Новелла "Осень как обещание". Экстра 5.
Девятый день двадцать восьмого месяца по лунному календарю — официальный выходной, но двадцать девятого Кэ Минсюань всё ещё был в командировке в Париже. Компания «Хэшэн» подписала контракт с мировым люксовым брендом на производство рекламы, и работы было навалом. Бянь Ицю спросил, когда тот вернётся домой, но Кэ Минсюань лишь ответил, что успеет к праздничному ужину в канун Нового года. После этого босс Бянь больше не стал утруждать себя разговором, положил трубку и отправился с сыном к Хэ Сюю — нагло просить еды.
Как единственный «одинокий пёс» в их четвёрке, адвокат Хэ за последние годы заметно прокачал кулинарные навыки. Услышав, что босс собирается навестить его с маленьким господином, он тут же создал групповой чат и объявил, что сегодня вечером будет готовить шаошаньский говяжий хого — пусть это и будет их новогодним ужином.
Через два часа первыми подоспели старина Мэн с женой и их едва научившейся ходить дочуркой. Поскольку супруга Мэна была родом из Гуандуна, они прихватили с собой несколько пакетиков шаошаньских говяжьих фрикаделек — ручной работы её дяди, невероятно упругих и ароматных.
[прим: Я шипперила Мэн Цзяньюя и Хэ Сюя, ааааа, я плачу…]
Второй появилась Е Чжэнь. Даже на шестом месяце беременности её фигура оставалась изящной, а свободное пальто и лёгкий макияж лишь подчёркивали её шарм.
— А где твой муж? — поинтересовался Хэ Сюй.
— Спроси у генерального директора Кэ! Кому вообще в голову приходит заставлять людей работать перед самым Новым годом?
Муж Е Чжэнь, Цюй Шаоань, был главой инвестиционного отдела «Хэшэн». Именно он когда-то продвигал идею взаимного владения акциями между «Хэшэн» и «Цзюань». Их первое общение по телефону было далеко не самым приятным — Кэ Минсюань настаивал на сделке, а Бянь Ицю яростно сопротивлялся. Цюй Шаоань относился к Е Чжэнь с подчёркнутой вежливостью, но та и бровью не вела. Видимо, господин Цюй оказался мазохистом — чем холоднее она себя вела, тем упорнее он добивался её расположения. В итоге через два года он всё-таки завоевал сердце красавицы.
Хэ Сюй, принимая у неё пальто, не смог сдержать улыбки:
— В «Хэшэн» все, включая самого Кэ Минсюаня, трудоголики. Он сейчас вообще в Париже.
— На месте Бянь Ицю я бы с ним развелась...
— Развестись, чтобы жениться на тебе? — Е Чжэнь не успела договорить, как за её спиной раздался голос Бянь Ицю.
Она обернулась: высокий и статный босс Бянь стоял с пятилетним сыном на руках. Отец и сын были одеты в одинаковые тренчи, и Бянь Ицю смотрел на неё с игривой ухмылкой. Кэ Ичэнь склонил голову набок, копируя отца, и Е Чжэнь почувствовала, как её ослепляет эта парочка.
Иногда её удивляло, как Бянь Ицю с каждым годом умудрялся выглядеть всё моложе. Видимо, сила любви действительно творила чудеса.
Кэ Ичэнь протянул ручки, просясь к ней на руки.
— Ты уже большой, тётя Е тебя не поднимет, — сказал Бянь Ицю.
Малыш даже не успел надуться, как к нему подбежала дочка старины Мэна, Яя, неуклюже крича «гэгэ».
Маленький господин Кэ мгновенно превратился в серьёзного старшего брата, спрыгнул с отцовских рук и с напускной важностью крикнул:
— Эй-эй, помедленнее, а то упадёшь...
Не успел он договорить, как малышка, споткнувшись, шлёпнулась лицом в ковёр. Кэ Ичэнь вздохнул и помог ей подняться. Девочка даже не заплакала, а лишь залилась смехом. Струйка слюны потекла по руке Кэ Ичэня. Маленький господин великодушно вытер её уголком фартучка Яи и повёл её играть.
Бянь Ицю и Е Чжэнь вошли в дом. Старина Мэн только что вернулся с балкона после звонка, а его жена помогала Хэ Сюю на кухне с бульоном. Оставшись без дела, трое друзей достали колоду карт и устроили игру.
Через полчаса аромат говяжьего бульона начал заполнять комнату. Бянь Ицю потрогал живот — мужчина явно проголодался — и украдкой покосился на стол. Хэ Сюй поставил кастрюлю с бульоном на плиту и вернулся на кухню за остальными ингредиентами. В бульон уже добавили кукурузу и редьку для вкуса, и вскоре аппетитный запах полностью овладел вниманием всех присутствующих.
Когда адвокат Хэ, наконец, расставил все блюда на столе, раздался звонок в дверь. Цзо Чэн вошёл, принося с собой холодный ветер.
— А где твой офицер Гу? — поинтересовался Хэ Сюй, заглядывая в коридор.
— Занят расследованием, — ответил Цзо Чэн, направляясь прямиком к столу.
Бянь Ицю положил ему в тарелку только что сваренное мясо и без особого энтузиазма поправил:
— Не хочу! «Цзо-Цзо» звучит милее.
Что значит «милее» для пятилетнего сопляка, когда тебе почти тридцать?
Телохранитель махнул рукой — всё равно исправлять бесполезно. Он сел рядом с Кэ Ичэнем и ловко взял на себя заботу о маленьком господине, чтобы босс Бянь мог спокойно наслаждаться едой. Из всех присутствующих только старина Мэн пришёл в полном составе семьи. У остальных была лишь половина пары, а хозяин дома Хэ Сюй по-прежнему оставался холостяком.
Впрочем, он и сам не проявлял особого интереса к браку. Возможно, из-за того, что слишком много разводов повидал на своём веку. Красавицы вокруг него менялись как перчатки, но ни одна не могла затронуть его сердце.
Как гласит пословица: «Император не спешит, а евнухи уже волнуются»*. [прим: кит. идиома, означающая ситуацию, когда посторонние люди проявляют больше беспокойства/суетятся, чем непосредственно заинтересованное лицо.] Сам Хэ Сюй не переживал, но старина Мэн и Е Чжэнь были просто одержимы идеей найти ему пару. Сколько раз они устраивали ему свидания — и явно, и тайно! И какой бы теме ни была посвящена их встреча, разговор неизменно сводился к его «судьбе».
Чтобы избежать этих разговоров в праздничный вечер, Хэ Сюй заранее подкупил их своим коллекционным алкоголем. Подобревшие гости временно отложили свои заботы и с радостью набросились на мясо. После ужина компания осталась играть в карты. Босс Бянь проиграл все наличные и предложил оставить в залог сына. Адвокат Хэ три секунды сомневался, глядя на Кэ Ичэня, но затем твёрдо отказался:
— Дядя Хэ, ты что, меня не любишь?
— Пожалуйста, пощади меня, маленький господин! В прошлый раз за два дня у меня дома ты сломал два компьютера, три модели машин и один дрон! Твой папа до сих пор не возместил ущерб!
Кэ Ичэнь тут же развернулся и бросился в объятия Бянь Ицю:
— Хорошо, — босс Бянь легко подхватил сына и направился к выходу.
Может, хватит уже так откровенно притворяться?
Актёрское мастерство этой парочки поразило его до глубины души.
Когда Бянь Ицю уже повернулся к двери, Кэ Ичэнь вдруг остановил его:
— Папа, подожди! Они ещё не дали мне красных конвертов!
Все члены «четырёхугольника»: ...
В итоге, покидая дом Хэ Сюя, Кэ Ичэнь унёс с собой несколько толстых конвертов. Выигрыш не только покрыл отцовские проигрыши, но и принёс солидную прибыль.
Дома Бянь Ицю сначала искупал сына, закутал в полотенце, а затем уложил в кровать. Когда он сам закончил с ванной и вышел, Кэ Ичэнь уже вовсю болтал с Кэ Минсюанем по видео.
— Да, папа совсем не умеет играть, никогда не может угадать карты... Я не мог ему помочь, мне надо было играть с Яей... И вот он всё проиграл, такой расточительный... Ай!
— Паршивец, это кто тут «расточительный»?
Кэ Ичэнь повернулся, потирая ушибленное место. Его лицо, так похожее на лицо Кэ Минсюаня, расплылось в улыбке. Он сунул планшет Бянь Ицю и прижался к нему:
— Я не это имел в виду! Я люблю тебя, папа!
Бянь Ицю не устоял перед сыновним обаянием. Он одной рукой обнял малыша, а другой взял планшет.
На другом конце провода Кэ Минсюань что-то обсуждал с ассистентом, но, увидев лицо Бянь Ицю на экране, тут же отпустил его и украдкой перекинулся парой фраз. Оба мужчины не были любителями сантиментов, да и сын рядом — не до откровений. Кэ Минсюань рассказал о ходе переговоров в Париже, а Бянь Ицю — о новогоднем ужине у Хэ Сюя.
Когда речь зашла о картах, Бянь Ицю заявил с напускной серьёзностью:
— Я же босс. Как я могу отбирать деньги у подчинённых перед Новым годом? Лучше проиграть, чтобы они порадовались, верно?
— Верно, — Кэ Минсюань еле сдерживал улыбку.
Ответ пришёлся боссу Бяню по душе, и он пообещал завтра встретить мужчину в аэропорту. Затем, заметив, что Кэ Ичэнь начинает клевать носом, он закончил разговор и отнёс сонного сына в его комнату.
— Я здесь, — тихо ответил Бянь Ицю.
Кэ Ичэнь прижался к нему и пробормотал:
Кэ Ичэнь, наконец, успокоился и крепко уснул, как только оказался в кровати.
На следующий день после обеда отец и сын отправились встречать Кэ Минсюаня в аэропорт. К сожалению, из-за новогоднего наплыва пассажиров даже международные рейсы задерживались. Прождав больше часа, они так и не увидели долгожданного человека.
Бянь Ицю уже собирался вернуться в машину, как вдруг Кэ Ичэнь, сидевший у него на плечах, закричал:
Бянь Ицю ухватился за его ноги, чтобы малыш не свалился и поднял голову. Среди толпы он сразу заметил Кэ Минсюаня. Тот тоже его увидел. Даже через десятки метров и людское море его улыбка была яркой и ясной.
Кэ Ичэнь заёрзал, пытаясь слезть. Босс Бянь спустил его на землю, и малыш тут же рванул вперёд, как маленькая торпеда. Мужчина наклонился, подхватил сына, подбросил в воздух и звонко чмокнул в щёку:
— Папа тоже соскучился! — ещё громче ответил Кэ Ичэнь.
Кэ Минсюань пошёл к Бянь Ицю, не переставая держать сына на руках.
Босс Бянь стоял на месте, засунув руки в карманы, и с улыбкой наблюдал за приближающимися мужчиной и ребёнком. На его лице застыло выражение, ставшее уже привычным — тёплое и безмятежное.
Кэ Минсюань подошёл вплотную, одной рукой продолжая держать сына, а другой обнял любимого. Без лишних слов он поцеловал его, не обращая внимания на окружающих. Ассистент, везущий багаж, уже привык к таким сценам. Он невозмутимо поздоровался с Бянь Ицю и маленьким господином, а затем сел в корпоративный автомобиль.
К тому времени, как они добрались домой, было уже около шести. Фэн Шушань несколько раз звонила, торопя их. Бянь Ицю объяснил, что они только что вернулись из аэропорта и нужно принять душ и переодеться, но максимум через час они будут у неё. Только тогда Фэн Шушань удовлетворилась и положила трубку.
Во дворе царила праздничная атмосфера: гирлянды из красных фонариков украшали деревья, светодиоды мерцали, как звёзды, а национальные флаги и алые фонари качались на ветру. Проезжая мимо дома Линь Цзяня, Бянь Ицю заметил две знакомые фигуры, вешающие новогодние парные надписи. Цянь Ин работал, а Линь Цзянь руководил процессом.
Бянь Ицю усмехнулся и припарковался во дворе трёхэтажного дома.
Фэн Шушань рассчитала время так, чтобы блюда были готовы как раз к их приходу. Когда они вошли, на столе уже дымились горячие угощения.
Кэ Ичэнь оказался настоящим мастером сладких речей: поздравив дедушку и бабушку с Новым годом, он получил два увесистых красных конверта. Кэ Минсюань и Бянь Ицю тоже поздравили их, и Фэн Шушань вручила каждому по конверту.
— Спасибо, мама, — сказал Кэ Минсюань.
— Спасибо, мама, — повторил Бянь Ицю.
— Теперь идите поздравить отца.
Хотя генерал Кэ по-прежнему держался холодно, из уважения к старшим босс Бянь собрался с духом и пошёл вместе с Кэ Минсюанем. Кэ Чжэньшань сидел на диване с важным видом, но протянул два красных конверта.
Кэ Минсюань удивился, но быстро принял подарок:
Бянь Ицю замешкался, но тоже взял конверт:
Кэ Чжэньшань фыркнул и бросил на него сердитый взгляд.
Бянь Ицю подумал: «Что, даже „генералом“ нельзя?»
Кэ Минсюань вовремя толкнул его ногой:
— ??? — Бянь Ицю вопросительно посмотрел: «Ты хочешь, чтобы он меня вышвырнул?»
Кэ Минсюань ответил взглядом: «Давай же!»
Босс Бянь, которого обычно ничто не пугало, набрал воздуха и громко произнёс:
Кэ Чжэньшань снова фыркнул, но Кэ Минсюань заметил, что выражение его лица стало мягче.
Даже вернувшись домой после ужина, Бянь Ицю не мог прийти в себя.
Кэ Чжэньшань разрешил ему называть себя «отцом»? Он действительно обиделся, когда Бянь Ицю не сделал этого? Что за магия? Неужели его многолетние «страдания» наконец-то дали свои плоды?
Обрадованный Бянь Ицю выпил лишнего. Даже после душа он чувствовал лёгкое головокружение. Кэ Минсюань уложил сына спать, вернулся и увидел, что босс Бянь лежит на кровати с голым торсом. Он включил кондиционер и велел ему укрыться.
Бянь Ицю перевернулся на спину, раскинув руки, и самодовольно заявил:
— У меня теперь есть отец. [прим: так трогательно… теперь у него большая семья.]
Кэ Минсюань подошёл к кровати, встал на одно колено и наклонился над ним, опираясь руками по обе стороны. Его глаза, прекрасные, как цветы персика, светились нежностью:
— Разве это не повод для праздника?
— Устроим «новогодний ночной фейерверк».
Голос Кэ Минсюаня понизился, и в тот же момент его губы коснулись губ Бянь Ицю.
Вот и всё! Это были финальные экстры.
В субботу прочитаем «100 вопросов к Бянь Ицю и Кэ Минсюаню от автора» и попрощаемся с этой новеллой.