Торжок, котлета и мудрость. Летнее путешествие редакции «Севера», часть шестая.
Нам досталась неожиданно шикарная гостиница – непонятно даже, зачем такая в Торжке, туристов здесь немного. Увы. Я не хвастаюсь – просто это важно для рассказа о котлете и мудрости. При гостинице имелись сауна и боулинг, куда мы, конечно, собирались пойти, и куда, конечно, не пошли, а также роскошный ресторан. Вот в ресторан отправились. Оценили местные настойки – неплохи, хотя встречали и лучше. Заказали еду. Мудрый и бородатый человек Громов А.А. – знаменитую пожарскую котлету, главный специалитет Торжка, я же – самые обыкновенные пельмени. Имелись на то свои причины, но всякий рассказ требует порядка. Отмечу только, что ел мудрый человек и нахваливал. Ел и нахваливал.
Выспались, отправились бродить. Сначала – в Борисоглебский монастырь, разумеется. Там – собор, творение великого Львова. Суровый, чуть давящий даже, грандиозный (именно им, кстати, вдохновлялся, проектируя свое чудо, Матвей Чернятин из Старицы). Сейчас он грустный, и внутрь не войдешь, но красота сильнее разрухи. Пока сильнее. Там и еще церкви, и вид с высокого берега Тверцы на город (зелень, купола, крыши невысоких домиков), и квас в харчевне при воротах, и возможность на собор полюбоваться сверху, взобравшись на красивую розовую башню, где прежде, говорят, была библиотека.
И коты. Суровые самоуверенные звери, приходящие в монастырь кормиться. Монахи, сообщил нам один неравнодушный человек из местных, - котов недолюбливают, но коты гнут свою линию. Когда в монастыре была тюрьма, здесь кормили котов. И когда в монастыре был профилакторий для пьяниц, кормили. И теперь старушки-богомолки несут котам еду. И коты нестройною толпой идут сквозь главные ворота к своим плошкам. И хорошо.
Дальше по берегу – еще храмы, среди которых знаменитейшая Тихвинская церковь, деревянная (!), XVII века (!!), правда, не раз перестроенная. С сохранившимися остатками росписей.
Вообще – город весь достопримечательность, скитаться среди улиц его со старыми домиками можно вечно, но надо ведь и перекусить. Побывать в Торжке и не съесть пожарскую котлету – почти преступление, настал мой час!
Так я, во всяком случае, думал. Но для начала – исторический экскурс. Или даже два.
Первый – необязательный: мы продолжаем бродить по путям святого князя Михаила Тверского. Еще до Бортеневской битвы возле Торжка он разбил рати новгородцев, которые шли на соединение с Юрием Московским и ордынцем Кавгадыем. Новгородцы бежали.
Второй – важный: Торжок с древности на одной из главных русских дорог, из Новгорода в Москву. Местные жители – ямщики, и бизнес у них шел хорошо. Многие богатели, строили гостиницы для проезжающих, при гостиницах – лавки, выбивались в купцы. Ямщик Пожарский еще в конце XVII века отгрохал здесь каменный постоялый двор, пользовавшийся большой популярностью. Когда появился Петербург, проезжающих стало больше, и денег тоже стало больше. Заведение Пожарских процветало. В первой половине XIX века семейной гостиницей заправляла купчиха Дарья Евдокимовна Пожарская, и отель ее был знаменит буквально на всю страну. Все хоть сколько-нибудь солидные путешественники останавливались здесь. Пушкин останавливался (вспомним чуть позже Пушкина), члены царской фамилии останавливались, и чуть ли не с самим государем императором Николаем Первым была Дарья дружна, по крайней мере, так гласит местная легенда, хотя на этот счет достоверных сведений нет. А вот царские дети гостиницу Пожарских любили и потом уже во дворце, случалось, требовали на перекус знаменитых пожарских котлет. Да, их изобрела именно Дарья Пожарская.
Рубленая курятина, специи, сухари – непременно кубиками, а главное – полуфабрикаты на котлеты можно было заготавливать заранее, и проезжающий, подождав недолго, получал блюдо не разогретое, а свежеприготовленное, с пылу – с жару.
В стихотворном гастрономическом путеводителе по дороге из Петербурга в Москву, составленном для друга Соболевского, Пушкин пишет:
Жареных котлет отведай (именно котлет)
Кстати – в обставленном с шиком заведении был даже ватер-клозет, «судно с водяным смывом», и довелось мне в книге одной ученой дамы-краеведа прочесть, что именно на это чудо и намекает великий поэт, советуя «отправиться налегке». Что возможность воспользоваться диковинкой так же важна, как и сами котлеты.
У Аксакова есть о заведении Пожарских мемуар чуть менее аппетитный. Ехал он через Торжок с семьей и с Гоголем (Аксаковы были фанатами Гоголя довольно долгое время). Гоголь уже бывал у Дарьи Пожарской и всю дорогу рассказывал друзьям, как прекрасны ее котлеты. Прибыли, заказали… и обнаружили, что во всех котлетах – длинные белые волосы. Повар лысеющий, что ли, забыл колпак надеть. Дальше – страшное. Дамы от угощения отказались, а вот мужчины волосы выбирали и котлеты ели. Другие у них были представления о брезгливости.
Дарья, кстати, тайны из рецепта не делала, его публиковали в кулинарных книгах. Волосы в числе ингредиентов не упоминаются.
До 80-х годов XIX века главными героями рассказов о величии гостиницы Пожарских были августейшие особы, после – Пушкин. Наследник Дарьи даже показывал номер, в котором великий поэт всегда останавливался, и утверждал, что Александр Сергеевич написал на стене любимого номера стихи, но там столько слоев обоев, что стихи теперь не отыскать.
Врал, конечно. Дело в том, что Дарья, окрыленная успехом, затеяла перестройку своей гостиницы. Уже после гибели Пушкина. Старое здание, где он действительно бывал, снесли, на его месте построили то, на которое и теперь можно полюбоваться. Вложилась в стройку и обстановку хозяйка отеля по максимуму, влезла в долги в расчете на грядущую прибыль, - и прогорела. Потому что как раз в это время появилась железная дорога Москва – Петербург, Торжок остался в стороне от новой магистрали, число проезжающих резко снизилось, доходы местных жителей тоже. Пожарская от потрясения скончалась, имущество пошло с молотка, а самым ярым ее разорителем стал тот самый родственник, который впоследствии и сочинил байку про любимый номер Пушкина и его неведомое стихотворение. Фамилия его была Федухин, но он сделался Федухиным-Пожарским. Бренд все-таки.
История просчетов на этом не кончается. Много лет спустя гостиницу (чего в ней только не было в советские годы) восстановили. А я прочел где-то, что будто восстановили и рецепт котлет, самых настоящих, подлинных, как при Дарье, и подают их в кафе при гостинице. Поэтому вечером и не стал, вместе с мудрым бородачом Громовым А.А., пробовать пожарские котлеты в модном ресторане. Хотелось аутентичности.
И до гостиницы Пожарских мы тоже дошли. Там выставочный зал, магазин сувениров и кофейня. Отличная кофейня, но продают в ней только кофе и десерты. Никаких котлет. Пришлось мне пробовать пожарскую котлету в столовой на берегу. Липкий ком сине-серого мяса в кислых сухарях. Наверное, это немного не то.
И получается, что Громов А.А. на самом деле мудр. А я не очень мудр.
А прижизненный портрет Дарьи Пожарской можно видеть в местном музее Пушкина. Крепкая женщина была. Суровая, рискну предположить.
Но прежде, чем с Торжком проститься, совет: вечером идите непременно на набережную, на низкий берег Тверцы. Там ивы, старые дома, и руины старых домов, и новорусские какие-то замки, в которых живут, наверное, прокурор и военком. Но это не важно. Важно посмотреть на противоположный, высокий берег, на монастырь и на собор, который построил Львов.
