О неопределимой природе творчества, Марке Фишере и ненависти к отечественной кинокритике (рецензия на I Saw the TV Glow)
Весь дальнейший текст является рецензией на фильм, и для контекста нужно добавить две вещи: во-первых, фильму я, по привычной для себя десятибалльной шкале, выставил оценку в 2 балла из 10 - 0.5 за то, что в фильме играет Фред Дерст, еще 1 за хорошую работу с цветом. 0.5 - базовая оценка, которой это произведение заслуживает. Во-вторых, фильм вызвал у меня ужасную злость - а хорошо писать о фильмах, которые мне нравятся, я не умею. Больше мне добавить к тексту нечего.
В голове постоянно путаются две ре-контекстуализированные античные цитаты: первая - из Цицерона, вторая - из парменидовой поэмы. Первая стала эпиграфом к "Тоннелю" Гэсса, вторая - приводится Сергеем Завьяловым в его стихотворном цикле о Пармениде и путешествии. В первой друзья умирающего Анаксагора спрашивают его, стоит ли перевозить его тело в Клазомены, на его родину, для похорон. Анаксагор отвечает: "Нужды нет: путь в преисподнюю отовсюду
одинаков". Во второй парменидова Богиня говорит, что ей неважно, откуда начать изложение истины - ведь в итоге она вернется к тому же моменту, с которого начала (что неудивительно, ведь истина имеет шарообразный характер). Несмотря на то, что цитаты имеют прямо противоположное значение (Анаксагору, говорящему устами Цицерона, не важно, где заканчивать - конечная точка равноудалена ото всех мест Земли; Богине, говорящей устами Парменида, не важно, откуда начинать - необходимый круг будет совершен из любой точки), и даже современные авторы, их использующие, хотят сказать ими почти полностью противоположные вещи в противоположных контекстах, для меня они все равно образуют очень гармоническую рифму: ты, не будучи ни Богом, ни Богиней, начиная с любого места можешь по крайней мере надеяться совершить правильный путь и вернуться туда, куда нужно, но путь к концу всегда будет одним и тем же. Или что-то вроде того. Я не знаю, с чего начинать этот текст, несколько сюжетов не организуются в единое повествование, и поэтому я просто понадеюсь, что любое место станет удачным.
/// О творчестве, Марке Фишере и фильме///
Наиболее тяжелые, поражающие нас и находящиеся на грани мыслимости вещи, понятия и феномены почти всегда проще определять апофатически. Сложно сказать, что такое любовь, не давая слишком широкого определения (движитель солнца и светил), но легко точно сказать, чем она не является. Творческий акт, акт творения - одна из таких вещей: творя искусство, вещи, новых людей, человек уподобляется божеству, отменяет смерть, возвращается в адамово состояние назначения имен, привносит в мир новизну, переопределяя саму жизнь - продолжать можно долго, но даже при кратком взгляде на попытки рассуждений на тему становится ясно, сколь трудно пишущим и думающим людям разных эпох давалось определение творчества. Даже если мы попробуем взять людей, искусством неудовлетворенных (Платон, Руссо), то и у них мы увидим значительные затруднения в построении морального осуждения человеческого творчества - его не выходит просто вымести как сор, в чем-то весьма глубоком оно все же укоренено. Мандельштамовское "Мы только с голоса поймем" подходит здесь как нельзя лучше: нам остается только пустая документальная фиксация умирающего Державина, царапающего (или, быть может, лучше сказать шкрябующего, чтобы отослать к schreiben/scrībere) на дощечке свою "Реку времен". Пустое описание, не сообщающее ни о чем: вот умирающий Державин, вот картина в его кабинете, вот дощечка и вот мел, но глазу, ищущему чего-то о творчестве, зацепиться не за что.
Танталовы муки архитектора как самой эйдетически-творческой профессии в истории, выраженные Стивеном Малькмусом в The Hexx, говорят о том же: у нас не возникает вопроса what kind of life is that к людям, которые не собирались ничего творить, но если архитектор не построил вообще ничего до 50, то чесотка места, до которого невозможно дотянуться, является действительно лучшей метафорой происходящего. Физиология Малькмуса (itch you cannot scratch) в рассуждении о творческом позыве поразительно приближается к мандельштамовской метафорике ("что там царапалось, боролось") - но за всем этим нет никакой сущности, это все тот же Державин с дощечкой и мелком. Творить - это некоторое чудо, которое, как и любое чудо, не схватить словом.
Гораздо проще сказать о том, чем творчество не является, и указать не места его полного отсутствия при заявке на обратное.
Например, нет никакого творческого акта в том, чтобы почитать "Призраков моей жизни" Марка Фишера и написать совершенно пустой, идиотский и умещающийся в короткометражные 20 минут, но растянутый на 100 сценарий, в котором ты - судя по фотографиям в интернете тот еще адерраллово-ксанаксовый ковбой, ну да вынесем это за скобки, ad hominem тут исключительно от моей злости - хочешь явить граду и миру потрясающую истину следующего содержания: "Я читала "Призраков моей жизни" Марка Фишера, и там все правда". Да, дорогая Джейн, я тоже их читал, и да, я тоже помню, с чего книга начинается (с сериала, который кончается в безвременье, потому что его не продолжили), и я даже знаю о концепции pulp modernism, которую ностальгирующий по британскому телевидению и радиовещанию своего детства Фишер, возможно, вопреки своей воле, сделал одной из главных культурологических концепций 10-20хх. Но из того, дорогая Джейн, что мы оба читали эту книгу, не следует, что по нескольким ее главам надо снимать свое потрясающее кино.
Понятно, что уважаемая Джейн не смотрела сериалов, о которых пишет Фишер, и британский телевизионный и культурный контекст от нее бесконечно далек (если для Фишера идеологом pulp modernism'а был Марк Э. Смит, сам не чуравшийся его пропагандировать, и, кхм, создавать, то для уважаемой Джейн его, по-видимому, должны иллюстрировать Фиби Бриджес и Алекс Джи. Мда), но в ее (так и хочется добавить "нааддералленной") голове созрела гениальная идея - ведь в ее (если верить википедии, а подробнее я читать не хочу, вовсе не пролетарском) нью-йоркском детстве тоже был телевизор, и в нем тоже были сериалы, а потом она выпустилась из бостонского университета, и тоже поняла, что капитализм убивает, а значит, она литерально Марк Фишер, и может снять то, что он уже написал.
Любой человек, умеющий думать, моментально поймет, что итоговый продукт, выпущенный Джейн, не просто плох и бессодержателен в качестве кинофильма, он идиотичен в самой своей задумке. Черт с ним, что ТВ-продукты 90х, тем паче - американские, для самого Фишера уже явно не обладали никаким эмансипирующим потенциалом (для него, дорогая Джейн, в этот период эмансипация сместилась в специфически-британский полюс джангла; об этом можно узнать, дорогая Джейн, если около 30 секунд подумать о его участии в CCRU и вспомнить о том, что он - не нью-йоркский еврей, а рядовой британец, который, по словам его друга Оуэна Хэзерли, примерно всю жизнь этот свой статус рефлексировал и пытался выйти за его пределы), это не важно, фильм ведь не обещает нам точное воспроизведение Фишера. Важно другое: кроме почти дословного воспроизведения фишеровских цитат об ускорении времени, о серости жизни, о депрессии и т.д. героями, мы не видим в их жизни никаких проблем, которые бы действительно были связаны со злым капитализмом, и были бы разрешаемы тем будущим, которое им обещал pulp modern'истский сериал. Героине отец сломал нос, подруга обвинила в домогательствах - она хочет сбежать из дома, и успешно из него сбегает; у главного героя от рака умерла мать, а его отец не очень любит с ним общаться, они оба жалуются на скоротечность жизни, оба живут в субурбии - все это очень трагично и печально (впрочем, стоило бы, дорогая Джейн, немного подумать о том, как эти печали соотносятся с взрослением самого Фишера в британские 70-80ее в ультра-пролетарской семье в провинциальном Лестере, и догадаться о несопоставимости социальных контекстов), но на все это созерцаемый ими сериал не дает никаких ответов, никаких обещаний иной жизни, вообще ничего. Две волшебницы просто сражаются с ужасной меланхолией, которая хочет отравить мир и заставить людей забыть свою подлинную жизнь (в этот момент просмотра хочется заорать: ДА, Я УЖЕ ПОНЯЛ, ЧТО ТЫ ЧИТАЛА МАРКА ФИШЕРА. РАДИ БОГА ХВАТИТ), а героям просто по кайфу за этим наблюдать. На этом все. Никакой эмансипации. Ничего. В абсолютно идиотском финале, который подозрительно напоминает пропаганду изживания себя со свету, Джейн в примерно сотый раз (по разу на минуту) сообщает нам, что она читала Марка Фишера. Спасибо. Потрясающе. Read another book, дорогая Джейн. Надеюсь, ее ты хотя бы не станешь воплощать на экране.
///О вере в равенстве умов, Жане-Жозефе Жакото и отечественной кинокритике///
Всегда хочется верить в хотя бы потенциальное, возможное умственное равенство людей. Разумеется, не в том смысле, что каждый человек, решив заняться математикой, сможет стать Александром Гротендиком, или что каждый человек, решивший поучить сольфеджио, сможет написать "Весну священную" - а в том, что упорство в понимании, в умственных практиках всегда будут вознаграждены некоторыми весьма достойными итогами.
Всегда хочется верить, что, следуя Жакото и "Невежественному учителю" Рансьера, фразы "я не могу" и "я не понимаю" указывают на некоторую леность ума, а не на действительно негативную инстанцию должного отсутствия ума. Хочется, говоря словами возвышенными, быть гуманистом. Как и всегда происходит с такими верованиями, мешают этому в первую очередь сами люди.
Жану-Жозефу Жакото было просто: в его эпоху не существовало отечественной кинокритики. Жаку Рансьеру тоже проще: он сам вполне неплохо пишет о кино, и читает о кино на французском. Но что делать мне?
Если отечественному кинокритику отрубить голову, он еще 20 минут сможет говорить и писать о том, как важен Лакан для современного кинематографа, и как последняя прочитанная им базовейшая книга по философии на самом деле обосновывает последние 5 просмотренных им фильмов. Вывод отсюда может быть только один: гильотина тут не подойдет; этих людей нужно просто взрывать.
Кем нужно быть, чтобы, посмотрев указанный фильм, вообще решить, что он как-то связан с Дэвидом Линчем? Что он чем-то похож на "Внутреннюю империю"? Не будучи фанатом "Империи", уверенно могу сказать, что, действительно посмотрев оба этих фильма, и сделав это глазами, а не каким-то иным телесным местом, вынести суждение об их сходстве невозможно. В фильме есть ровно два референса к Линчу: идиотское и ненужное, но скопированное с третьего "Твин Пикса", выступление групп в баре, и абсолютно никуда не ведущий, ненужный и идиотский референс на любовь Линча к метафорике электричества и зла (от "Головы-ластика" до, опять же, третьего "Твин Пикса"). Читая тексты господ кинокритиков, можно подумать, что уважаемая Джейн чуть ли не решила переснять "Империю", где вместо стареющей актрисы и ее нового фильма были бы подростки и их любимый сериал, но здесь возникает небольшая проблема. Считать так означает не понимать вообще ничего. Это не "оболванивание" по Жакото, это звериная, глухая, непроходимая тупость, которая встала на место разума и начала писать статьи в киножурналы, получая за это символический капитал, а затем назвалась "публичным интеллектуалом". Это не отсутствие должного усилия разума, это - намеренное усилие по его уничтожению в пользу производства дегенеративного контента, в пользу тотального выжигания отечественного пространства разговора о кино. Как любит выражаться уважаемый liliilinii, колониальный террор - но только единственным колонистом здесь является тупость, отбирающая себе в продолжатели, со-авторы и наследники тупость еще более животную. Добро пожаловать в отечественное письмо о кино, не поскользнитесь, не желаете ли текстов г-на Долина о фильмах, которые он никогда в жизни не смотрел? А книжечку о Караксе? Нет? Что ж, тогда у нас для вас есть его продолжатели!
///пост-скриптум и извинения///
Иногда хочется верить, что когда-нибудь отечественные журналисты, пишущие о культурной сфере, смогут подняться до уровня своих зарубежных коллег периода 60-80хх, когда они могли, беря интервью у Делеза-Гваттари, Хайдеггера, Фуко или Леви-Стросса, не просто быть на одном культурном уровне с интервьюируемыми, но и справедливо их критиковать и говорить на равных. Иногда хочется верить, что и у нас в стране книги уровня рансьеровского "Время после" про Беллу Тарра перестанут быть уникальными событиями, и станут рядовыми ежемесячными брошюрами об интересных режиссерах и их интересных высказываниях. Иногда хочется верить, что люди, получающие деньги за тексты о кино, начнут смотреть кино перед тем, как о нем писать, и начнут понимать, что режиссеры зачастую вдохновляются не Фрейдом и Лаканом, но чем-нибудь еще. Хочется верить, что когда-нибудь получится писать хорошее о кино, которое искренне понравилось и в котором получилось увидеть подлинное творение, записанное на кино-языке - но пока что ожидать ничего из названного не приходится.
