Про чувство вины у ребёнка и что с ним можно делать.

Давным-давно, туеву кучу веков назад, когда баобабы росли только в райской пуще, а крылатые чуваки лузгали под ними семечки, травили друг другу укатайки и затевали баттлы чтобы выяснить кто громче всех басит «аллилуйя», это всё и стряслось.

Один крылатый чувак поспорил с другим какие чувства они будут запихивать в базовую комплектацию Адама.

«Гнев, гнев давай! Целую кастрюльку вольём ему!»
«Ну какой гнев, они же потом придумают его смертным грехом сделать!»
«Как придумают, так и отдумают».
«Ну тогда давай и чувство вины в него впрыснем».
«Та ну нет, хватит четырёх врождённых эмоций, дальше сам разберётся, чай не пенёк заморский».

Вот так и произошло, что чувство вины не стало входить в наши базовые настройки: мы с ним не рождаемся, оно в нас взращивается, культивируется и всячески пестуется.

Кем? Фигурами значимых взрослых и социумом. Как? И к месту, и не к месту.

Но при этом у чувства вины есть занятная интродукция: оно прорастает не с нуля, ему предшествуют некие зачатки смущения. Эти зачатки проступают очень рано, ещё до года, и постепенно из смущения вырастает много что и в том числе – чувство вины. То есть не только оно, но и оно – тоже.

Яркий пример: в районе шести месяцев круг ближайшей привязанности ребёнка замыкается и он уже чётко отличает чужую бабЗин от трамвая, и в большинстве случаев начинает отворачиваться от незнакомых людей, прятать у мамы на груди лицо, не хотеть идти на контакт. Это совершенно естественный период, который заложен физиологией, чтобы к моменту когда чадо уверенно освоит походку картошкой, оно не ушло за первым встречным Бармалеем. Эдакая техника безопасности от небесной канцелярии. Это и есть то самое зачаточное чувство смущения.

Была такая сударыня-тударыня Мелани Кляйн, сопричастная к началу детского психоанализа, она вообще считала что смущение ребёнок проживает уже в первые месяцы своего бытия и возникает оно из-за чередования противоречащих друг другу чувств к матери: вот только что он очень гневался на неё, потому что слишком долго шла к нему с кухни, целых полторы секунды знаете ли, и вот он уже с ней счастлив и полностью растворился в контакте. Малыш всё таки вероятно не говорит себе в два месяца «а не провести ли мне дифференциацию своих чувств по пунктам в зависимости от степени их релевантности к регулярно повторяющимся ситуациям долгого ожидания этой женщины с кухни», но некие зачатки смущения действительно испытывает.

И по мере роста этих зачатков из них начинает оформляться чувство вины. Оно может служить ребёнку как в плюс, так и в минус. Что интересно, когда мы думаем о чувстве вины как о плюсе для ребёнка, то в первую очередь для нас это про некий внутренний сдерживать, который не даёт свершить поступки которые возможно социально неприемлемы, делает маленького человека более обузданным в своих импульсах, учит жонглировать правилами общественного поведения, различать белое от черного, хорошее от очень хорошего и быть чуткой ромашкой по отношению к другим. В целом получается что это всё – про других и к этому всему вообще много вопросов, а так же «где же тут я?».

И вот тут барабанная дробь, селёдка, сапог и на табуретку залезает самое интересное: чувство вины может быть для ребёнка полезным по отношению к самому себе. Это как? Это когда оно включается если ребёнок предаёт самого себя, свои принципы, свои желания, свои интересы и мечты. Тут не про то, что все свои блажи нужно удовлетворять тотчас же как они заявили своё первое уверенное мяу, а про то, чтобы в целом учиться не изменять своей внутренней ипостаси, своему индивидуальному естеству.

Например, у подростка это может выглядеть так: пойти учиться на врача, потому что тянет именно туда, а не на журналиста, как хотят родители. Именно здоровая версия вины перед самим собой не даст спустить свою мечту в канализационную хтонь, а включится скребущими душу кошками и будет всячески пыкать и тыкать носом в то, что истинно твоё.

И это же чувство вины перед самим собой заставляет нас балансировать в родительстве между своими увлечениями, бытом и детьми: мы стремимся и свои интересы не предавать, и быть достаточно хорошими родителями. То есть наши «я хочу» в том числе зависят от нашего здорового чувства вины перед самим собой.

У дошкольника здоровая версия чувства вины в свой адрес может выражаться в том, что он будет чувствовать некий дискомфорт, условное отступничество от самого себя когда, например, вместо того чтобы пойти как он хотел кататься на качели, он идёт вместе со всеми бегать за мячом, хотя ему это тысячу раз неинтересно, но друзья «так просили, ну так просили», или когда совсем малыш идёт на горку потому что бабушка так сказала, а ему вообще-то хотелось в песочницу. И тут, конечно, наша задача постоянно помогать ребёнку учиться слышать себя, понимать своё настоящее «я», свою аутентичность: а что значимо тебе?

То есть здоровая версия вины для ребёнка имеет в себе некое сокрушение о том, что хотел сделать одно, а сделал другое, и тут с одной стороны будет много непростых переживаний, с другой – будет очень полезное: картинка того, как хотелось сделать. И в следующий раз это может стать опорой в между играть в то, во что он не хочет, но все просят, или выбрать себя. Получается, благодаря работе чувства вины в подобных ситуациях ребёнок сможет нащупать путь к самому себе.

Про чувство вины ещё нужно понимать, что полностью его лишены лишь некоторые душевнобольные, которые воспринимают других людей как неодушевленные объекты, поэтому вина будет внутри каждого из нас в любом случае, но наша задача как взрослых научить ребёнка с этим чувством обращаться так, чтобы оно было в плюс чаще, чем в минус.

А для этого важно понимать, что в становлении чувства вины всегда принимает участие Критикующая Значимая Фигура, которая регулярно негативна к какой-то деятельности ребёнка, возможно, наказывает, порицает, осуждает, и в итоге научает чувствовать вину при совершении конкретной деятельности. И ребёнок, когда становится взрослым дядей с усиками, уже сам, без чьих-либо подсказок-слов, испытывает вину для остановки той самой своей деятельности, которая схожа с детским опытом. Как научили в три года, так и будет продолжать в 33. И если в три года чувство вины было про страх ухода и потери любви Своего Взрослого, то в 33 ты продолжаешь проигрывать его же, но, например, в своих коммуникациях с начальником/партнёром/соседом в лифте.

Как один вариант из, для того чтобы научать наших сладких желудей с чувством вины чаще дружить, чем нет, можно использовать в своих разговорах такую схему:

1)А какое оно, твоё чувство вины: большое как томик войны и мира или крошечное как пластырь на лапке комарика? От 1 до 10 какая цифра ему подходит?

2)Давай поговорим про того, перед кем ты сейчас чувствуешь вину. А как тебе нужно было себя повести, чтобы её сейчас не было?

3)Ага, это мы про тебя поговорили. А твой друг /учитель /бабушка / чёрт в ступе что от тебя ожидали, как тебе кажется? Они тебе озвучивали, что именно это от тебя ожидали или это тебе так кажется? А насколько их ожидания от тебя реалистичны, как считаешь? Это вообще возможно, то, что они хотели? Они случайно не луну с неба у тебя просили? Они знают о твоих особенностях и что обычно в таких ситуациях ты делаешь так и так? Что ты интроверт/экстраверт/не знал ситуации/не хотел/передумал/болеешь/забыл/устал? Что зависело целиком от тебя, а что - нет?

4)Если бы в такой же ситуации оказался твой друг, что бы ты про него подумал? А что бы ты ему сказал?

5) Можно ли сейчас что-то исправить?

6)Слушай, а как тебе такая мысль: было бы хорошо, если бы я в той ситуации сделал так, как мне кажется что было бы верно поступить, чтобы не чувствовать чувство вины, но на самом деле и того, что я успел тогда сделать – достаточно, ведь я успел и это, и то, и сё… (перечисляем всё хорошее, что было в ситуации, находим даже самое простое и опираемся на него как на плюс), а совсем всё учесть не всегда возможно, но так здорово, что у меня получилось всё-таки что-то учесть. Как тебе эта мысль?

7)А как ты теперь чувствуешь себя по десятибалльной шкале? На 5? На 10?

Я специально развернула схему совсем подробно, на самом деле её можно урезать как угодно и иногда вообще может быть достаточно первого пункта, через который мы как бы легализуем чувство вины, даём ему принимающее пространство, протягиваем на встречу руки и сигнализируем «ты есть и это окей, потому что на данный момент твой хозяин находится на такой стадии развития, что без тебя пока что ему ну никак, давай дружить», и может быть, уже этого будет достаточно чтобы вина «сдулась».