К вопросу о традиционных ценностях: история одной стройки
О традиционных ценностях теперь рассуждать модно, так чего бы нам отставать? Тем более, что в руки попалась одна старинная, но очень увлекательная книга. Итак.
«По Высочайшему повелению 8 сентября 1899 г. было отпущено 2,5 млн руб. на постройку гинекологического института в Петербурге». Речь – об учреждении, где должны были оказывать помощь при сложных родах, этаком перинатальном центре. Помните, в счастливые и мирные времена в моде было это словосочетание: «перинатальные центры»? Президент лично следил за их строительством, и я однажды своими глазами видел, как губернатор одного обширного региона, получив от вождя нагоняй за недостаточную расторопность при строительстве перинатального центра, отправил на стройку, на субботник всю свою администрацию. И бродили среди голых бетонных стен грустные мужчины. С метлами и в очень дорогих костюмах.
Однако, вернемся из Федерации в Империю. «…постройка велась так роскошно и так нерасчетливо, что израсходовано было 3.400.000 руб».
Автор, которого я здесь цитирую и о котором чуть позже еще поговорим, конечно, аккуратен в выражениях. Ясно ведь, что постройка велась очень даже расчетливо. Главное – понимать, в чем расчет. Кстати, факты, которые автор далее приводит, это только подтверждают:
«На каждую кровать было израсходовано 17.000 руб., а стоимость кровати даже образцовых учреждений этого рода не более 3.000 руб, кроме, впрочем, Hotel de Dieu в Париже. Столы, например, приобретались по 82 руб. за штуку, стулья с плетеньем 1000 штук по 20 руб. за штуку, а обычная цена им от 2 до 12 руб. Табуретки для прислуги – по 7 руб».
Слова «откат» в том значении, к которому мы привыкли, тогдашний русский язык не знал, но здесь откатами явно попахивает. И, кстати, к вопросу о госзакупках – были и конкурсы, но часто условия в них формулировались так, что выполнить эти условия могла только одна определенная фирма. Мудрые предки все придумали до нас. Мы – лишь карлики, стоящие на плечах у гигантов.
Чиновники Государственного контроля (это специальное учреждение, следившее за тем, как расходуются бюджетные деньги) пытались протестовать, но строительством занималось Ведомство императрицы Марии, оно же – Четвертое отделение собственной Его Величества Канцелярии… «Быть может, все предлагаемое для института дороже того, что существует, но потому, что оно лучше. Институт удостоился при самом возникновении своем особого Монаршего внимания, причем планы и задачи его, равно и способы его сооружения были предуказаны Его Императорским Величеством». Аргумент неотразимый.
Отдельная битва – которую Госконтроль, разумеется, тоже проиграл – была за орган для института. Строители считали, что органная музыка будет положительно влиять на рожениц, контролеры возражали, что факт такого влияния научно не доказан, к тому же, странно, что запланирована покупка органа за 23 000, в то время, как орган в Петербургской консерватории стоит 15 000. Тут, впрочем, строители все же пошли на уступки и купили орган всего лишь за 17 200 руб, а также наняли органиста с жалованием 1200 руб в год.
Ну и так далее, по мелочи: «Смета администрацией института составляется сильно преувеличенной, и Государственному контролю приходится воевать: так, сода показывается в 4 руб., тогда как она стоит 90 коп., мыло – 6 руб., а оно стоит 3 руб. 70 коп., и, например, смета по мытью белья, составленная институтом в 4.320 руб., Государственным контролем сокращена до 1.432 руб».
Удивительная эта история – или наоборот, неудивительная вовсе? – рассказана профессором-экономистом Иваном Христофоровичем Озеровым. В 1907-м вышла его книга «Как расходуются в России народные деньги?» и тут же стала бестселлером. Похожих примеров там бездна – строили, например, на казенные средства образцовый курорт в Гаграх, рассчитывая привлечь иностранных туристов. Работали с размахом, потратили миллионы, органа, правда, там не было, зато был штат выписанных из Австрии псарей с собаками, чтобы развлечь гостей охотой. Все получилось, кроме пустяка – туристы из-за границы почему-то так и не приехали в Гагры.
Военные заказы, строительство железных дорог, кредиты для заводов, принадлежащих правильным предпринимателям, - всюду традиционные ценности цвели. Кстати, была на закате империи еще одна традиция, ныне, кажется, все-таки умершая. Иногда инициированные контролерами разбирательства длились годами, а то и десятилетиями. Иные фигуранты за это время успевали умереть. И если даже факт растраты был доказан и принято решение о взыскании с ответственного чиновника похищенных денег, вдову и детей не трогали, - не лишать же их пенсии?
Гуманно очень, странно, что не возродили до сих пор. Ну, впрочем, наша-то империя только входит в пору своего расцвета.
И кое-что об авторе все-таки: крестьянский сын из-под Костромы. В двуклассном народном училище так поразил преподавателей успехами, что нашли ему деньги для обучения в гимназии. Гимназия – с золотой медалью, потом университет и успешная научная карьера. В 1918 году сбежал от большевиков, но недалеко: стал советником гетмана Скоропадского. В 1919-м вернулся в Советскую Россию. Собирались выслать на философском пароходе, но почему-то не стали. По легенде, с ним беседовал сам Дзержинский однажды, спросил, верит ли профессор в возможность построения социализма. Озеров ответил: «Я все-таки ученый-экономист, как я могу верить в подобное?» Создатель ВЧК распорядился Озерова отпустить. За честность.
В 1930-м сел. Соловки, потом Беломор-Канал. Реабилитирован, отправлен вместе с супругой в Ленинградский дом для престарелых ученых. Там и умер от голода в 1942-м. Ему было 73 года.