Unbroken Dub: «Главная идея — не работать над идеей долго»

Денис Сафиуллин, он же Unbroken Dub, за десять лет проделал путь от тюменского коммьюнити HOT WAX до сотрудничества с голландскими Delsin и Crème Organization, а в 2016 году стал первым артистом лейбла Resonance. Он уже успел полюбиться посетителям дубайских вечеринок Analog Room и отметился на Red Bull Music Academy в Монреале. 11 февраля Денис впервые отыграл в Tresor и, кажется, совсем не планирует останавливаться в вопросе географии своих выступлений.

Мы поговорили о переезде из Сибири в Москву, особенностях российских клубов, диджей-сетах в Иране и доступности электронной музыки.

— Ты не так давно играл в Берлине. Как все прошло? Ощутил какую-то разницу между европейской и российской публикой?

— Прошло замечательно. Я играл там в понедельник и был удивлен тому, сколько людей пришло — полный клуб. А по поводу публики — я вот не знаю. От места к месту мы же можем встретить совершенно разную молодежь. Так что я вот тут не брался бы судить.

— У тебя есть любимые места, где тебе нравится играть?

— В Tresor мне понравилось. Еще мне нравятся, например, вечеринки в Дубае Analog Room. Пара мест в Европе есть. Robert Johnson во Франкфурте. На самом деле точечно все. В России есть клуб BLANK, Mosaique тоже очень хорош был, когда я там бывал. Но тут, в Москве, достаточно давно нет клуба статичного, поэтому тоже что-то выбрать очень сложно.

— А где проходили самые необычные твои выступления? Например, в том же Дубае были какие-то свои особенности из-за культуры?

— Да нет, Дубай — интернациональный город, там каких-то особенностей и нет, кроме жары плюс 45 градусов. Ну вот Иран, пожалуй, самое экзотичное место, в котором я вообще играл. Меня туда позвал Azim Fathi, который когда-то помогал ребятам делать Analog Room. Там вся команда, которая делает эти вечеринки в Дубае, переехали из Тегерана. Так мы и познакомились.

А так как там запрещена танцевальная музыка, я подготовил эмбиент лайв. Все происходило в арт-галерее, туда люди пришли просто слушать музыку, и я увидел очень много молодежи творческой, заинтересованной. И прямо с голодом в глазах они все это слушали, потому что там трафик международных артистов ограничен. Всем было очень интересно. И это все было официально с согласия властей, мою музыку относили к какому-то там министру культуры. Он послушал все, убедился, что она не танцевальная, убедился, что там нет вокальных сэмплов, и позволил провести мероприятие.

— К вопросу об эмбиент-сетах. Когда ты их играешь, как люди реагируют на такую экспериментальную музыку, не танцевальную?

— Это, знаешь, все очень ситуативно. Потому что где-то может быть очень плохой звук, где-то может отсутствовать хороший мониторинг, где-то промоутеры, которые пригласили меня, вообще в принципе такую музыку никогда не играли, поэтому люди, которые пришли туда, они могли вообще не ожидать такого. Тут опять Дубай приходит на ум. Там ребята изначально делали вечеринки, посвященные музыке, и они звали только тех артистов, которые им самим интересны. Первые несколько лет работали в минус, но благодаря этому сформировали вокруг себя аудиторию, которая приходит именно за чем-то музыкальным. У них там висит очень хороший отстроенный звук, и, когда я там был первый раз, было около 600 человек. Я играл там, по-моему, самый медленный диджей-сет в своей жизни.

Повторюсь: все очень точечно на самом деле. То есть сказать, что тут плохо, а тут хорошо, а там аудитория всегда в штыки воспринимает музыку — такого точно нет. Все от ситуации пока что зависит.

Но вообще обычно я стараюсь ставить музыку, чтобы люди продолжали двигаться. Вот то, что у меня было в Tresor, можно, скорее, отнести к танцевальному.

— В одном из интервью ты сказал, что в последнее время записываешься лайвом и стараешься не тратить много времени на трек, вносишь минимальные корректировки после записи. Ты по-прежнему работаешь в таком процессе или что-то изменилось?

Когда-то это было так, но сейчас я стараюсь изменить этот подход. При этом все равно главная идея остается та же — не работать долго над идеей. Это что-то, что в воздухе витает, что нужно поймать и быстро зафиксировать. Это не математика.

— Получается ли, что все эти инструменты, которые помогают тебе ускорить процесс, сделали создание музыки доступным для очень большой массы людей?

— Это можно было бы сказать еще лет 10-15 назад. Насколько я помню, 15 лет назад уже каждый мог себе позволить компьютер. А 10 лет назад на торрентах уже лежали такие программы, как Ableton, Fruity Loops и так далее. Грубо говоря, за это время практически ничего не изменилось, кроме этих новомодных маленьких синтезаторов. Когда большие компании, такие так KORG, Roland, пошли в массы, когда появились SMD компоненты, и они смогли делать эти маленькие дешевые инструменты. А про рост количества желающих писать музыку — не знаю, в моем окружении не заметил такого.

— Доступность не обесценивает то, чем ты занимаешься? Не задевают шутки про то, что сейчас каждый второй диджей?

— Этот шум еще лет 10 назад присутствовал, и я не ощущаю, что он сейчас стал больше. У меня к нему выработался иммунитет.

— Не у каждого, кто пытается, выходит талантливо.

— Да-да, как-то так получается. Ну и те, кто говорят, что все стали диджеями, пусть пишут себе дальше в Твиттере.

— Что тебя подтолкнуло начать самому делать музыку?

— А я музыку совершенно случайно начал делать, когда поставил себе Ableton изначально для диджеинга. А желание подиджеить исходило из большого объема найденной музыки в интернете, которой просто хотелось поделиться.

— А как ты развивался в этом плане в твоей родной Тюмени? Там происходит что-то в плане электронной музыки?

Мы там сами делали вечеринки года с 2010, насколько я помню, командой HOT WAX, ряды который сейчас поредели наполовину. Женя Клепалов и Толя Клепалов уехали в Питер, они клубом BLANK как раз занимаются. А я уехал в Москву. Что касается электронной музыки в Тюмени, то это моментами все. Сообщники всегда были и остаются.

— Какой у тебя прогноз по поводу ситуации с вечеринками в Москве, точнее с их отменами. Ты пессимистично настроен и думаешь, что дальше будет хуже, или же считаешь, что это циклично все?

Мне тут трудно комментировать. Я в Москве всего лишь год и до этого я тут не жил. Ну то есть я не знаю сцену настолько хорошо, чтобы сделать какой-то вывод, как она изменилась, например, с момента отмены первой Армы. Но могу сказать, что на тех мероприятиях, где я бываю, в техническом плане все стало не очень хорошо. Видимо, либо у промоутеров меньше денег стало, либо их подход изменился. Но я замечаю, что случаются такие траблы, что т�� думаешь, что как такое вообще может быть. Мониторинг в России почти везде мертвый. Прийти в большой клуб России и сказать, что там классный мониторинг - это исключение.

— Но пока продолжишь работать в Москве, с российскими слушателями?

— Я никогда не ставил ориентир на привязку к какой-то стране. То есть мне было интересно просто писать музыку и смотреть, как она в мире распространяется. Никогда не ставил какую-то точку на карте.

— Где тебя можно послушать в ближайшее время? Какие у тебя планы по выпуску музыки?

— Самое ближайшее выступление – в Artbat Hall, буду перед Мирой Ishome разгоревать.

В планах — начать писать больше музыки, потому что переезд в Москву меня немного выбил из колеи. Пожалуй, это самая главная мысль, которая в голове сидит.

Пока все, что было записано, я давно выпустил, и сейчас нужно что-то новое писать. Нужно начать. Самое главное — начать.

Автор: Марина Погосян