Домой возврата нет: Глава "Крохотный джентельмен из Японии"

Глава называется "Крохотный джентельмен из Японии" и только к концу становится понятно почему делается такой акцент на слове 'крохотный'... Крохотный джентльмен — мистер Катамото, японский скульптор, который ваяет в своей просторной, но тесно заставленной квартирке гигантские монументы.

'Крохотные столики и стульчики', 'маленькие уголки и закоулки' — вот оно жилище этого 'крохотного' человека. И даже спит он у самого потолка, который настолько низкий, что там даже не распрямиться во весь рост.

Последняя работа Катамото — гигантская скульптура, которую по частям выносят грузчики из квартирки Катамото... 'исполинская голова'... 'могучие ноги'... Сравнения с Атлантом... 'ручища гипсового Солона'... (Солон — афинской политик, реформатор. Катамото часто делал скульптуры политических деятелей для украшения площадей).

Выносят ручищу эту и дальше идут эти строки:

...в гигантском поднятом пальце достигли вершины искусство и сама жизнь маленького скульптора...

Крохотный человек, спящий в вершинах своей комнаты, упираясь в потолок, ваяет вершину искусстве и самой жизни. Палец Солона устремляется к небесам. Беспокойные молитвы Катамото устремляются к небесам... Всё устремляется к небесам в эту минуту...

Ключевым словом в понимании образа маленького гения становится 'Озимандия'. В 1817 году английский поэт Перси Биши Шелли написал сонет 'Озимандия':

Я встретил путника; он шёл из стран далёких И мне сказал: Вдали, где вечность сторожит Пустыни тишину, среди песков глубоких Обломок статуи распавшейся лежит. Из полустёртых черт сквозит надменный пламень, — Желанье заставлять весь мир себе служить; Ваятель опытный вложил в бездушный камень Те страсти, что могли столетья пережить. И сохранил слова обломок изваянья: «Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времён, всех стран и всех морей!» Кругом нет ничего… Глубокое молчанье… Пустыня мёртвая… И небеса над ней…

Ваятель опытный вложил в бездушный камень те страсти, что могли столетья пережить... С этим опытным ваятелем Томас Вулф и сравнивает этого крохотного японского скульптора. Крохотный Катамото создаёт своего Озимандия, он вкладывает в бездушный камень страсти, которые переживут столетья...

Все великие монументальные гигантские на свете вещи творятся крохотными людьми. Чего стоят фрески и панно Врубеля... Гигантские работы... Это та же Озимандия... А ведь создана она была человеком, человеком плюс-минус нашего с вами роста, телосложения... Когда стоишь в Третьяковской галерее у панно 'Принцесса Греза' не можешь понять, как эта громада была создана. Не можешь понять и уложить в голове, что люди, которые устремили свой взгляд вверх, 'к небесам', на это панно это крохотные песчинки по сравнению с этой работой.

Катамото спрашивает главного героя романа, Джорджа: 'А палец видели?'... 'Большой он, да?'...

Очень большой отвечает Джордж, а Катамото указывает 'крохотным пальчиком в небеса' со словами 'и по-ка-зы-ва-ет... да?'...

Да, показывает... Показывает в небеса... Ведь каждый художник, каждый гений, каждый творец — это крохотный человек, который тычет крохотным пальцем в небеса, стремясь всей своей крохотной натурой в небеса, вкладывая все страсти в бездушные камни и холсты, чтобы их творения 'могли столетья пережить' и вознестись туда... к небесам...