Новелла "Исправительный лагерь для трудных подростков". Глава 7.
— ...А что, если Шэнь Чжоюнь вернётся...
— ...Да посмеет он сказать хоть что-нибудь, и мы...
Дверь распахнулась в тот самый момент, когда парни что-то заговорщицки обсуждали.
Последние несколько дней Цинь Мо жил как в тумане, его разум постоянно прокручивал сцену, где Шэнь Чжоюнь лежит на полу. Иногда он вспоминал то странное, мимолётное ощущение, когда Шэнь Чжоюнь гладил его по голове. У Цинь Мо совсем не было желания слушать разговоры этих парней, он с трудом забрался на верхнюю койку.
Юноша чувствовал, что у него развился «синдром утёнка»* [прим: Синдром утёнка – это психологический феномен, при котором человек считает лучшим или единственно верным тот первый опыт, образец или объект, с которым он столкнулся в какой-либо сфере жизни, отказываясь признавать альтернативы.] — первый, кто проявил к нему доброту, был Шэнь Чжоюнь, он же постоянно был рядом, помогал и поддерживал. Родной отец мог отправить Цинь Мо в это жуткое место, а Шэнь Чжоюнь был к нему так добр, и юноша это помнил. Когда Шэнь Чжоюнь пострадал, Цинь Мо переживал за него.
Такая большая рана... Неужели её действительно можно зашить?
Это ведь была стеклянная бутылка, там наверняка куча бактерий. Что, если разовьётся инфекция?
Почему этот идиот вообще сцепился с инструктором?
Мысли Цинь Мо смешались в полный беспорядок, так у него в голове не было ещё никогда. С детства он был холодным и отстранённым, и ни с кем ему не было так хорошо, как с Шэнь Чжоюнем. Просто побыв с ним рядом, настроение тут же улучшалось, но теперь с Шэнь Чжоюнем случилась беда.
Цинь Мо ворочался на своей койке до самого отбоя, его разум всё ещё не мог прийти в порядок. Внезапно юноша почувствовал, как что-то коснулось его лодыжки. Что-то крепко ухватило его, пытаясь стащить с кровати.
Случившееся посреди ночи было довольно жутким, но Цинь Мо не успел даже вскрикнуть, как его уже стащили на пол.
Колено ударилось о каркас кровати, и острая боль пронзила всё тело, отдавая в нервы. Цинь Мо хотел было наклониться, чтобы растереть ушибленное место, но его ударили по задней стороне коленей, и он, плюхнувшись, опустился на них. Два тёмных силуэта сзади схватили его за руки и с силой задрали их вверх, заставляя Цинь Мо склонить голову.
Этот приём назывался «запустить самолёт». Это была одна из пыток, которую использовали в тюрьме, а те, кто попал сюда из колонии для несовершеннолетних, принесли её с собой, чтобы издеваться над новичками.
Цинь Мо приглушённо застонал, стиснув зубы и терпя боль, не издавая ни звука. Насильно опустившись на колени, его голова была прижата очень низко. Он понял, что происходит: раз это место похоже на тюрьму, то без подавления слабых сильными не обойтись. Те, кого притесняли, всегда нуждаются в ком-то, на ком можно выместить злость.
Цинь Мо поднял глаза и увидел, что перед ним стоит парень, похожий на главаря. Он сказал ему приглушённым голосом:
— Что-то ты, новичок, слишком дерзкий. Тебя защищает Шэнь Чжоюнь, и ты теперь никого не замечаешь, да? Это твой приветственный подарок. Я Цзян Шао, так что запомни.
Сказав это, он махнул рукой двум парням, чтобы они отпустили юношу, и сам пнул Цинь Мо.
Цинь Мо среагировал быстро. Он принял удар, и, воспользовавшись моментом, упал на землю. Цзян Шао просто хотел показать свою силу, поэтому бил по голове, но не перебарщивал. Однако Цинь Мо, упав, перестал двигаться. Цзян Шао замер, а через мгновение, осторожно пнул парня. Тот лежал на полу, как труп, и не подавал никаких признаков жизни.
— Шао-гэ, он что, снова потерял сознание? — два приспешника были немного напуганы, у одного даже лицо побледнело.
Потерять сознание — это мелочи, главное, чтобы он не умер.
Цзян Шао тут же вспомнил, что у этого слабака были проблемы со здоровьем. Даже инструкторы опасались, что он умрёт во время тренировки, но всё равно заставляли его тренироваться, после чего парень терял сознание.
А что, если этот мой удар его убил?
— Эй, вы, посмотрите, как он там.
Один из приспешников перевернул Цинь Мо на спину, и при свете луны заглядывал ему в лицо. Затем он поднёс палец к его носу.
Глаза парня были полны страха.
Цзян Шао тоже остолбенел. Он пнул своего подручного, присел на корточки и проверил сам.
Цзян Шао ещё не успел встать, как почувствовал боль в горле. Только что «не дышавший» Цинь Мо мгновенно подскочил. Он с силой ударил Цзян Шао в живот, а пока тот не успел среагировать, сел на его торс и обеими руками мёртвой хваткой вцепился ему в горло.
Два приспешника остолбенели. Что за чертовщина, он что, воскрес из мёртвых?
Когда они поняли, что парень притворился мёртвым, то бросились оттаскивать его руки. Но, чёрт возьми, откуда у этого хиляка столько сил? Его руки были подобны железным клещам, их невозможно было разжать. Парни принялись бить его вслепую, но он не ослаблял хватку.
Цзян Шао боролся, и вдруг эта мысль промелькнула у него в голове. Он смотрел на невозмутимое, как у призрака лицо Цинь Мо. Юноша совсем не собирался его отпускать, он вложил в руки все свои силы. Постепенно Цзян Шао стал бороться слабее, а его глаза закатились. Только тогда Цинь Мо отпустил его.
Цзян Шао лежал на полу, у него не было сил даже встать, он тяжело дышал и выглядел крайне жалко. Цинь Мо всё ещё был в состоянии шока. Он медленно встал и остановился напротив него и двух его приспешников. Лоб парня, куда ударил Цзян Шао, был красным и немного кровоточил. Его чистые глаза холодно смотрели на Цзян Шао, и он сказал:
— Не трогай меня. Тебе нужна твоя жизнь, а мне нет. Давай попробуем. Ты вонзишь в меня нож, а я сделаю так, что всё твоё тело будет в дырках, и мы вместе отправимся в ад.
Сказав это, юноша молча забрался обратно на верхнюю койку, оставив Цзян Шао лежать на полу и закатывать глаза.
Теперь тот понял, что такое «кусачая собака не лает» — тот, кто на самом деле опасен, не будет предупреждать об этом.
Цинь Мо никогда не дрался, но у него был сильный характер. Он понял, что его мирное существование было возможно только благодаря защите Шэнь Чжоюня, а после сегодняшнего случая, даже если Шэнь Чжоюнь вернётся, он не сможет быть с ним 24/7. Если юноша сейчас проявит слабость, то ему придётся пресмыкаться всё время, что он здесь находится.
Он не мог вынести и Ян Фанхуна, и условия жизни здесь.
Ранее он спрашивал у школьного врача Цзян: за раз можно сразу внести плату за два года обучения. Юноша был уверен, что его «замечательный» отец не поскупится на такие пустяковые деньги, чтобы на время избавиться от такой большой проблемы, как он, на два года.
Но Цинь Мо не мог вытерпеть два года. Более того, через два года, если Цинь Хуньцзюнь захочет, то сможет продолжать держать его здесь, пока это место не закроется.
Юноша должен был найти способ сбежать.
— Что с тобой, что с Шэнь Чжоюнем, ни с одним из вас нет мне покоя. — врач Цзян, закончив обрабатывать рану Цинь Мо на лбу, сделала такой вывод. — Я думала, ты хороший мальчик, но оказалось, что ты тоже поддался плохому влиянию Шэнь Чжоюня.
Школьный врач Цзян, которая хорошо их знала, стала говорить больше. На этот раз, когда Шэнь Чжоюнь и Цинь Мо пострадали один за другим, она не переставала ворчать. Юноша ничего не мог поделать, ему пришлось рассказать женщине о том, что произошло прошлой ночью.
Врач слушала его молча, а потом принялась отчитывать:
— Такой смелый? Если бы ты его задушил, твоя жизнь была бы разрушена.
— Но я не мог просто стерпеть, — пробормотал Цинь Мо.
— Как это не мог стерпеть? Сделай шаг назад, и откроются необъятные просторы! Твой учитель начальных классов не учил тебя этому?
Цинь Мо не удержался от сарказма:
— Очкарик стерпел, и что? Где его необъятные просторы?
Врач Цзян знала, откуда у Очкарика все эти раны.
Терпеть нельзя, действительно нельзя.
Женщина вдруг почувствовала себя бессильной.
В чём смысл этой «Школы самосовершенствования»?
Вместо того чтобы учить детей доброте, красоте и истине, их бросают в этот ад, пытаясь научить их прекрасному в месте, где этого прекрасного нет.
Какими выйдут отсюда те дети, которым всё-таки удалось «исправиться»?
Взять дьявола, бросить его в чистилище и ждать, что он выйдет оттуда ангелом. Разве это не абсурд?
Сердце школьного врача Цзян похолодело.
— Кстати, — Цинь Мо нерешительно заговорил. — Я ведь вчера вызвал скорую, врач Цзян...
Будет ли школа винить её за это? Ведь школа не хотела, чтобы кто-либо из учеников выезжал за её пределы для лечения.
— Школа не стала меня преследовать, — женщина пришла в себя и, глядя на Цинь Мо, который помогал ей наводить порядок в аптечном шкафчике, вдруг улыбнулась.
Цинь Мо с облегчением вздохнул, а потом вышел, чтобы собрать высушенные на солнце одеяла и простыни. Сегодня солнце было необычайно ласковым, ярким, но не обжигающим. От белоснежных одеял исходил остаточный запах дезинфицирующего средства, смешанный с запахом солнечного света. Цинь Мо крепко прижал одеяла к себе и медленно пошёл обратно, его настроение немного улучшилось.
«Всё будет хорошо, — сказал себе Цинь Мо. — Я обязательно найду способ сбежать».