Самый невероятный русский монастырь: от патриарха Никона до президента Путина
Как строился, достраивался, переделывался и реставрировался Новоиерусалимский монастырь.
В России много очень красивых монастырей. Есть среди них потрясающие своей красотой, соразмерностью и величием. И когда мы описываем, например, Ферапонтов монастырь, Кирилло-Белозерский или ту же Троице-Сергиеву Лавру, мы часто употребляем слово «невероятный». Но по большей части там это фигура речи, призванная показать степень красоты и значимости. А тут, в Новом Иерусалиме это слово получает значение близкое к буквальному.
Причем это ощущение невероятного возникает еще по пути к монастырю. Если идти от станции «Новоиерусалимская», особенно в не самую ясную погоду, то вдалеке перед нами начинают проступать очертания Вавилонской башни. Такой, как ее рисовал Брейгель. И потом, когда мы видим, что это никакая не башня, а огромный конусообразный купол с рядами окон, то удивление не проходит и ощущение чего-то фантастического и совсем нездешнего не хочет никуда исчезать.
Впрочем, даже если не идти от станции, а просто войти в монастырь с главного «восточного» входа, то открывается вид столь же невероятный.
Сразу перед нами совсем не высокая, будто вросшая в землю церковь с куполом посередине, который заметно выше самой церкви (на самом деле не будто вросшая, а реально уходящая в землю на 6 метров). Видимо, как раз из-за своей приземистости и украшающего орнамента церковь воспринимается как нечто восточное.
За ней возвышается блистательный ренессансный палаццо с пристроенной к нему высокой ренессансной же башней. И над этим палаццо — украшенный изразцами купол русской церкви. А уже за ним, продолжая движение к небу, тот самый конусообразный купол, который издалека мы приняли за Вавилонскую башню.
Так выглядит Воскресенский собор Новоиерусалимского монастыря, и это действительно невероятно. Каждый из элементов этого собора — собственно, само здание (то самое итальянское палаццо), церковь святых Константина и Елены (приземистая, врытая в землю с восточной стороны), колокольня с южной стороны и ротонда над часовней Гроба Господня (именно над ней возвышается огромный купол) — не похожи ни на что, строившееся в России и до, и после. Даже колокольня, напоминающая строением верхней части колокольню Ивана Великого, нижней частью выглядит совсем по-другому и куда более ренессансно-итальянской, чем знаменитое творение итальянского архитектора Бона Фрязина в Кремле.
И все это вместе, кажется, не должно вовсе сочетаться и, тем более, не должно восприниматься как нечто русское. Но поди ж ты, не просто сочетается, а выглядит эффектно и вполне грандиозно. И очень по-русски.
***
Монастырь этот был задуман и построен патриархом Никоном, чтобы приблизить Россию к центру христианского мира, чтобы включить в нашу жизнь и культуру далекие и климатически чуждые пространства Святой земли. Чтобы обозначить и закрепить эту связь. Патриарх Никон на берегу реки Истра строил свой Иерусалим, прямой прообраз главных христианских святынь. В первую очередь, храма Гроба Господня — этим прообразом и должен был стать Воскресенский собор.
И в основных своих очертаниях Воскресенский собор действительно похож на знаменитый Иерусалимский храм (особенно если учесть, что во времена Никона завершение мавзолея-ротонды над кувуклией (Гробом Господним) было именно шатровым. Нынешний купол был построен в 1860-х годах (после пожара 1808 года, уничтожившего старое покрытие).
Но именно в основных очертаниях. Во-первых, сам по себе грандиозный замысел всесильного тогда патриарха не ограничивался простым копированием, а во-вторых, в его реализацию активно и регулярно вмешивались русская жизнь и русская история.
***
Патриарх Никон начал реализовывать свой замысел в 1656 году, обладая огромной властью и влиянием. Он был практически соправителем государства. Царь Алексей Михайлович доверял ему все и во всем. За несколько лет до того (в 1653–54 годах) Никон инициировал радикальную церковную реформу, которая должна была унифицировать русское богослужение с изначальной, греческой традицией. И вот теперь он принялся менять не только богослужебные книги, но и само пространство — приближая Россию к мировому христианству.
Замах у него сразу был предельно грандиозным. Он буквально изменил весь ландшафт местности (работу делали, разумеется, монастырские крестьяне, в великом множестве согнанные на эту стройку из самых разных и отдаленных мест). Выкорчевал леса, насыпал холмы (как в Иерусалиме, даже назвал их библейскими топонимами), послал специальных людей в сам Иерусалим, чтобы они досконально описали храм Гроба Господня, продумал со своими архитекторами Аверкием Макеевым и Иваном Белозером (тут он и сам принимал деятельное участие) все до мелочей.
Однако в процессе этой многолетней работы положение Никона сильно изменилось. В 1658 году отношения между Никоном и царем Алексеем Михайловичем резко охлаждаются и патриарх в знак протеста уезжает из Москвы в Новоиерусалимский монастырь. Теперь строительство Иерусалима на Истре становится главным делом его жизни. И как раз в это время, с 1658-го по 1666-й идут основные работы по строительству в монастыре. Но закончить их не удалось. В 1666 году Никона низвергают из сана и насильственно переселяют под надзор в Ферапонтов монастырь. К этому времени Воскресенский собор был практически достроен. Оставалось только соорудить своды и закончить внутреннее убранство. Причем основные изразцовые работы были уже завершены (их делали белорусские мастера). Забегая вперед, скажем, что какие бы катаклизмы, доделки и переделки ни ждали этот храм — все пытались максимально сохранить и восстановить структуру его изразцового оформления.
Впрочем, когда мы говорим — «всего лишь закончить своды», мы говорим об огромном объеме работы и очень сложных инженерно-архитектурных решениях. Пока длилось царствование Алексея Михайловича, о Новоиерусалимском монастыре и его невероятных, но незаконченных постройках все напрочь забыли. Однако царь Федор Алексеевич воспитывался людьми из окружения Никона, и они внушили ему уважительное отношение к опальному патриарху.
В 1678 году он посетил Новый Иерусалим, увидел «недостроенное и находящееся в полном запустении здание невероятной красоты и мощи», после чего распорядился выделить денег и повелел лучшим архитекторам и мастерам закончить строительство. Он даже добился возвращения Никону всех прав и священства, но главный реформатор русской церкви умер по дороге домой из Кирилло-Белозерского монастыря (его перевели туда из Ферапонтова еще при Алексей Михайловиче) в 1681 году.
Через год умер и царь Федор Алексеевич, тоже не дождавшись завершения строительства. И 8 января 1685 года собор был освящен в присутствии царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича, а также их соправительницы царевны Софьи. Все были поражены грандиозностью и необычайностью нового Воскресенского собора и всего монастыря.
***
На самом деле, Никон задумал все немного по-другому. Купол над основным храмом должен был быть мощнее и не круглым, а восьмигранным. Шатер над ротондой — деревянным и куда более пологим. Впрочем, мастера, приглашенные Федором Алексеевичем, сделали эти изменения вовсе не из желания схалтурить. Новая глава была хоть и менее массивна, но куда лучше вписывалась в общую композицию. А вместо деревянного шатра они сделали кирпичный диаметром 23 метра в основании и 18 метров в высоту. Это было уникальными техническим достижением своего времени. И производило воистину грандиозное впечатление.
Впрочем, мы сейчас не можем оценить ни его красоту, ни его грандиозность: в июне 1723 года шатер полностью обвалился. К счастью, ни макет кувуклии (часовня над Гробом Господним), ни кто-либо из людей не пострадали. Решили, что из-за проблем с фундаментом, но современные ученые не уверены в этом. Восстанавливать шатер начали через 8 лет, а проект поручили архитектору Ивану Мичурину. Тот, как его учили в Голландии, провел большую предварительную работу, изучил состояние стен и фундамента, восстановил нижние ярусы ротонды, поврежденные во время обрушения, составил смету остальных восстановительных работ на 10 тысяч рублей. Но тут дело застопорилось — деньги самому монастырю найти не удалось.
Зато когда в 1749 году императрица Елизавета Петровна посетила монастырь, восхитилась невероятной постройкой и ужаснулась плачевным состоянием одной из его частей — вокруг восстановления Воскресенского собора началась бурная деятельность, основную роль в которой играл архитектор Растрелли. Сначала он хотел полностью перестроить всю ротонду, но выкатил такую смету, что денег на нее снова не нашлось. Много лет шли споры и торговля из-за денег, сохранения традиционного облика и всего такого прочего с властями монастыря. В итоге сошлись на проекте инженера Винченцо Бернардацци, который придумал шатер, повторяющий контуры старого, но с радикально большим количеством окон. Именно этот шатер мы и видим сейчас над Ротондой. Точнее, шатер, по большей части повторяющий тот самый шатер, построенный в середине XVIII века. Тот, что мы сейчас видим, возведен был совсем недавно, уже при Путине.
Ну а кроме того, внутреннее убранство храма было полностью переделано под барочный вкус своего времени. Много резьбы, лепнины, полуколонн, а вместо фресок — картины.
В том виде, в котором его восстановили в XVIII веке он простоял почти 200 лет. И был одним из самых богатых и процветающих в России.
После революции сам монастырь, естественно, закрыли, но совсем не забросили. И, тем более, ничего не стали разрушать. Былой белизны и ухоженности, конечно, не осталось, но территория монастыря и сам Воскресенский собор более-менее поддерживались в приличном виде.
***
Немецкие войска заняли Новоиерусалимский монастырь в конце ноября 1941 года. Оккупация длилась совсем недолго, и уже 10 декабря 1941 года они вынуждены были отступить. Однако во время отступления у них почему-то хватило времени, чтобы взорвать несколько подкупольных столпов и колокольню. Причем сделали они это по-немецки грамотно и профессионально. Так, что в итоге в очередной раз обрушился шатер ротонды, а также большая глава основного храма и колокольня. Начавшийся в результате взрывов пожар очень сильно повредил внутреннее убранство основного храма, в том числе был полностью уничтожен главный алтарь со всеми иконами.
Специалисты Академпроекта уже в январе 1942 года провели обследование повреждений. А в 1943 году под руководством Алексея Щусева был создан первый макет реставрации Воскресенского собора. Но работы по расчистке завалов в монастыре начались только в в 50-х. Проектом реставрации руководил Петр Барановский. Составленный им генплан реставрационных работ был столь же радикальным, как и замысел самого собора. Барановский предложил восстановить все так, как оно было построено в XVII веке, без перестроек и украшений времен Растрелли. Он вообще был сторонником реставрации церквей не по открыткам начала ХХ века, а в логике восстановления их изначального, «неиспорченного послепетровскими улучшениями» облика. За что лично от меня ему большое спасибо.
Но тут его концепция не нашла понимания и одобрения. В итоге решение было отложено, и к полноценные восстановительные работы начались только в 70-е годы. Велись они не быстро и не всегда профессионально и тщательно. Тот же шатер над ротондой с первого раза не удалось восстановить — выявились конструктивные ошибки. Но в итоге в конце 70-х был восстановлен купол, а к концу 80-х был практически завершен и шатер. И уже в середине 90-х реставрация была почти закончена — с храмов сняли леса. По большей части были восстановлены изразцы — особенно сложным было восстановление изразцов на главе основного храма — но эта работа хоть и велась около 10 лет, но была сделана очень профессионально и качественно. Теперь только деревянная будка на месте колокольни напоминала о трагедии, произошедшей в 1941 году. Ну и злосчастный шатер хоть и был сделан по тщательно разработанному плану и выглядел очень хорошо и аутентично, в процессе эксплуатации оказался проблемным. Советские материалы не сильно соответствовали советскому же ГОСТу, и через окна пошли регулярные протечки.
Разумеется, предполагались и дальнейшие работы по реставрации и консервации внутреннего убранства, также требовали небольшого восстановления и обновления стены храма. Но тут снова вмешалась русская история.
Летом 2008 года президент России Дмитрий Медведев вместе с патриархом Алексеем II посетил монастырь. Он был, разумеется, поражен его необычайной красотой, а также «удручающе бедственным состоянием уникального российского культурного шедевра». В итоге в марте 2009 года был опубликован Президентский указ № 245 «О мерах по воссозданию исторического облика Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря», который выделял 10 млрд рублей ежегодными субсидиями из бюджета на восстановление храма. Кроме того, был создан специальный президентский фонд.
В общем, за дело взялась знаменитая компания БалтСтрой. Та самая, что реставрировала практически все самые дорогие и важные «культурные объекты» (благо, контролирует компанию непосредственно руководство ФСО — ссылка ведет на сайт, внесенный в реестр иностранных агентов): в том числе, например, Петропавловский и Морской соборы в Питере, стены и башни Московского Кремля, Грановитую палату, Соловецкий монастырь, Малый театр в Москве. И за десять лет все сделала так, как это делается в путинской России. Чисто, дорого, богато, но без видимой пошлости и видимых следов новодела. Да, постепенно из наблюдательного совета были удалены все специалисты-реставраторы, все сторонники аутентичных решений. Им почему-то было проще не решить проблемы с протечками шатра, а заменить его таким же, но попроще. — издалека все равно не видно разницы. Старую лепнину внутри храма, разумеется, всю сбили, а новую сделали так, что видно, что ее точно не при Растрелли делали. Ну то есть все как всегда. Ничего страшного и ведь все равно красиво получилось. Стоишь смотришь на Воскресенский собор и дух захватывает. Здорово же что они — власти наши — нам такой красивый храм построили, прям из руин подняли. Есть ведь за что похвалить.
Но вот смотрю я на фотографии конца 90-х — начала нулевых и очень остро чувствую: нет, они не построили классный монастырь, они наоборот лишили нас очень крутого места, тут, совсем рядом с Москвой. Тогда я почему-то вообще не обращал внимания на Россию, ездил постоянно по Европе. А теперь вот нестерпимо хочу туда, к Воскресенскому собору Новоиерусалимского монастыря, каким он был в начале нулевых. Хочу кричать: «Верните 2005 год!» Глупо, да.