Борьба
Понедельник был очень сложный и эмоционально безумно напряжённый день. Я ранним утром отправил письмо нашему консультанту в Great Ormond с просьбой предоставить Максику срочную химиотерапию. Утром мне позвонила женщина, которая назвалась Джун.. (июнь или Юнона?) сказала, что поручению нашего консультанта из Great Ormond и что может ли она приехать в 2 часа дня. На прямые вопросы отвечать отказалась, сказала, что поговорим. В целом, мы понимали о чём будет этот разговор. Утром Максику взяли кровь на анализ (приходила медсестра).
В 3 часа дня они пришли обе... Я сразу спросил, про анализ. Он показал что лейкоцитов 182 - это уже очень высокий критический уровнь.
Я сказал, что Максиму нужна срочная химиотерапия. А вот дальше... Джун сказала мне прямым текстом - Максим умирает, мы не хотим делать ему химиотерапию. Мы дали вам обезболивающие, морфий, вот и давайте. Это было ужасно. Я стал биться за его жизнь. Сказал, что до сих пор химиотерпия помогала и нет никаких оснований думать, что она не поможет сейчас. Что всё, что произошло, ухудшение его состояния - это следствие того левого препарата, который ему назначили, когда мы поехали неделю назад домой.
Джун долго мялась, сказала, что должна вернуться и обсудить этот вопрос с нашим консультантом. На что я сказал, что у нас 21 век и она может с ним связаться моментально, если захочет. Ей пришлось ему позвонить. Видя, что моя позиция жёсткая, она дала мне телефон поговорить с ним. Дальше наверное это был один из самых эмоциональных разговоров в моей жизни. Я просто бился за жизнь. Он не хотел назначить химиотерапию, говорил, что это неправильно, что его нельзя вылчеить, что пусть умирает. Я сказал ему, что его долг, как врача сохранять жизнь пациенту как можно дольше, на что он ответил, что это не так, что в данном случае это неэтично.. В общем, я выложился весь. Весь мой запас английского. Мне показалось, что я его не уговорил, но на последних секундах он каким-то чудом всё таки согласился.
Нам дали 3 дня химиотерапии. С очень жёсткими ограничениями - никакой интенсивной терапии, если с Максиком что-то случится в этот период и то, что они её делают в последний раз. Условия ужасные, но пришлось их принять. Мы поехали в Great Ormond вечером. Если бы не поехали, то уже вчера Максика бы наверное не стало. Дали ему химию.. Лейкоциты, когда её начали было 240... Но потом стали падать.
Вчера разговариали с консультантом уже лично. Чуть в более мягких тонах, договорились обсудить результаты лечения за эти три дня и потом уже принимать решения. В целом, он сказал, что он не хочет с нами бороться, но готов спасать Максика, только если увидит какую-то перспективу в его излечении. Сейчас мы её ищем и надеемся...