Интервью с Ксенией Михайловой
Ксения — юрист, у нее собственная адвокатская практика, а в команде «Квирфеста» она отвечает за взаимодействия с площадкой и оказывает фестивалю правовую поддержку. Договор с собственником помещения, взаимодействие с полицией — все это задачи Ксении. Её работа не всегда видна посетителям, но, в том числе благодаря ей, фестиваль остается безопасным пространством настолько, насколько это возможно.
— Расскажи, как ты стала правозащитником?
— В правозащитной сфере я с самого начала своей профессиональной карьеры. Первым местом моей работы в качестве юриста был организация, работавшая с семьями военнослужащих. Со временем я поняла, что хочу и дальше продолжать если не полностью работать в правозащите, то, по крайней мере, уделять ей часть своего времени.
— ЛГБТ-тематика сразу попала в сферу твоих профессиональных интересов?
— С ЛГБТ-тематикой я стала работать в 2012 году. На тот момент дискриминационная политика только начиналась, и была надежда, что это можно притормозить. Сначала я работала с «Выходом» как волонтер, потом стала брать дела как адвокат. Квирфестом я занимаюсь с 2015 года. После того, как я обнаружила, с какого рода проблемами сталкивается фестиваль — поняла, что надо брать дело с помещениями в свои руки. Сейчас я занимаюсь договорами с площадками и взаимодействую с полицией непосредственно на фестивале.
— Полиция часто приходит на фестиваль?
— Полиция приходит на фестиваль всегда. Я не помню случая, чтобы «Квирфест» обошелся без, как минимум, двух визитов полиции. Но это не большая сложность. Фестиваль работает легально, так что моя задача — встретить, дать объяснения, иногда показать, что в помещении нет несовершеннолетних, отчитаться о том, что интернет-трансляция ведется в соответствии с законом.
— Предположим, полиция пришла с проверкой во время мероприятия. Как бы ты посоветовала вести себя посетителям?
— Посетителям в такой ситуации я бы посоветовала не реагировать никак и показать паспорт, если попросят. Эти ситуации для них безопасны. В истории «Квирфеста» были проблемы с ложными минированиями, с давлением на собственников помещений (из-за чего они могут отказать сдать фестивалю площадку в последний момент). Были случаи с нападениями, когда визит полиции — как раз то, что требовалось бы, и она приходит, но бездействует. В последние годы система юридической безопасности и работы с полицией у нас налажена таким образом, что все эти факторы удается свести на нет.
— За 6 лет работы с фестивалем наверняка бывали самые разные ситуации. Что запомнилось больше всего?
— Больше всего мне запомнился фестиваль, кажется, 2015 года. Когда буквально за три часа до открытия в арендованном помещении на Казанской, 7 внезапно «провалилась крыша». Нам пришлось спешно искать помещение. В итоге — нашли, на последнем этаже «Пассажа» на Невском. Помню, моя мама очень веселилась: закрыли мероприятие на Казанской улице и получили ЛГБТ-фестиваль прямо на Невском.
На тот же фестиваль пришел Милонов с товарищами. Они стали ломиться внутрь, охрана заперла двери, и тогда пришедшие с Милоновым люди стали брызгать зеленкой в замочную скважину, и пустили газ с каким-то едким запахом. Мы все оказались заперты в помещении, и очень многие на следующий день замечали у себя симптомы отравления. Но, если честно, в моменте это было скорее весело.
Если говорить об однозначно позитивных воспоминаниях... На одном из «Квирфестов» было мероприятие, посвященное квир-людям с инвалидностью, и туда, а потом и на другие мероприятия этого же фестиваля, приходили слепые люди с собаками-поводырями. Собаки были замечательные. Люди, конечно, тоже были чудесные, но я люблю собак и они мне очень запомнились.
— Что ты пожелаешь «Квирфесту» в этом году или в последующие?
— Я бы хотела пожелать фестивалю (и коллегам, и посетителям, потому что и организаторы, и посетители, и спикеры — все это вместе — «Квирфест») стать полноценной прайд-неделей. Ведь, по сути, фестиваль — это и есть прайд, только в усеченном, в силу существующих политических и юридических ограничений, формате.
Интервью брал Неф, волонтер «Выхода»