Волшебная фольга и фэнтезийный святой
Как в Советском Союзе выживала традиция украшения икон
Это будет недлинная история про неожиданную и радостную встречу. С важной рекомендацией в финале. Но начнется все со встречи несостоявшейся.
В прошлом году я очень хотел попасть на выставку «Советские иконы. Религиозные артефакты эпохи гонений» в Санкт-Петербургском музее истории религии. Не сложилось, увы, зато удалось приобрести книгу Дмитрия Антонова и Дмитрия Доронина «Советские иконы. История и этнография нижегородской традиции» («Индрик», 2023). Собственно, выставка, на которую я не попал, была подготовлена этими двумя исследователями, изучающими совершенно изумительные объекты.
Если вы не особенно юны и в годы советского своего детства бывали в деревне, то вы их помните – у вашей бабушки они наверняка были. Маленькие иконы в застекленных киотах, у которых вместо окладов – нелепые и трогательные украшения из фольги, самодельные бумажные цветочки и восковые ягодки.
Вот это все как раз исследуют Антонов и Доронин. Всерьез, как традицию, выясняя биографии мастеров и особенности стилей. И это (неожиданно даже, может быть) увлекательно, содержательно, важно и еще… Еще трогательно, что ли.
Началось все еще до революции: монастыри для паломников производили в товарных количествах нехитрые иконки, на которых изображались основатели обителей и сами обители. Что-то вроде наших магнитиков на холодильник, не сочтите за кощунство. В иконописных селах (В Палехе, Мстере, Холуе, - побродили мы по ним в свое время и рассказывали о своих скитаниях) тоже тысячами писали иконки для невзыскательных потребителей. Простенькие и дешевые. Но душа русского человека требовала роскоши, даже когда денег на роскошь у него не было. Вот для таких любителей роскошества и был изобретен фолежный (то есть сделанный из фольги) оклад. Монахини в мастерских и жены палехских иконописцев украшали фольгу сложными узорами, прилаживали цветочки из лыка или бумаги, вырезали ягодки из мыла или воска…
С революцией все это кончилось, понятное дело, палехские мастера переключились на производство шкатулок (среди которых тоже есть настоящие шедевры, иные герои росписей – пионеры и челюскинцы, словно бы с икон сошли). Монастыри разогнали. Уцелевшие монахини доживали свой век в окрестных деревнях и делились мастерством с местными. Традиция не умерла. Искусство создания окладов из подручных средств вплоть до развала Союза оставалось востребованным.
Иконы, кстати, тоже ведь брать было неоткуда. Украшали старые – писаные, палехские, холуйские, гороховецкие, или печатные (Сытин их издавал изобильно, у меня уцелела бабушкина Богородица сытинской печати). Иногда – «реставрировали», заполняли в меру разумения утраты. Но чаще всего использовались черно-белые фотографии старинных образов. Троице-Сергиева лавра имела официальное разрешение выпускать такие иконы-открытки, и едва ли не все фотоателье Советского Союза печатали их подпольно.
Мастера изворачивались, как могли. Фольгу, например, покупали у рабочих молокозаводов. Помните разноцветные круглые крышки на советских бутылках с кефиром, молоком и ряженкой? На заводы фольга поставлялась в рулонах и рабочие ее просто крали. Инструменты для работы тоже использовали самые странные – отвертки, шила, шариковые ручки…
То есть это сразу несколько историй. История о том, что вера – пусть наивная и даже примитивная – сильнее любых гонений. История о тяге к красоте – да, тоже наивной, и что? И о советской нищете, и о советской неустроенности. Во всем.
Сейчас традиция умерла. И мастера умерли, и работа их никому не нужна – желающий может в церковной лавке купить икону Софринской фабрики, хоть в жестяном окладе, хоть в серебряном, хоть вовсе без оклада. Фолежные иконы пылятся на чердаках, их относят в часовни или к родникам, которые почитаются святыми. Там они гибнут.
А вот Антонов и Доронин собрали уже целую коллекцию таких вещей, показали их людям и продолжают свою работу. Здесь начинается история про нежданную встречу.
Мы были в Твери и забрели в Спасо-Преображенский собор. Его еще святой князь Михаил Тверской начинал строить (первый, кстати, белокаменный храм на Руси после монгольского разорения). Много раз собор перестраивали, массивное здание конца XVII века дождалось большевиков. Большевики собор взорвали, конечно.
С 2014-го собор восстанавливали (по сохранившимся обмерам и фотографиям), а теперь достроили и открыли. Получилось не так уж плохо для новодела, кстати сказать. Мы вошли и не сразу обратили внимание на скромный баннер перед лестницей в подвал. Но, по счастью, все-таки обратили. А там – она. Та самая выставка. Называется сейчас «Христианская народная культура в СССР: исчезающее наследие», но это именно она.
Она даже больше стала – работа исследователей продолжается, на выставке есть находки не только из Нижегородской области, но еще и из Тверской. В частности – украшенные безвестными мастерами фигурки Нила Столобенского. Нил в XVI веке жил отшельником на Столобенском острове (это озеро Селигер). Позже там появился знаменитый Нило-Столобенский монастырь, и монахи снабжали паломников небольшими фигурками, изображающими святого. Он совершил много подвигов, но больше всего почитателей поражало то, что спал святой Нил стоя, опираясь на крюки, вбитые в стену кельи. Чуть согнутые деревянные фигурки – в память об этом.
Видимо, и в советские годы скульптурок этих уцелело немало. Их украшали. Невообразимые нимбы из золотой фольги, роскошнейшие одеяния. Это изумляет. Отшельник выглядит – ну, как звездный император из какого-нибудь фэнтези. И что-то такое особенное нам рассказывает о том, что считали прекрасным и возвышенным крестьяне Тверской области.
Собор – на Советской улице, рядом с Путевым дворцом Екатерины, где картинная галерея. Выставка – до 31 января следующего года. Будете в Твери – обязательно идите. Это надо видеть.