Проживая горе…  

Отклик на статью Отто Кернберга “Некоторые наблюдения относительно процесса скорби”

New York Presbyterian Hospital, 21 Bloomingdale Road, White Plains, New York, NY 10605, USA

Что происходит, когда теория, хорошо изученная, знакомая, встречается с личным опытом? В каких-то случаях она подтверждается, но иногда при этом возникают сомнения, новые вопросы и пересмотр некоторых теоретических позиций.

Зигмунд Фрейд рассматривал горевание как преходящий опыт, который со временем завершается идентификацией с потерянным объектом. Мелани Кляйн писала о том, что работа горя благодаря процессам репарации, душевного восстановления, заканчивается переработкой депрессивной позиции и повторным установлением хорошего внутреннего объекта. Потеря любимой жены, с которой они прожили много лет, привела Отто Кернберга к мысли, что горе вообще не завершается.

Переживая долгое, болезненное горевание, он постепенно пришел к выводу, что это постоянно длящийся психический процесс, который впоследствии развивается в новые аспекты психических структур и таким образом помогает эмоциональному росту и увеличивает способность начать новые отношения.

Этот вывод заставил Кернберга переосмыслить свой прошлый психоаналитический опыт и способы работы с пациентами, которые в процессе анализа теряли близких и переживали горе. Кернберг решил, что ему стоило уделять большее внимание нескольким аспектам. Во-первых, самому процессу горевания, форме его протекания и влиянию на жизнь пациента. Во-вторых, внутренним отношениям пациента с умершим близким человеком — у некоторых людей, проходивших у Кернберга анализ, эти отношения достаточно интенсивно развивались и после того, как у них появлялись новые партнеры и даже семьи. И в-третьих, тому, как жизнь этих отношений влияет на реструктурирование СуперЭго пациента.

Для того, чтобы глубже исследовать процесс горевания, Отто Кернберг подошел к нему с разных сторон. Он изучал записи своих психоаналитических сессий с людьми, которые переживали горе, и размышлял о том, чтобы он сделал иначе сейчас, после собственной тяжелой утраты и новых открытий о человеческом поведении во время горевания. Еще Кернберг обратился к своим друзьям и знакомым, которые прожили долгую жизнь в счастливом браке, но их мужья и жены умерли, и они тосковали по ним.

Эти люди согласились рассказать о своих чувствах и ощущениях — интервью с ними были основаны на психоаналитической концепции, но, тем не менее, Отто Кернберг во время бесед не вел психоаналитических наблюдений. Эти два пути — психоаналитический и феноменологический — привели его к результатам, которые позволили глубже изучить состояние человека при утрате, тому, как меняется он сам и его чувства во время горя, и тому, как меняется сам процесс горевания с течением лет и переменами в жизни того, кто переживает потерю.

Интервью, которые Отто Кернберг брал у своих знакомых, потерявших близких, помогли ему исследовать процесс горевания и оплакивания. Говорить о смерти было непросто — Кернбергу приходилось наблюдать за собственным состоянием, чтобы личные переживания и воспоминания об умершей жене не повлияли на оценку информации.

Во всех рассказах встречались повторяющиеся детали. Практически все вдовцы и вдовы чувствовали, что ушедший близкий находится где-то рядом, в другом мире, и были внутренне уверены, что обязательно когда-нибудь встретятся с ним. Религиозные люди представляли этот мир в соответствии с принципами своей веры, но и те, кто был от религии далек, говорили о том, что любимый живет в их разуме и разуме тех, кто его знал, и ощущение его присутствия поддерживало их. Это состояние сочеталось с болезненной тоской и виной из-за того, что при жизни близкого не удалось уделить ему больше внимания, дать больше радости, что семейные ссоры могли обижать любимого и подрывать его здоровье. Причем, как заметил Кернберг, вина была тем сильнее, чем лучше были отношения с близким при его жизни. Те же, чьи отношения с супругом были сложными, неровными, реже ощущали себя виноватыми.

У многих возникало желание не только вспоминать, но и действовать, завершая незавершенные проекты умершего, исполняя его желания. Одна немолодая женщина, чей муж часто повторял, что ей стоит стать более самостоятельной и сильной, после его смерти начала прикладывать усилия, чтобы измениться. Другая основала профессиональное сообщество в той сфере, где ее муж был экспертом. Связь с умершим могла поддерживаться и иным образом — двое мужчин рассказали, что будто бы до сих пор соединены со своими женами: один чувствовал, что жена словно живет в нем, другой — что в нем что-то умерло, и мертвая часть ушла в другой мир, чтобы быть там рядом с женой.

Кернберг отмечает, что в этих случаях сочетаются идентификация с утраченным объектом и сохранение с ним внутренних объектных отношений. У горюющего под влиянием мыслей об утраченном близком и желании снова быть рядом с ним, фантазий о его неисполненных планах, а также решении завершить их может поменяться представление о себе самом и измениться жизненные цели. И если острые переживания, похожие на галлюцинации, когда есть ощущение присутствия близкого, и даже его прикосновений и запаха, постепенно завершаются, и идеи посвятить себя делу супруга и исполнению его желаний тоже со временем могут измениться, то внутренний диалог с умершим может продолжаться в течение многих лет. И создавать, по мнению Кернберга, стабильную психическую структуру.

Отто Кернберг, сам болезненно переживающий свою утрату, заметил, что боль после смерти близкого снижается постепенно, но не пропадает до конца, и даже через много лет, при воспоминании об умершем, может снова очень интенсивно переживаться. Такая сильная реакция возникала у его собеседников, потерявших мужей и жен, несмотря на всю бережность и тактичность во время интервью. Эта боль, как считает Кернберг, многослойна, она включает в себя много компонентов. Это, в первую очередь, боль из-за утраты любимого, сожаление о том, что совместной жизни с ним больше не будет. Это боль из-за того, что оборвался жизненный проект этого человека, и он уже не достигнет, не сделает того, что собирался и мог.

Это боль из-за того, что теперь придется в одиночку удерживать совместно построенный мир, которому тоже суждено исчезнуть с твоей собственной смертью.

И, наконец, это боль из-за утраты глубокой зависимости от любимого человека. Отто Кернберг отмечает, что она имеет отчетливые родительские черты, и это говорит о том, что при утрате мужа или жены начинают работать все процессы горевания, которые человек когда-либо переживал, что, в свою очередь указывает на лежащую в их основе реактивацию депрессивной позиции. Одна собеседница Кернберга рассказала, что достаточно легко перенесла смерть своей матери, с которой у нее были плохие отношения, и печаль этой женщиной была вытеснена. Но спустя много лет после того, как умер ее муж, она неожиданно для себя начала тосковать по матери и пережила двойной процесс горевания.

Кернберг считает, что идентификация с умершим, в особенности с теми его чертами, которые восхищали, радовали, давали опору, может стать источником силы и дать ощущение, что горе уходит — об этом писал Фрейд, полагая, что процесс горевания завершается процессом идентификации. Но и после этого могут продолжаться и внутренние отношения с близким человеком, и ощущение вины из-за его утраты. Один мужчина рассказал о том, что его жена серьезно исследовала творчество художника-экспрессиониста. После ее ухода муж не мог продолжить ее работу, у него была совсем другая профессия, но каждый раз при виде картин этого художника он испытывал странную смесь радости и боли.

Фрейд считал чувство вины характерным для патологического горя. А Мелани Кляйн рассматривала его как важный аспект всех процессов горевания, основанный на реактивации депрессивной позиции, и Кернберг нашел этому подтверждение в своих интервью — чувство вины постоянно присутствовало почти у всех его собеседников, в особенности у тех, кто счастливо жил со своими супругами и давал им много поддержки, радости и любви. Те же, кто находился с утраченным близким в тяжелых, сложных отношениях и осознавал это, испытывали меньшую вину.

Керрнберг описывает и другие чувства, которые после смерти близких испытывали некоторые его пациенты. У пограничных пациентов горе часто сопровождалось сильной яростью и обидой на ушедшего, что характерно для регресса к параноидно-щизоидным механизмам. При нарциссической патологии горе часто вообше отсутствует, а вместо него развивается интенсивная параноидная реакция. Она направлена на тех, кого, по их мнению, надо винить в смерти близкого — например, врачей или родственников, которые ухаживали за ним. Таким образом эти люди защищаются от болезненного процесса и сложных чувств.

Даты 1-го блок-семинара:

Темы семинара:

ВНИМАНИЕ❗

Даты 2-го блок-семинара:

Даты 3-го блок-семинара:

Темы семинара:

До встречи на семинарах продвинутого уровня (Advanced Level) учебной программы по ТФП!

С уважением, группа партнеров Psy Event.

КНИГИ ПО ТФП

Отто Кернберг, сам болезненно переживающий свою утрату, заметил, что боль после смерти близкого снижается постепенно, но не пропадает до конца, и даже через много лет, при воспоминании об умершем, может снова очень интенсивно переживаться. Такая сильная реакция возникала у его собеседников, потерявших мужей и жен, несмотря на всю бережность и тактичность во время интервью. Эта боль, как считает Кернберг, многослойна, она включает в себя много компонентов. Это, в первую очередь, боль из-за утраты любимого, сожаление о том, что совместной жизни с ним больше не будет. Это боль из-за того, что оборвался жизненный проект этого человека, и он уже не достигнет, не сделает того, что собирался и мог. Это боль из-за того, что теперь придется в одиночку удерживать совместно построенный мир, которому тоже суждено исчезнуть с твоей собственной смертью. И, наконец, это боль из-за утраты глубокой зависимости от любимого человека. Отто Кернберг отмечает, что она имеет отчетливые родительские черты, и это говорит о том, что при утрате мужа или жены начинают работать все процессы горевания, которые человек когда-либо переживал, что, в свою очередь указывает на лежащую в их основе реактивацию депрессивной позиции. Одна собеседница Кернберга рассказала, что достаточно легко перенесла смерть своей матери, с которой у нее были плохие отношения, и печаль этой женщиной была вытеснена. Но спустя много лет после того, как умер ее муж, она неожиданно для себя начала тосковать по матери и пережила двойной процесс горевания.

Кернберг считает, что идентификация с умершим, в особенности с теми его чертами, которые восхищали, радовали, давали опору, может стать источником силы и дать ощущение, что горе уходит — об этом писал Фрейд, полагая, что процесс горевания завершается процессом идентификации. Но и после этого могут продолжаться и внутренние отношения с близким человеком, и ощущение вины из-за его утраты. Один мужчина рассказал о том, что его жена серьезно исследовала творчество художника-экспрессиониста. После ее ухода муж не мог продолжить ее работу, у него была совсем другая профессия, но каждый раз при виде картин этого художника он испытывал странную смесь радости и боли.

Фрейд считал чувство вины характерным для патологического горя. А Мелани Кляйн рассматривала его как важный аспект всех процессов горевания, основанный на реактивации депрессивной позиции, и Кернберг нашел этому подтверждение в своих интервью — чувство вины постоянно присутствовало почти у всех его собеседников, в особенности у тех, кто счастливо жил со своими супругами и давал им много поддержки, радости и любви. Те же, кто находился с утраченным близким в тяжелых, сложных отношениях и осознавал это, испытывали меньшую вину.

Керрнберг описывает и другие чувства, которые после смерти близких испытывали некоторые его пациенты. У пограничных пациентов горе часто сопровождалось сильной яростью и обидой на ушедшего, что характерно для регресса к параноидно-щизоидным механизмам. При нарциссической патологии горе часто вообше отсутствует, а вместо него развивается интенсивная параноидная реакция. Она направлена на тех, кого, по их мнению, надо винить в смерти близкого — например, врачей или родственников, которые ухаживали за ним. Таким образом эти люди защищаются от болезненного процесса и сложных чувств.

В психоаналитической литературе не так много работ о нормальном горевании, больше внимания она уделяет патологическому горю и горю в рамках депрессии. Поэтому работа Отто Кернберга, изучавшего феноменологию и структуру нормального горевания, так важна для развития психоанализа. К тому же он исследовал горе людей, потерявших своих супругов после долгих лет совместной жизни, а подобных исследований тоже очень мало, что удивительно: авторы, изучающие горе, как правило, обращаются к историям горевания по родителям или по детям, но потеря супруга не менее травматична.
Благодаря серии интервью с вдовами и вдовцами Кернберг пришел к выводу, что процесс бессознательной идентификации с утраченным объектом, который Фрейд считал признаком завершения горя, следует рассмотреть с иного ракурса. Этот процесс касается изменений Я-репрезентации под влиянием репрезентации значимого другого — примеры этих перемен мы видели в предыдущих текстах, где описывались люди, которые продолжали дело умерших супругов или ощущали их «вобранными в себя». Но Кернберг полагает, что в этом процессе есть еще несколько важных аспектов, которые ранее подробно не изучались. Это, во-первых, установление постоянных отношений между Я-репрезентацией и репрезентацией другого — многие горюющие ведут своеобразный внутренний диалог с умершим супругом.

Во-вторых, двойственное сложное состояние — ощущение присутствия утерянного обьекта в своей психике и вместе с тем глубокое понимание того, что его больше нет и не будет.
Перед горюющим стоит сложная парадоксальная задача — осознать, что лишь после утраты он может оценить близкого человека полностью, и этому еще предстоит научиться. Уже нельзя исправить свои ошибки, нельзя стать лучше для своего мужа или жены, нельзя попросить за что-то прощения — объективная реальность этого не позволяет. Но есть шанс исполнить его надежды, вспомнить высказанные при жизни желания. Они могут восприниматься оставшимся супругом как долг, наказ, обязательство — и стать частью СуперЭго горюющего, но не как запрет или требование, а скорее как отношения с ушедшим, исполнение его воли.
Процессу горевания свойственны вина, раскаяние и репарация — близкие, но необязательно связанные между собой аспекты.

Затапливающая бессознательная вина, которая может стать основой тяжелой депрессии, связана с бессознательной же агрессией к ушедшему, с которым были неровные, амбивалентные отношения.
Сознательная вина, нормальная или невротическая, обычно связана с раскаянием из-за неверных действий по отношению к любимому человеку, равнодушия или агрессии. Этого раскаяния, как правило, не бывает у людей с нарциссической личностной структурой — оно заменяется так называемым «страданием выжившего». В иных случаях раскаяние дает импульс к попытке искупить ущерб, через исполнение желаний умершего восстановить хорошие отношения с ним, теперь уже внутренние. Но оно может и породить желание реабилитироваться через личные изменения, хорошие поступки, иное поведение в новых отношениях. И в этом случае может произойти развитие новых систем ценностей, части СуперЭго и структур Эго-идеала, а также рост мотивации и способности связывать повседневную жизнь с этическими стремлениями и смыслами.

Горе не покидает нас даже спустя долгое время после смерти близкого, оно может возобновиться в любой момент — в особенности, как пишет Отто Кернберг, в моменты тихого размышления. В это время ясно видится, что прошлое, настоящее и будущее непрерывно связаны, и, окунаясь таким образом в прошлое, мы вспоминаем и мир, который мы делили с умершим, и ощущаем, что сейчас все по-другому, и в реальности этого мира больше нет, и жизнь так хрупка.

Даты 1-го блок-семинара:

Темы семинара:

ВНИМАНИЕ❗

Даты 2-го блок-семинара:

Даты 3-го блок-семинара:

Темы семинара:

В первые годы после потери яркие всплески боли могут сменяться сильной грустью, но если этих чувств и нет, то горюющий постоянно, фоном, переживает печаль. Потом интенсивность снижается, но память об ушедшем сохраняется во всей полноте. Острая боль и грусть тоже возвращаются в определенные моменты. Например, когда происходит нечто чудесное, полное радости, и это мог бы по достоинству оценить ушедший, но его больше нет рядом. Один из собеседников Отто Кернберга рассказывал, как разрыдался на выпускном вечере своей внучки, вспомнив о жене, которая была очень близка с девочкой, и несомненно радовалась бы ее празднику, если бы была жива. Эта история может быть применима к описанию еще одного момента, вызывающего боль и тоску — когда развивается то, что умерший застал в самом начале: подрастает его ребенок или внук, расцветает когда-то посаженный им сад. Больно и одиноко бывает, и когда происходит что-то особенное, что касается созданного вами мира, слов, фраз и воспоминаний, которые могли понять только вы, а теперь их нельзя никому до конца объяснить, нельзя ни с кем разделить в полной мере. И, конечно, есть сновидения, в которых любимый человек жив, может разговаривать с нами, обнимать, но приходится просыпаться и видеть, что на самом деле его нет и не будет.

Горевание подпитывается всеми этими событиями и не прекращается, но его существование в нас не означает, что новых отношений теперь никогда не будет — Отто Кернберг считает, что горе не равно либидинальной фиксации на прошлом. Наоборот, обеты, которые мы внутренне даем умершим близким, могут влиять на начало новой жизни, могут обогащать новые отношения опытом, пережитым в прошлых, и помогают беречь новую любовь именно потому, что так больно было утратить прежнюю и понять свои ошибки. И если есть убеждение, что умерший хотел, чтобы мы нашли свое счастье и продолжили жить дальше, то процесс горевания, сохранение внутренних отношений с потерянным близким может обогатить душу и развить способность полюбить снова.

Оплакать ушедшего, не отказываться от любви к нему, продолжать горевать, но при этом быть способным к любви — важный аспект горевания. Как пишет Кернберг, этот аспект противоречит идее о том, что либидинальная энергия перенаправляется с утраченного объекта на что-то другое. Он ссылается на психоаналитика Жанин Шассге-Смиржель, которая писала, что любовь к кому-то касается не просто направления нарциссического либидо на объект, и, соответственно, снижения нарциссической инвестированности, но что объект-инвестированное и Я-инвестированное либидо повышаются одновременно, то есть энергию и чувства, которые вложены нами в любовь к кому-то, мы одновременно вкладываем и в себя самих.

Таким же образом любовь к умершему близкому, свободная, очищенная от бытовых и будничных моментов совместной жизни, может сделать более глубоким и чистым чувство к новому возлюбленному. И если он с вниманием и толерантностью отнесется к привязанности горюющего к умершему, это может способствовать дальнейшему развитию их любви.

Во время горевания мы можем испытывать различные чувства, и не всегда это светлая печаль или сильная тоска. Потерять близкого можно не только в результате болезни, после долгих лет счастливой совместной жизни, когда есть пусть горькая, но возможность попрощаться с ним. Смерть может случиться и в результате насилия — встреча с преступниками, террористический акт, репрессии в тоталитарном государстве. Некоторые из собеседников Отто Кернберга, с которыми он разговаривал о переживании утраты, вспоминали своих близких, погибших во время Холокоста. В этом случае рядом с болью обычно существует интенсивная агрессия, которая может достаточно долго переполнять человека, защищая его

Эту агрессию следует отличать от той, которая проявляется при патологическом горевании. В этом случае человек, потерявший близкого, любовь к которому была амбивалентной, неустойчивой, может начать искать виноватых в его смерти, проецируя на них бессознательную агрессию к умершему. Часто при этом встречается обвинение врачей или людей, работающих в системе охраны психического здоровья, если речь идет о пациенте, который покончил жизнь самоубийством. И обвинения эти, как правило, тем сильнее, чем хуже были отношения между погибшим и его родными.

Агрессия и обвинения могут проявляться и в коллективном горевании — например, при утрате национального лидера. Отто Кернберг приводит пример горевания американцев после гибели Джона Ф. Кеннеди и горевания по жертвам Холокоста, относя эти процессы к нормальному гореванию. В этих случаях в обществе наряду с болью и грустью существует идея грядущего восстановления, залечивания душевных ран.

Но существуют и иные формы, когда в горюющем обществе преобладают параноидно-шизоидные черты, и вместо воспоминаний об утраченном, сожалении, боли и печали возникают идеи садистической мести реальным или воображаемым врагам. Подобные идеи могут существовать долго и передаваться через поколения.

Отто Кернберг пишет о своем разговоре с ребе Моше Бергером — о том, какой выбор может сделать для себя горюющий. Близкие человеческие отношения всегда конечны, а отсутствие умершего любимого бесконечно, но лишь во время его отсутствия можно полностью, по-настоящему оценить то, что он присутствовал, был в нашей жизни. Эту любовь к ушедшему, которая будет длиться, пока мы живы, и обещания, которые мы даем в память своих умерших близких, ребе Бергер связывает с фундаментальным религиозным обетом «Тиккунолам» («Исправление мира»). Исправлять мир мы можем через себя — в меру своих возможностей улучшать свою повседневную жизнь и привносить в нее любовь, осознанность и счастье.

После потери близкого человека спасительной кажется мысль, что он не исчез навсегда, что его душа находится в лучшем мире, и когда-нибудь с ним можно будет встретиться. Об этом писали Клайв Льюис в книге «Исследуя скорбь» и Джоан Дидион в книге «Год магического мышления», и оба эти произведения называли собеседники Отто Кернберга, говоря, что книги помогли им пережить самое трудное время после утраты. Оба писателя рассказывают о собственном опыте потери и о том, насколько трудно им было пребывать в расщеплении и выдерживать его — они ощущали присутствие умершего близкого и вместе с тем видели реальность, в которой его больше не существовало. Кернберг считает, что, несмотря на то, что эти книги не являются психоаналитическими исследованиями, дух психоаналитической рефлексии в них присутствует.

Спасительными, утешительными становятся и поездки на могилу любимого человека, установка памятника — человек обустраивает место, где может встречаться с душой близкого, и оно становится символом воссоединения с утраченным объектом.

Существуют и более сложные, и патологические формы такого мысленного воссоединения. Например, размышления о самоубийстве и попытки покончить с собой могут скрывать надежду на максимально скорое соединение с близким в ином мире. А мемориальные места могут стать настолько важными для горюющего, что практически вся его жизнь отдается дорогой могиле, за которой он постоянно ухаживает.

В любом случае убеждение в том, что душа умершего существует в другом мире, что она бессмертна — важная часть процесса горевания, и оно совпадает с религиозными идеями о воскрешении, а будущее соединение с душой любимого можно воспринять как аспект финальной встречи с Богом.

Отто Кернберг отмечает, что Клайв Льюис в своей книге о скорби исследует не только религиозные и научные взгляды на эту тему, но и психологические — убеждение человека в том, что существование утраченного обьекта продолжается, говорит о том, что религиозный импульс имеет психологические корни. Причем стремление к воссоединению и фантазии о жизни после смерти могут выражаться как через ту или иную систему религиозных убеждений, так и через лично созданную версию существования загробного мира.

Отвечая на вопрос, что может произойти, если, попав в мир душ, встретить сразу несколько потерянных в разное время объектов любви, Льюис предполагает, что сложностей не возникнет, ибо все души соединятся с Богом во всеобщей любви. Кернберг указывает, что существуют и иные версии встреч в загробной жизни, но его больше интересует мощная уверенность людей в том, что эти встречи произойдут. Он цитирует Сару Зак де Филк, которая называла эту уверенность, ожидание встречи, связь с умершим — «отсутствующим присутствием». И тем, кто горюет, важно говорить об этом, разделять внутреннее присутствие близкого и с понимающими другими, и с аналитиком, который способен вместить этот внутренний мир.

КНИГИ ПО ТФП

Даты 1-го блок-семинара:

Темы семинара:

ВНИМАНИЕ❗

Даты 2-го блок-семинара:

Даты 3-го блок-семинара:

Темы семинара: