Памяти Максика, последний день весны...

В последние несколько дней самочувствие Максика стремительно ухудшалось. Если за неделю до этого, все еще было плохо, но более или менее стабильно, то потом стало даже сложно описывать все, что с ним происходит. Ему было больно, он почти ничего не ел и мало на что не реагировал. Даже изменились черты личика так, что он стал чем-то напоминать какого-то пришельца. Однако Максик тянулся к маме, когда он протягивал к ней свою тонкую ослабевшую ручку, то на глаза наворачивались слезы. Он кушал молоко из груди, цеплялся за жизнь настолько, насколько это было в его силах. Мы догадывались, что страшное может случиться в любой момент, но не хотели верить, хотя и не знали как ему помочь, кроме как бросить все силы на организацию лечения. Радовались, когда удавалось сделать хоть что-то, когда спадали лимфоузлы или когда лейкоциты росли не так сильно, хотя надо сказать, что их уровень нам удалось держать на приемлемых значениях до самого последнего момента.

Утром в четверг у Максика неожиданно проснулся хороший аппетит и он поел сразу и молоко и пюре и кашку, что с ним не случалось уже долгое время. Мы даже обрадовались, что может быть начнёт сейчас кушать. А ещё так получилось, что в тот же день у нас разрешился один из вопросов, связанных с возможным лечением Максика в Израиле. Нельзя сказать, что ключевой, но это давало шанс собрать недостающие средства и всё же попробовать использоавть этот последний шанс для его спасения. Мы сомневались, как Максик переживёт перелёт и трансплантацию, но я считал, что пока есть хоть какая-то надежда, мы должны использовать любой возможный шанс. Когда я вернулся в больницу днём, то мы пошли с Максиком погулять. 31-го мая был чудесный солнечный день, мы посадили его в коляску и покатили его по солнечныс аллейкам Морозовской больницы. Его боль на какое-то время ушла, и, наверное, именно тогда, в последний раз я видел его улыбку. Когда мы стали возвращаться и мама взяла его на руки, то он стал даже протестовать, не хотел уходить с улицы. Наверное, как чувствовал...

Вернувшись в палату, с Максиком произошла перемена - он просто лежал, постанывал и немного плакал. Мы уже не могли его развеселить и даже его любимая музыка не давала ему облегчения. Но когда мама брала его на ручки ему становилось немного легче и он немного успокаивался. В какой-то момент, у меня даже ещё была надежда, что, возможно, какое-то время у нас ещё есть. Казалось, что ему плохо, но может быть это какая-то реакция на данное лекарство, что это пройдёт и к вечеру ему станет лучше. Однако, лучше не становилось. По правилам Морозовской, я не мог находиться в палате ночью, но именно в тот момент мне что-то подсказало, что не нужно ехать домой. Мы попросили сделать исключение в этот раз и мне разрешили остаться. Вообще, в последнее время, к нам во многих моментах шли навстречу - мы даже убедили их клеить английские дрессинги на внутривенный катетер, от чего они отказывалиь долгое время.

Ночь была тяжёлой, у Максика была частая рвота, организм делал всё возможное, чтобы избавиться от тех токсинов, которые принесла в его маленький организм химиотерапия. После чего, мама брала его на ручки, он успокаивался, ему становилось легче. Иногда мы ненадолго засыпали. И вот, где-то под утро, когда мы очередной раз провалились в сон на короткое время, я и Наташа проснулись от ощущения странной тишины и тут мы увидели, что Максик лежит неподвижно и не дышит... Его тело было ещё теплым, только головка казалась чуть-чуть остывшей. Он пожалел нас, ушёл тогда, когда мы спали...

Страшно описывать такие моменты... Слезы сами лились из глаз, казалось, что такая давящая тишина вокруг просто сжимает горло и не даёт дышать. Всё казалось каким-то нереальным... Максик... а рядом стояли капельницы и инфузоры, которые всё ещё работали и исправно давали ему физраствор и аминокислоты.. Мы позвали врача, Максика послушали, они спросили, когда это случилось... На какую-то минуту нам показалось, что они услышали сердечный ритм и сейчас повезут Максика в реанимацию, но они сказали, что ритма нет. Так Максика больше не стало с нами... Он не дожил до лета, нашей следующей цели, всего несколько часов.

Мы пытались решить, что делать дальше. У нас до последнего был один вариант, возможно, совершенно фантастический, но оставляющий шансы даже после смерти. Я когда-то выдвинул идею, что если такое произойдёт, то можно будет Максика крионировать - ввести ему криопротекторы и заморозить в жидком азоте, в надежде, что будущие технологии смогут оживить и вылечить его. Так страшно было это обсуждать, когда Максик лежит рядом... Потом всё же решили, что не будем это делать... Мы подумали, что даже если бы это и получилось, и через 100-200-300 лет, Максик бы проснулся от такого сна, то во-первых он скорее всего был бы совсем один, если только мы сами бы не прошли через такую процедуру. А во-вторых,.. он так намучился, большую часть своей жизни провёл борясь со своей страшной болезнью.., если уж суждено технологиям так развиться, то пусть лучше для него всё начнётся заново, он снова родится и будет здоровым крепким мальчиком. Так мы решили сохранить образцы его ДНК. Посмотрим, может быть когда-нибудь нам удасться снова взять его на руки и дать ему его любимый мячик..

Максику связали бинтами ручки и ножки. Я попросил аккуратно отсоединить катетер.. Последний раз поправил ему сеточку у него на груди. Потом его унесли... Мы договорились о том, что его похоронят на следующий день, в субботу. Состояние было просто ужасное... Вечером мы долго ходили по детским магазиным торгового центра, в поисках костюмчика для Максика. Так сложно найти костюм на такого маленького, но, когда мы уже почти отчаялись найти что-то подходящее, всё-таки нашли. Наш Максик будет завтра самым красивым мальчиком... всё, как у взрослого - чёрная жилетка, белая рубашка, брюки и даже галстук...

В субботу мы проводили Максика в последний путь. Я стоял у его гробика и плача, клал ему туда его любимые игрушки - красное пианино и голубой молоточек, а мячик я попросил у него оставить себе... Максик, ты боролся до конца, ты научил всех нас и меня, твоего папу, как нужно любить жизнь и бороться за неё. Прости нас за то, что мы не смогли победить в этой страшной битве. Пусть там, где ты окажешься, всегда будет солнце, голубое небо и твоя любимая музыка. Когда-нибудь, мы обязательно встретимся снова. Покойся с миром...