Роман. 35 глава.
Совсем недавно я впервые выступил в парке. Честно сказать: страшно, очень страшно. Но Райли были рядом, и от этого становилось сразу спокойнее. Я смотрел только на них, улыбаясь им, но якобы слушателям (которых было аж десять). Всем, судя по всему, понравилось. И я получил свои заслуженные двести пятьдесят рублей. Не так уж и много, но за первый раз!.. Со временем сумма увеличивалась, но меня больше радовало признание толпы.
На деньги мне было все равно, потому что вскоре отец устроил меня в свою шиномонтажку. На новом месте сразу же возникли проблемы с неким Антоном.. Противный тип. Все время смотрел на меня косо, я пытался не обращать внимание, но в один день он воскликнул:
— Потерянная молодёжь.. Ногти он красит! Волосы он красит! Лицо тоже красишь?
— Каждый день, — это было правдой, но красил я лишь брови с ресницами, чтобы не быть таким блеклым.
Объяснять такому оболтосу про этику и тупость гендерных стереотипов — занятие бесполезное. Я даже не пытался.
— Сам ты ахуел, еб твою мать! Куда катится мир! Эти пидорасы уже даже не скрываются!
Все вокруг обернулись на его восклицания. Я спокойно стоял, закусив губу, чтобы не разораться от злости. С эмоциями у меня сложно: чересчур вспыльчивый.
Мужчина ударил меня по лицу кулаком. Я почувствовал, как из носа потекла кровь. Аккуратно вытер ее тыльной стороной ладони, снова засмеявшись. От боли было приятно, но не от осознания, кто это сделал. Не успел я ничего сказать, как в помещение вошел мой отец.
Я заулыбался, демонстрируя ему кровь на руках и лице.
Отец стал серьезнее некуда, железным тоном спросил у Антона:
— Чем? — все так же железно вопрошал он.
— Он пидор. Я с такими работать не собираюсь.
Отец пожал плечами, спокойно ему сообщив:
— Чего?! — взорвался он. — Почему вы его не уволите? Вам самим непротивно такого работника иметь?!
Я вклинился в разговор, с улыбкой на лице проговорив:
Его лицо противно сморщилось. Я видел, как он взрывался от злости, но не мог ничего сделать. Гордость не давала извиниться.
— Больно хотелось, — фыркнул Антон, забрал свои вещи и ушел.
Все сотрудники проследили за его действиями. И только отец заметил:
— Ушёл, а форму с себя не снял.
Отец хотел обработать мне нос, но я предпочел просто умыться. Ничего страшного не случилось: небольшое покраснение. Антон ударил несильно, пускай кровь и пошла..
После данного события мне захотелось преобразиться, будто бы назло этому гнилому обществу. Я перекрасился в жёлто-зелёный, в цвет волосам накрасил ногти. Сделал укладку утяжком (Райли помогли). Пришел на следующий день на работу довольный.
О ситуации забыли не сразу. Остальные работники часто оглядывались в мою сторону. Один из них даже осмелился подойти, чтобы выдать:
— Мужик или не мужик, а ремонтировать автомобили умеешь. Это уже мощно.
Я не имел ни малейшего понятия, как мне реагировать на подобные высказывания. Мне никогда не хотелось быть стереотипным мужиком.
Ремонтировать, к слову, научился недавно. Иногда, в подростковом возрасте, я помогал папе на работе, еще когда на Сахалине жили, больше наблюдая, чем практикуясь. Здесь же, перед тем как меня устроить на рабочее место, отец обучил некоторым деталям. И пускай это было беспечно, принимать на работу кого-то без образования: работников очень не хватало. Даже на место Антона долго никто не устраивался. Все подменяли друг друга.
И спустя долгое время, наконец-то, к нам забрёл какой-то юный парнишка.
Я собирался к отцу, чтобы уточнить одну деталь, но забыл, что именно хотел спросить, поняв, что в его кабинете кто-то находится. Прислонился к двери, подслушивая разговор. Было слышно отчетливо абсолютно каждую реплику:
— Ты нам не подходишь, — услышал я голос отца.
— Пожалуйста, возьмите меня! — просил незнакомец, — Вы писали, что вам срочно нужны работники. Почему вы отвергаете мою кандидатуру?
— Подумай сам: ты юноша, которому едва исполнилось восемнадцать лет. У тебя аттестат о наличии базового общего образования. Ни опыта работы, ни диплома об окончании какого-нибудь заведения. Даже типичного техникума. Как я могу тебе доверить работать у нас?
Долгая тишина. Чересчур затяжная. Кажется, юноша расстроился и не нашелся, что привести в аргумент, чтобы его приняли.
«Странно, меня в двадцать с такими же данными он устроил на работу, а этого незнакомца не хочет,» — пронеслось у меня в мыслях.
В голове внезапно созрела идея. Я не успел ее даже обдумать, как ввалился в кабинет. Быстро окинул взглядом молодого паренька с короткой стрижкой, заявил:
— Отец, это мой друг, у него сейчас тяжёлая ситуация, ему срочно нужна работа..
Я сделал шаг к нему, приобняв за плечи.
— Как зовут? — спросил шёпотом.
Парень что-то невнятно пробормотал.
— И во-от.. Давай возьмем Виту? Он ответственный парень, под мою ответственность! Хотя бы на испытательный срок, а? Ну отец! Ты же сам говорил, что нам нужно как можно скорее набрать людей!
Я не понимал, зачем это делаю. Наверное, мне хотелось добиться справедливости. Или в кои-то веки сделать добро, помочь незнакомому человеку. Подумать о ком-то, кроме себя. Кто знает, что сейчас он переживает, этот Вита? Вдруг я — его единственная надежда?
Тогда, в кабинете, мне и в мысли не приходило то, во что выльется этот спонтанный акт моей доброты.