Путь наверх, или как формируется номенклатура, Часть 3
Часть 3: Диктатура пролетариата, которой не было или «Диктатура НАД пролетариатом».
- Часть 1: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Классовая борьба в России/Советском Союзе:
- Часть 2: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Рождение господствующего класса в СССР:
- Часть 3: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Диктатура пролетариата, которой не было или «Диктатура НАД пролетариатом»?
Диктатура пролетариата — одна из важнейших идей марксизма.
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».
Между тем в наши дни компартии ряда западных стран одна за другой отказались от идеи диктатуры пролетариата.
Как же тогда коммунисты намерены строить коммунизм без необходимого переходного периода, который, по их словам, может быть только диктатурой пролетариата?
Тут зарождается у наблюдателя смутное подозрение, что как-то это все неспроста. И верно: неспроста.
Как на самом деле обстояло дело с диктатурой пролетариата после Октябрьской революции в России?
«Диктатура пролетариата, — писал Ленин, — если перевести это латинское, научное, историко-философское выражение на более простой язык, означает вот что: только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов».
Постановка вопроса ясна. Революцией и затем государством руководят промышленные рабочие - это и есть «диктатура пролетариата».
А как на практике?
Ведь на деле и революцией, и возникшим после нее Советским государством руководили не промышленные рабочие, а профессиональные революционеры, большинство которых вообще никогда рабочими не были.
Где же доказательство того, что это диктатура пролетариата?
В учебнике политэкономии, написанном по указанию Сталина, вот эта аргументация полностью написана:
«Рабочий класс в СССР базирует свое существование на государственной (всенародной) собственности и на социалистическом труде. Он является передовым классом общества, ведущей силой его развития. Поэтому в СССР государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу».
Какие доказательства приводит эта книга в поддержку того, что в Советской России была установлена диктатура пролетариата?
Первое: власть в стране перешла в руки Советов, а в них «рабочий класс играл решающую роль».
Но почему же тогда большевики в период двоевластия в 1917 году снимали лозунг «Вся власть Советам»? Да потому, что дело было не в классовом составе депутатов Советов, а в их партийной принадлежности: «решающая роль рабочего класса» была признана за Советами не тогда, когда туда были избраны рабочие, а тогда, когда туда были избраны большевики (вот вам на лицо так называемая навязываемая «большевизация Советов»).
Получается интересная концепция:
- в Совнаркоме рабочих нет,
- в Руководстве Красной Армии тоже нет,
- но, может быть, правящая Коммунистическая партия состоит из рабочих?
Тоже «Нет», при Ленине рабочие составляют в партии значительно меньше 50 %.
Может быть, рабочие составляют большинство в ЦК партии?
Снова «Нет», при Ленине состав ЦК немногочислен и там, как и в правительстве, — профессиональные революционеры.
Выходить в состав ЦК никогда и не включались ни рабочие, ни крестьяне?
На предприятиях так же, коммунисты - это типичные представители рабочей аристократии, которых избирают в президиумы и посылают в составе делегаций, но никакого влияния в ЦК эти профессиональные лица не имеют, отлично это понимают и знают свое место.
Ленин сам признавал в 1921 году, что всего, «по неполным данным, около 900 рабочих», которые непосредственно участвовали в управлении производством. Вот и получается партия, это — непосредственно «правящий авангард» пролетариата, то есть — руководители.
Означает это, что пролетариату не было сделано совсем никаких поблажек после того, как его руками была захвачена власть для организации профессиональных революционеров?
Нет, поблажки были. Торжественно пророческие слова Маркса «Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» были переведены на общедоступный русский язык в форме доходчивого лозунга «Грабь награбленное!».
Периодически устраивались организованные «экспроприации буржуазии», во время которых вооруженные чекисты водили рабочих в квартиры «бывших интеллигентов» и позволяли тащить приглянувшиеся вещи. Некоторое количество рабочих семей было переселено из подвалов в квартиры буржуазии; судьба прежних обитателей оставалась неизвестной…
Итак, вырисовывается следующая картина. Хотя диктатура пролетариата фигурирует в работах Маркса и составляет сущность ленинского вклада в марксизм, обнаружить ее реальные следы в советской действительности ПОСЛЕ Октябрьской революции не удается.
Отсутствие фактов и доказательств, сбивчивость даже в теоретической постановке вопроса — безошибочный симптом того, что речь идет о политической фикции. Поэтому с такой легкостью отказываются от диктатуры пролетариата коммунистические партии. Это отказ не от реальности, а от терминологии.
Если им удастся установить свой режим, они будут именовать его «общенародным государством», подобно тому, как и установленные после второй мировой войны коммунистические режимы были названы не «диктатурой пролетариата», а «народной демократией».
Сущность же останется той же: диктатура нового класса «управляющих» — его и только его. Не было диктатуры пролетариата в Советской России. Не было ее и ни в какой иной социалистической стране. Вообще ее не было.
Диктатура над пролетариатом…
Понимали ли Ленин и его соратники, что в действительности в результате Октябрьской революции пролетариат не только не получил государственную власть, но остался подчиненным и эксплуатируемым классом общества? Что, по более позднему выражению Троцкого, установлена была «диктатура над пролетариатом»?
Уже накануне Октября в книге «Государство и революция» Ленин впервые заговорил об обществе после революции несколько по-иному, чем принято было прежде в среде марксистов. Вместо живописавшегося ранее безоблачного благоденствия рабочих и крестьян, освободившихся, наконец, от надсмотра эксплуататоров, Ленин неожиданно выдвинул вопрос о необходимости «учета и контроля».
Трудящихся — победителей в предстоявшей революции, оказывается, надо было учитывать, контролировать и дисциплинировать.
После Октябрьской революции Ленин уже в полный голос стал настаивать на «воспитании новой дисциплины» у трудящихся, называя это новой формой классовой борьбы.
Кто же должен, по мнению Ленина, осуществлять учет и контроль над трудящимися и бороться против классового врага?
«…после Октябрьской революции рабочие не знают над собой никакого ига и никакой власти, кроме власти их собственного объединения, их собственного, более сознательного, смелого, сплоченного, революционного, выдержанного авангарда».
Ленин сознает, однако, необходимость пополнения рядов этого «авангарда». «Чем глубже переворот, тем больше требуется активных работников для свершения работы замены капитализма аппаратом социализма».
Создание господствующего в стране «авангарда» Ленин не рассматривает как временное явление, связанное с революцией, гражданской войной и переходным периодом. Речь идет о различной роли и месте различных социальных групп в обществе.
Продолжим читать ленинские слова:
«Господство рабочего класса в Конституции, собственности и в том, что именно мы двигаем дело, а управление — это другое дело, это — делоуменья, дело сноровки… Чтобы управлять, надо иметь людей, умеющих управлять. Уменье управлять с неба не валится и святым духом не приходит, и оттого, что данный класс является передовым классом, он не делается сразу способным к управлению. Для управления, для государственного устройства мы должны иметь людей, которые обладают техникой управления, которые имеют государственный и хозяйственный опыт».
Вот вам и диктатура пролетариата…
Рабочий класс сыграл отведенную ему роль армии революции, теперь его дело не диктаторствовать, а работать, учитываться и контролироваться. Не на «диктатуру пролетариата» ориентируется творец ленинизма, а на создание слоя «управляющих» — который, как мы теперь знаем, и будет затем создан: высоко квалифицированным, особо проверенным, особо надежным, с высоким жалованьем...».
В качестве «управляющих» Ленин представлял себе давно знакомых, испытанных членов своей организации — профессиональных революционеров.
Процесс состоял в бурном росте партийного и государственного аппарата власти и в его возраставших претензиях на то, чтобы управлять страной. Он был вызван объективно теми преобразованиями в общественной структуре, которые проводил - не по прихоти, а по необходимости - сам Ленин, осуществляя огосударствление и централизацию, создавая монополию одной — правящей партии.
Перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей уже немолодых, подорванных годами испытаний и нечеловечески напряженной работы, вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны. Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем «управляющих».
Каждого из них — и в отдельности, и дюжинами, и пачками — Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках.
Когда читаешь последние работы Ленина, помещенные в 45-м томе полного собрания его сочинений, явственно видишь, как находящийся на краю могилы вождь мечется перед этой неожиданной проблемой…
Порой он пытается выдать ее за наследие царизма, говоря об угрозе «российского аппарата... заимствованного от царизма и только чуть-чуть помазанного советским миром».
Масштабы этого нашествия пугают Ленина.
«Нет сомнения, — пишет он, — что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической швали, как муха в молоке». К власти рвется уже не царская и не буржуазная, а новая — коммунистическая бюрократия».
«Самый худший у нас внутренний враг — бюрократ, — пишет Ленин в 1922 году, — это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту и который пользуется всеобщим уважением, как человек якобы добросовестный».
Больше того: бюрократия растет и в партийных органах.
Понятное дело, что возродившийся в советских учреждениях бюрократизм не мог не оказать тлетворного влияния и среди партийных организаций, так как верхушки партии являются верхушками советского аппарата.
Рождающаяся всевластная коммунистическая бюрократия начинает создавать угрозу для старой гвардии революционеров, так как прущие снизу на все посты карьеристы это именно та сила, способная оказать давление на вершимую в Кремле политику.
Назревает вопрос, требующий осмысления каждым мыслящим человеком: «На каком курсе будет настаивать эта орда карабкающихся к власти выскочек?».
- На том ли, который проводится в интересах пролетариата и сформировался из сложного сочетания, догматизированной марксистской теории, долголетних споров в эмиграции и импровизации в реальной обстановке России?
- Или на другом — своем, брутальном, беспардонном, лишь на словах революционном, а на деле — курсе реакционного диктаторского властвования над всеми, оказавшимися внизу социальной пирамиды?
Вернулось неравенство... Мертвящий коммунизм ушел в теоретическую область, в пустые слова, в невнятные речи.
Снова появилась социальная лестница, а с ней появилась надежда: надежда каждому взобраться повыше… ибо: «Власть есть такая же профессия, как и всякая другая».
Лозунг «грабь награбленное» и все прочее такое – это и был тот рычаг, которым новые властители сбросили старых. Затем «идею коммунизма» сдали в музей революции, а жизнь снова входит в старое русло, но уже при новых властителях.
В этой интересной оценке есть пророческая мысль о двух слоях правителей в Советской России….
СОЗДАНИЕ НОМЕНКЛАТУРЫ
Если вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров, то дальнейшая работа глав аппарата ЦК после смерти Сталина изобрела «номенклатуру».
Таким образом изобретение Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию, а изобретение партийной бюрократии было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим.
Латинское слово «номенклатура» обозначает буквально перечень имен или наименований…
Первоначально этим термином обозначили распределение функций между различными руководящими органами. Но постепенно этот смысл утрачивался и вытеснялся другим.
Поскольку при распределении функций были расписаны между руководящими органами и те высокопоставленные должности, на которые эти органы должны были производить назначение, именно этот кадровый аспект, оказавшийся исключительно важным, и вместил в себя все содержание термина «номенклатура».
1) перечень руководящих должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий орган,
2) перечень лиц, которые такие должности замещают или же находятся в резерве для их замещения.
Почему, кем и как была создана номенклатура?
Как уже говорилось, ленинско-сталинская организация профессиональных революционеров была слишком малочисленной, чтобы в условиях огосударствления всей жизни и монопольного положения правящей партии в огромной стране обеспечить занятие всех ответственных должностей в стремительно разраставшемся партийном и государственном аппарате.
В образовавшийся вакуум в различных звеньях власти рвалась лавина карьеристов, для того, чтобы получить шансы на успех, требовалось в сущности немного: быть не дворянского и не буржуазного происхождения и вступить в уже победившую и прочно усевшуюся у власти правящую партию (а для молодежи — в комсомол).
В качество революционных заслуг засчитывалось пребывание в годы гражданской войны в рядах Красной Армии, куда были мобилизованы миллионы людей. Но даже если этого не было, в существовавшей неразберихе заслуги можно было легко придумать. Одним словом, путь наверх был открыт.
Необходимость отбора людей была неоспорима, в связи с чем вставал вопрос о критериях в системе отбора.
Казалось бы, поскольку речь шла о работе, то естественным критерием должна была быть максимальная пригодность и способность к выполнению данного дела, по советской кадровой терминологии — «деловые признак» и профессиональный опыт…
Однако вместо них были безоговорочно сделаны главным критерием «политические признаки»…
В целом именно «политические признаки» стали твердой и неизменной основой назначений на все ответственные посты в СССР. Так остается и поныне, именно активное участие в деятельности правящих политических партий помогает продвигаться по карьерной лестнице, а вовсе не профессионализм и знание своего дела.
Торжество «политических признаков» объяснялось следующей закономерностью, мало понятной в условиях капиталистической конкуренции: при реальном социализме считается целесообразным назначать на посты людей, которые для работы на этих постах не очень подходят, а в ряде случаев совсем не подходят.
Каждый должен чувствовать, что он занимает место не по какому-то праву, а по милости руководства, а если эта милость прекратится, он легко может быть заменен другим, ибо «У нас незаменимых людей нет».
Общий признак подбора кадров порождал у счастливых назначенцев не просто покорность воле начальства, но бурное стремление выслужиться, чтобы хоть таким путем стать незаменимыми.
При этом «выслужиться» — не значит хорошо работать, а значит хорошо делать то, чего желает назначающее и соответственно могущее сместить с поста начальство.
Такой ощутимый результат сулил неоценимые политические возможности на уровне руководящих чинов партийного и государственного аппарата. Произвольно назначенные по «политическим признакам» и весьма легко заменимые, эти чины готовы были всячески выслуживаться перед назначавшими их, чтобы удержаться и получить еще более высокие посты.
Кто был этим назначавшим и, следовательно, потенциальным хозяином быстро разраставшейся номенклатуры?
В Советском Союзе все дело назначения руководящих кадров в стране было сосредоточено в руках ЦК и аппарата ЦК. Так под прикрытием примата «политических признаков» при отборе кадров руководитель ЦК создавал ситуацию, в которой автоматически вся новая номенклатура оказывалась преданной лично ему.
«Кадры решают всё», — сформулировал Сталин, а номенклатура в последствии применила эту установку в создании своего правящего партийного аппарата. Эти кадры старательно изучаются, просеиваются через сито интересов руководства партии и расчетов партийного аппарата, а затем размещаются на различных уровнях номенклатуры. Что мы видим и сегодня… одни и те же лица перемещаются с поста на пост в разные региона России, тогда как реальные профессионалы своего направления не могут получить назначение на пост, так как не являются членами правящей партии и не входят в состав «номенклатуры».
Как происходит бюрократизация партий
Один слой — секретари партийных комитетов и их аппарат — идет вверх и начинает безапелляционно изрекать приказы, другой — идет вниз и вместе с беспартийными вынужден беспрекословно эти приказы исполнять. В итоге «партия живет на два этажа: в верхнем — решают, в нижнем — только узнают о решениях»…
Вот так открывается шлюз для носителей этого процесса — лезших к власти карьеристов, а Секретариат ЦК продолжает развертывать работу по формированию новой номенклатуры.
Чтобы уничтожить активистов, отстаивающих интересы народа, мыслящих и думающих людей, действительных профессионалов своего дела, во все времена существования партии, начиная со времён СССР было только одно средство: полностью растоптать их авторитет, превратить длительность их пребывания в партии и участие в ее деятельности на многих этапах из заслуги в потенциальное преступление. Здесь и пригодилась характерная мысль о том, что активный революционер вполне может на деле вести «двойную игру», оказаться шпионом и предателем… так было и во времена СССР и активно практикуется сегодня…
Итак, процесс рождения нового господствующего класса в СССР осуществился в три этапа:
- Первым этапом было создание в недрах старого русского общества деклассированной организации профессиональных революционеров — «зародыша нового класса».
- Вторым этапом был приход этой организации к власти в результате Октябрьской революции и возникновение двух правящих слоев: высшего, состоявшего из профессиональных революционеров ленинско-сталинской гвардии, и находившейся под ним номенклатуры.
- Третьим этапом стала ликвидация уже ленинско-сталинской гвардии той самой номенклатурой.
Был ли исторический смысл у этого трехступенчатого процесса?
Да, был. Как всегда, в истории, где линия развития проходит по равнодействующей стремлений и усилий множества людей, каждый из этапов процесса всегда имел свои социально-психологические основы.
Большевики-ленинцы не были донкихотствующими идеалистами, шедшими, подобно народовольцам, на гибель во имя неопределенной светлой цели. Они шли на риск, борьбу и лишения потому, что строй, против которого они выступали, не давал им никаких перспектив. Они не испытывали народовольческой романтической любви к «простому люду», и симпатия их к пролетариату была эгоистической, диктовалась тем, что в нем они усматривали единственную силу, способную свергнуть этот строй.
Механизм процесса рождения нового господствующего класса легко объясним и, в сущности, очевиден.
В борьбе за открывшиеся места под социальным солнцем могли утвердиться в качестве членов этого класса только те, кто наиболее последовательно, без колебаний и сомнений, кратчайшим путем шел к цели: установлению своего господства.
С неизбежностью отбрасывались с пути и в жестокой борьбе погибали те, кто еще верил в построение «коммунистического» справедливого общества. Такая вера была роковой слабостью в схватке за места в новом классе.
Это понятно: успешно строить классовое господство, думая, что строишь бесклассовое общество, так же невозможно, как успешно заниматься планированием семьи, думая, что детей приносит аист.
Трехчленная схема рождения господствующего класса характерна не только для СССР.
Всюду, где был установлен реальный социализм, развитие шло этим путем: аппарат подпольной (или находившейся в явной изоляции) коммунистической партии выступал в качестве зародыша нового господствующего класса, превращался после прихода к власти в организацию профессиональных правителей, быстро развивавшуюся в «новый класс», и в результате чистки подпольщики сменялись примкнувшими к победившей партии карьеристами.
Повсеместное повторение этих стадий свидетельствует о том, что мы имеем здесь дело с исторически закономерным процессом.
Над этой закономерностью надо серьезно задуматься коммунистам сегодня. Те из них, кто наивно воображает, что после революции их ждут власть и величие, жестоко ошибаются. Многих из них ожидают СИЗО, трибунал и т.д., в благополучном случае — исключение из партии или прозябание на жалких должностях.
Только для немногих — тех, кто быстро выбросит из головы все свои прежние убеждения и заменит их одним, до конца последовательным стремлением: «ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ПРОЛЕЗТЬ НАВЕРХ», — откроется малопочетная перспектива стать палачами своих сегодняшних товарищей, ибо к Власти и Славе придут не нынешние коммунисты, а те, кого они сегодня пренебрежительно рассматривают как мелкобуржуазный элемент.
Так выглядело в реальной жизни рождение господствующего класса: не в отдаленную эпоху «разложения родового строя», а на глазах у нынешнего поколения советских людей, которое, как обещает Программа КПСС, будет жить при коммунизме…
Нужно ли надеяться на то, что не станет ли в России после ухода номенклатуры еще хуже: гражданская война, анархия, терроризм, хаос и одичание, и в итоге — новая диктатура? Не станут ли люди с ностальгией вспоминать о временах правления номенклатуры, как вспоминали о царских временах?
Все тоталитарные режимы стараются создать такое представление и у своих подданных, и за границей. Они запугивают не только туманной угрозой, но главное — тем якобы хаосом, который-де последовал бы за их исчезновением.
Диктатура номенклатуры — это феодальная реакция, строй государственно-монополистического феодализма. Архаический класс политбюрократии по определённому сценарию циклично возрождается как «новый класс» — номенклатура, который затем устанавливает свою диктатуру. Как бы этот сплав ни именовался — национал-социализмом, реальным социализмом, фашизмом, — речь идет об одном и том же явлении: тоталитаризме, как чуме XX и XXI века. В конечном итоге именно поэтому режимы государственно-монополистического феодализма так хотят распространиться на весь мир. В этом они видят единственный путь к самосохранению. Вот почему столь органично возникает в их политике странный феномен оборонительной экспансии.
Но когда-то и оно постареет, и возникнет из него другое общество будущего…
Мы его пока ещё не знаем, но оно придет... Но одно можно сказать уже сегодня: это общество не будет порождением основоположников марксизма и «отцов» номенклатуры.
Ибо мир наш — неуверенно, иногда скачками, порою на время отступая назад, — движется не от свободы к рабству, а от рабства к свободе.
Друзья, не забывайте делиться интересными публикациями со своими друзьями, так как знания и социальные связи сегодня самый важный и ценный ресурс, с помощью которого мы можем не только познавать как устроен наш мир, но и стать активным участником нового информационного патриотично настроенного пространства в сети интернет и не только, где формируется осмысленное общественное мнение с опорой на культуру, гармоничное развитие и традиционные ценности России.