28

Сегодня мне 28. Уже начинает немного напрягать как звучит цифра. В такие моменты хочется уже иметь что-то ценное за душой, а что ценного есть у меня?

Одно из первых моих воспоминаний – как я, вместе со страшим братом, мою кошку в тазу в деревянном доме на Достоевского. Больше ничего с того времени не помню.

Потом я жил на Чуйкова у бабушки с дедушкой, мы иногда отправлялись в соседний двор на пикник, для меня тогда это было сравнимо с путешествием на другой континент, что-то далекое, волнительное, к чему нужно основательно подготовиться. Как-то раз мы с дедушкой зашли в спортивный магазин и я увидел там что-то вроде лыж на колесиках, чтобы кататься летом по асфальту. Я их сильно захотел и, видимо, очень доходчиво разъяснил дедушке почему. Он купил мне их, скорее всего на последние деньги, потому что денег у нас никогда не было лишних. Я так ни разу на этих лыжах и не прокатился, потому что встал на них и у меня ничего не получилось, и интерес пропал. Еще мы ловили рыбу в озерцах (болотах?) спереди и сзади дома. Кто был на Чуйкова, видели эти озерца, наш дом был как раз между двумя такими. Ну как ловили, у дедушки постоянно клевало и он постоянно тащил мелких рыбешек из воды, а когда я брал в руки удочку, почему-то клевать перестовало. Я тогда не понимал и сейчас не понимаю почему так происходило. Так ни одной рыбы за всю жизнь я и не поймал, хотя рыбачить выходили мы чуть ли не через день. Кстати удочку мы с дедушкой делали сами, нашли где-то срубленное молодое дерево, очистили от коры, прицепили леску, поплавок, грузило, крючок. Уже тогда я понял, что делать что-то своими руками – это очень круто. Ловили на хлеб.

Помню у папы с его другом был бизнес – турбаза в Марийке в селе Алексеевское. Такой, типа, отель для туристов. Помню там был бильярдный стол в холле, я, пятилетний, играл в бильярд со взрослыми мужиками-постояльцами. Они давали мне победить, что-то шутили, смеялись, я ничего не понимал, но тоже смеялся. Папа тогда строил рядом нашу дачу, а мама готовила еду для рабочих и носила им, держа в одной руке огромную кастрюлю, а другой рукой держа мою руку. Папа со своим этим дургом в итоге что-то не поделили и турбаза осталась другу, а папа достроил дом и мы стали ездить туда каждое лето на месяц-другой. Прекрасные времена были. Я гулял по лесу, строил штабики, забирался на пожарную вышку, учился плавать и ездить на велосипеде, покрывал лаком жуков и собирал экспанаты на чердаке. Тогда мой ежедневный график был намного насыщеннее, чем сейчас, и все, чем я занимался приносило мне огромную радость.

Потом была гопническая школа, я тоже был гопником, иначе было нельзя. Слушал Скутер, Отпетых Мошенников и Руки Вверх. Мне прижигали руку сигаретой, ждали когда закричу, я не закричал. Теперь этот кругляшок на тыльной стороне ладони я ношу как медаль за мужество человека, пережившего 90-е. Слово “пережившего” я использую не случайно. Меня неоднократно били, по нашему двору постоянно ходили парни с монтировками и молотками в руках. У моего подъезда каждую неделю собирались “сходняки”. Я точно знал как на какие вопросы нужно отвечать, например, если тебя спросили бы “по каким законам ты живешь?”, если ответишь что-то вроде “по пацановским”, то тут же поймаешь кулак в лицо. Отвечать нужно было “пацаны по законам не живут, пацаны живут по понятиям”. В 6 классе, когда мы впервые пошли на вешалку играть в бутылочку, со мной отказалась целоваться тогдашняя звезда класса – Аня Пашевич. Как-то раз меня побили зимой и сняли с меня недавно купленные мамой на последние деньги синие “Камелоты”, домой я шел по снегу в носках. Было очень обидно.

В 8 классе я перевелся в другую школу в центре города, там все стало намного проще и лучше. Почти все мои нынешние друзья именно оттуда. Я стал носить широкие штаны и цветные футболки, проколол ухо огромной булавкой, которая была прикреплена, вместе с нашивками “DDT” и “Кино” к рюкзаку Ирки. Просидел с булавкой в ухе весь Английский. Начал заниматься вело-триалом, тусить сначала на плошке, потом на книжке, потом снова на плошке, ходить в Грот Бар и в Джолли Роджер. Денег не было ни на что, поэтому частенько мы с друзьями ждали первой маршрутки, сидя у памятника Мулланур Вахитову, чтобы уехать домой.

Дальше все начало ускоряться.
Съездил в Штаты. Поменял 17 профессий. Отчислили из университета. Увлекся дизайном. Организовал фотостудию. Сильно переживал и бурно радовался. Устраивал вечеринки для всех подряд у себя дома, продолжительностью в месяц. Пережил землетрясение. Любил и прощал. Расставался. Хоронил друга. Сменил много квартир. Женился и развелся. Жил на Кипре. Разговаривал с Марком Дакаскосом и Филом Марджерой. Бывал внутри тюрьмы. Переворачивался на машине. Пытался осознать что-то, прочувствовать, докопаться. Употреблял легкие наркотики. Просыпался в разных местах. Бросал все и начинал сначала. Корчился от невыносимой боли, не от физической, конечно. Совершил огромную кучу неправильных и необратимых поступков. Протестовал. Выпускал пару журналов. Организовывал мероприятия. Никогда не желал никому зла. Продавал. Убегал из военкомата. Впахивал до изнеможения. Отдыхал, забыв обо всем. Планировал и отказывался от планов. 28 лет я жил.

Сложно сказать какой я человек, на мой взгляд я похож на новый логотип Саратова, толи полнейшее говно, толи нечто слишком крутое, хотя всем очевиднее, что, скорее, первый вариант. Спасибо вам, друзья, что вы со мной, вы – главное, что у меня есть. Говорить, что все только начинается не буду, но пока что продолжается, а значит я буду стараться дальше. Шоу маст гоу он.