Лейкемия, день третий и четвёртый.

На следующий день, в среду, мы решили поехать в госпиталь рано. Но совсем рано не получилось, долго собирались, думали, что может там понадобиться. Добирались тоже сложно, попали в пробку, потом оставили машину в Гринвиче и поехали на метро. Приезжаем, идём в отделение интенсивной терапии, видим Максима, спящего под трубками. Нам говорят первую хорошую новость, что уровень лейкоцитов опустился с больше сотни до 32-х, что ещё выше нормы, но уже кровь не такая густая и опасность для жизни несколько меньше.

Как родителям ребёнка, который находится в данное время в интенсивной терапии нам выделели комнату в соседнем с больницей здании. Это что-то вроде их своеобразной "гостиницы" для таких экстренных случаев, но сказали, что это только на время нахождения Максима в интенсивке. Мы разместились с Наташей в комнате, она осталась там, а я поехал домой, так как надо было решить ряд вопросов и зайти на работу.

В течение дня у нас попросили согласие на использование результатов лечения в научных исследованиях, а также на имплантирование катетера в вену. Это такая микрооперация, которая позволяет вводить необходимые препараты через 2 трубочки, которые выходят из тела. Плюсы - не надо колоть каждый раз при вводе лекарств, берегутся вены. Минусы - операция делается под общим наркозом и поскольку это такой "открытый интерфейс" к крови, то возможны риски в связи с этим. Посоветовался с друзьями, понял, что делать необходимо. При том количестве вводимых препаратов, всё равно к этому придёт, вопрос только со здоровыми венами или с исколотыми.

Вечером я вернулся в госпиталь. Операцию Максику уже сделали и он лежал под небольшой дозой морфия, чтобы не было больно. Сказали, что очень активный, что один раз просыпался и удивлённо разглядывал всё вокруг. Тут Максим во сне попытался чуть ли не сесть, но мы его удержали. Также сказали, что снотворного ему уже не дают, он спит сам и что через несколько часов Максима возможно будут переводить на естественное дыхание, т.е. вынут трубку. Мы попросили позвонить как только это произойдёт.

Пошли спать, немного поспали. В 5 или 6 утра нам позвонили и сказали, что трубка вынута. Пришли, посмотрели. Он ещё спал и мы ещё раз попросили сказать нам, как он проснётся.
Надо сказать, что всё-таки сам факт того, что можно в любой момент увидеть ребёнка, даже в интенсивке очень и очень нам помогал.

Потом Максик проснулся, мы пришли, но он был очень слабенький и уставший. Увидел нас, заплакал. Вообще поначалу плакал, как видел что-то знакомое, но постепенно стал немного отходить, заинтересовался проводочками там разными, мониторами вокруг и так далее.
Делал попытку улыбнуться, но ему было больно, поэтому не получилось. Поначалу даже попытался по старой памяти поползать, но в конечном итоге обессиленный опять уснул.
Когда Максимка на меня смотрел мне казалось, что как будто он всё понимает.

Где-то к середине дня уровень лейкоцитов снизился уже до 11, что совсем почти норма. Я подписал ещё одно согласие - на биопсию одного из пятен. Максик мужественно всё переносил, а с биопсией это не совсем просто - всё таки кусочек кожи берут.

В 15 часов состоялась опять встреча с главным нашим доктором. Он сказал, что первый этап химиотерапии идёт по плану, что самой главной опасности - загустения крови от лейкоцитов удалось избежать, а это значит, что терапия работает. В целом так был весьма позитивен.

Я решил, что даже такое трудное время как сейчас тоже надо как-то сохранить в памяти и сфотографировал Максима в отделении интенсивной терапии (Paediatric Intensive Care Unit):

Ближе к вечеру, Максика перевели из интенсивки в более обычную палату. В том отделении есть всё необходимое для жизни - кухня, зал для встреч, разные другие необходимые и не очень вещи.
Даже массаж делают раз в неделю родителям, кто там живёт. Правда ночевать в комнате вместе с ребёнком, может только один родитель, но в целом организация в госпитале очень хорошая.