Сархан
– Но я же не журналист да и не особо разбираюсь в живописи...
– Я понимаю вашу растерянность, – успокоил Лизу голос из трубки. – Именно поэтому мы обратились к вам. Ни одного журналиста туда не пустят. Все, что вам нужно это съездить на мероприятие, посмотреть, если будет возможность – задать вопросы, которые мы для вас подготовим, а потом просто рассказать нам о том, что вы видели. Мы сами напишем статью.
– Я не знаю... – Лиза нахмурилась и помассировала двумя пальцами переносицу. Убрала трубку от уха, посмотрела на экран. Звонок по другой линии. Неизвестный номер. Лиза сбросила его.
– К тому же мы хорошо заплатим. – Продолжал чарующий голос. – Согласитесь это буквально двойной бонус! Увидеть самую загадочную работу Сархана да еще и получить за это денег.
– Но почему я?
– Я не знаю. – честно признался голос. – Почему-то именно вы получили приглашение.
– Только я? – удивилась Лиза.
– Нет, есть еще шесть человек.
– Так может вы договоритесь с кем-нибудь из них?
– Увы, – разочарованно протянул голос, – Они уже подписали договора с другими изданиями. Вы буквально наш последний шанс. Думаю прямо сейчас до вас пытаются дозвониться многие. Но мы заплатим больше!
– Да что вообще такого особенного в этой картине? – зачем-то спросила Лиза.
– Она была куплена за баснословные деньги еще до того, как Сархан закончил работу над ней. И ее владелец заявил, что никогда не покажет ее миру.
– И почему же он передумал?
– Не знаю. – признался голос, – Сегодня всем значимым изданиям пришло письмо, в котором пресс-секретарь мистера Хёста упоминает семь человек, приглашенных для просмотра картины. Вы среди них.
– Да, – вздохнула Лиза, – Мне пришло приглашение. Но зачем делать из этого шоу? Зачем тиражировать это в СМИ?
– Я не знаю, наверное стоит упомянуть, что мистер Хёст достаточно эксцентричен. Никогда не угадаешь, что взбрело ему в голову. В любом случае это не удивительнее, чем купить картину и никому ее не показывать.
– Возможно. – вздохнула Лиза. – Допустим, я согласна. Что мне нужно делать?
– Вам нужно просто посетить мероприятие, посмотреть на картину, по возможности задать вопросы, которые мы подготовим.
– Звучит не слишком сложно. И о какой сумме идет речь?
– Допустим десять тысяч. И еще по пять тысяч за каждый вопрос на который вы сумеете получить ответ. Такой вот KPI. – усмехнулся голос. – Чем больше ответов, тем больше денег. Мотивирует, согласитесь?
– Звучит неплохо.
Лиза взялась за услужливо, но с каким-то высокомерным достоинством протянутую руку лакея и вышла из машины. То же самое сделали пассажиры шести других автомобилей, присланных мистером Хёстом. Все вышли одновременно и теперь смущенно крутили головами, рассматривая особняк, слуг, друг-друга.
– Прошу за мной. – лакей будто бы специально выждал несколько секунд, давая Лизе утолить свое любопытство и пошел ко входу в особняк.
Лиза последовала за ним. То ли эту церемонию репетировали, то ли такие приемы проходят тут постоянно, но семь пар человек совсем не создали толкучки и даже не приблизились друг к другу на расстояние вытянутой руки. Процессия цепью прошла через главный вход, поднялась по мраморной лестнице, прошла через несколько залов и оказалась в относительно небольшой комнате без окон, но с шестью креслами, расставленными по одной линии. Напротив них стояло еще одно кресло в нем восседал пожилой мужчина с тростью. Вероятно сам мистер Хёст. Почти всю стену за его спиной занимали черные плотные шторы. За ними, видимо, висела картина из-за которой все тут и собрались.
По обе стороны от штор, перед закрытыми дверями стояли лакеи с каменными лицами.
– Добрый вечер, дамы и господа. – с какой-то гаденькой полуулыбкой поздоровался хозяин. – Прошу вас, для начала сдать ваши мобильные телефоны, а так же часы.
В руках у лакеев уже откуда-то возникли подносы и шкатулки. Лиза положила в обитую бархатом коробочку телефон. Часов она не носила, но задумалась над причиной, по которой их необходимо сдать. С телефоном-то понятно. Можно предположить, что хозяин опасается, что кто-то сделает фотографию.
– Прекрасно! – сказал хозяин особняка, когда последняя шкатулка закрылась. – Теперь занимайте ваши места. Обратите внимание, каждое кресло предназначено для конкретного человека. Все они подписаны.
– Но их шесть. – заметил мужчина с волосами зачесанными на лысину.
– Я знаю. – кивнул мистер Хёст. – Вы очень наблюдательны.
Прозвучало как-то издевательски. Гости приблизились к креслам. В каждом из них лежала бумажка с именем. Вот теперь-то началась толкучка. Люди заглядывали через спинки кресел, понимали что им нужно вправо или влево, неловко обходили друг-друга. Лиза мысленно вздохнула. Ведь слуги наверняка могли каждого усадить по местам без этого идиотского Броуновского движения. Сама она просто стояла, ожидая когда все рассядутся и станет понятно, какое кресло предназначено ей.
Но она ошиблась. Все шесть кресел оказались заняты. Рассевшиеся по местам гости ерзали и переглядывались. Широкоплечий мужчина лет сорока обернулся, увидел стоящую в задумчивости Лизу и встал, видимо намереваясь уступить место.
– Я должен вас предупредить. – Остановил его порыв мистер Хёст. – Если вы уступите свое место, то будете вынуждены покинуть нас.
Мужчина скривился, но сел обратно.
– Но здесь только шесть кресел! – Озвучил очевидное мужчина с лысиной.
– Ваша прозорливость не перестает меня удивлять. – кивнул хозяин.
– И что же, вы предложите девушке стоять?! – фыркнула блондинка занимающая второе кресло справа. – Да еще и на каблуках?
– Можете уступить ей место. – Сложив руки на стоящую меж колен тросточку ответил мистер Хёст. – Что до каблуков. То не я их на нее надел.
Повисла тишина. Лиза какое-то время стояла в задумчивости, потом подошла ближе, встала между третьим и четвертым креслом, оперлась одной рукой на спинку и неторопливо сняла туфли. Ей показалось, или Хёст едва заметно улыбнулся.
– Давайте начнем. – кивнул хозяин особняка. – Думаю представляться мне не нужно, ваши имена я знаю, а вам знакомиться друг с другом вовсе не обязательно.
Хёст замолк, задумался над чем-то, погладил усы. Все ждали.
– Да, о чем это я? – он словно бы включился. – Я знаю, что всем вам велено задать вопросы. Маленький гешефт. Я не против. Задавайте, но есть два условия. Один вопрос на человека – это раз. Время между моим ответом и следующим вопросом не должно превышать шестьдесят секунд – это два.
Лиза хмыкнула. Вот зачем сдавать часы. Это какой-то странный перфоманс. Он отлично знал, что каждому гостю выдадут список вопросов.
– Все понятно? Мы можем начинать? – уточнил хозяин особняка.
– Да. – Ответил кто-то.
– Время пошло.
– Почему вы не хотите показывать картину людям? – первой выпалила пожилая женщина занимающая второе кресло слева. Лиза мысленно поставила галочку. Такой же вопрос был в ее списке, составленном редакцией журнала.
– Потому, что она ужасна. – пожал плечами мистер Хёст. – Люди не должны ее видеть.
– И вы отвалили такую сумму за ужасную картину?! – явно сгоряча, необдуманно спросил широкоплечий мужчина. Тот самый, который порывался уступить Лизе свое место.
– Да. – коротко ответил Хёст.
По залу разнесся разочарованный вздох сразу нескольких человек. Лиза посмотрела на реакцию задавшего вопрос. Его она видела сзади-сбоку, но рассмотреть гримасу разочарования смогла и с такого ракурса. Вообще ей показалось, что у нее есть какое-то странное преимущество. Сидевшие в креслах могли видеть только своих соседей. Она же, пусть и с неудобного ракурса, могла наблюдать за всеми. Не понятно только зачем.
Долго висела тишина. Каждый надеялся, что вопрос задаст кто-то другой. Мистер Хёст чуть подтянул рукав пиджака и кинул взгляд на часы. Лиза задумалась. А всем ли тут платят за ответы на вопросы? Складывается ощущение, что да. А если так, то какую сумму? Те же пять тысяч?
Судя по всему, каждый хотел получить ответы на те вопросы, которые есть в списке на халяву. Не тратя на это свою единственную возможность. Никто не знал, какие вопросы в чужих списках. Какая-то сложная игра в которой наверняка есть выигрышная стратегия, но какая? Еще и время поджимает, никто не может точно отследить минуту без часов.
Первой не выдержала блондинка.
– Почему вы купили картину еще до того, как она была закончена?
– Я купил эту работу когда Сархан еще даже не начал работу над ней. – уточнил мистер Хёст. – Я по одному только словесному описанию понял, что это шедевр. Мне не нужно было дожидаться окончания работы.
Шедевр, подумала Лиза. Но минуту назад он сказал, что она ужасна. Как это вообще соотносится? Висела тишина. Очевидно все хотели задать тот же вопрос, что крутился в голове у Лизы, но так же очевидно, что он не был ни у кого в списке, подготовленном редакцией. Жадность боролась любопытством. Лиза прикинула. Два вопроса из ее списка уже задали. Это десять тысяч. Плюс десять за то, что она вообще приехала. Неплохо, вообще-то.
– Вы сказали, что она ужасна, но так же сказали, что это шедевр. – прервала тишину Лиза.
– Именно. – подтвердил Хёст. – Так в чем ваш вопрос?
– Как она называется? – неожиданно для себя самой спросила она.
– Равнодушие.
Снова повисла тишина. Четыре вопроса задано. Лиза окинула взглядом присутствующих. Считают деньги и прикидывают как бы заработать побольше, судя по лицам. Тишина затянулась. Хёст снова посмотрел на часы. В этот раз он не отрывал от них взгляда. Судя по всему до конца минуты оставались считанные секунды.
– Почему вы решили показать картину и позвали именно нас? – Сдалась брюнетка в замысловатой шляпе.
– На который из двух вопросов отвечать? – уточнил Хёст.
Девушка задумалась. Первый вопрос явно из списка, причем он есть в списке у многих, а второй действительно волнует собравшихся.
– Задавайте первый. – посоветовал мужчина с волосами зачесанными на лысину.
– Сама разберусь! – грубо отмахнулась девушка.
Лиза вдруг подумала, что если бы они действовали сообща, то могли бы составить семь вопросов таким образом, чтобы они были в каждом списке. Тридцать пять тысяч. Но как-то раньше это в голову не приходило. Чего уж теперь.
– Почему вы позвали именно нас? – спросила брюнетка.
Лиза внимательно посмотрела на девушку. Возникло ощущение, что она спросила это просто назло. Чтобы не дать лысому заработать лишнюю пятерку. И ее вдруг осенило. Игра еще сложнее. Скорее всего не всем платят одинаковую сумму за ответы. В идеале нужно было составить список с учетом пересечения вопросов и их цены, а потом набранную сумму поделить на всех. Запахло какой-то теорией заговора. Казалось, что сам Хёст и организовал это «предложение» от СМИ. Просто чтобы зачем-то пробудить алчность в своих гостях.
– Потому, что этого хотел Сархан. – тем временем начал отвечать хозяин особняка. – Дело в том, что все вы сыграли определенную роль в его жизни и непосредственно связаны с этой работой.
Лиза нахмурилась. Она точно не знала человека с таким именем. Но ведь это мог быть и псевдоним!
– Кто-то из вас издевался над ним в школе. – Лиза обратила внимание, как вздрогнул широкоплечий мужчина, как он принялся задумчиво массировать подбородок, закрывая рот рукой. Мистер Хёст продолжал.
– Кто-то был его преподавателем в художественной школе.
Неловко заерзала пожилая женщина. Лиза не сразу сложила все факты. Картина отвратительна, сам художник хотел, чтобы эти люди ее увидели, называется она равнодушие... Неужели на картине они? Ситуация вдруг стала какой-то очень личной. Все перевернулось с ног на голову.
– Кто-то взял в долг и не вернул эти деньги. Кто-то был его придирчивым шефом...
Хозяин продолжал, но Лиза отвлеклась. Она буквально чувствовала, как зал наполняется тревогой, злостью и неуверенностью.
– В кого-то он был влюблен. – Закончил Хёст. – Следующий вопрос.
Лиза посмотрела на двух мужчин. Остались только они. Лысый и хмурый, коротко стриженый. Мужчины переглянулись. Лиза видела отсюда лицо только одного из них и ей показалось, что в его глазах блеснул азарт.
Тишина. Мистер Хёст в очередной раз опустил взгляд на часы. Мужчины молчали. Лысый демонстративно принял расслабленную позу. Закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. Короткостриженый зевнул и расставил ноги пошире. При этом один нервно постукивал пальцем по подлокотнику, а другой подергивал ногой. Время шло. Напряжение нарастало, но уступать никто не хотел.
– Ну что же, раз вопросов больше нет... – Подытожил хозяин особняка оторвав взгляд от часов. По залу пронесся разочарованный стон.
Мужчины презрительно переглянулись. Лиза покачала головой. Ребячество.
Мистер Хёст тяжело опираясь на трость встал со своего места. Один из лакеев тихо но быстро подошел к хозяину, взял его кресло и унес его в соседнюю комнату через приоткрывшуюся буквально на секунду дверь. Мистер Хёст доковылял до того места где раньше стоял лакей, оказавшись сбоку от штор и достал из кармана небольшой черный пульт.
– Что ж, пришло время увидеть самую загадочную работу Сархана и узнать как вы все с ней связаны.
Хозяин особняка нарочито медленно поднял пульт, выдерживая паузу. Воздух буквально звенел от наполнявших его эмоций. Мистер Хёст нажал на кнопку. Шторы мгновенно разлетелись в сторону обнажив... зеркало.
Какое-то время все присутствующие тупо смотрели на свое отражение.
– Какая-то идиотская шутка. – с явным облегчением протянул широкоплечий мужчина.
– Если это должно было что-то значить, – высокомерно хихикнула блондинка, – то я не знаю что.
По залу растеклось липкое, истерическое облегчение. Такое, наверное, испытывает преступник лишь чудом избежавший разоблачения. Кто-то посмеивался, кто-то перешучивался с соседями. Первым догадался короткостриженый.
Повеселевшие гости мгновенно напряглись и посмотрели на мистера Хёста. Казалось все мигом угодили в яму. Хозяин особняка улыбнулся и снова нажал какую-то кнопку на пульте. Зеркало стало прозрачным. Лиза никогда не видела столько фотоаппаратов в одном месте. Все они были, судя по всему, сфокусированы на конкретных гостях, а некоторые снимали общий план.
– Я не давал своего согласия на фотосъемку! – взвился мужчина с волосами зачесанными на лысину.
Гости подхватили. Загомонили. Закипала злоба. Кем бы ни был художник, он явно знал толк в перфомансах. Он буквально катал всех гостей на безумных аттракционах чувств. Мистер Хёст поднял руку призывая к тишине. Это сработало.
– Вы сможете в законном порядке решить все ваши претензии с моими юристами.
– Но вы говорили, что это картина! – зачем-то выпалил широкоплечий. Прозвучало это жалко.
– Нет, не говорил. – возразил хозяин особняка.
Лиза мысленно кивнула. Везде фигурировало слово работа.
– Давайте уже посмотрим, что получилось!
На этот раз зеркало потемнело, превратившись в экран. На нем появилась огромная фотогафия. Лиза хмыкнула. Вот почему он купил работу еще до того, как она была сделана. Идея и вправду неплоха, особенно для эксцентричного, пожилого богача. На фото, конечно, гости. Буквально минуту назад. Ровно в тот момент, когда мистер Хёст жал на кнопку. За секунду до того, как ткань разлетелась в стороны открывая предполагаемую картину. Каждый ожидал увидеть полотно, на котором он выставлен в весьма неприглядном свете. Ни у кого не было причин предполагать, что он будет изображен в позитивном ключе. Каждый вспомнил как именно складывались его отношения со знаменитым ныне художником. Кто-то издевался над ним в школе, кто-то едва не загубил его талант и так далее. И все знали, что картина ужасна, со слов самого мистера Хёста. Хуже того, не все еще отошли от странной игры, затеянной хозяином особняка. Минуту назад люди снедаемые алчностью боролись за какие-то свои интересы. Это тоже наложило свой отпечаток. Мистер Хёст не соврал – это действительно шедевр и в то же время... она ужасна.
Лиза всматривалась в напряженные, изуродованные какими-то трудноразличимыми эмоциями лица. Презрение, страх, отвращение, разочарование? Это просто цирк уродов, который смотрит на зрителя. И от этих взглядов не по себе.
Почему-то ей вспомнилось, как мама привела ее записываться на фигурное катание, но ей сказали, что она слишком взрослая, слишком неуклюжая, что толку из нее не выйдет. Потом она вспомнила какой-то другой эпизод, а потом еще. Эти жуткие взгляды утаскивали в какую-то пучину детской боли. Эффект буквально гипнотический.
А потом она посмотрела на себя, стоящую босиком меж двух кресел и... улыбнулась. Она была красива. Чертовски, невероятно красива. Спокойное лицо, располагающая поза. Она не могла оторвать взгляд от самой себя. Хотелось смотреть поверх искривленных лиц остальных гостей. Ее фигура на этой фотографии была каким-то лучом света в аду.
– Вы свободны, дамы и господа. – ледяным тоном сказал мистер Хёст. – Мои юристы будут ждать ваших претензий, если вы захотите их предъявить. Всего хорошего.
Не захотят. Не отрывая взгляда от картины подумала Лиза. Не знаю почему, но не захотят. Гости молча покидали зал. Лиза наконец отвлеклась от картины и поймала на себе взгляд мистера Хёста.
Он смотрел на нее с каким-то задумчивым интересом.
– Как вы думаете, – спросил он вдруг, – Почему это фото называется равнодушие?
– Ну... Эти люди... Они как бы... – Лиза растерялась.
– Вам они кажутся равнодушными? – удивился мистер Хёст.
– Вообще-то нет. – вздохнула девушка.
– Вы поняли, кто автор этой работы? Вспомнили его? – поинтересовался хозяин особняка.
– Нет. – призналась Лиза.
– Все таки он гений. – невпопад хмыкнул Хёст. – Ужас фотографии вовсе не в этих злобных уродах. Хоть они и похожи на каких-то демонов, но они просто люди! А в том, что на их фоне вы смотритесь почти как ангел. Что ваше равнодушие кажется чем-то спасительным, притягательным, даже соблазнительным. Но это ловушка...
Мистер Хёст хотел сказать что-то еще, но передумал, махнул рукой и тяжело опираясь на трость поковылял к выходу из зала.
– Так кто он, этот Сархан? – растерянно спросила Лиза.
– Это уже не важно. – Мистер Хёст недвусмысленно указал на лакея, терпеливо ожидающего, когда гостья заберет свой мобильный телефон. – Вас проводят. Всего доброго.