Сырое и без елея
Как и почему в России сложилась такая строгая практика Великого поста
Обычно, когда пишут о русском посте, то непременно речь идет о многобразии постных блюд, изобретенных русскими людьми для того, чтобы проводить эти дни с удовольствием и благочестием. Все эти удивительные каши, пироги, похлебки, шанежки и варенья. Собственно, когда все это читаешь и соотносишь с современной, куда более сытой и мясоденой жизнью, не всегда понятно, что такого особенно тяжелого было в Великом посте и откуда все это нытье про «дни печальные Великого поста».
Главное, что нужно знать: все это постное изобилие в Великий пост русские люди если и ели, то только по субботам и воскресеньям. В остальные дни недели ограничения были куда жестче, чем просто запрет на пищу животного происхождения.
Нигде в христианском мире не было и близко такой строгости великопостных ограничений, как в России. Более того, только в России строгость Великого поста не уменьшалась с течением времени, а наоборот, усиливалась.
Если у католиков постная традиция, утвердившаяся с конца VI века, уже к XIV веку заметно ослабла, а потом к XVII и XIX получила и вовсе радикальные послабления (в процессе был даже создан новый богословский термин – «перекус»), то в России принятая и без того жесткая традиция «черного поста» только ужесточалась и достигла пика строгости в XVI-XVII веках (и именно такой вошла в канон). Если мы посмотрим Домострой (XV век в редакциях XVI века), то мы увидим, что подробно описанные правила питания в Великий пост заметно менее строгие, чем те, что сложились век спустя.
Неописуемая мука
Итак. Кроме общего постного установления: отказ от «скоромного» (любое мясо, а также любые животные жиры, молочные продукты и яйца), в Великий пост накладывались еще дополнительные и очень серьезные ограничения (которые, кстати, действуют до сих пор).
- в первый день поста («чистый понедельник») нельзя есть вообще ничего. Во второй – только хлеб и воду.
- в понедельники, среды и пятницы только холодная пища без растительного масла (елея). И только один раз в день – вечером, после захода солнца.
- во вторник и четверг можно вареную пищу, но все еще без растительного масла. И тоже, разумеется, один раз в день.
- по субботам и воскресеньям можно все кроме скоромного и даже два раза в день.
- ну и в страстную неделю совсем жестко: без масла и только сырое. А в страстную пятницу так и вовсе ничего есть нельзя.
- есть еще два (или один, как календарь ляжет) дня в Великий пост, когда можно есть рыбу. На Вербное воскресенье (последнее воскресенье перед Пасхой) и в Благовещение (если этот праздник не совпал со страстной неделей). И еще в Лазареву субботу (день перед Вербным воскресеньем) можно есть икру.
«В этот пост мы переносили большие мучения, подражая им против воли, особливо в еде: мы не находили иной пищи, кроме размазни, похожей на вареный горох и бобы, ибо в этот пост вообще совсем не едят масла. По этой причине мы испытывали неописуемую муку… Как часто мы вздыхали и горевали по кушаньям нашей родины и заклинали, чтоб дома никто впредь не жаловался на пост». Это пишет вовсе не католик и не протестант, а православный монах (даже архидьякон) из Антиохии Павел Алеппский, который в 1654–1656 годах побывал в России.
Об ужасах русского поста иностранцы регулярно пишут уже с начала XVI века. «Некоторые принимают пищу в воскресенье и субботу, а в остальные дни воздерживаются от всякой пищи, другие принимают пищу в воскресенье, вторник, четверг и субботу. Также весьма многие довольствуются куском хлеба с водой в понедельник, среду и пятницу», – это из записок Сигизмунда фон Герберштейна, прусского дипломата, оказавшегося с дипломатической миссией в России в 1517 и 1522 годах. Впрочем, как раз из этих иностранных записок становится ясно, что в соблюдении Великого поста не было единообразия. Впрочем, даже то, что русские, как бы они не относились к строгости поста, все 48 дней твердо и с максимальным тщанием избегали всего скоромного, иностранцев сильно поражало.
«Русская церковь устанавливает весьма строгий способ поста, который теми, кто желают быть благочестивы и богобоязненны, соблюдается добросовестно, а остальными несколько более слабо. Впрочем, все, кого я знал, будучи предоставлены сами себе, даже во время путешествия не хотели вкушать в постные дни мяса, хотя знатнейшие себе и позволяли есть по средам и пятницам самые дорогие рыбы. Когда начинается главнейший пост, то они, насколько можно судить извне, в еде соблюдают большую умеренность и избегают всего, что имеет связь с мясом. В последнее время избегают они и сахару (его они раньше не называли “поганым”), так как немного лет тому назад иностранный купец Бокк сказал патриарху, что для очистки сахара пользуются яичным белком»
Это уже немецкий путешественник Адам Олеарий, который побывал в России в 1636–39 годах и поделился своими наблюдениями в книге «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». И да, про сахар тоже очень любопытно.
Впрочем, все эти иностранцы общались по большей части с людьми из элиты. Что касается народной среды, то, судя по дошедшим до нас свидетельствам, пост там соблюдался еще с большим рвением и строгостью.
Не щадя живота своего
Объясняя строгость русского Великого поста, кажется, не обойтись без разговора про климатические и экономические особенности русской жизни. В католической Европе церковь шла на послабления в посте, в первую очередь, понимая, что люди просто не смогут совмещать тяжелую работу весь день с одноразовым питанием вечером. Потому и сместили постный прием пищи на полдень, а вечером разрешили «перекус» (а потом и утром).
В России – если не брать южные регионы, полноценно присоединенные только в XVIII веке, весна и посевная начинаются заметно позже. А значит, потребность в крестьянской работе во время поста минимальна. Да и торгово-купеческая жизнь замирает – на реках лед или, что того хуже, ледоход.
Однако, пост очень подвижен – вот в этом году он продлится весь апрель – и часто бывает, что его разгар приходился как раз на посевную. Так что климат с обьяснением строгости нам не очень поможет.
Куда лучше с объяснением поможет бедность – весна это время, когда запасы кончились, а ничего нового еще не уродилось. Строгий пост для русских крестьян и бедных горожан в этом контексте как защитный механизм от голода.
Но экономика, климат и даже бедность – это только одна сторона. И очевидно не главная – просто потому что в народной среде строгость поста соблюдалась даже во времена, когда массовая бедность была уже совсем относительной. А для городских нищих пост так и вовсе был самым жирным временем года – традиция раздавать им сэкономленные на еде во время Великого поста деньги часто кормила нищих большую часть года.
В объяснениях строгости русского поста есть и совсем другое измерение. Тоже вполне прагматическое. Пост – это, по сути дела, единственное религиозное действие, доступное простому русскому человеку. Только в посте он безусловный субъект религиозной жизни, только постясь, он ощущает себя деятелем, вершителем своей судьбы. Ограничение в еде и удовольствиях – это как раз то, едва ли не единственное, что человек может сделать для Бога и собственного спасения. А потому, чем серьезнее эти ограничения, тем значимее само действие. И это было для него не только религиозным, но и социальным самостоянием.
В конце ХIX века, когда в «продвинутой» городской среде к посту уже стали относиться весьма вольно, а многие и вовсе не соблюдали пост, в русских деревнях строгое соблюдение поста воспринималось не только как религиозное действо, но и как знак крестьянского достоинства. Демонстрация сословной гордости. Пусть мы и необразованные, много работаем, ходим в грязи и не носим городской одежды, но держим пост, не ноем и не сдаемся. А потому в итоге мы спасемся в вечную жизнь, а неженки-господа обречены вечным мукам. Этот крестьянский пафос самоутверждения через пост многократно описан в литературе конца ХIX – начала ХХ века. Так же, как и специальная посуда для «иноверцев и господ», которую держали в крестьянских домах, чтобы во время поста не скоромить свою – постную.
***
И, кстати, про дни печальные Великого поста. Смысл его все-таки не только в ограничениях еды. Для русских людей это было время великого покаяния и очищения. Ограничения в еде и увеселениях были лишь видимой частью этого великого действа. На пост чаще всего приходилось ежегодное причастие – русские редко причащались чаще, чем раз в год. В это время люди чувствовали себя ближе к Богу, чаще размышляли, чаще задумывались о себе и своих поступках. А в церкви каждый день слышали покаянную молитву Ефрема Сирина. Мы ее хорошо знаем по стихотворению Пушкина:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,