Путь наверх, или как формируется номенклатура, Часть 2
Часть 2: Рождение господствующего класса
- Часть 1: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Классовая борьба в России/Советском Союзе:
- Часть 2: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Рождение господствующего класса в СССР:
- Часть 3: Путь наверх, или как формируется номенклатура: Диктатура пролетариата, которой не было или «Диктатура НАД пролетариатом»?
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил.
Нас вырастил Сталин, на верность народу,
Могла ли тогда Россия или любая другая страна, находившаяся на ранней стадии развития, по собственной воле вдруг одним скачком оказаться впереди более развитых стран?
Теория Маркса говорила, что это невозможно. О том же свидетельствовали и исторический опыт, и жизненный опыт каждого из нас, и, наконец, простая логика. Вот в чем была вставшая перед марксистами проблема.
Но разумеется в школе об этом не рассказывали. В школе коротко упоминали, что оппортунисты всех мастей, помогая буржуям, клеветали, будто Россия не созрела для пролетарской революции, но верный марксист Ленин разгромил оппортунистов.
Ситуация в России в те годы имела немало так хорошо знакомых нам черт.
Огромное государство с мощным аппаратом полиции, с установившимися традициями самодержавия и забитым народом (ничего не напоминает?)
Как могли революционеры перевернуть такую махину? Где было найти точку опоры?
- Партия «Земля и Воля» рассчитывала на крестьянство — самый многочисленный класс тогдашней России, но эти надежды не оправдались.
- Народовольцы делали ставку на индивидуальный террор, но результатом было устранение отдельных лиц, а не системы.
Было известно, что в далекой индустриальной Англии Маркс и Энгельс указали на рабочий класс как на силу революции. Но они имели в виду промышленно развитые страны, а в России рабочих было еще мало, да и те выходцы из крестьян, так ка кадрового пролетариата в то время не было.
Что оставалось русским марксистам?
Пропагандировать идеи Маркса и Энгельса, просвещать рабочих, постепенно готовиться к отдаленным боям будущего, а пока страстно ожидать предсказанную Марксом и Энгельсом, но почему-то задерживавшуюся пролетарскую революцию в развитых странах Западной Европы.
Конечно, нелегко было смириться с мыслью, что придется ожидать развертывания естественно-исторического процесса, в масштабе истории он, может быть, протекает быстро, но отдельному человеку не прожить так долго, не увидеть Петербургской коммуны и бесклассового общества в России.
Однако невозможно поторопить открытые Марксом законы истории:
«Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества».
Нельзя просто устроить революцию — не заговор, не переворот, а именно социальную революцию, и здесь не поможет никакая партия и даже никакой класс.
В своей известной работе «Принципы коммунизма» Энгельс подчеркивал:
«Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов».
Почему, собственно, Ленин стал марксистом?
Ленин до 18 лет марксизмом вовсе не интересовался, а затем приобрел к нему очень специфический интерес — не как к научной теории, отыскивающей истину, а как к учению, которое можно сделать идеологией революции. Ленин уже на начальном этапе своего политического пути, когда считал нужным, без колебаний шел вразрез с марксистской теорией, хотя и молчал об этом. Марксизм был для Ленина не столько внутренним убеждением, сколько очень полезным и потому бережно хранимым инструментом.
И все же: почему Ленин счел полезным именно этот, а не какой-либо иной идеологический инструмент?
Потому, что марксизм был единственной теорией, проповедовавшей «пролетарскую революцию», так как уже писалось ранее надежда на крестьянство как на главную революционную силу себя не оправдала, а горстка революционной интеллигенции была слишком малочисленна, чтобы без опоры на какой-то крупный класс перевернуть махину царского государства.
Таким крупным классом в России в тех условиях мог быть только пролетариат, численно быстро возраставший на рубеже XIX и XX веков. В силу его концентрации на производстве и выработанной условиями труда дисциплинированности рабочий класс являлся тем социальным слоем, который можно было лучше всего использовать как «ударную силу» для свержения существующего строя.
Вот почему Ленин, выдвинувший задачу во что бы то ни стало, и по возможности скорее, произвести революцию в России, нашел именно в марксизме наиболее подходящий идеологический инструмент.
План Ленина был изложен в его действительно исторической книге «Что делать?».
Заглавие демонстративно повторяло название произведения Чернышевского — настольной книги русских демократов шестидесятых годов. Ленин как бы подчеркивал, что наступило новое время, когда надо не заниматься просветительством и поисками героев-одиночек типа Рахметова, а делать совсем другое.
Основная цель, поставленная Лениным в его книге, была сформулирована как необходимость покончить с «периодом разброда и шатаний» в партии. Иными словами, как справедливо говорится в советской литературе, Ленин выдвинул идею создания «партии нового типа».
Была эта идея марксистской?
Нет. Никогда Маркс и Энгельс не представляли себе коммунистическую партию в корне отличной от всех других партий.
В «Манифесте Коммунистической партии» эта мысль выражена очень четко:
«Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям. /.../Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение».
Была ли рабочей та партия, о которой говорил Ленин, — созданная в 1898 году РСДРП?
Вот что сообщает на эту тему советская официальная многотомная «История КПСС»: «…На I съезде партии, который ее основал, «часть делегатов выступила против наименования партии рабочей. Мотивировалось это тем, что фактически в социал-демократические организации входит пока немного рабочих. Мнения разделились. Большинством пяти голосов «против» IV съезд утвердил название «Российская Социал- Демократическая Партия».
Слово «рабочая» было включено в него уже после съезда, при составлении Манифеста, с согласия двух членов ЦК».
А было это согласие действительным? Тоже нет.
Таким образом принятое I съездом партии решение, заменявшее партийный устав, устанавливало своим пунктом №4:
«В особо важных случаях Центральный Комитет руководствуется следующими принципами:
а) В вопросах, допускающих отсрочку, Центральный Комитет обязан обращаться за указаниями к съезду партии;
б) В вопросах, не допускающих отсрочки, Центральный Комитет по единогласному решению поступает самостоятельно.».
Это факт: слово «рабочая» появилось в названии партии вопреки даже ее собственному решению и уставу. Нужно ли говорить, что с составом партии оно не имело вообще ничего общего.
В этой партии изначально была «группа интеллигентов», многие из которых были действительно вдохновлены благородными целями борьбы против деспотизма — но отнюдь они не выступали за создание нового деспотизма.
Вот в этой-то партии и хотел Ленин навести большевистский порядок. После чего Ленин выдвинул требование «привнесения» в рабочий класс социалистического сознания извне:
«Мы сказали, что социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п.».
Иными словами, рабочий класс без влияния извне не выступает за революцию в принципе…
Еще в 1899 году, Ленин писал о партии: «...Ее задача — внести в стихийное рабочее движение определенные социалистические идеалы. одним словом, слить это стихийное движение в одно неразрывное целое с деятельностью революционной партии».
В таком превращении рабочего движения в придаток партии и состояла цель «привнесения».
Ленин аргументировал, что нельзя ожидать от каждого рабочего, что он самостоятельно создаст теорию «научного социализма». Это не дело рабочих.
«Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции».
Речь шла о классовой идеологии, творцом и носителем которой является не класс, а отдельные авторы, которые могут быть лишь выразителями этой идеологии.
В самом деле: какая точка зрения у простого рабочего?
Он хочет повысить свой заработок и улучшить условия труда. За это он готов вести борьбу, объединившись с другими рабочими. Вот и оказывается, что к власти в государстве пришла «руководимая интеллигентами партия».
Так какой интерес эти интеллигенты стараются «привнести» в сознание рабочего: его или свой собственный?
Конечно, интеллигенты-партийцы обещают рабочему, что с их приходом к власти сами они будут прозябать на гроши и работать денно и нощно во имя его интересов, для него же польются «молочные реки в кисельных берегах». Но будь рабочий умен, он сообразит, что реки, если и польются, то не для него, и работать вряд ли станут ретивые партийные деятели на него…
Если бы партийные деятели могли себе позволить откровенно высказать свою цель, все было бы понятно и разумно.
Цель не в том, чтобы привнести извне в рабочий класс его революционную классовую идеологию, а в том, чтобы заглушить в рабочем классе его классовую идеологию борьбы за всемерное улучшение условий труда, подменив ее привнесенной извне идеологией пролетарской революции. Внушить рабочему классу идею пролетарской революции в качестве его якобы классового интереса — вот к чему сводилась ленинская идея о «привнесении» марксизма в рабочее движение.
Речь шла о классовой идеологии, творцом и носителем которой является не класс, а отдельные авторы, которые могут быть лишь выразителями этой идеологии.
В самом деле: какая точка зрения у простого рабочего?
Он хочет повысить свой заработок и улучшить условия труда. За это он готов вести борьбу, объединившись с другими рабочими. Вот и оказывается, что к власти в государстве пришла «руководимая интеллигентами партия».
Так какой интерес эти интеллигенты стараются «привнести» в сознание рабочего: его или свой собственный?
Конечно, интеллигенты-партийцы обещают рабочему, что с их приходом к власти сами они будут прозябать на гроши и работать денно и нощно во имя его интересов, для него же польются «молочные реки в кисельных берегах». Но будь рабочий умен, он сообразит, что реки, если и польются, то не для него, и работать вряд ли станут ретивые партийные деятели на него…
Если бы партийные деятели могли себе позволить откровенно высказать свою цель, все было бы понятно и разумно.
Цель не в том, чтобы привнести извне в рабочий класс его революционную классовую идеологию, а в том, чтобы заглушить в рабочем классе его классовую идеологию борьбы за всемерное улучшение условий труда, подменив ее привнесенной извне идеологией пролетарской революции. Внушить рабочему классу идею пролетарской революции в качестве его якобы классового интереса — вот к чему сводилась ленинская идея о «привнесении» марксизма в рабочее движение.
Ленин видел, что в России были факторы, благоприятствовавшие осуществлению такой идеи.
Российский капитализм переживал ранний этап своего развития, а потому подвергал пролетариев зверской, неприкрытой эксплуатации, как это было на Западе на заре развития капиталистических отношений. Ленин многократно подчеркивал эту особенность капитализма в тогдашней России. Ясно было, что в таких условиях рабочий класс России должен был оказаться восприимчивым к призыву совершить революцию, чтобы избавиться от бедственного положения.
Хорошо сознавал Ленин и другое:
Российский пролетариат только что вышел из полукрепостной деревни, был дик и некультурен. Дикость и бескультурье масс не были помехой для пролетарской революции, скорее наоборот, полностью совпадали. Поэтому малообразованным людям было легче «привнести» уверенность в том, что в их интересах — перебить заводчиков и купцов, а тогда все мастеровые окажутся у власти и для них наступит рай, почему-то именуемый непонятным словом «коммунизм».
Но не только доверчивые мастеровые, даже более искушенные читатели не догадывались в то время о главном: призвав привносить в рабочий класс эту заманчивую перспективу, Ленин выдвинул план создания слоя, который действительно должен был оказаться у власти в итоге пролетарской революции…
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ И ПАРТИЯ
Ленин любил говорить, что в политике всегда важно найти основное звено, ухватившись за которое можно вытащить всю цепь. Таким звеном в его плане было создание «организации профессиональных революционеров», когда на смену революционерам-любителям должны прийти революционеры-профессионалы.
Именно этот слой должен был взять в свои руки все дело систематической подготовки революции.
Ленин явно не верил убеждениям и самоотверженным порывам, а считал возможным строить подготовку революции только на повседневной полной зависимости штатных революционеров от руководства организации.
Эти штатные и подначальные революционеры должны были, по мысли Ленина, в свою очередь быть начальниками для актива. Любители, сторонники и сочувствующие должны были помогать, быть статистами и во всем слушаться знающих свое дело профессионалов.
Какие же люди должны были составить когорту такой организации? Рабочие- самородки?
Создававшаяся для борьбы за «дело рабочего класса» организация не должна была быть рабочей. Та же парадоксальность проявилась и в вопросе о структуре организации. Создававшаяся для борьбы за самую широкую демократию, она, оказывается, совсем не должна была быть демократической.
«…Нам нужна военная организация агентов», - отчетливо сформулировал Ленин.
Члены партии чувствовали себя связанными круговой порукой:
«Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки, — неожиданно лирически писал Ленин. — Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем. Мы соединились, по свободно принятому решению, именно для того, чтобы бороться с врагами.».
Лирика лирикой, а откуда должны были все-таки поступать деньги на содержание профессиональных революционеров?
Ленин ничего не пишет на эту тему. Замалчивается она и поныне в советской историко-партийной литературе. Между тем проблема была нелегкой: ведь еще не было социалистических государств, которые ныне финансируют революционные организации в капиталистических странах.
Откуда брались деньги на революционную деятельность?
Частично — в результате экспроприации, то есть вооруженных ограблений банков. Однако это был не единственный источник финансирования: в 1910 году от экспроприации сочли возможным отказаться. Крупные суммы поступали из другого источника — из пожертвований. Партия была малочисленной, от ее членов много получить было нельзя. Жертвовали на пролетарскую революцию капиталисты.
Допускаемое в советской литературе упоминание о пожертвованиях миллионера Саввы Морозова и о том, что Максим Горький усердно собирал деньги на революцию у капиталистов в России и в других странах — лишь отдельные, отрывочные сведения. На каждом номере «Правды» имеются надписи о том, что она основана Лениным и издается с 5 мая (день рождения Маркса) 1912 года, но нет надписи о том, что деньги на издание «Правды» были даны тогда русским миллионером.
Даже на подготовку партийного съезда большевики получали деньги от лидеров буржуазной партии прогрессистов, в частности от Коновалова.
А недавно выяснилось, что деньги ленинцам ещё давали и американские нефтяные компании в надежде устранить конкуренцию со стороны бакинских нефтяников.
О финансировании гитлеровской партии немецкими капиталистами опубликовано немало, и сведения эти широко используются для подкрепления тезиса о том, что НСДАП была партией монополистического капитала. Не меньше материалов можно было бы при желании найти о финансировании капиталистами партии большевиков, всегда именовавшей себя партией пролетариата.
Таков был ленинский план создания организации профессиональных революционеров. Значит, эта организация и должна была стать партией?
Нет, для формирования партии у Ленина был совсем другой, так называемый «искровский» план.
Ленин выдвинул его в статье «С чего начать?» в мае 1901 года. Начать надо было с создания общерусской политической газеты «Искра». Эта нелегальная революционная газета, доставляемая из-за границы в Россию, должна была стать, по очень умной формулировке Ленина, не только коллективным пропагандистом и агитатором, но также коллективным организатором. Она должна была организовать тайные группы своих читателей в группы членов партии — рассеянных по стране помощников организации профессиональных революционеров.
Расчет был психологически совершенно правильным: уже самый факт регулярного получения нелегальной, строго запрещенной газеты ставил читателей «Искры» в положение нелегальной оппозиции по отношению к царизму и сплачивал их в единую группу, причем пропагандировавшиеся «Искрой» идеи автоматически становились платформой этой группы.
Однако только распространением искровских идей дело не должно было ограничиваться.
Неверие Ленина в то, что революционер будет по-настоящему заниматься революционной работой, не будучи оплачиваемым профессионалом, перекликалось с его уверенностью в том, что член партии станет вести работу, только если будет находиться под неусыпным контролем парторганизации. То, что человек будет работать, руководствуясь своими убеждениями, казалось Ленину сомнительным.
В этом и был смысл исторического спора между Лениным и Мартовым на II съезде партии, приведшего к ее расколу на большевиков и меньшевиков.
При формулировке § 1 устава — о членстве в партии — Мартов и его сторонники исходили из добровольности и сознательности члена Российской социал-демократической партии, а Ленин и его приверженцы — из необходимости признавать членом только того, кто входит в состав организации и работает под ее контролем.
Таким образом, по планам Ленина, должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия.
Хотя обе вместе носили название «партия», в действительности принималась схема, описанная впоследствии: «внутренняя» и «внешняя» партии — первая как кадровая элита руководителей, вторая как поголовье подчиненных. Именно таково было изобретение Ленина.
Партийные ячейки были зародышем массовой «партии нового типа», а организация профессиональных революционеров — зародышем диктаторски руководящего ею партийного аппарата.
Только два пункта соприкосновения между рабочим классом и организацией профессиональных революционеров названы вполне конкретно: революционное воспитание пролетариата и использование его столкновений с эксплуататорами. Все остальное — тавтология, которой в дальнейшем будут неизменно отвечать на вопрос о пролетарском характере большевизма.
Итак, профессиональные революционеры представляют интересы рабочего класса. В чем состоят эти интересы?
Не в том, поясняет Ленин, чтобы повысить заработок, улучшить условия труда и быта рабочих, а в том, чтобы победила пролетарская революция.
Что же принесет эта революция?
Главное в революции - это вопрос о власти. После пролетарской революции власть переходит в руки пролетариата в лице ее авангарда.
А кто этот авангард?
Авангард, сообщает Ленин, это партия, ядро которой составляет организация профессиональных революционеров.
Что верно, то верно: к власти ленинцы действительно рвутся, тут сомнений нет. Но ведь это - в их интересах. А при чем тут рабочий класс?
Почему рабочий класс должен, вместо борьбы за улучшение своего положения, бороться за улучшение положения авангарда партии?
Обратимся за ответом к самому Ильичу.
«Рабочий класс, скромно констатирует Ленин, это по характеру своей работы наиболее организованный и дисциплинированный класс общества, именно он способен стать политической армией революции.»
Этот тезис Ленин повторяет неоднократно, он вошел и во все учебники истории КПСС.
Без рабочего класса профессиональным революционерам действительно не обойтись. Только не потому, что они выражают его интересы, а потому, что без рабочего класса партийный актив - просто горстка интеллигентов, которая при всей своей шумливой энергии власть в стране захватить не может, по причине своей малочисленности.
В этом — и только в этом! — состоит в любой стране связь между коммунистической партией и рабочим классом.
Можно, как это и делает коммунистическая пропаганда, на все лады до одурения повторять крылатые формулы с целью вбить их в головы людей как аксиому:
В действительности эти формулы не становятся ни аксиомой, ни даже теоремой, а остаются ложью. Ни коммунистическая партия в целом, ни ее ядро — организация профессиональных революционеров никогда не были не только авангардом, но вообще какой-либо частью рабочего класса.
К какому же из существовавших классов тогдашнего русского общества относилась в таком случае ленинская организация профессиональных революционеров?
Ни к какому. Организация профессиональных революционеров с самого начала ставилась Лениным вне тогдашнего общества и должна была представлять собой самостоятельный социальный организм, руководствовавшийся своими правилами.
Неминуемым объективным результатом осуществления такого плана было следующее:
С созданием организации профессиональных революционеров в обществе возникла деклассированная замкнутая группа, роль которой в системе общественного производства и в обществе в целом состояла лишь в том, чтобы взорвать существующую систему производства и структуру общества.
В случае победы революции, которую группа готовила, она с неизбежностью должна была превратиться из организации профессиональных революционеров в «организацию профессиональных правителей страны».
Итак, что же возникло с созданием изобретенной Лениным организации? Как формировался зародыш нового правящего класса.
Впрочем, не будем отказываться и от образа России, беременной революцией. Но какой революцией?
Сталин в работе «Об основах ленинизма», написал, что в начале XX века «Россия была беременна революцией» и пояснил, что: «Россия в этот период находилась накануне буржуазной революции». В итоге этих революций, как показал опыт, устанавливалась буржуазная демократия.
Но ведь Ленин и его организация профессиональных революционеров не могли прийти к власти ни при установлении правления буржуазии, ни в случае реставрации Романовых.
Видимо, не удалось бы ни в буржуазию, ни в феодальную аристократию «привнести» сознание того, что именно ленинцы должны вместо них править Россией. Выходило так, что и предстоявшая революция не обещала прихода к власти созданному Лениным зародышу нового правящего класса.
Вопрос приобретал огромную важность, так как идея революции в России четко сливалась с установлением в стране власти организации профессиональных революционеров. В этом и был смысл неустанно повторявшегося им тезиса, что «Главное в революции — вопрос о власти».
Ленину нужна была не всякая революция против царизма, а такая, которая привела бы к власти его и его соратников в качестве «авангарда рабочего класса».
А то, что пролетариат неизбежно участвует в буржуазной революции, было естественно: все революции во все времена всегда совершались народными массами.
РЕВОЛЮЦИЯ БЕЗ ПАРТИИ
…Итак, Ленин узнал о Февральской революции в России из швейцарских газет. По некоторым данным вождь профессиональных революционеров вообще не ожидал Февральской революции. Как свидетельствует полное собрание его сочинений, он в это время активно занимался делами швейцарской социал-демократии.
Эти и многие другие факты свидетельствуют:
Февральская революция 1917 года была организована не большевиками, но застала их, включая самого Ленина, врасплох. Пустыми словесными конструкциями оказались продолжавшиеся рассуждения о «гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции» и о руководящей роли авангарда этого класса-гегемона — большевистской партии.
Не подтвердился и основной тезис ленинской теории об этой гегемонии — что буржуазия при свержении царизма будет контрреволюционной силой, а потому пролетариат и должен взять на себя руководство.
Ленин сам признавал потом, что в Февральской революции участвовали не только пролетариат и «деревенская масса, но и буржуазия. Отсюда легкость победы над царизмом, чего не удалось достигнуть в 1905 году».
Значит ли сказанное, что ленинская организация не оправдала себя?
Да, как орудие совершения антифеодальной революции в России партия на тот момент совершенно себя не оправдала. Пусть вывод такой звучит непривычно, но нельзя игнорировать факты.
А факты таковы: ни революция 1905 года, ни Февральская революция 1917 года не были подняты организацией профессиональных революционеров.
А это опровергает без конца повторяемы в Советском Союзе тезис, будто для революции необходимо «руководство партии».
В самом деле: какая партия руководила:
- Великой Французской революцией?
- Английскими революциями XVII века?
- Революцией 1830 года во Франции?
- Революциями 1848 года в разных странах Европы?
- Революциями 1918 года в Германии и Австро- Венгрии?
- Венгерской революцией 1956 года?
- Революциями 1989 года в Польше, Венгрии, ГДР, Чехословакии, Болгарии и Румынии?
Не было такой партии, а революции были.
И Февральская революция 1917 года показала, что никакой «партии нового типа» или организации профессиональных революционеров исторически не требуется для социальной революции против самодержавия. Хотя в России в это время действовала большевистская партия, но тем не менее февральская революция 1917 года состоялась без нее. А рассказывают нам чепуху: что якобы никакой революции без партии быть не может. И мы — верим.
Выходит, что изложенный Лениным в «Что делать?» план ни к чему не привел? Напротив, план увенчался полным успехом…
Организация профессиональных революционеров была задумана и создана Лениным не как центр подготовки антифеодальной революции в стране, а как организация для захвата власти в волнах этой революции. И власть была захвачена в 1917 году — хотя не в феврале, а в октябре. Тем самым цель была достигнута, организация профессиональных революционеров полностью себя оправдала.
Именно в тревожные недели марта 1917 года сначала метавшийся, как лев в клетке, в Цюрихе, а затем ехавший в пресловутом «пломбированном вагоне» в Россию Ленин и придумал идею «перерастания», то есть теоретическую оболочку плана свержения организацией профессиональных революционеров уже не самодержавного, а революционного правительства России.
Снова отдадим должное политическому гению Ленина: почти экспромт, «теория перерастания», при всей ее направленности против исторического материализма, была облечена в марксистские формулировки и умело отвлекала внимание от сугубо практической ее цели.
Тщательно продумавший формулировки, Ленин 3 апреля 1917 года на Финляндском вокзале, взобравшись на исторический броневик, уверенно выкрикнул лозунг социалистической революции «Товарищи, рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась».
Но именно о самой революции Ленин узнал уже не из цюрихских газет… Он сам определил время ее начала. «Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство», «…решать дело сегодня непременно вечером или ночью», — распорядился он в письме членам ЦК партии большевиков вечером 24 октября (6 ноября) 1917 года.
В противоположность революциям 1905-го и Февральской 1917 года октябрьский переворот действительно от начала и до конца организовали и обеспечили ленинские профессиональные революционеры. В этом вопросе сомнений нет.
Сомнение вызывает другой вопрос...
В самом деле, революция должна была быть пролетарской — следовательно, рабочей, и именно о ее необходимости все время говорили большевики. С другой стороны, со времен Сталина прочно вошло в обиход положение, что в Октябрьской революции рабочий класс выступал в союзе с беднейшим крестьянством.
Видимо, нельзя игнорировать ленинскую оценку октябрьского переворота как «рабочей и крестьянской» революции. Такому характеру революции соответствовал, казалось бы, и состав сформированного Лениным правительства: в него вошли не только большевики, но к ним вскоре присоединились и левые эсеры, а партия эсеров считается в советской литературе кулацкой.
То, что штурмовали Зимний в. Петрограде и Кремль в Москве рабочие и крестьяне в солдатских шинелях и матросских бушлатах, — факт.
Как и рассчитывал Ленин, они явились ударной силой для свержения небольшевистского правительства. В этом смысле революция была рабочей и крестьянской.
Но кто затем пришел к власти? рабочие? или крестьяне?... отнюдь нет…
Первый Совет Народных Комиссаров: дворяне, выходцы из буржуазии, из разночинной интеллигенции: рабочих и крестьян нет…
Красная Армия – опять дворяне, на руководящих постах рабочих и крестьян нет…
По такой же аналогии всех большевистских наркомов объединяет, независимо от их происхождения или общественного положения, то, что они - руководящие члены «организации профессиональных революционеров». Поэтому к власти в государстве пришла именно эта «организация».
Так какой класс представляет организация профессиональных революционеров ?
Давайте рассуждать. Допустим даже, что организация профессиональных революционеров, независимо от ее собственного социального состава, вопреки историческому материализму является представительницей и даже авангардом класса, совершившего революцию.
А революция — рабочая, или рабочая и крестьянская? И опять начинается сказка про белого бычка.
Но теперь мы нашли точку, где начинает вертеться карусель этой сказки. Ясно, какие классы шли в бой революции. Не ясно, какой класс уселся в кресла в результате у Власти…
Присоединяйтесь к обсуждению данной статьи, а мы гарантируем вам интересное продолжение публикаций на эту и не только эту тему.
Друзья, не забывайте делиться интересными публикациями со своими друзьями, так как знания и социальные связи сегодня самый важный и ценный ресурс, с помощью которого мы можем не только познавать как устроен наш мир, но и стать активным участником нового информационного патриотично настроенного пространства в сети интернет и не только, где формируется осмысленное общественное мнение с опорой на культуру, гармоничное развитие и традиционные ценности России.