Обратно в мир людской - часть 7 “В холодную ночь”
Под утесом своим чередом разворачивается утаенный разговор...
Конечно, если речь о «разговоре» в самом широком смысле этого слова.
Мы понимаем, что Вы хотели избавиться от притока приезжих сюда.
Ведь иначе Вы бы не рискнули обличить себя и раскритиковать свою же работу.
И даже если Вы уже расценили свою писанину как бессмыслицу...
... люди, что уже здесь, не уйдут просто так.
Ладно. Мы запишем Вас как чуть радикального, замкнутого арканиста.
Синичка беспокойно складывает крылья, приземляясь.
… Извиняюсь, вы что-то сказали?
Ах, наслышан об этом — некоторые люди могут общаться с животными. Это из разряда разговоров с щукой из проруби…
Разумному рыбаку дано познать такое мастерство. Ты же слышал о такой сказке —
Итак, вынуждена напомнить, Ваши предыдущие действия нарушают «Закон об Общественной Безопасности».
Может, Вы и не хотели сделать чего-то дурного, но тем не менее, это все еще опасно.
Синичка щебечет во всю силу, желая опровергнуть их слова.
Не нужно быть таким серьезным. Ничего же не случилось?
Это наша работа — разбираться с подобным, до того, как это стало чем-то «серьезным».
Вроде, я уже говорил, когда представлялся, что мы следователи из Фонда Святого Павлова. Это просто деятельность по поиску арканистов...
Когда мы прибыли, то обнаружили огромные показания флуктуаций арканных навыков.
Та выцарапанная писанина в разных местах утеса — твоя работа, да? Только я ни одну из них не понял, ха-ха.
Не обращайте на него внимание...
Его молчание было каменной стеной, открывшей маленький зазор, что пропустил лишь толику света.
… Вы написали их, я права? Они красивы. Даже если их нашли в немного странном месте —
О поэзии всегда стоит говорить с поэтом. Поэтам это дает некую дистанцию между ними и их словами, позволяя им говорить более свободно.
Стоя перед зазором в стене усталое лицо поэта наконец становится счастливым.
... Я написал их… чтобы … мимо летящие птицы прочли их.
«Следователи из Фонда Святого Павлова дали поэту иной выбор.»
«Выбор, который он и не мог представить, от которого он потерял дар речи.»
Затем господин Зима... присоединился к Фонду?
… Иными словами, Фонд Святого Павлова может обеспечить тебе покой, безопасность, среду для творчества, даже, может, друга-арканиста для разговоров и все такое. А если у тебя есть особые требования, то они будут согласованы в будущем.
Членство никак не будет сдерживать свободу арканиста в перемещении. Нам нужно просто будет знать, где именно Вы находитесь.
Все так. По факту, многие арканисты вроде тебя, предпочитающие быть одними, соглашаются на присоединение к нам. Все же, вреда от этого никакого. Почему бы не подумать еще?
А, да, почти забыл. Как тебя звать?
Синичка перелетает с одного плеча на другое, счастливо щебеча слово.
Понимаю, это место может быть более привычным тебе, чем родина. Понятие «родины» относительно, как-никак. Думаю, ты больше всех в этом смыслишь, если судить по твоим литературным пристрастиям.
Ох, послушай меня. Совсем неважно, как ты зарабатываешь себе на хлеб, пером, либо своими руками, все это одного поля ягоды… В общем, тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Мы еще побудем на острове некоторое время.
Ага. Эта область пока не достаточно изучена Фондом.
Тут могут быть и другие арканисты.
Зима знает, что других арканистов здесь нет.
Он дотронулся до каждого камня вдоль берега, о которые море разбивается, провел бесчисленные ночи под лунным светом, бродящим вдоль темных сосен, и не раз сидел у костра, читая стихи.
В шестимесячную зиму, посреди сильных порывов западного ветра и мимолетного тепла ясного неба —
Здесь никого нет, никаких арканистов. Только он и его друзья.
Он знает, он знает это прекрасно.
От леса до скал, от скал до побережья.
Мысли и сомнения растягивает время до бесконечности.
Зима смотрит на восходящее солнце из-за конца длинного и пустого причала.
Далекий полукруг. Огонь, утаенный в руках покрова ночи, что отделяет море от неба.
Достаточно яркий, чтобы выжечь глаза или хотя бы заставить их слезиться.
Все кажется незначительным на фоне этого необъятного горизонта.