Бегущий по лезвию

Он прожил очень долгую жизнь. Нам трудно представить как в одну биографию могут вместиться столько исторических событий.

Репин, сын солдата, родился в николаевской России. В этой стране властями делалось всё, чтобы не произошло революции. Когда будущему художнику исполнится четыре года, в Европе будет бушевать «весная народов». Европейские нации одна за другой восстанут против своих правителей, и только Россия останется «островком стабильности в море неспокойствия».

Когда Репину будет сорок, над империей поднимет «совиные крыла» Победоносцев. Страна вновь будет впадать в спячку после двух десятилетий потрясений. Художник воспользуется этой исторической передышкой и напишет серию своих лучших полотен, в которые уместятся и «Иван Грозный и сын его Иван», и «Приём волостных старшин Александром III».

На излете жизни он, не уезжая со своей дачи на берегу Финского залива, окажется эмигрантом. Но в новой стране СССР он ещё при жизни будет удостоен редкой чести для «невозвращенца» — станет признанным первейшим классиком, величайшим художником. Ему предлагали вернуться — он остался в Финляндии. Через десять лет после его смерти родина придет к нему сама, на танке.

Маяковский говорил о себе, я — поэт, этим и интересен. Репин тоже должен быть интересен прежде всего как художник. Но он до сих пор остается в центре споров. Откройте украинскую «Википедию», там написано: «Рєпін Ілля Юхимович — український художник-живописець». Неожиданно для автора «Бурлаков на Волге» и «Садко». Но вполне очевидно для художника, который десятилетиями рисовал запорожских казаков.

Это споры современные, трудно представимые для самого Репина. Но он и при жизни оказывался в вечном гордиевом узле русской жизни — выборе между деньгами и совестью, славой и безопасностью.

В советское время его канонизировали за серию полотен о народовольцах: «Не ждали», «Арест пропагандиста», «Под конвоем», «Отказ от исповеди». Когда он их писал в начале 1880-х, он хорошо понимал последствия такой прямолинейной критики репрессивной машины империи. Их видели только избранные друзья. Для мира и государства он рисовал совсем другие полотна, гораздо более метафоричные, художественные, и вместе с тем бьющие точно в цель. Удивителен парадокс: Александр III в картине «Иван Грозный и сын его Иван» смог разглядеть критику самодержавия, а в картине «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» — нет.

Современники воспринимали творчество Репина как вершину русского реализма. Такое мнение разделяют и большинство из нас, почерпнув его из школьных учебников истории. А между тем, Репин ещё с начала 1870-х был «перепахан» французским импрессионизмом, и чем дальше, тем больше рисовал не предметы, а эмоции и впечатления.

Давайте сравним две его картины, исторически появившиеся почти одновременно. «Юбилейное заседание Государственного совета» (1903) и «Манифест 17 октября 1905 года» (1907). Перед нами два праздника: первый — официальный, второй — стихийный, революционный. Но в итоге помним мы о них только один цвет — красный. Цвет богатства, радости, успешности и цвет русской революции и крови. Здесь реалист Репин вообще вплотную подошёл к беспредметному искусству. А ещё завораживает, что «Манифест» он вполне мог написать на деньги от гонорара за «Заседание Государственного совета».

В начале 1980-х годов лидер английской готической группы The Sisters of Mercy Эндрю Элдрич объяснял её название. «Сёстры милосердия» — так на сленге моряков назывались портовые проститутки. Именно на грани между порочностью и святостью лежит настоящий рок-н-ролл. Умение пройтись по этому лезвию — настоящее искусство.

Репин не просто ходил по лезвию, он по нему умудрялся бежать. Десятилетиями он балансировал между самодержавием и революцией, между «чистым искусством» и публицистичностью. Менялись монархи, страны, исторические ситуации, а Репин всё также умудрялся оставаться десятилетиями и остается поныне главным художником в русской культуре.

В стране крайностей, где человек буквально обязан быть или бунтарём-бессребреником, или унылым, но сытым приспособленцем, Репин не захотел быть ни тем, ни другим. Остался собой, что само по себе победа и лучшее объяснение тому, как в России нужно жить долго.

Сергей Простаков, русский мыслитель.

Впервые опубликовано в журнале «Сеанс»