Глава 5, часть 55. Бог Войны и Претендент.
— Легенда о Боге Войны Кургане широко известна в Империи Волакия.
В Волакии, где царит культ силы, происхождение не имеет значения, если у тебя есть способности. В отличие от Королевства Лугника, где всё ещё сохраняются предрассудки против полулюдей, или Святого Королевства Густеко, которое отвергает чужаков, Волакия придерживается политики, близкой к политике города-государства Карараги, где не обращают внимания на кровь и внешность.
Благодаря этому Волакия является наиболее комфортной страной для проживания среди четырёх великих держав для всех, кто не является чистокровным человеком.
Однако, с другой стороны, этот суровый культ силы означает жестокое подавление и неприятие тех, кто не обладает ни умом, ни силой. Конечно, оценка личности и оценка расы — это разные вещи.
В частности, многорукие долгие годы были кочевым племенем, странствующим по разным землям. Из-за своей необычной внешности и крайне низкой предрасположенности к магии для полулюдей, многоруких считали неполноценной расой.
Численность этой расы не была велика, и в случае конфликта они предпочитали мигрировать, а не сражаться за землю.
Именно поэтому неудивительно, что, будучи отвергнутыми повсюду, они в конце концов добрались до Империи Волакия, где едва не были поглощены жестоким империализмом.
— Именно Курган выступил против этого культа силы.
Многорукие, в отличие от людей, имеют две и более рук, но их количество варьируется. Курган, у которого было восемь рук, был необычным даже среди многоруких, у которых обычно бывает четыре или пять рук.
Ещё молодой Курган отверг требование местного лорда покинуть заселённые ими земли и, размахивая своими восемью руками, прогнал посланника. Затем он убедил своих дрожащих соплеменников и полностью разгромил частную армию лорда, которая пыталась силой изгнать их, после чего ворвался в поместье лорда.
Лорд был в ужасе от нападения «варваров», но Курган не стал действовать сгоряча.
Он заявил, что доказал свою силу и силу своего клана, и стал новым командиром армии лорда. После этого он совершил множество военных подвигов, и имя «Восьмирукий Курган» стало легендой Империи Волакия, передаваемой из поколения в поколение.
Гарфилд почувствовал всем телом холодную воду и посмотрел на луну, мерцающую на поверхности воды над головой.
Кость, поддерживающая правый глаз, была сломана, и казалось, что глазное яблоко вот-вот выпадет из-под закрытого века. Левая рука инстинктивно прижалась к ране, и исцеляющая магия произвела минимальный ремонт.
Уцелевший левый глаз смотрел на красные сгустки, плывущие по течению, а спина упиралась в дно канала.
Несмотря на то, что он находился в воде, Гарфилд не чувствовал холода.
Освободившись от оков гравитации, в этом мире, лишенном нагрузки, он медленно напрягал руки и ноги.
Как бы хотелось, чтобы и душевные оковы спали так же легко, как и физические... Сердце всё ещё тонуло во тьме.
Он не мог отрицать, что хотел бы просто утонуть. Но вскоре ему стало не хватать воздуха, и он больше не мог ничего не видеть в темноте под веками.
В его памяти всплыли девушка с персиковыми волосами, девушка-кошка с оранжевым мехом и черноволосый юноша, зажигая тепло в его остывшем сердце.
Огонь, который мог погаснуть в любой момент. Это доказала недавняя, ничтожная вспышка храбрости, мгновенно обратившаяся в прах. Они существуют, но что с того?
— Это не повод оставаться на дне.
Гарфилд распрямил согнутое тело, оттолкнулся от дна канала и резко всплыл. Вынырнув на поверхность, он тряхнул головой.
Правый глаз всё ещё не видел, а в голове, ещё не оправившейся от удара, гудело. Его мутило, как будто кровь текла в обратном направлении, а выбитый зуб неприятно напоминал о себе при каждом смыкании челюстей.
Ухватившись за край канала, Гарфилд выбрался из воды. Потряс мокрым телом, как дикий зверь, стряхивая воду, и посмотрел туда, откуда его сбросили.
Там, как ни в чём не бывало, стоял Бог Войны.
С всё ещё обнажённым Они-ножом, ни на йоту не ослабив боевой дух, с видом, будто он ни на секунду не сомневался, что Гарфилд поднимется.
Глядя на молчаливого Бога Войны, Гарфилд задумался.
Вообще-то, у него не было веских причин сражаться с Курганом. Его задачей было остановить «Похоть», которая, скорее всего, напала на городскую ратушу. Сражение с Курганом здесь не спасёт городскую ратушу, где остались только мирные жители.
С точки зрения общей ситуации, сражение Гарфилда с Курганом здесь было худшим вариантом во всех отношениях.
— Но... я не могу его отпустить.
Огромный рост, невероятная мускулатура. Несмотря на то, что он не выглядел ловким, Гарфилд не мог представить, как ему удаётся ускользнуть от клинка Бога Войны.
Столкнувшись с Богом Войны, Гарфилд не мог бежать.
Сейчас у него было только два варианта.
— Сражаться и умереть. Или сдаться и умереть.
Отбросив зловещие мысли, Гарфилд стиснул зубы. Боль от сломанного клыка резко отрезвила его.
Сотри все предчувствия поражения, все плохие знаки.
Не нужны оправдания для проигрыша.
— Победи, победи, победи, победи, победи, победи!
Докажи свою ценность победой!!
С ревом, подавляя страх, Гарфилд снова бросился в атаку. Его предыдущая атака, в которую он вложил все силы, была заблокирована.
Но если не хватает массы, можно взять скоростью.
Когтями, клыками, рвать, терзать, кусать, хватать.
Безмолвный Бог Войны встретил атаку Гарфилда.
Удар Они-ножом, обрушившийся с плеча.
Для рубящего удара он обладал недостаточной проникающей способностью, а для дробящего — излишней остротой. Это была уникальная атака Кургана, сочетающая в себе удар мечом и кулаком, способная сокрушить любого врага.
Свирепо несущийся клинок Они-ножа промелькнул над затылком пригнувшегося Гарфилда. По затылку скользнул порыв ветра, оставив царапину. Мысли в голове Гарфилда лихорадочно замелькали.
Он был уверен, что уклонился от удара с достаточным запасом. Он был меньше и проворнее, чем огромный многорукий воин с длинным оружием.
У него было достаточно времени, чтобы уклониться от широкого замаха и атаковать открывшуюся грудь когтями. Было, должно было быть.
Но, углубившись в защиту, Гарфилд был грубо отброшен. Мощная рука Кургана, выскочившая из-подмышки, подбросила его вверх с такой силой, что могла снести ему голову.
Это тоже было неожиданно... нет, дело в балансе тела.
Тело Кургана, рождённого многоруким, было идеально приспособлено для использования всех восьми рук.
Его удивительная боевая техника коренным образом отличалась от привычной Гарфилду техники людей, использующих четыре конечности.
Здесь не работало правило, что после удара тело открывается, создавая уязвимость.
Здесь не работало правило, что, блокируя одну руку, можно получить преимущество, зайдя в слепую зону.
Даже заблокировав одну смертельную руку, нужно было защищаться от остальных семи, способных на то же самое.
Если это невозможно, остаётся только умереть.
Перед глазами трепещущего Гарфилда руки Бога Войны сотрясали мир.
Воющий Они-нож безжалостно обрушивался на него со всех сторон, стремясь разрубить его тело на куски.
Один удар он принял на щит, от одного уклонился, пригнувшись, от одного ушёл, рассеяв удар в прыжке, один парировал, от одного ушёл, получив удар в плечо, но избежав смертельного ранения, один отбил отчаянным ударом, один принял на звериную руку, сломав плечо, и, наконец, от последнего уклониться не удалось, и он бесславно покатился по мостовой.
Вся яростная защита Гарфилда позволила ему лишь едва пережить один цикл атак Кургана.
Несмотря на шквал смертельных ударов, Курган лишь один раз взмахнул каждой из своих восьми рук.
Если бы Бог Войны захотел, он мог бы добить Гарфилда одним ударом. То, что Гарфилд, харкающий кровью, всё ещё дышал, объяснялось лишь тем, что стоящий Бог Войны не собирался продолжать атаку.
Бог Войны смотрел на Гарфилда, выбравшегося из канала, с тем же выражением лица, что и раньше, с тем же взглядом, которым он смотрел на поверженного противника.
У Гарфилда не было чувства, что его недооценивают.
Это было даже не на том уровне.
Он даже близко не подошёл к тому уровню мастерства, чтобы сражаться с Богом Войны на равных, как воин.
Бог Войны, «Восьмирукий Курган», был всё так же силён.
Не победить. Невозможно победить.
Мёртвая легенда, ставший героем мужчина, Бог Войны.
Мужчина, который, несмотря на то, что его раса считалась низшей в Империи Волакия, где царил культ силы, собственными руками изменил судьбу своей расы.
Гарфилд был всего лишь юнцом, восхищавшимся этой легендой.
Но почему тогда его тело поднимается?
Даже после такого сокрушительного поражения, его тело всё ещё поднималось.
— *Ха*... Заткнись, заткнись, заткнись!...
Стук его сердца сейчас был ужасно громким.
Раздражаясь от этого грохота, словно от барабана, бьющего прямо у него в ушах, Гарфилд яростно топнул ногой по земле. Каменная плитка под его подошвой треснула, и трещина побежала прямо к ногам Кургана.
Безмолвный Курган и окровавленный Гарфилд стояли друг напротив друга.
Пошатываясь, Гарфилд снова встал на цыпочки и надавил на мостовую. В тот же миг Курган дёрнулся.
Через подошву Гарфилда потекла сила «Благословения Духа Земли». Сила прошла по трещине к ногам Кургана и подняла землю, на которой стоял гигант.
Вздымающийся гигант... Даже обладая телом, идеально приспособленным для боя, он не мог противостоять законам физики.
Без опоры под ногами невозможно нанести сильный удар.
Целясь в поднявшегося в воздух Кургана, Гарфилд взмахнул обеими руками.
Частично трансформированные в звериную форму, покрытые шерстью и мышцами тигра руки обрушились на Кургана. Даже Бог Войны не мог нанести сильный удар в воздухе, не имея опоры.
С лязгом Они-нож принял удар, и Курган отлетел назад.
Гарфилд тут же встретил его ударом ноги. Впервые ему удалось пробить защиту, и его нога вонзилась в толстый живот Кургана.
Бог Войны согнулся, и Гарфилд, ликуя, обрушил на него град ударов.
В грудь, в бедро, в колено, в живот — удары сыпались градом.
Потрясённый Курган не мог защищаться своими многочисленными руками и лишь беспомощно размахивал ими, как марионетка.
Уверенность в скорой победе заставила Гарфилда закричать.
Взлетевшие звериные когти разорвали грудь Кургана, и тёмная кровь брызнула на Гарфилда.
Облизнув кровь, Гарфилд продолжил атаку.
Уверенный, что загнал Кургана в угол, он бросил взгляд на его железное лицо... и в тот же миг волосы на его теле встали дыбом.
Глаза Бога Войны, наблюдающего за яростной атакой Гарфилда, были всё так же спокойны и непоколебимы.
И в тот же миг Гарфилд почувствовал.
Слишком поздно... предвестник контрудара Бога Войны.
Два Они-ножа, выпущенных Курганом, сломали поднятые для защиты руки Гарфилда и отбросили его на землю.
Он не мог даже толком закричать от боли.
Мир вокруг перевернулся, а тело пронзила боль, словно его конечности оторвали.
Не имея опоры в воздухе, Курган нанёс сокрушительный удар, используя только верхнюю часть тела.
Он схватил лезвия Они-ножей двумя руками, увеличив силу удара и резко повысив его мощь.
Два сцепленных Они-ножа превратились в смертоносный снаряд.
Подбросить в воздух, чтобы лишить возможности атаковать. Этот трюк был ему хорошо знаком, и он с лёгкостью его нейтрализовал.
Подошва гиганта обрушилась на Гарфилда, лишенного возможности контратаковать.
Гарфилд, получив удар всей массой падающего тела, застонал от боли и отлетел от мостовой.
Подчиняясь инстинкту самосохранения, он, охваченный болью и чувством безысходности, применил исцеляющую магию.
Плечо, локоть и предплечье — три сломанные кости срослись, и повреждённые внутренние органы начали восстанавливаться. Рёбра, таз и левое бедро тоже были повреждены, и быстрое исцеление не справлялось.
Магические врата перегревались, но Гарфилд, готовый истощить весь свой мана, продолжал использовать магию.
Он черпал силу земли из своего распростёртого на земле тела и направлял её на лечение, восстановление и исцеление.
Несколько секунд, десятки секунд, может быть, минуты.
Отключив чувство времени, Гарфилд сосредоточился на восстановлении тела.
Наконец, вернув себе способность двигаться, он откашлял кровь, забившую горло, и поднялся.
Бог Войны спокойно смотрел на окровавленного Гарфилда.
При виде этого взгляда веки Гарфилда защипало. Он опустил голову, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, и стиснул зубы.
Поза Кургана с самого начала не менялась.
Он отражал атаки Гарфилда, но сам не нападал и не добивал его.
Трижды Курган пощадил Гарфилда.
Чувство поражения и унижения разрывало его изнутри, разбивая вдребезги гордость воина.
Он должен был победить. Он так думал.
Но в то же время он думал, что лучше умереть, чем продолжать позориться.
Бог Войны Курган, герой Волакии.
Он, достигший вершины воинского искусства, не мог не понимать терзаний Гарфилда.
Должен ли он умолять о смерти?
Должен ли он признать поражение, признать разницу в силе и попросить смерти воина?
Снять щит, развести руки, с покорным видом.
Если он попросит, Курган исполнит его просьбу?
Быть может, погибнуть от руки Бога Войны — достойный конец для воина.
Если бы всё закончилось здесь, ему стало бы легче.
— Если бы всё закончилось, стало бы легче.
Он надел щит, сжал кулаки, оскалил зубы.
С искажённым от ярости лицом Гарфилд посмотрел вперёд.
Кто-то сказал ему однажды, чтобы он сражался, не думая.
Что так он сильнее, что нужно отбросить лишние мысли и довериться инстинктам.
Кости в теле скрипели, срастались, издавая жуткие звуки.
Все лишние звуки, всё, абсолютно всё мешало.
Даже если он пытался ни о чём не думать, пытался раствориться в пустоте...
Что-то внутри него, возможно, не барабанные перепонки, продолжало улавливать голоса.
Чьи-то голоса, знакомые голоса, привычные голоса, голоса, согревающие сердце, голоса, сдавливающие горло, голоса, наполняющие гордостью, голоса, от которых невыносимо хотелось кричать от гнева.
Разные голоса не отпускали Гарфилда.
Даже если он пытался сражаться, полагаясь на инстинкты, на него накатывали волны, не давая ему остаться одному.
Если он становился слабее, чем больше думал, то сейчас он был слаб.
В отличие от того времени, когда он был один в «Святилище», притворяясь беззаботным, он встретил много людей и много чего увидел.
Если он становился слабее с каждой новой ношей, то становились ли люди слабее, чем дольше жили?
С голосами, которые не умолкали, с чувством поражения, с жаждой победы, со всем своим восхищением и завистью...
— Гарфилд бросил вызов Богу Войны.
Увидев это, Курган спокойно двинулся.
Два из четырёх Они-ножей вернулись в ножны.
Но это не означало, что Курган ослабил свой боевой дух. Напротив, сила, сосредоточенная в двух оставшихся Они-ножах, увеличилась, и, как подтверждение этому, стойка Бога Войны изменилась.
Бог Войны, до этого неподвижно ожидавший атаки, выставил вперёд правую ногу и слегка наклонился к Гарфилду.
— Курган признал Гарфилда своим противником.
— Значит, до этого он относился ко мне как к ребёнку. «Гуанские птицы не годятся для воспитания потомства» — вот оно что.
Гарфилд бросился на молчаливого Бога Войны.
На стремительный выпад ответил Они-нож.
Подавив чувство ужаса, словно на него надвигалась стена, Гарфилд уклонился от удара.
Его первый удар, просчитанный неверно, был следствием ауры Кургана и страха перед героем, исказившего восприятие Гарфилда.
Кулак, выброшенный вперёд, пробил тело Кургана.
Раздался глухой звук удара стали о плоть, но удар пришёлся не в корпус, как было задумано, а в одну из подставленных рук.
Гарфилд взревел, когда его кулак был перехвачен ладонью.
Он вложил в удар силу земли, передав её через кулак в ладонь Кургана, и с поворотом усилил удар.
Пальцы Кургана хрустнули, и он уклонился от обрушившегося на него кулака. Гарфилд, используя инерцию, оттолкнулся от бедра и груди Бога Войны, сделал сальто назад и приземлился на ноги.
Курган отшатнулся, и в тот же миг Они-нож полоснул по воздуху.
Гарфилд, предугадав траекторию удара по свисту воздуха, встретил его щитами.
Раздался грохот, и Гарфилда отбросило назад.
Его конечности впились в мостовую, и он с трудом остановил своё тело. Подняв голову, он увидел, как атака Бога Войны обрушивается на него.
Курган, до этого не добивавший его, теперь пытался раздавить Гарфилда.
Решение нужно было принять мгновенно.
Гарфилд, упёршись руками в мостовую, вырвал кусок земли и бросил его вперёд. Курган, прорвавшийся сквозь земляную стену, вонзил в него Они-нож.
Гарфилд, получивший прямой удар, отшатнулся. Его пятки впились в землю, пытаясь удержаться, и один из сломанных клыков вылетел.
— Не смей меня недооценивать!!
Его зубы сомкнулись на лезвии Они-ножа, пронзившего живот.
Клыки сломались, и по лезвию Они-ножа потекла кровь, но Гарфилд не дрогнул.
С невероятной силой мышц шеи и челюстей тело Кургана задрожало.
Другая рука схватила рукоять Они-ножа и попыталась выдернуть его, но впившиеся зубы не отпускали.
Более того, хватка становилась всё крепче. Верхняя часть тела Гарфилда раздулась — начиналась полузвериная трансформация.
Трансформация головы в звериную форму значительно снижала способность мыслить.
Это было обоюдоострым мечом, превращая его в настоящего зверя, и он не раз напоминал себе об этом.
Но в этот момент Гарфилд сделал свой выбор.
Проклятая сила полукровки сейчас была необходима.
Как он мог победить Бога Войны, который использовал всю силу своего многорукого происхождения, отрицая свои собственные корни?
Тигр, тигр, тигр, дай мне свою силу в этот момент!
Когда глаза золотого тигра распахнулись, Они-нож разлетелся на куски.
Лезвие покрылось трещинами, и разрушение дошло до рукояти, лишив опоры гигантское тело, которое зашаталось.
Мощная лапа зверя обрушилась на голову Кургана. Потрясённого ударом гиганта тут же атаковали когти.
Удар когтей и лапы одновременно попали в цель, и Курган отшатнулся, разбрызгивая кровь.
Гарфилд попытался продолжить атаку, но был сбит кулаком.
Локоть врезался в морду тигра, ломая нос, а затем снизу в челюсть прилетел апперкот.
Его колени подогнулись, и он чуть не упал, но, удержавшись на ногах, выбросил вперёд кулак, который столкнулся с могучей рукой Кургана, и оба отлетели назад, получив удар в лицо.
Брызнула кровь. Перед глазами потемнело.
Голова закружилась, тело потеряло все ориентиры.
Какая разница. Всё самое важное было у него в сердце.
Даже если ему говорили не думать, то, что не исчезало, заставляло его израненное, разбитое тело двигаться.
Последний из двух оставшихся, не сломанный.
Решение нужно было принять мгновенно.
Клинок, полоснувший по телу, скользнул по щиту и был принят на пресс.
Даже рассеяв удар, он почувствовал силу, способную разрубить его пополам вместе с толстыми мышцами живота.
Но этого было недостаточно, чтобы разрубить стальные мышцы и раздутое тело тигра.
Ноги Кургана стояли на земле, которую раздробил Гарфилд. «Благословение Духа Земли» способствовало этому.
Впившись клинком в живот, Гарфилд обхватил тело Бога Войны.
Курган попытался отступить, используя свою физическую силу, но Гарфилд не отпускал.
Пасть со сломанными клыками, израненные руки, инстинкты, отбросившие всякую разумность, вцепились в Кургана.
Схватив потерявшего равновесие гиганта, Гарфилд отбросил Кургана назад — в канал.
В момент падения рука Кургана схватила Гарфилда за воротник, увлекая его за собой в воду.
Раздался громкий всплеск, и оба тела упали в канал.
Два огромных тела столкнулись в воде и, окрашивая канал кровью, понеслись по течению.
Даже под водой битва двух теней не прекращалась.
Игнорируя сопротивление воды, в темноте, где ничего не было видно, Гарфилд и Курган продолжали обмениваться ударами.
Удар огромного кулака скрутил внутренности, и Гарфилд застонал от боли, выдыхая остатки воздуха из лёгких. Боль вызывала ещё большую боль, страдания — ещё большие страдания, и битва в воде продолжалась.
Гарфилд осознал своё невыгодное положение.
Бог Войны перед ним почему-то не дышал. Он вспомнил, что это был оживший мертвец.
Нехватка кислорода замедляла его движения, и действия Гарфилда становились вялыми.
Течение усиливалось, и их тела снова и снова падали с уступов, с водопадов.
И вот, наконец, движения прекратились.
Сознание начало угасать, и боевой дух покинул его.
Это стало истинной причиной поражения, и сознание Гарфилда помутилось. И вот исход битвы...
В воде, плохо проводящей звук, раздался тяжёлый звук.
Угасающее сознание вернулось, и в мутной воде Гарфилд увидел...
...как Они-нож прорубает стену и дно канала, как удар Бога Войны наносит смертельную рану водному потоку.
У него не было ни времени, ни воздуха, чтобы спросить, что происходит.
Раздался лязг, течение изменилось, а затем послышался звук ломающейся стали и удар.
В следующий миг возник новый мощный поток.
Поток, отличный от естественного течения канала... Тело Гарфилда подхватило этим потоком и выбросило из канала.
Ощущение погружения в воду исчезло, и Гарфилд фонтаном изверг из себя воду, которую успел наглотаться.
Из глаз, из носа, из ушей — вода лилась из всех отверстий на лице, и Гарфилд тряхнул головой.
Что произошло? И тут он услышал...
— Великолепный Тигр? — раздался слабый голос, почти заглушённый шумом льющейся воды.
https://t.me/rz_arc