Древняя Русь против Московии: последняя битва
Житие и подвиг святого князя Михаила Тверского
Московский князь Юрий Данилович очень хотел заполучить титул великого князя. Никаких прав на титул — по тогдашним понятиям о справедливости, с которыми татары, новые хозяева Руси, в общем мирились, — у Юрия не было. Великий князь Андрей Александрович, третий сын Александра Невского, умирая, завещал его князю Михаилу Ярославичу Тверскому. Зато у Юрия была жажда власти, склонность к интригам, и четкое понимание того, на чьей стороне теперь — необоримая сила.
Поэтому в 1304 году Юрий Московский отправился в Орду, к хану Тохте. Туда же поехал и Михаил Тверской: последней воли предшественника было мало, чтобы сделаться великим князем, требовался ханский ярлык.
Истерзанным русским землям грозила княжеская усобица — новые войны, новая кровь, еще одно нашествие степных хищников, которые уж точно не упустили бы случая пограбить, «примиряя» князей и «восстанавливая порядок».
Глава церкви, митрополит Максим, попытался остановить московского властолюбца. Он просил Юрия не ходить в Орду, обещая взамен любые блага: «Я тебе порукой буду, с княгинею, с матерью князя Михаила, — чего захочешь из отчины вашей, то он тебе и даст». Юрий просто обманул митрополита: «Хотя я, отче, и пойду, но не буду искать великого княжения».
Стоит, пожалуй, отметить, что наши герои — близкие родственники. Юрий — внук Александра Ярославича Невского, а Михаил — сын Ярослава Ярославича, брата прославленного князя-воина.\
Жизнь и житие
Нам в некотором смысле повезло — многие повести о важнейших для древней Руси исторических событиях создавались гораздо позже, чем эти события происходили, и опираться на них как на источники — дело тяжелое («Север» уже рассказывал, например, как и когда было написано «Сказание о мамаевом побоище»). А вот историю гибели и подвига святого князя Михаила Тверского написал не просто очевидец, а непосредственный участник страшных событий в Орде, и написал по горячим следам — в первой четверти XIV века. Скорее всего, это был один из самых близких к князю людей, его духовник, игумен тверского Отроча монастыря Андрей. Это, правда, неточно, но в любом случае автор Жития Михаила Тверского — кто-то из священников, бывший в свите князя.
Мир русского прошлого иногда тесен: именно в Отроче монастыре задушил святого митрополита Филиппа Малюта Скуратов, любимый палач Иоанна Грозного. Это, впрочем, необязательная ремарка.
Важно, однако, понимать, что у древней литературы — своя специфика. Житие пишется по определенным канонам, и достоверность в нем часто приносится в жертву традиции, даже если автор своими глазами видел то, что описывает. Про то, как это работает, есть замечательная книга Василия Осиповича Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник». И — чтобы было понятно, что так это работает не только у нас, — есть исследование Жака Ле Гоффа «Людовик IX, святой». Там как раз наглядно показано, как мало живого и человеческого остается в рассказе о живом человеке, если задача автора — доказать его святость.
Житие Михаила Тверского тоже не свободно от давления жанра, разумеется: в критические моменты князь слишком уж точно и слишком обильно цитирует священное писание, например. Однако автор близко знал своего героя, и, похоже, искренне им восхищался. Он описал как раз живого человека с ярким характером. Мелкие подробности, малозначительные бытовые штрихи, детальное описание страданий князя в Орде — все это дает нам возможность уловить тонкий запах эпохи. Увидеть нерасчетливого, смелого и благородного человека, для которого честь оказалась важнее выживания.
Победа
Итак, князья-соперники в Орде, где «не хотящий добра роду христианскому дьявол вложил в сердце князьям татарским мысль столкнуть братьев, и сказали они князю Юрию: "Ежели ты даешь дани больше князя Михаила, то будет тебе великое княжение". Так обратили они сердце его, и начал искать он великого княжения. Таков обычай поганых и до сего дня, — посеяв вражду между братьями, князьями русскими, себе многие дары они принимают».
Однако тверская дань татарам приглянулась больше. Ярлык получил Михаил. Автор Жития последующие события описывает кратко: «От того времени началась вражда между князьями этими, и еще заключали мир между собою многажды, но дьявол снова поднимал рать». На самом деле — это годы кровавой усобицы, более или менее мелких военных стычек, в ходе которых Михаил дважды едва не взял Москву. Отказываться от притязаний Юрий не собирался, а собственных сил ему не хватало. И он решил еще раз отдать Русь на растерзание татарам, чтобы добиться вожделенного ярлыка. В Орде сменился хан, и Юрий с богатыми дарами отправился к новому «царю», Узбеку. Очаровал, купил, женился даже на царской сестре, и с татарским войском, которое возглавлял вельможа Кавгадый, выехал на Русь.
Михаил понял, естественно, что сопротивляться бессмысленно и предложил Юрию мир: «Брат, если тебе Бог и царь дали великое княжение, то я уступлю, но в мою землю не вступай». Однако Юрий, почувствовав силу, решил отомстить за обиды и заодно — раз и навсегда сломать хребет сопернику. «Пришел князь Юрий войной на Тверь, собрав всю землю Суздальскую, а с кровопийцей Кавгадыем множество татар, и бусурман, и мордвы, — и начали жечь города и села. И была скорбь и печаль великая, ибо хватали они мужчин и мучали, нанося им различные раны, и смерти предавали, а их жен осквернили, поганые. И сожгли всю волость Тверскую до Волги, и пошли на другой берег Волги, и хотели в той стороне то же сотворить».
Наш автор показывает сначала Михаила богобоязненным, едва ли не робким — князь собирает бояр и епископа, и обсуждает с ними: нет ли на Твери какой вины перед Москвой. Но тут же автор словно бы спохватывается, и мы видим совсем другого героя: «Братия, — говорит Михаил, — слышите, что гласит святое Евангелие: "если кто положит душу свою за ближних своих, великим наречется в царствии небесном. Нам же не за одного человека, не за двоих положить души свои: столько народа в полоне, а кто убит насмерть, жены же их и дочери осквернены погаными; и ныне нам, за столько народа положившим души свои, вменится слово господне во спасение"».
Князь ведет свои полки на смерть — и разбивает рати москвичей и татар. Он в первых рядах, доспех его изрублен, а на нем — ни царапины. Трусливый Юрий бежит с поля боя, бросив ордынскую жену, и сам в конце концов оказывается в Орде, у царственного родственника. С ним и «кровопийца Кавгадый», который сочиняет на тверского князя «многие неправды».
Гибель
Сочинять тут было нечего, конечно. Хан не мог простить непокорному вассалу разгрома ордынского войска. К тому же, его сестра, жена Юрия Московского, умерла в тверском плену (не знаем, почему, едва ли с ней обращались плохо). Хан потребовал Михаила на ковер.
Тверской герой не стал сопротивляться. Он понимал, что сделал и какие последствия его победа может иметь. Он не хотел видеть повторения батыева нашествия. В Житии есть трогательный момент. Сыновья Михаила предлагают отцу вместо него отправиться к хану в качестве заложников. Но для благородного воина это вариант неприемлемый: «Видите, чада, что царь не требует ни вас, детей моих, ни кого иного, а моей головы хочет. Если я куда-нибудь уклонюсь, а отчина моя вся в полоне перебита будет, — ведь мне же умирать после этого; так лучше мне ныне положить душу свою за многие души». И прежде, чем отправиться к хану, он заехал на Нерль — помолиться в самом красивом из русских храмов.
В Орде случилось то, что должно было случиться. Узбек, естественно, был настроен против тверского князя, а Кавгадый и Юрий старательно подогревали его ненависть. Михаила судили, подвергая унизительным издевательствам, почти месяц. Все это в подробностях описано автором, который вместе со своим князем приехал к татарам.
Михаилу предлагали бежать, он отказался. Не захотел оставлять на растерзание врагу своих людей, прибывших в ханскую ставку.
Князя приговорили к смерти. В его палатку ворвалась толпа, состоявшая из татар и москвичей. Закованный в колодки Михаил встретил убийц стоя. Его сбили с ног, он снова встал, его снова повалили на землю и стали избивать. Затем некто Романец, — судя по имени, русский, а не татарин, — вырезал князю сердце. Нагое истерзанное тело бросили тут же.
Через некоторое время к месту убийства подъехали Юрий и Кавгадый. Юрий смотрел равнодушно, «и яростно выбранил Кавгадый князя Юрия: "Не отцом ли тебе был сей князь великий? Почему же тело его нагим брошено?" И князь Юрий повелел своим людям прикрыть тело котыгою, что носил еще при деде своем, и кыптом своим». Было это в ноябре 1318 года.
Котыга — это что-то вроде плаща. Что такое кыпт, мы не знаем.
А в соседней палатке, — говорит автор жития, — пили вина бояре московские, и похвалялись, кто удачнее оговорил перед царем Михаила Тверского.
Выбор
Конечно, это не просто рассказ про храброго князя. Это рассказ об историческом выборе. Юрий — как Москва: хитрый, коварный, трусоватый, готовый, чтобы добиться своего, огромную русскую область отдать на растерзание варварам. Михаил — нет, Михаил даже не Тверь. Михаил — это Киевская Русь, уже не существующая, та самая, которую втоптали в пыль кони батыевых полчищ.
Он — благородный воин, для которого честь важнее жизни. Не политик, не интриган, не дипломат. Он понимает, что, побив татар, обрекает себя на смерть, — и выходит на битву с татарами. И жертвует собой, чтобы спасти многих. Он из кончившихся времен, из тех, когда юных княжичей баюкали богатырскими былинами и варяжскими сагами. Из легенд о героях, которые могут Дон шеломами вычерпать и Волгу веслами расплескать.
Динозавр, исчезающий вид, чужой своей современности и неуместный для нее. Герой наступившей эпохи — даже не Юрий, а его брат и преемник, Иван Калита, аккуратный скопидом, который выклянчит у Орды право собирать дань с русских княжеств, и начнет приобретать уделы вокруг новой столицы. Действуя деньгами, хитростью, опираясь на татарскую силу.
Народ выбрал Москву. Буквально, проголосовал ногами: из прочих земель бежали и бояре, и земледельцы в Московское княжество. Там спокойнее, тамошние князья не делают глупостей, их земли реже разоряют татары. Там и соберется сила, достаточная, чтобы избавиться от ига. И там же сформируется государство, которое в человеке видит только средство. И которое до сих пор славные традиции Московии хранит.
Зато Михаил — святой нашей церкви.
Тело его, хоть и не сразу, удалось вывезти из Орды. Князя похоронили в Твери, в Спасо-Преображенском соборе. В советские годы собор снесли.