, спускающиеся с запястья к пальцам по наружной стороне моей ладони. Однако это было настолько мимолётное действо, что мне показалось, будто от его прикосновений мир немного замедлился и все движения притормозились в восприятии.
Он упёрся своей пятой точкой на край стола, широко расставив ноги в стороны и перелистнув страницу подшивки, разместил свободную руку на талии, заправляя большой палец ладони себе за пояс брюк. Остальные пальцы так и указывали: «Смотри сюда. Не отрывай глаз от моего паха. Вот ширинка, а там, под складками брюк, тебя ждёт что-то интересное». Мой мозг в этой молчаливой обстановке начал подкидывать поленья в очаг моей похоти.
Его профессиональная игра и моя разыгравшаяся бурная фантазия заставили меня слегка ёрзать в кресле, ища более удобное положение, чтобы рассматривать его.
Не глядя, он схватил со стола карандаш и сделал какие-то пометки на полях.
- Мне было очень интересно читать Ваши откровения, - прозвучал его холодный и грубый голос, сразу преображаясь в нежное мелодичное звучание. - Надеюсь, Вы не против, что мы перевели Ваши рукописи в цифровой формат?
Смягчив интонацию и снизив громкость до уровня полушёпота, он заставил меня ещё больше сосредоточиться и не отводить взгляда от его лица.
- Нет, конечно. Это Ваше право, - ответил я, с нетерпением ожидая, что он отвлечётся и поднимет на меня свои глаза.
Я был бы рад утонуть в них, чтобы понять, что он действительно хочет мне сказать и узнать, чем закончится наша встреча.
- По мере прочтения, я не раз задавался вопросами относительно Вас, которые так или иначе находили свои ответы, - проговорил он, всё также не отвлекаясь от текста и продолжая штудировать его, точно ища нужную цитату.
Внимательно наблюдая за ним, я устал ловить движения его мимических мышц. Наконец он отвлёкся и мельком скользнул взглядом по моему лицу. Но затем, что-то сказав, снова погрузился в чтение, пристально всматриваясь в напечатанные листки.
- Я вот единственное, в чём сомневаюсь, - продолжал он. - А действительно ли Вы так раскованны, описывая своё поведение и мысли?
Он говорил, каждым словом добавляя вопрос в конце сказанного предложения, как будто клавиша вопросительного знака на его клавиатуре залипла.
- Действительно ли похоть настолько овладевает человеком, чтобы он чувствовал такие ощущения? - спросил он, вновь пробегая глазами по моему лицу, словно облизывая его перед тем, как проглотить.
Моё сердце вылетало из груди. Я столько раз делал глубокий вдох, чтобы дать свой ответ, столько прерывался и по новой накачивал свои лёгкие воздухом, что, наверное, разогнал свой пульс и давление до каких-то предельных значений.
Прежде чем я попытался хоть что-то сказать, он удобнее опёрся на стол и ещё шире расставил ноги, заправляя руку за пояс и слегка поглаживая пах не столько для того, чтобы расправить образовавшиеся складки, сколько для того, чтобы обрисовать выступающую часть своего тела.
- Или это всё только слова? - продолжил он говорить, снова задавая вопрос, в который раз не давая мне возможности ответить.
Но сейчас я планировал начать активные действия, не дожидаясь, пока он снова заставит меня заткнуться.
Я встал с кресла, приблизился к нему намного ближе, чем позволяла корректность общения, и прижал свою ладонь к его паху, обхватив бугорок, который скрывала ткань брюк. Другой рукой ухватившись за дужку его очков, умело снял их с его переносицы и откинул на стол. Поджав губы и чуть облизав их, я коснулся его губ, нахально овладевая ими.
Язык старался быстро проникнуть глубже. Но, встретив лёгкое сопротивление, я отступил, отодвинувшись буквально на миллиметр, чтобы каждое слово и вздох щекотали увлажнённые мною уста и заставили его сдаться.
- Я так понимаю, Вам не нужны мои слова. Вы хотите подтверждение действием, - проговорил я, почти касаясь его рта, а моё дыхание, отражаясь и перемешиваясь с его, разжигало и моё желание тоже.
В следующий момент – лёгкое прикосновение, и его язык встретил мой, пропуская его внутрь, слегка оплетая, точно завлекая и заманивая глубже. Рука уже мяла его комок похоти, что незримо увеличивался и твердел, пока язык и губы отвечали на мои ласки.
Оторвавшись от сладкого поцелуя, я скользнул языком по подбородку к его кадыку. Ворот рубашки был расстёгнут, а галстук ослаблен, открывая доступ к его массивной шее и значительно выпирающему адамову яблоку.
- Ну, тогда я не буду сдерживать твоего порыва, - прошептал он с лёгким придыханием.
А я уже чувствовал, как вздымается его грудь от моих прикосновений, стараясь восполнить кислород в крови после этого затяжного поцелуя.
«Сдерживать? Как же!» - промелькнуло у меня в голове, вызвав внутри практически истерический смех. Ведь я уже расстегнул пряжку его ремня, и пуговицы брюк одна за другой скользили в моих пальцах, ослабляя давление на его пах.
Я всасывался в его щетинистый подбородок. Потом снова возвращался к его губам, покусывая их и заставляя приоткрыться рот, чтобы я мог также страстно проникнуть внутрь. И опять опускался к шее, скользя языком и щекоча его своим дыханием.
Звук упавшей и стукнувшейся об пол пряжки возвестил о том, что его брюки оказались там же. И я запустил свои руки в процесс кропотливого изучения его горячего тела. Одна рука, забравшись под резинку боксеров, уже прикоснулась к его нервно подрагивающему члену. Другая скользнула под рубашку и по кубикам пресса устремилась вверх, следуя по волосяной дорожке, которая, огибая пупок, поднималась и раздваивалась на накаченной груди, очерчивая своими волосками его соски.
«Он не будет меня сдерживать? Какой хитрец!» - подстёгивал меня своими мыслями мозг, заставляя ещё больше наваливаться на его массивное тело, ища уголок, где его мышцы безмятежно ждут моих прикосновений. Но я так и не смог его найти. Пирс уже весь был напряжён и парализован моими действиями.
Под его громкое дыхание я, сбрасывая с себя на пол пиджак, опустился на колени. Припав носом к его члену, потёрся лицом о его боксеры, медленно и раскованно расстёгивая пуговицы на своей рубашке и брюках, чтобы немного освободить своего, уже готового взорваться мальца. Его лёгкий стон был для меня как призыв к действию.
Поглядывая вверх, наблюдая, как он похотливо запрокинул голову и громко дышит, я понимал, что времени ни у него, ни у меня больше нет. И если я не сделаю это прямо сейчас, он может стушеваться, отступить и, притупив свою похоть долгим ожиданием, начать одеваться. Манжеты рубашки так и остались застёгнутыми, но руки уже оттянули резинку его боксеров и вывалили мне на обзор его сочный, ровный и уже со следами смазки член. Крайняя плоть слегка оголила головку, призывая меня слизать выступающую влагу.
Лёгкое вздрагивание и ещё один протяжный вздох со стонущим возгласом: «Даа» вырвался из его губ, когда они коснулись его навершия и скользнули, заставляя крайнюю плоть больше вывернуться по стволу, давая мне ощутить всю мощь его резкой максимальной эрекции, полученной от пары движений моего рта по его органу.
Его боец, описанный мной как сочный двадцати двухсантиметровый член, чудом из-за своей толщины уместившийся в моём рту, быстро упёрся в глотку и скользнул дальше. Вот тот момент, когда я услышал его третий стон. Точно как в театре с третьим звонком начинается представление. С этим протяжным стоном его руки обхватили мою голову. Пальцы нежно коснулись меня, путаясь в волосах, стараясь сдержать и затянуть момент, который и так уже казался слишком долгим.
Чтобы немного уйти от его контроля, я прильнул вплотную к его паху, уткнувшись носом в кудри на лобке, а ртом обхватил основание его гиганта. Затем, крепко сжимая губы, подался назад, скользя от основания его члена к головке. Я уже не чувствовал нажима его рук на своём затылке, а ощущал лишь лёгкое давление, чтобы я остановился и не выпускал полностью его член изо рта.
Усердно нанизываясь на его агрегат, я постепенно наращивал темп, подталкиваемый его руками, которые уже получили сигнал от мозга и начали задавать ритм. Я стал слегка давиться, но принимал все его посылы в свою глубокую глотку, которая как будто сглатывала всю его мощь, задерживала её на мгновение и потом отпускала.
Планировал ли я оказаться с ним наедине? Да. Планировал ли я сделать ему минет, страстно наслаждаясь тем, как он методично разъёбывает мою глотку? Нет. Как и не планировал оказаться прижатым к его столу лицом. Касаться грудью и животом его кожаной поверхности в сдернутой к запястьям рубахе и накрученной вокруг моих рук за спиной как наручники. Лежать со сдвинутым вбок шнурком стрингов, который после пары проникновений, соскальзывая с ягодицы, тёрся о его член.
Мечтал ли я, пробуя его член на вкус, что он окажется в моей попке, растянет моё очко и выдавит своим проникновением из меня похотливые стоны и мольбы: «Ещё, ещё»? Да. Вот об этом я мечтал, когда его горячий напряжённый член начал, вздрагивая, пульсировать, готовясь выплеснуть своё семя в мою глотку.
Но он отступил, дав себе время успокоиться, пока укладывал и обездвиживал меня на своём столе, а ногами небрежно подбивал мои ноги, чтобы я развёл их ещё шире, и он смог максимально ближе подобраться к моей дырочке. Уже после проникновения я и сам раскорячился ещё больше, разведя ноги в стороны, расслабив их полностью, повиснув на столе, край которого врезался в пах, загибая мой стояк в направлении пола.
Резвыми размашистыми движениями он вгонял своего бойца, заставляя меня всё громче и громче стонать, податливо сокращая сфинктеры, то зажимая член, то пропуская его забуриваться сильнее и яростнее. А когда меня накрыла мощная волна оргазма, я начал кончать, извиваясь под его ударами и пытаясь уйти от глубоких посылов. Я чувствовал, как капли спермы порциями выдавливаются из моего тела его громадиной. Казалось, я лишь ждал, когда он тоже достигнет своего пика.
И уж точно, чего я не ожидал, что снова окажусь у его ног с небрежно запрокинутой головой и раскрытым ртом. Как голодный и похотливый юнец, я жадно ловил его мощные струи, которые с точностью выстреливали из головки и попадали на мой язык. Быстро сглатывая, я старался не закрывать рот, чтобы он мог метко отправлять новую порцию прямо в него, не касаясь моих губ.
Привстав на кончики пальцев и зависнув над моим лицом ещё сильнее, его рука задрала мою голову, стряхивая последние капли его сока, которые небрежно попали на мою щёку. Это было единственное свидетельство нашего похотливого общения после того, как он и я оделись, приведя себя в порядок.
Укладывая свой непослушный, ещё не опавший полностью член в боксеры и застёгивая ширинку, Пирс кинул сшивку печатного текста на журнальный столик рядом со мной со словами:
- Я думаю, мы напечатаем роман. Даже несмотря на то, что многое кажется вымыслом, - сказал он, улыбаясь, глядя мне прямо в глаза и не пряча их, как было в начале встречи.
Подойдя ко мне вплотную, он продолжил:
После моего вопроса: «Какое?» он присел возле меня на корточки и ответил:
- Нужно будет изменить фамилию профессора.
Протягивая руку к моей щеке, он пальцем стёр капли своей спермы и, проведя им до моего рта, запустил его внутрь, встретив язык, который, нежно посасывая, слизал сливки с пальца под следующие слова Пирса.
- Конечно, нам потребуется ещё много времени, чтобы поработать вместе над окончанием, - сказал он и добавил, глядя мне прямо в глаза: - Может, этот роман станет не просто нашим бестселлером, но и нашей будущей жизнью.
Спустя несколько недель после встречи в издательстве, лёжа на широкой кровати в пентхаусе Джейсона, я больше не задумывался о многих вещах. Я не думал о том, что лишился стипендии, пропустив почти месяц занятий в университете, и оплатил обучение с полученного аванса за окончание книги. Как не думал и о том, что Джейсон Пирс, будучи основным спонсором эксперимента и младшим братом профессора, видел всё, что было на протяжении того времени, пока наша шестерка была изолирована. И о том, что он в обмен на подписание нами договора о неразглашении получил единоличное право на использование всех материалов. И уж конечно, я не задумывался, как пройдёт наша встреча за рождественским столом в семейном кругу Пирсов, на которой Джейсон планировал объявить, что мы с ним вместе.
Я знал лишь одно: ничего не случается просто так. Всё было заранее спланировано и разыграно, чтобы примерно так и закончилось. Возможно, в начале Джейсон и не понимал, кто именно станет у него любимчиком и окажется с ним рядом. Но то, что он подбирал нас по анкетам, фото и психологическим параметрам, было однозначно понятным.