Новелла "Безопасный путь под луной". Глава 47.
— Я несколько раз через подставных лиц и исподтишка пытался выведать, и только Ши Сяодун неизменно демонстрировал твёрдую уверенность, что вы живы. Судя по его действиям за последние годы, я склонен полагать, что он неискренен в своём желании, чтобы с вами всё было хорошо. Его нарочитая праведность, скорее всего, связана с тем, что он знает о вашем выживании.
— Отлично, держи его под наблюдением.
В пустом туалете ресторана «Таожаньцзюй» Шэнь Аньту стоял, прислонившись к раковине, и разговаривал по одноразовому телефону с Саймоном. В зеркале отражались выразительные, прекрасные глаза мужчины.
Никто не знал, что тело в порту Юаньбинь было подставным — ловушкой, расставленной Шэнь Аньту. Его противники отчаянно желали, чтобы он погиб в авиакатастрофе, и только настоящий убийца знал, что Шэнь Аньту жив. Поэтому, когда все остальные приняли то тело за Шэнь Аньту, убийца, напротив, стал изображать непоколебимую веру в то, что Шэнь Аньту не погиб, чтобы уменьшить подозрения в свой адрес.
— Результаты ДНК-экспертизы уже есть?
Шэнь Аньту говорил очень быстро. С момента, как он вышел из-за стола, прошло уже две минуты и двадцать восемь секунд. Время поджимало.
— Есть. Как вы и предполагали, У Канья действительно родная дочь Шэнь Кайпина.
Ключевой загадкой в деле об авиакатастрофе Шэнь Аньту была компания «Юньи», но у мужчины не было с ней никаких личных счётов. Если бы кто-то манипулировал компанией «Юньи», чтобы отомстить Шэнь Аньту, на то должна была быть хоть какая-то причина. Однако людей, которых Шэнь Аньту успел оскорбить, было слишком много, и среди них бесчисленное множество тех, кто вёл дела с «Юньи». Тогда Шэнь Аньту вспомнил о своей двоюродной сестре, У Канья — именно она была точкой прямого пересечения между компанией «Юньи» и им самим.
Мужчина усмехнулся и отбросил волосы назад:
— Теперь всё сходится. Шэнь Кайпин с его предубеждением против женщин — родную дочь не признал, но с радостью оставил у себя и окружил заботой дочь младшей сестры своей жены? То, что У Канья все эти годы не подавала голоса, не значит, что в ней не копилась обида. После смерти Шэнь Кайпина ей не досталось ни капли акций.
Воспоминания Шэнь Аньту об этой женщине были смутными, поскольку она не выделялась внешностью, была мрачной и не слишком общительной. Шэнь Аньту даже ни разу с ней не разговаривал. Но кровные узы семьи Шэнь сами по себе были преступлением — во всём был виноват Шэнь Кайпин.
Всё дело в том, что Шэнь Кайпин, женившись, не смог изменить своей натуре и вступил в связь с младшей сестрой жены, от которой та забеременела. Само собой, Шэнь Кайпин, не признал этого. Нетрудно представить, насколько тяжёлой была жизнь этой матери с дочерью.
Шэнь Кайпин хорошо скрывал эту историю, Саймон смог разузнать не много: только то, что младшая сестра жены Шэнь Кайпина так и не вышла замуж, после неожиданной беременности так и не назвала имя отца ребёнка и скончалась, не дожив до тридцати лет, до самой смерти подвергаясь осуждению.
Однако это ещё не всё. Шэнь Кайпин был законченным женоненавистником. Возможно, из-за чувства вины он растил У Канья, но так никогда и не признал её. За всю жизнь он не признал ни одной дочери.
А теперь взгляните на её братьев. Даже такие бездарности, как Шэнь Чао и Шэнь Ци, могли бесчинствовать в компании, ничего не делать и жить на широкую ногу, проедая дивиденды. Сколько же обиды накопилось в душе У Канья, выросшей в такой обстановке? Этого, наверное, обычный человек не в силах представить и в такой ситуации достаточно одной искорки, чтобы испепелить всё её самообладание.
Кто же узнал о происхождении У Канья? Что ей пообещали? Признание в семье Шэнь? Акции «Цзиньшэн»? Или и то и другое?
— Проверь её связи с Ши, Фань и Дяо. Не может быть, чтобы не осталось ни единого следа… Погоди, раз «Юньи» связана со всеми ними, ты вряд ли что-то найдёшь. Ладно, пусть Юй Кэянь прощупает её, предложит ей нечто большее, скажет, что может устроить ей место в совете директоров…
Шэнь Аньту не успел договорить, как в трубке раздался соблазнительный женский голосок.
— Я уже два месяца пашу на тебя как лошадь, а ты ещё и приказываешь мне?! Линь-Линь, когда же ты вернёшься?
— Как-нибудь потом, верни телефон Саймону.
— Шэнь Линь, это ещё что за тон? Я тебе заявляю, пока я, законная жена, ещё жива, все твои любовницы — не больше чем наложницы, ясно?
Шэнь Аньту знал, что с её характером нельзя действовать напрямик, поэтому, подавив нетерпение, он принялся уговаривать:
— Ладно, ладно, ты законная, ты законная. До собрания акционеров меньше десяти дней, пожалуйста, сходи и прощупай У Канья. Вряд ли она тебе поверит, но точно засуетится, ведь после моего исчезновения компания «Юньи» обанкротилась, а тот, кто за ней стоит, всё ещё в тени и хорошо скрывается.
Спустя три минуты Шэнь Аньту положил трубку, вынул сим-карту, смыл в унитаз и снова помыл руки у раковины. Мужчина поправил волосы перед зеркалом, чтобы чёлка аккуратно прикрывала глаза, вновь превратившись в нежного и безобидного. Когда Шэнь Аньту вышел из туалета, у входа прошла уборщица с тележкой, когда они поравнялись, одноразовый телефон исчез из руки мужчины.
Когда Шэнь Аньту вернулся в приватную комнату, Се До сидел, откинувшись на стуле, и курил. Его пиала была пуста, зато в пиале Шэнь Аньту была целая горка.
Се До редко курил в присутствии Шэнь Аньту. После того случая в отеле, когда Шэнь Аньту выкурил почти две пачки, мужчина запретил ему прикасаться к сигаретам, убрал все запасы дома, и сам перестал курить, но сегодня он почему-то снова закурил, да ещё и за обедом с Шэнь Аньту.
Взгляд Се До сквозь дымную завесу упал на Шэнь Аньту, словно прожигая его насквозь, отчего мужчине стало немного не по себе.
— Съешь ещё немного, рыба здесь очень вкусная. Я выну тебе кости, съешь ещё пару кусочков, ладно?
Не дожидаясь ответа, Шэнь Аньту положил в тарелку кусочек нежного мяса с хвостовой части и принялся аккуратно выбирать мелкие косточки. Выбирать кости было делом трудоёмким, но Шэнь Аньту проявлял терпение, словно работая над созданием произведения искусства. Его палочки ловко разделывали рыбу, следуя структуре мяса, и выуживали одну косточку за другой. Боясь, что Се До заскучает, мужчина, закончив с небольшим кусочком, поднёс его ему ко рту и посмотрел на Се До сияющими глазами. Устоять перед этим было невозможно.
Се До курил, наблюдая, как Шэнь Аньту выбирает кости, а затем подносит рыбу к его губам. Каждое движение было совершенно естественным, словно он действительно был полон любви к Се До.
Мужчина раскрыл рот, взял палочки и языком забрал кусочек рыбы:
— Не нужно для меня выбирать, ешь сам.
Шэнь Аньту опустил палочки и, глядя на сигарету в его руке, спросил:
— А что, тебе не нравится кухня в «Таожаньцзюй»?
— Угу, слишком насыщенный вкус.
Се До снова затянулся и нарочно выдул дым в лицо Шэнь Аньту, мужчина кашлянул пару раз, но лишь беззаботно рассмеялся, его глаза изогнулись соблазнительной дугой:
— Тогда впредь лучше я буду готовить для тебя. Как насчёт того, чтобы я завтра в обед завёз в твой офис обед с любовью?
Се До сдался. Он потушил сигарету, обхватил затылок Шэнь Аньту и глубоко поцеловал. После возвращения из отеля Шэнь Аньту снова стал очень ласковым. Теперь он мог сам водить машину и часто заезжал в офис Се До, чтобы забрать мужчину, а иногда даже провожал на работу. Под конец года Се До из просто занятого превратился в чрезвычайно занятого, он даже не всегда успевал поужинать дома. Шэнь Аньту не хотел ему мешать и мог видеться с ним лишь в перерывах, во время совместных обедов.
У Се До сегодня выдался редкий свободный вечер, поэтому Шэнь Аньту заявил, что хочет свидания с ним: романтического ужина при свечах, а потом похода в кино. Се До, конечно же, был согласен.
— Во сколько начало фильма? — спросил мужчина.
— В половине девятого, а сейчас только без двадцати.
Шэнь Аньту смотрел на Се До с совсем близкого расстояния, настолько близкого, что стоило ему лишь приподнять подбородок — и их губы могли встретиться.
— Кинотеатр рядом, если поторопиться, можно дойти за пять минут.
— И что же ты хочешь делать эти сорок пять минут?
Се До закинул всю чёлку Шэнь Аньту назад и, глядя ему в глаза, сказал:
Шэнь Аньту ухватил его за запястье и, тряхнув головой, как кошка шёрсткой, снова уронил чёлку на глаза:
Он снова приблизился к Се До, с хитрой ухмылкой в уголках губ.
— А что хочет сделать господин Се?
Пальцы Се До впились в его мягкие волосы, он схватил его за кончики, заставив мужчину запрокинуть голову, его взгляд был тёмным и неясным:
— Хочу надеть на тебя ошейник и запереть дома.
Тогда Шэнь Аньту оттянул воротник своего свитера, обнажив шею с фиолетовыми следами поцелуев.
— Давай, я хочу чёрный, из мягкой кожи, если жёсткая, будет неудобно. И лучше с колокольчиком, чтобы было слышно, когда трахаешь.
Се До уставился на влажные, розовые губы мужчины и склонился для поцелуя. Они безобразничали в приватной комнате до двадцати пяти минут девятого, а затем, после начала сеанса, в тёмном зале, держась за руки, пробрались на последний ряд, на крайние места для влюблённых.
Фильм был неплохой романтической историей о реальности и мечтах, но ни Се До, ни Шэнь Аньту не было до него дела. Мужчины прятались в углу и целовались, они были одни среди толпы, наслаждаясь покоем среди шума. Зазвучала фоновая музыка фильма, главный герой насвистывал, а затем к нему присоединился низкий голос.
Неужели ты сияешь лишь для меня?
Столько ещё сокрыто от моих глаз.
Кто знает, начало ли это чего-то прекрасного
Или ещё одна мечта, что не сбудется?
Шэнь Аньту мысленно подсчитал: сегодня шестьдесят девятый день с тех пор, как они с Се До вместе. Он не знал, сколько таких вечеров у него ещё останется, но, по крайней мере, сегодняшний Се До принадлежал ему.
Фильм был слишком длинным, а ночь слишком короткой. Се До и Шэнь Аньту не досидели до конца сеанса и, держась за руки, сбежали на середине. Сначала они зашли в тесную кабинку в туалете кинотеатра, затем уединились на нешироком заднем сиденье автомобиля, и наконец, вернулись домой — в прихожей, на диване, на обеденном столе, в ванной, на подоконнике, и, в конце концов, сплетаясь, рухнули вместе на мягкую кровать.
Шэнь Аньту уже к середине очень устал. С момента авиакатастрофы ему казалось, что он так до конца и не восстановил силы, а может, потому, что рядом был Се До, ему и не нужно было полностью поправляться. Но, хотя мужчина и устал, он не просил остановиться, а лишь ещё больше соблазнял. Только в жестоком обладании Се До он мог обрести крупицу чувства безопасности, поэтому снова и снова говорил мужчине: глубже, сильнее, но он, напротив, замедлялся:
— Нет, так я сделаю тебе больно.
Шэнь Аньту обнял его за спину и, хотя ему уже было очень больно и тесно, настаивал:
Се До поцеловал его покрасневшие уголки глаз и тихо произнёс:
— Прошу тебя, береги своё тело, Шэнь Аньту. Если ты причинишь ему боль, мне тоже будет больно.
Шэнь Аньту уткнулся лицом в подушку и тихо рассмеялся; капли, то ли пота, то ли чего-то ещё, мгновенно впитались в ткань, не оставив и следа.