Мама, я пошутила, или немного о юморе, как литературном жанре
История жанра «Satira castigat ridendo mores» – «Сатира, смеясь, исправляет нравы».
История юмористического жанра берет начало в пятом столетии до нашей эры – времени, когда Аристофана написал свои первые комедии. Античные авторы тесно связывали юмор с соотношением в организме человека четырех жидкостей – крови, лимфы, желтой и черной желчи. «Гумор», по их мнению, во многом определял психическое и физическое здоровье человека.
Проблема юмора впервые была поставлена Платоном и Аристотелем. Их взгляды не только помогли осознать социальную значимость комического, но и определили вектор развития юмора как литературного жанра.
Юмором, с легкой подачи древних греков, долго будет называться преодоление препятствий жизни при помощи «доброго» смеха. А смех, в свою очередь, будет считаться сильнейшей эмоцией, имеющей ярко выраженное «общественное значение».
В Средневековье слово «юмор» одним из первых употребит Бен Джонсон, автор комедий «Всяк в своем нраве» и «Всяк вне своего нрава». На Бенсона же через два столетия в своей статье «О различии остроумного, смешного, эксцентричного и юмористического» сошлется С. Т. Колридж. Цитируя стихи Джонсона о четырех жидкостях, Колридж демонстрирует живучесть античных представлений о юморе, с одной стороны, и с другой – определяет юмор как «необычную связь мыслей или образов, производящих эффект неожиданного и тем доставляющих удовольствие».
Юмор в литературе довольно долго оставался низким жанром. И именно поэтому смешнейшего «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле современники воспринимали как страшную похабщину. Скабрезных шуток в произведении действительно много, а еще юмора, что называется, на злобу дня: например, образ желчного короля Пикрохола отчасти является сатирой на императора Карла V, долгие годы воевавшего с Францией.
Немало повлияла на эволюцию юмора и немецкая классическая эстетика. Иммануил Кант считал, что «смех есть ни что иное как аффект от превращения напряженного ожидания в ничто» – именно это позволило в дальнейшем мыслить юмор как психический механизм, конечным результатом которого является смех.
В XVIII веке термины «ирония», «сатира», «юмор», «смешное» и «комическое» разделились. Не последнюю роль сыграли в этом гуманистические движения. До конца XVII века было принято смеяться над неудачливыми и психически больными людьми, теперь напористые и агрессивные формы юмора стали расцениваться как неприемлемые и вульгарные, а юмором все чаще стали называть благоразумное веселье, противопоставленное жестокости сарказма.
Любопытен взгляд на природу юмора Зигмунда Фрейда, который считал юмор «одним из наиболее здоровых защитных механизмов выражения социально неприемлемых, агрессивных и сексуальных импульсов».
Говоря об эволюции юмора как литературного жанра, важно помнить о традиционном делении юмора на «высокий» (или интеллектуальный) и «низкий». Мы привыкли полагать, что наибольшим глубокомыслием отличается английский юмор. И обязаны мы этим стереотипом Жан-Полю Рихтеру. Это он одним из первых ввел английский юмор в ранг эталона, написав про него следующее: «великие юмористы не только были крайне суровы, но и наилучшими из них обязаны мы меланхолическому народу». С этим можно соглашаться, а можно и нет. Но кто из нас не восхищался чувством юмора Стерна и Диккенса?
Но не Англией единой. Возникновение высокого комизма в литературе давно и прочно связывают с испанским «Дон Кихотом» Мигеля де Сервантеса, а Франции приписывается изобретение иронии: в «Необычайных приключениях Тартарена из Тараскона» Альфонса Доде – небезызвестной вариации «дон-кихотского» сюжета – ирония уж очень преобладает над юмором.
Применительно к русской литературе нельзя обойти стороной раннее творчество Гоголя, «гумор» которого был восторженно оценен Белинским. Юмор Гоголя имеет куда менее личностную окраску, нежели юмор западноевропейский. Герои Гоголя оригиналы, они – чудаки. И их чудачества соответствуют исходному – античному значению слова «юмор», в отличие от чудачеств Дон Кихота, мистера Шенди и Пиквика. Вклад Гоголя покажется куда более значительным, если вспомнить, к примеру, то, что в России юмор в литературе стал появляться только в петровскую эпоху. Публиковать что-либо юмористическое до этого попросту запрещалось. Юмор же был в основном бытовой или устно-скомороший. Известно, что Тарковскому для «Андрея Рублева» пришлось самому составлять скоморошьи частушки, потому как оригинальные XV века почти полностью состояли из знаменитого русского мата.
С 1880-х годов в России распространяется юмористическая развлекательная литература. Во многом благодаря Чехову. Его безудержное стремление к новым формам оказало мощное влияние на развитие драматической литературы и театра, где изящный чеховский юмор стал чем-то вроде недостижимого идеала.
Талантливо сконструирована юмористика в произведениях Тэффи, Саши Черного, Аверченко, Зощенко. Юмористическое и серьезное, трагическое, сочетаются в творчестве Булгакова, Шолохова, Твардовского, Шукшина, Белова.
Направления изучения смешного в советское время обусловлены взглядами Белинского, Герцена, Луначарского, которые акцентировали внимание на деструктивных функциях смеха. Характерно, что в этот период «юмор» теряет свою определенность, что приводит к возникновению обособленного явления «сатира и юмор».
В XXI век юмористический жанр входит как исторически сложившийся и имеющий большие перспективы развития.
Перспективы эти уже на наших с вами глазах оформились в настоящий тренд. Вот о нем еще два слова перед практической частью статьи.
Шутить и смеяться в современной литературе по-прежнему можно и нужно, но делать это стало модно с использованием метаюмора, постиронии и новой искренности. Наверняка вы о них слышали. А если нет, то не беда. Суть здесь вот в чем. Если раньше шутка была смешной сама по себе, и смеющимся не нужно было знать, откуда у нее растут ноги, в каком контексте она шутилась и как видоизменялась со временем, то метаюмор как раз на этом и построен. В меташутке важно знать всю предыстрию, иначе вам на этом междусобойчике смеющихся будет просто не смешно.
Метаюмор на самом деле зародился еще в середине прошлого столетия. Все советские люди помнят анекдоты про маленького мальчика, попадающего в комичные ситуации, а американцы свои анекдоты про слонов. Вот про мальчика нам все ясно – это реакция на социально-бытовые проблемы эпохи, а вот про слонов уже не очень. И правильно – для этого нужно было быть американцем и жить во времена борьбы темнокожего населения за права. У метаюмора есть один важный нюанс – почти даже «минус». Он почти всегда недолговечен. Смешно ли будет современному ребенку, прочти он анекдот о маленьком мальчике? Другой нюанс – это почти «плюс». Метаюмор существенно обогащает произведение и придает ему неповторимое звучание. Про «Бесконечную шутку» Д. Ф. Уоллеса не знает только ленивый. И к тому же метаюмор – это почти обязательный ингредиент для книжных серий. Помните, какими чудесными шутками-колкостями обменивались из книги в книгу Гермиона и Рон? И вроде бы они нам и понятны, но, если прочтешь всю серию, то эти шутки будут смешны уже совсем в ином свете. В общем, использовать или не использовать метаюмор – дело исключительно авторское, но стоит ли забывать о моде?
Постирония – очень затейливо устроена. Это – настоящее преодоление границ жанра В постиронии автор создает ситуацию множественной интерпретации, конечным результатом которой должно стать замешательство читателя. Шутит ли герой, иронизирует или говорит ясно, без всяких таких намеков? В такой неопределенности рождается дополнительный смысл написанного автором и прочитанного читателем. Постирония – высший пилотаж литературного юмора, которому стоит учиться, ибо читателем такой текст никогда не будет забыт.
И самое новое в юмористическом жанре – это «новая искренность». Ее культивирование на литературную почву связывают с тем же Д. Ф. Уоллесом, который в «Бесконечной шутке» противопоставляет искренность другим чувствам и с ее помощью пытается вновь заполнить опустошенную цинизмом американскую литературу. Как работать с новой искренностью? Скрывать не станем. Трудно. И посоветуем банальное: лучший способ научиться – это разобраться в том, как это сделали другие. «Бесконечная шутка» – хорошее для этого пособие.
История юмористического жанра не проста и вся состоит из взлетов и падений. И еще она – лучшее доказательство того, что главный судья для литературного смешного – это время.
***
Как писать смешно?
Если вы решили научиться писать смешно – спешим огорчить. Универсальной инструкции и ответа на вопрос «как это делать?» не существует.
Смеемся мы по-разному и над разным. Для кого-то падение на банановой кожуре или запущенный в лицо торт – это смешно, а для кого-то – грустно, и на тысячу тех, кто будет смеяться над персонажами таких ситуаций, найдется тысяча, обливающихся слезами сочувствия к ним.
Все смешное – от анекдота до пародии – тесно переплетается с культурными и социальными кодами. Чувство юмора индивидуально. Поэтому, если ваша шутка не была понята конкретным человеком, не спешите расстраиваться: в передаче комического непросто найти благодарного адресата. Хорошая новость состоит в том, что люди зачастую обладают схожим чувством юмора. И если над чем-то смеетесь вы – значит, это может быть смешным и кому-то еще.
Отсюда и основной совет тем, кто хочет писать смешное, – пишите о том, что кажется смешным вам, и так, чтобы было смешно прежде всего вам. По крайней мере, получите удовольствие от процесса.
Если же вы все-таки рассчитываете, что смешно будет не только вам или сочувствующим вам родным и близким – вот несколько советов, как вызвать улыбку читателя.
1. Учитывайте целевую аудиторию.
Постарайтесь представить читателя вашего текста. Кому вы рассказываете историю? Сколько ему лет? Что его волнует? Какие шутки могут его обидеть?
Ребенку смешны одни истории, а родителям совсем другие. Шутка про коммунальную квартиру будет понятна старшему поколению, но вряд ли ее оценит подросток. Зато шутки с отсылками к звездам инстаграма могут пройти мимо старшей аудитории. Только то, что делается с оглядкой на возраст и культурный багаж аудитории, имеет шансы быть правильно воспринятым.
Юмор может возникать из контекста, поэтому так важно его знание и понимание. Необходимость объяснять шутку веселья не добавляет.
2. Юмор на злобу дня, например политическая сатира, – продукт скоропортящийся. Слишком актуальное, как правило, не слишком долговечно и не всегда находит место в читательской памяти.
Дозируйте актуальность и в выборе средств достижения комического эффекта. Сленг и модные слова и выражения работают только в конкретных обстоятельствах, в определенное время и для определенной аудитории, а потому более уместны в разговоре с друзьями или в лентах социальных сетей. В литературном юморе такие средства запросто могут превратить текст в однодневный. Хотите ли вы, чтобы через несколько лет читатели вашей книги искали значение слова «хайпануть»?
А вот тонкая субстанция иронии никогда не устаревает. Ключевой элемент иронии – противоречие между произносимым (и, соответственно, явным) и подразумеваемым.
«Журналиста Костю Белякова увольняли из редакции за пьянство. Шло собрание.
Друзья хотели ему помочь. Они сказали:
– Костя, ты ведь решил больше не пить?
– Да, я решил больше не пить.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Значит, больше – никогда?
– Больше – никогда!
Костя помолчал и добавил:
– И меньше – никогда!»
(С. Довлатов «Соло на ундервуде»)
3. Комическое возникает от неправильности, отклонения от ожидаемого, привычного. Эта неправильность может выражаться через сюжет (водевильные ситуации и комические положения, путаница персонажей и мест, алогичность событий, их неожиданная последовательность и повороты и т. д.) или заключаться в характере, внешности, имени героев, их речи и мыслях (разрыв в оценке себя или ситуации героем и окружающими его людьми, несоответствие героя окружающей обстановке, непредсказуемые и нелогичные реакции персонажа, парадоксальные умозаключения, несоответствие целей и выбранных средств, особенности речи, манеры говорить, образа мышления, например, путанность и нелогичность мыслей и высокопарность речи, словесная избыточность или, наоборот, немногословность и т. д.).
Юмор работает там, где есть эффект неожиданности и предполагалось одно, а получилось другое. Обманывайте читательские ожидания, разрушайте клише и стереотипы! Читатель ждал трагического разрешения конфликта? Получи фарс: все прекрасно, никто не умер, все счастливы и здоровы.
Например, в рассказе «Родственные души» О. Генри описывает, как в особняк проникает вор. Читатель ожидает логичного развития событий – поимки вора или его исчезновения с награбленным. Но вместо этого вор сталкивается с хозяином и во время словесной перепалки выясняется, что оба страдают ревматизмом. Рассказ завершается уходом новоиспеченных приятелей в паб, чтобы за выпивкой обсудить лекарства от болезни.
4. Сделайте ситуацию узнаваемой и… утрируйте и гиперболизируйте. Привычное, поданное в необычном ракурсе, может стать весьма комичным. Например, в рассказе «Старый дурак» Зощенко описал свою версию «неравного брака»: он «старик, лет, может быть, шестидесяти. Такой, вообще, облезлый тип», она – «интересная красавица, приехавшая из Пензы». Мы читаем рассказ, где образы и детали утрированы, и видим за этим узнаваемые типажи и современную ситуацию.
Возьмите обыденную, типичную ситуацию и сделайте знакомое преувеличенным и укрупненным, вдавайтесь в крайности, утрируйте штампы.
Разного рода искажения характеров и событий, несоразмерность между действиями и их восприятием, гротесковые реакции персонажей, карикатурные характеры, в которых выпячены одни черты и сглажены другие, – отличная почва для комического эффекта.
Многие комические характеры в литературе строятся именно на эффекте преувеличения значимых сторон, обычно пороков или недостатков. Например, помещики в комедии Гоголя «Мертвые души» – череда характеров, в которых акцентированы отдельные черты.
5. Не бойтесь абсурда! Смешное рождается, когда мы берем привычное и выворачиваем его наизнанку, например наделяем привычное «неправильными» свойствами и функциями. Или разрушаем логическую последовательность. Или берем привычное и скрещиваем его с другим привычным, но не сочетаемым с первым, – на выходе получается невозможное и не вписывающееся в наше понимание мироустройства. Абсурд. Вспомним, например, крокет, который описал Льюис Кэрролл в «Алисе в Стране чудес». В нем согнувшиеся солдаты служили воротами, птицы фламинго – молоточками, а живые ежи были шарами.
В абсурде правильный, знакомый нам и логичный порядок вещей уступает место странному и парадоксальному, нарушенным связям и хаосу, иррациональности и непредсказуемости.
«Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль».
(Даниил Хармс, сборник «Случаи», «Вываливающиеся старухи»)
Сочетайте несочетаемое! Помещайте героев в самые необычные ситуации и обстоятельства. Пусть на страницах вашего текста вампиры проводят акции в защиту человека, инопланетяне гонят самогон, а грибы ведут друг с другом светские беседы.
6. Не забывайте о языковых средствах, позволяющих добиться художественной выразительности и комического эффекта. Метафоры, афоризмы, каламбуры, сравнения, эпитеты, гиперболы и литоты, архаизмы и вульгаризмы, жаргонизмы и профессионализмы, неологизмы и даже ненормативная лексика при правильном использовании служат верой и правдой и позволяют создать особый, комический язык персонажей и произведения в целом. Экспериментируйте!
7. Только не перегните палку! Всегда нужно видеть грань между остроумием и откровенной пошлостью, пародией и оскорблением.
Легко переборщить с физиологическим юмором. Нам почему-то смешно, когда герой попадает в нелепую ситуацию и получает затрещины и пинки. Кто-то из авторов брезгует таким юмором, а для кого-то он – основной производственный инструмент. Как и всегда, важно чувство меры. Посмотрите, как остроумно у Бабеля: «Мой внук, – он выговорил эти слова презрительно и внятно. – Я иду принять касторку, чтобы мне было, что принесть на твою могилу». (И. Бабель, Одесские рассказы, «В подвале»).
Или перегните палку! В конце концов, комическое – это и есть нарушение пропорций, игра на несоответствиях и контрастах. Но помните золотые слова Остапа Бендера из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова: «Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость».
Упражнения, которые научат вас быть «несерьёзными»
1. Просмотрите новостную ленту. Существуют отдельные порталы и группы в соцсетях, соревнующиеся в абсурдности заголовков. Выхватываете парочку из потока и раскручиваете. Что случилось после? Что к этому привело? Вот, к примеру, новость: «В Коми батюшка освятил новый участок дороги из люка «Лексуса». Смешно ли читателю? Да или нет, попробуйте объяснить почему.
Ссылка: В Коми батюшка освятил новый участок дороги из люка «Лексуса» https://www.komi.kp.ru/daily/26902/3947904/
2. Придумайте или подслушайте спор, дискуссию, беседу. А затем превратите внешний конфликт во внутренний. Мы сами с собой не всегда соглашаемся, и наши размышления полны отступлений, оговорок, сомнений в собственных словах и поступках. Две разные точки зрения изводят одного человека, в результате чего он попадает в курьезные ситуации. Подумайте, что может случиться с сыном священника на футбольном матче? А с мясоедом на акции PETA? Мысли героя должны совершенно не соответствовать моменту, окружающей обстановке, произносимым словам.
3. Возьмите маленькие листочки и разложите их на четыре стопки. На листочках из первой стопки напишите имена главных героев, из второй – антагонистов или помощников, из третьей – места действия, из четвертой – события, например, свадьбу или убийство. В эту игру можно играть с друзьями: участники вытягивают по одному листочку из каждой стопки. У вас есть два героя, локация и информация о том, что произошло или произойдет. Герои и места могут быть любыми. Попробуйте представить, что случится, если краснодарский вампир станет директором начальной школы.
4. Разделите лист на пять колонок. Подумайте, о чем ваш персонаж мечтает, чего он хочет и боится, что его раздражает и расстраивает. В каждой колонке должно быть 5–6 пунктов. После ответа на эти вопросы персонаж кажется более цельным и гармоничным. Но затем переиграйте: поменяйте ответы местами. Если раньше герой боялся вступать в конфликты, то теперь он получает удовольствие, когда на него кричат.
5. Доведите клише до крайности, в этом приеме – основа сатирического жанра. Поляна благодатная: выпущено множество статей и разного рода передач с советами, как похудеть без усилий, привлечь богатого мужа, бросить курить силой мысли, зарабатывать на видео, на которых вы просто едите, и прочее, и прочее. А теперь соедините, казалось бы, несочетаемое. Что будет со страной, если президентом окажется фитнес-блогер? А если в школах введут предмет «Основы выживания на десять тысяч рублей»?
6. Подбираете ли вы профессию главному персонажу или причину его бегства из дома, накидывайте варианты, не останавливайтесь на первом, что придет в голову. Тогда начнется самое интересное. Давайте попробуем: «Игорь купил осла, потому что…»
***
Список рекомендуемой литературы
1. М. А. Булгаков «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита»
2. И. Э. Бабель «Одесские рассказы»
3. О. Генри. Рассказы
4. Н. В. Гоголь «Мертвые души»
5. Джером К. Джером «Трое в лодке, не считая собаки»
6. С. Д. Довлатов «Чемодан», «Заповедник», «Компромисс»
7. В. В. Ерофеев «Москва-Петушки»
8. М. М. Зощенко. Рассказы
9. И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», «Золотой теленок»
10. Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес»
11. Ф. К. Сологуб «Мелкий бес»
12. Марк Твен «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна»
13. Н. А. Тэффи. Рассказы
14. А. П. Чехов. Юмористические рассказы
15. Д. И. Хармс. Рассказы
По материалам Галины Юзефович (литературный критик, преподаватель)