Пойдёшь курить?
Голос Минхо звучит грубо. Даже слишком. Он и сам не ожидает, что будет звучать так. Взгляд чужих глаз проходится от ног до самых зрачков, останавливаясь на этом убийственном холоде в них. Выражение лица Минхо не меняется никак. В общем-то, как и его ледяная оболочка, продолжающая огораживать их друг от друга, словно между ними и правда сейчас стена.
Минхо не отвечает ему абсолютно ничего, пожимая плечами коротко и уходя прочь, оставляя парня наедине с самим собой.
Он, впрочем-то, привык. Хёнджин знает Минхо, он знает, что тому слишком тяжело показывать кому-то свои чувства. Знает, что на самом деле даже сейчас на его душе было гораздо больше, чем могло показаться окружающим.
Минхо вот такой, и с этим надо просто смириться. Так бы сказал сам Ли, если бы ещё не понял, что Хёнджин слишком упёртый. Такое ему говорить бесполезно, он всё равно не воспримет серьёзно.
Да, Хван слишком уж настырно пытается забраться куда-то глубже, помочь Минхо открыться, но вся проблема заключается лишь в том, что подобное чудо произойдёт только тогда, когда Ли сам захочет открыться и почувствует, что готов к этому. Никак иначе. Но в этом-то вся сложность и есть. Минхо попросту не хочет. Не хочет открываться, не хочет показывать всё то, что так старательно скрывает. Каким бы хорошим Хёнджин не был и как бы сильно не старался его чувства вытянуть из груди.
– Ты себя губишь, – Хёнджин только пытается звучать не так глупо и отчаянно, но не выходит от слова совсем. Он просто напросто хочет оказать свою помощь, какую только может, хочет показать, что он рядом и готов выслушать всё что угодно. Только бы Минхо сам руку протянул.
Но вместо этого старший лишь губами в чужие впивается, жадно цепляясь за нижнюю и проходясь по ней языком активно. Его руки лежат на хёнджиновых щеках, удерживая, словно Минхо не знает, что Хёнджин и сам отстраняться не захочет. А спустя десяток секунд Ли делает шаг назад, смотря в глаза с прежним холодом, за которым скрывается слишком много всего.
– Я знаю, – весь его ответ, и только сейчас Хёнджин наконец слышит нечто крошащееся на чужой душе. То, что Минхо так старательно пытается взять под контроль и не показывать.
Хёнджин конечно увидит, как Минхо ещё курит на балконе после этого. Увидит, как тот смотрит вниз, потирая глаза раздосадованно, как голову откидывает назад и с агрессией собственной борется, царапая голову и пытаясь найти какой-нибудь объект для вымещения его злости. И Хёнджин конечно же ему не скажет об этом — он ведь не хочет, чтобы Минхо закрылся в своих эмоциях сильнее, чем есть сейчас.
А в кровати тот будет лежать всё так же бесчувственно, наверняка думая о многом. Хёнджин долго будет рассматривать чужое лицо, находящееся так близко, и следить за каждой дрогнувшей мышцей, словно это наконец даст ему хоть малейший шанс стать свидетелем малейшей эмоциональности Ли.
Спустя час он крупно дёргается, а Хван замечает активно движущиеся веки и нахмуренные брови. Укладывает ладонь поверх чужого предплечья, поглаживает мягко, пытаясь тепло своё передать, и чувствует быстрое дыхание. Обнимает покрепче, пытаясь успокоить и дать знать, что он рядом. Минхо открывает глаза резко.
– Боже… – раздаётся негромкое, наконец-то не такое безразличное. – Ты чего не спишь?
Хёнджин молчит всего пару секунд, пытаясь придумать, что ему сказать.
– Любуюсь… тобой, – неловко выдаёт в конце концов, поджимая губы. – Ты в порядке?
– Да, – он выдыхает, пытаясь расслабиться. А тон его голоса снова звучит неприятно холодно.
– Ты же знаешь, что можешь не скрывать от меня ничего.
Минхо может и хочет сказать, что он бы с радостью. Минхо может и хочет открыться, рассказать больше, довериться, но у него не получается. В его горле стоит ком, перекрывающий возможность произнести хоть слово, и он не знает, что ему делать, когда он оказался загнан в такой тупик.
Хёнджин чувствует обвивающие талию руки и прижимающегося быстро телом к телу Минхо. Он головой ему в плечо упирается, и Хёнджин улыбается совсем довольно.
Ему нравится. Да, ему определённо нравится, когда Минхо может сделать хотя бы такое. Это уже много значит как для Хёнджина, так и для самого Ли.
– Мне нужно покурить, – вдруг произносит он, а громкость его голоса приглушается значительно.
Хёнджин губы поджимает, не зная, чем помочь. А хочется нереально. Он действительно ужасно сильно хочет, чтобы Минхо чувствовал себя хорошо и от привычки своей понемногу отказывался.
– Минхо-я, – очередная попытка в серьёзность. – Пожалуйста, это ведь правда тебя губит. Поцелуй меня лучше, м?
Хёнджин всё равно его голову поднимает к себе, заглядывая в глаза, где на этот раз живости и чувств больше, чем обычно, а потом целует, не давая путей отстранения. Минхо практически кусается, вылизывая нижнюю губу и проникая языком глубже. Он ведёт ладонью по чужому торсу, останавливаясь на шее, и пытается взять себе слишком много. Чувств в груди огромное количество, и нет им иного выхода, кроме этого жадного поцелуя. Минхо перебирается на чужие бёдра, седлая Хёнджина, и совсем не стесняется оглаживать его так, чтобы видимую дрожь можно было заметить.
– Минхо… – и голос его дрожит слишком красиво. Минхо остаётся доволен собой, улыбаясь, а Хёнджин и поделать ничего не может, завлечённый этой улыбкой. Боится слово проронить, спугнув парня.
Ли слезает с него так же быстро, и всё-таки идёт на балкон, захватив с собой новую пачку сигарет.
В университете он снова ведёт себя слишком холодно. Выглядит так, будто они с Хёнджином не знакомы вовсе, а он просто так рядом с ним сидит всё время и ходит в паре шагов, как собачка на поводке.
Напряжённость в груди Хёнджина заволакивает все мысли, и он может думать только о том, как бы ещё попробовать помочь Минхо открыться ему. Хвану слишком больно наблюдать за тем, как тот каждую свою эмоцию чрезмерно контролирует и курить постоянно ходит.
Минхо выходит из кабинета, и Хёнджин наверняка знает зачем. Выходит следом через три минуты, ища ближайший туалет. Чувствует привычный запах сигарет, бьющий по рецепторам, и улыбается грустно, голову опускает.
А Минхо затягивается сильнее, чувствуя, как дым оседает в лёгких. Он прокашливается негромко, туша сигарету, и выдыхает, проглатывая свои чувства так, чтобы никто не догадался о том, что у него на душе.
Когда дверь кабинки медленно приоткрывается, он ловит перепуганный взгляд, который Минхо тут же опускает в пол и быстро пытается проскользнуть к выходу в коридор.
– Минхо, – рука встаёт поперёк груди, а Ли чувствует себя нашкодившим ребёнком, который пытается избежать наказания. – Пожалуйста, давай поговорим.
– Ты уверен, что хочешь говорить сейчас со мной?
Хёнджин делает шаг назад, вставая лицом к лицу перед Минхо, убеждается, что тот никуда не уходит, и проверяет все кабинки на наличие в них людей.
– Почему ты опять ушёл курить?
– Не думаю, что это имеет значение.
Хёнджин выдыхает громко. Да, это и правда очень тяжело. Но бороться Хван не перестанет. Он слишком ценит Минхо, чтобы опустить руки, когда сам Ли их опускает отчаянно. Он должен быть ему опорой. Ему больше ничего не надо, кроме счастья парня, стоящего перед ним.
– Я хочу быть ближе с тобой, знаешь же.
Минхо взгляд совсем опускает, не решаясь поднимать его больше.
– Тебе совсем делать нечего, да?.. – в его голосе нет того холода, что был до этого, и в груди Хёнджина появляется надежда, что вот сейчас он наконец сможет открыть тот крепкий замок его души. А Минхо просто его жаль. Он любит Хёнджина, он не хочет его ранить, но и оттолкнуть больше не в силах. Он чувствует себя в тупике.
– Минхо, – снова становится перед ним, заглядывая в глаза.
А Минхо его целует просто, совсем не думая ни о чём, и к стене прижимает, впиваясь пальцами в бока. Притирается близко-близко и старается увлечь Хёнджина максимально. Однако тот едва парня от себя отрывает, упираясь руками в его грудь, и пытается поймать взгляд после.
– Минхо-о-о. Пожалуйста. Не поцелуемся, а поговорим.
– Я просто хочу услышать тебя сейчас, а не почувствовать, – мягко отвечает он, поглаживая парня по щеке. – Минхо. Почему ты курил?
– Я не хочу, чтобы ты тратил силы на меня. Это не к чему. Почему ты так стараешься?
– Разве мы не в отношениях? Я думал, помогать друг другу — вполне естественно.
Минхо не отвечает ничего. Он тупо молчит, жмурясь впервые так сильно при Хёнджине, что всё внутри содрогается. Губы его сжаты плотно, Минхо позволяет Хвану всё это видеть, а после просто целует снова, однако на этот раз его поцелуй больше не страстный и напористый, как обычно это бывает, а слишком уж чуткий и боязливый. Минхо страшно, да. Но Хёнджин делает для него слишком много.
– Прости… – его голос дрожит, Хёнджин обвивает хрупкое тело. – Ты меня не заслуживаешь.
– Перестань, я люблю тебя и просто хочу, чтобы ты был счастлив.
Хёнджин даже не увидит, как глаза его становятся мокрыми, он только будет чувствовать чужую дрожь и поглаживать по спине мягко.
– Мы со всем справимся, хорошо? – шепчет Хван, оставляя нежный поцелуй где-то на шее, и сам губы поджимает.
Минхо поцелует его ещё не раз и не раз покажет свою слабость. Потому что Хёнджин делает всё, что может, для его благополучия.