Глава 5, часть 25. Театр Льва.
В бушующую ледяным пламенем битву внезапно вмешался загадочный молодой человек, облаченный в белое.
Его белые волосы нельзя было назвать ни длинными, ни короткими. Лицо, хоть и правильное, не имело каких-либо запоминающихся черт. Телосложение было ни мускулистым, ни хрупким – обычное, среднее. Из-за неприметной внешности он мог легко затеряться в толпе. Казалось, он излучал ауру незаметности.
— Архиепископ Грехов… «Алчность»…?!
Имя, произнесенное этим ничем не примечательным юношей, потрясло Субару. Если его уши не обманули, юноша назвал себя Архиепископом Грехов Культа Ведьмы.
И, вероятно, это не было ложью.
Иначе как объяснить тот факт, что он принял на себя удар адского пламени Сириус и остался совершенно невредимым?
— В любом случае, рад, что успел. Моя невеста чуть не превратилась в пепел. Хотя я не из тех, кто многого требует от других, но даже у меня есть небольшое желание, чтобы моя невеста сохраняла человеческий облик. Это даже не желание, а само собой разумеющееся. Я не настолько извращен, чтобы шептать слова любви кучке пепла.
Юноша, назвавшийся Регулусом, Архиепископом Грехов, смотрел на Эмилию, которую держал на руках, и продолжал говорить, не обращая внимания на продолжающийся страх Субару.
Его речь была беглой и плавной, но слова были пусты и бессмысленны.
Эмилия, к которой были обращены эти бессмысленные слова, не шевелилась в объятиях Регулуса. Похоже, она полностью потеряла сознание, её хрупкое тело безвольно покоилось в его руках.
Регулус поиграл пальцами с белой прядью волос, падающей на лоб, и произнес:
— Хорошо, что всё обошлось, но, к сожалению, моя невеста не видела моего героического поступка. Спасение из смертельной опасности — это важный момент для сближения двух сердец. Впрочем, раз уж нам суждено быть вместе, неважно, рано или поздно это произойдёт. Не такая уж и большая проблема.
Регулус, излагавший свои эгоистичные рассуждения, заметил Субару и нахмурился. Затем он устало вздохнул и сказал:
— Слушай, ты, кажется, не понимаешь, что такое вежливость? Я ведь, кажется, представился первым. А знаешь, почему я это сделал? Потому что это самое важное в начале любых отношений. Независимо от того, какие это отношения, нужно сначала узнать друг друга. Я стараюсь быть внимательным к другим, и всегда хочу поддерживать дружеские отношения со всеми. Вдруг мой собеседник стесняется? Даже если он хочет подружиться, ему может быть трудно назвать своё имя первым. Вот почему я стараюсь первым представляться, чтобы создать комфортную атмосферу для собеседника. Конечно, я не буду всем подряд рассказывать о своих благородных мотивах. Но если ты уже достиг определенного возраста, ты должен понимать, почему я представляюсь первым. Или ты привык общаться с незнакомцами, не называя своего имени? Если да, то наши представления о нормах общения немного различаются. В таком случае нам нужно найти общий язык, и чтобы избежать недопониманий, ты должен был предупредить меня об этом заранее. Разве не неправильно принимать чужую доброту как должное, не проявляя никакой ответной заботы? Нет, это уже неуважительно. Крайне неуважительно. Неуважение означает, что ты не ценишь своего собеседника. Недооценивать ценность другого человека — это посягательство на его жизнь, на его образ жизни. Это посягательство на мои права, на права бескорыстного и рационального меня.
— А… ага…? И… извини… Меня зовут Нацуки Субару.
Субару услышал в словах Регулуса нарастающее безумие, и его сердце бешено забилось. Поддавшись страху, он, дрожа, всё же назвал своё имя.
Услышав имя Субару, Регулус прищурил широко раскрытые глаза и сказал:
— …Вот так, правильно. Уважая других, ты и сам заслуживаешь уважения. Элементарная вежливость делает мир лучше для всех. Не будь жадным, принимай всё как есть, довольствуйся тем, что имеешь. Вот что такое мирная жизнь.
Регулус изрекал банальные истины, которые казались шуткой. Но блеск в его глазах, когда он говорил об идеалах, доказывал, что он говорил совершенно серьёзно.
Если вырвать из контекста, то слова Сириус тоже казались разумными.
И в поведении и словах Регулуса явно чувствовалась та же поверхностность и искаженность, что и у Сириус.
— Раз уж с тобой заговорили, неужели так сложно просто кивнуть? Почему ты не можешь делать то, что является нормой для любого человека? Ты постоянно, неосознанно, невольно и без разбора ранишь чувства других людей, почему ты этого не понимаешь? Даже маленькая рана — это всё равно рана, верно? Через неё может проникнуть инфекция и вызвать смертельную болезнь. С телом и душой то же самое. Я ненавижу тех, кто не понимает, что неосознанно подвергает опасности жизни других. У тебя что, с головой не всё в порядке?
— Нельзя не осознавать своих недостатков. И неправильно, когда из-за этого страдают нормальные люди со здравым смыслом. Почему ты не понимаешь, что мир вращается благодаря тому, что большинство людей соблюдают правила, даже не задумываясь об этом? Прежде чем попирать чужую доброту, ты должен осознать и исправить свои искаженные и ущербные взгляды, иначе ты будешь продолжать топтать чужие сердца.
Регулус продолжал давить на молчащего Субару. Он говорил всё быстрее и быстрее, и было ясно, что его раздражение нарастает. Но Субару не мог ответить.
— Даже после всего, что я сказал, ты продолжаешь игнорировать…
— Спасибо за проповедь. — А теперь сгори дотла!!
За спиной застывшего Регулуса обрушился водопад пламени.
Сириус безжалостно обрушила пламя, поднимающееся из её поднятых рук, на того, кто, как и она, называл себя Архиепископом Грехов. Субару стал свидетелем этого безумного поступка, и не смог сразу закричать.
— Я… знаю. Но всё будет хорошо.
За спиной Субару раздался дрожащий голос Беатрис, которая больно сжала его плечо. Было понятно, что она беспокоится об Эмилии, которая находилась в объятиях Регулуса, поглощенного пламенем.
Субару тоже боялся, что Эмилия пострадает от этого нападения. Но у него была уверенность. Она заключалась в том, что…
— Слушай, как можно так прерывать разговор? Ты вообще понимаешь, что такое элементарная вежливость? Если хочешь что-то сказать, сначала обратись ко мне, а если хочешь высказаться, подними руку. Ты думаешь, что я не способен на такую простую любезность, как выслушать собеседника?
Регулус раздраженно взмахнул рукой, и бушующее адское пламя рассеялось.
Тепловая волна исчезла, как по волшебству, и Регулус, стоящий в центре, остался невредимым. Естественно, то же самое касалось и Эмилии в его руках.
Поглощенный таким пламенем, он не получил ни ожогов, ни даже капли пота.
— И в довершение всего, я, как и ты, Архиепископ Грехов. Я знаю, что у тебя не все дома, и у меня достаточно доброты, чтобы простить мелкие проступки. К счастью, никто не пострадал. Но…
Регулус обернулся и смерил Сириус свирепым взглядом. Сириус, в свою очередь, застегнула пальто, снова скрывая девушку от посторонних глаз, и, опустив руки, яростно заскрежетала зубами.
— Ты ведь только что пыталась сжечь и её тоже. Простить такое — это уже слишком. Я имею в виду, что это невозможно. С древних времен в любой истории герой, чью возлюбленную ранили, воспылает гневом. Это естественное право каждого, и у меня есть такое же естественное право на месть.
— Гнев! Ха, гнев говоришь?! Рассмешил! Ты, жалкий и ничтожный человечишка, не смеешь так легкомысленно говорить о гневе! Гнев — это моё! Это то, что мне дал он, самое дорогое! И ты…
— Хм, правда? Ты всё ещё цепляешься за того идиота, который поспешил умереть? Фу, как отвратительно. Непродуктивно и нерационально. Умер, значит, конец. Это же естественно. Цепляться за воспоминания, не принимая этого… ты действительно дефектный человек. Если любимый человек умер, нужно искать следующего. Столько разговоров о любви, а элементарные вещи делать не можешь. Ты нарушаешь круговорот мира, отвратительная ты тварь.
— Ты, смеющийся над смертью моего возлюбленного, не смей говорить со мной свысока!!
Сириус взбесилась, услышав бесстрастные оскорбления.
В ярости монстр ударом ноги расколол каменную плитку и с ужасающей скоростью метнул пылающие цепи с рук в Регулуса. Раскаленное железо разорвало воздух, превратившись в смертоносное оружие, которое должно было прожечь плоть Регулуса и убить его.
Раздался глухой звук удара цепей о плоть, и голова застывшего Регулуса откинулась в сторону. Но ярость Сириус и удары цепей не ограничились одним лишь ударом.
Справа, слева, сверху, снизу, спереди, сзади, по диагонали — медно-красные цепи Сириус обрушились на всё тело Регулуса. Высокоскоростные цепи оставляли за собой огненные следы, и как только Субару понял, что они образовали огненную клетку…
— Исчезни, исчезни, исчезни, исчезни, исчезни! Превратись в уголь вместе с этим мерзким полудемоном!!
Огненная клетка сжалась, окутала Регулуса, и взметнулся яростный столб огня.
От жара, способного расплавить камень, место, где стоял Регулус, провалилось, испарив и каменные плиты, и землю под ними.
Сириус, тяжело дыша, смотрела на результат своей атаки.
Вокруг монстра собралась толпа обезумевших людей, разделявших её гнев, кричащих и истекающих кровью из носа и глаз. Однако…
— Слушай, сколько раз тебе нужно одно и то же повторять?
Регулус появился, как ни в чём не бывало, ступив на раскаленный, расплавленный камень.
Ни на его белых волосах, ни на одежде, ни на Эмилии в его руках не было ни царапины.
Лишь на его лице отражалось детское недовольство.
— Я вот что думаю. Люди, которые не понимают с первого раза, просто не прилагают достаточно усилий, чтобы понять сказанное. А если они не прилагают усилий, значит, они недостаточно внимательны к тому, кто им говорит. Они не ценят его. Поэтому они забывают сказанное, не извлекают из этого уроков, не раскаиваются, не делают это пищей для размышлений, и заставляют повторять одно и то же снова и снова. Это неуважение к собеседнику, и неуважение к тому негативному влиянию, которое ты на него оказываешь. Ты не ценишь ни себя, ни других. Это… это уже насилие, хоть и без слов и действий. И я вот что думаю…
— …В ранних учениях Культа Ведьмы было такое: «Если тебя ударили по щеке, подставь другую и спроси, почему». Это учение показывает важность взаимопонимания. Но я думаю иначе. Иногда нужно дать сдачи тому, кто тебя ударил. Особенно… тому, кто не хочет знать, что такое боль.
Если слушать только слова, то всё кажется разумным.
Но в самом существе Регулуса было что-то искаженное.
Регулус, выйдя из воронки, улыбнулся Сириус зловещей улыбкой.
Эта улыбка не была дружелюбной, она больше напоминала оскал хищника, увидевшего добычу.
Как Регулус защищается от пламени и цепей Сириус, оставалось загадкой. Возможно, он обладал способностью к абсолютной защите, а его власть «Алчности» не имела атакующих свойств.
Поэтому нельзя было с уверенностью сказать, что действия Регулуса приведут к фатальным последствиям.
— …И всё же, можно было бы сказать с уверенностью. Если так пойдет и дальше, Сириус умрет.
Вероятность того, что Регулус обладает только защитными способностями, была ничтожно мала.
Если этот юноша что-то предпримет, Сириус, несомненно, погибнет. Само по себе это не было проблемой. Скорее, было бы замечательно, если бы Архиепископы Грехов уничтожили друг друга.
Замечательно, но… смерть Сириус повлечет за собой гибель многих окружающих. Включая Субару, толпу, охваченную безумием Сириус, и, вероятно, Руссбеля и Тину, которые пожертвовали собой ради друг друга.
Субару всё ещё испытывал непрекращающийся страх.
Его колени дрожали, и он с трудом дышал.
Рядом с ухом раздался слабый голос, зовущий Субару.
Голос, который изо всех сил старался вселить в него уверенность, дрожал от страха, но тепло этой поддержки передавалось ему через спину.
Сглотнув страх, Субару, пошатываясь, встал.
Он не мог полностью положиться на лёгкую тяжесть на своей спине. Но и без этой помощи он был слишком слаб.
Поэтому Субару отказался сражаться в одиночку и отказался перекладывать всё на другого.
Если бы Субару был один, он бы не смог подняться от страха.
Сейчас он стоял, потому что был не один. В отличие от других, поглощенных безумием, он был связан с кем-то.
Это чувство связи дало Нацуки Субару силы противостоять страху.
Одного обращения было достаточно, чтобы Беатрис поняла всё.
Не было необходимости проверять, насколько хорошо они понимают друг друга. Просто выложиться на полную — это должно было привести к результату.
И Сириус, и Регулус, оба Архиепископа Грехов, забыли о существовании Субару.
Они видели только друг друга. Пусть уничтожают друг друга. Лучшим исходом было бы, если бы Сириус сожгла Регулуса, но это было маловероятно.
Поэтому целью Субару было остановить зверства Регулуса.
Привлечь его внимание к себе и предотвратить огромные жертвы.
— Не смей… больше прикасаться к Эмилии…!
Неугасающая любовь вытеснила страх и зажгла в Субару огонь. Зажгла, так он сам себе говорил. Сначала нужно было обмануть собственное сердце, иначе он бы не смог бросить вызов.
Регулус стоял к нему спиной, его движения были медленными. И движения Сириус тоже были вялыми. Это было очень удобно для Субару.
В тот момент, когда он, преодолевая дрожь в ногах, побежал, Беатрис за его спиной произнесла заклинание.
Чёрный туман Шамака, сильнейшего заклинания, окутал тело Регулуса, скрывая его из виду и сковывая движения. Субару изо всех сил взмахнул плетью, целясь в то место, где только что стоял Регулус.
Зацепить плетью тонкую шею и резко дёрнуть вниз. Даже разъяренный Регулус должен был обратить внимание на Субару, если с ним так грубо обращаются. Или, возможно, Шамак Беатрис уже полностью лишил его чувств…
Субару почувствовал, что плеть не встретила сопротивления, и вскрикнул от досады. Тут же раздалось предупреждение Беатрис.
В следующий момент белокурый юноша выскочил из черного тумана и бросился на Субару.
— Ты что, такой непоседливый? Нарушитель моего скромного спокойствия, насильник моих прав. Может, ты уже испаришься?
Регулус держал Эмилию правой рукой, а левую небрежно протянул к Субару. Беатрис мгновенно приняла решение отказаться от атаки и наложила на тело Субару заклинание гравитационной магии.
Субару тут же согласился с решением Беатрис и прыжком уклонился от протянутых пальцев Регулуса.
Мураку — это разновидность теневой магии, которая ослабляет силу притяжения, действующую на объект.
Тело Субару, лёгкое, как перышко, взмыло высоко в воздух, оставив позади пытающегося дотянуться до него Регулуса.
— Конечно, уклоняться! Ты страшный!
Субару, паривший в воздухе, посмотрел вниз на Регулуса и хлестнул его плетью по голове. На этот раз плеть попала точно в цель, оставив на голове ужасную рваную рану… которой не было. Ни царапины. Как будто легкий ветерок взъерошил его волосы.
— Что бы ты делал, если бы моя невеста пострадала? Разве не само собой разумеющееся, что нужно быть добрым к девушкам? Ты даже на это не способен?
— Не неси чушь! Я хочу быть добрым к ней больше всех на свете. Вообще, что ты имеешь в виду, постоянно называя её невестой…?
— Это судьба. — Потому что мы обещали друг другу во сне.
Регулус улыбнулся, и его ответ ошеломил Субару, который висел на стене, держась одной рукой. Положение было нелепым, но участников это не волновало.
— Мы с ней поженимся. Это судьба. Я, в принципе, доволен собой и не стремлюсь к чему-либо. Но я не настолько ограничен, чтобы отвергать то, что мне даётся. Тем более, если это даровано мне судьбой. Я не прошу многого, но я сделаю всё, чтобы защитить свой мир и дорогих мне людей. Поэтому…
— Я буду защищать её. Я женюсь на ней, буду любить её и буду любим ею, наслаждаясь заслуженным покоем. И ради этого я готов использовать данную мне силу.
— …А что насчёт её желаний? Ты не удосужился узнать её мнение, как ты можешь…
Уверенное заявление Регулуса и аура силы, подтверждающая его слова.
Его мысли были прямыми и правильными, простыми и лишенными амбиций, и в то же время фатально неправильными.
Что именно было фатально неправильно, объяснить было невозможно. Можно было сказать лишь, что что-то пошло не так с самого начала. Что-то было не так с самого начала, поэтому всё перевернулось с ног на голову.
Голос Субару дрожал не только от страха.
На его вопрос Регулус рассмеялся, как будто услышал какую-то несуразность.
— Ты, наверное, беспокоишься. Спасибо тебе. Но всё в порядке. Судьба неизбежна… А любовь и дружба не могут существовать в одиночку. Если судьба даровала мне невесту, значит, и ей было даровано знать, что я её суженый.
Беатрис с отвращением прокомментировала бессвязную теорию Регулуса.
Субару был с ней согласен. Рассуждения Регулуса напоминали логику сталкера, прикрытую благовидными словами и правильными фразами. И, как и большинство сталкеров, он ни на секунду не сомневался в своей правоте.
— С меня хватит. И вообще, я не собираюсь искать общий язык с соперником в любви. Даже противно признавать тебя соперником, такой ты мерзкий.
Субару отпустил стену и приземлился на землю.
Увидев, как бесшумно он встал, Регулус понимающе кивнул.
— Понятно. Значит, вот как. Слушай, мне жаль это говорить, но… нельзя вмешиваться в отношения людей, которым суждено быть вместе. Разве не низко добиваться чужой любви?
— Заткнись! Эмилия-тан — моя жена. Я тебе её не отдам.
— Хм, значит, её зовут Эмилия. Красивое имя. Оно идеально подходит этой милой девушке, о которой хочется говорить нежно, как о маленькой птичке.
— Ты даже не знаешь её имени… Как ты можешь называть её своей невестой…!
Субару потерял дар речи. От гнева у него перехватило дыхание.
Регулус, неверно истолковав его молчание, наклонил голову и сказал:
— У неё милое лицо. Разве любовь — это не главное?
— Ты, сдохни.
— Может, тебе стоит умереть?
Беатрис поддержала гнев Субару, отвергая легкомысленную любовь Регулуса.
Субару шагнул вперед и прыгнул. Эффект Мураку всё ещё действовал. Подхваченный ветром, он быстро сократил расстояние до Регулуса, который удивленно распахнул глаза.
Он, вероятно, не мог понять, зачем Субару вступать с ним в ближний бой.
Субару тоже это понимал. Глупость ближнего боя с Регулусом. У Регулуса не было такого очевидного оружия, как у Сириус. Это не означало, что он был неподготовлен, скорее, что ему это было не нужно.
Поэтому приближаться к Регулусу было смертельно опасно. И всё же у Субару была лишь одна причина вступить с ним в ближний бой.
— …Потому что и козырь Субару можно было использовать только в ближнем бою.
— Не понимаю, зачем ты на меня бросаешься. Хотя мне и не нужно это понимать, но если у тебя есть причина, кроме отчаяния, я хотел бы её услышать. Видишь ли, я из тех, кто стремится к взаимопониманию даже с теми, кто вот-вот умрет.
— Благодарю за проповедь… Беако!
— Я готова!
Регулус небрежно протянул левую руку к приближающемуся Субару.
Каждый из его раскрытых пальцев, вероятно, был смертельным оружием. Субару вдохнул и крикнул.
Один из результатов, которых Субару и Беатрис достигли за последний год.
Громкое, почти рычащее заклинание передало ману от сломанных врат Субару к Беатрис, и оттуда в мир явилось уникальное заклинание, подобного которому не существовало.
Совместное творение Нацуки Субару и Беатрис, одно из всего лишь трех оригинальных заклинаний — активировалось абсолютное защитное заклинание "Э・М・М".
Невидимое магическое поле окутало тело Субару, "сместив" его существование из этого мира на полшага, что делало его полностью неуязвимым для любых атак, как физических, так и магических.
Пальцы Регулуса прошли сквозь Субару, не причинив ему никакого вреда. Увидев это, Регулус впервые за все время застыл от удивления.
Субару изо всех сил ударил его кулаком в бок.
Щека Регулуса дёрнулась от удара.
Субару поморщился от ощущения мощного удара, но на лице Регулуса не осталось даже покраснения. Полная неуязвимость. Казалось, что-то постоянно защищает тело Регулуса, подобно тому, что сейчас защищало Субару.
Беатрис крикнула о том, что условие для следующего действия ещё не выполнено, прежде чем Регулус смог контратаковать.
Находясь вблизи, Субару нужно было уклоняться от атак Регулуса. Уклоняться, защищаться — всё это было сложно. Оставалось только одно — истереть душу…
Невидимый кулак ударил снизу вверх по раздраженному лицу Регулуса, повернувшегося к Субару.
С удивленным возгласом Регулус отлетел назад. Субару сплюнул подступившую кровь и грубо вытер рот рукавом.
Никто, кроме Субару, не должен был видеть Незримую Божью Волю.
Но Субару ясно видел черную руку, выходящую из его груди — третью руку, поток отвратительной силы.
Всё тело ныло, душа терзалась, по венам текла почерневшая от яда кровь.
Такова была цена за один-единственный мощный удар. И этот мощный удар для Субару был не таким уж и мощным, удар, способный расколоть скалу, был бы ничто по сравнению с ударом Гарфиэля.
И всё же невидимый удар должен был иметь какой-то эффект.
— Кх… вроде того. Он кажется сильным, но атаки у него слабые. Из всех, с кем я дрался, он на уровне Ратинса.
Выплюнув кровь, забившую горло, Субару отметил низкий уровень боевых навыков Регулуса.
Его боевая техника была настолько неумелой и дилетантской, что даже Субару мог с ним справиться. Возможно, он смог бы постоянно уклоняться от смертоносных пальцев, если бы смог сохранить концентрацию.
Беатрис без слов сообщила, что зарядка завершена.
Из-за своей мощности и эффективности оригинальные заклинания нельзя было использовать часто. Кроме того, все три заклинания можно было использовать только один раз в день — иначе тело бы разрушилось.
— Э・М・М отключено, но теперь я могу подобраться к нему и без магии. Если получится ударить его этим…
— У нас есть шанс. Я вижу свет в конце туннеля,
— Никакого света нет. Извини, если я ввел тебя в заблуждение. Мне тоже не нравится, когда надо мной издеваются. Это не просто вопрос "не нравится". То, что моя воля не исполняется, — это неправильно. Это нарушение моих прав. Я уже дважды позволил тебе атаковать, теперь моя очередь, иначе это несправедливо.
Регулус приземлился и посмотрел на Субару и Беатрис, готовых к новой атаке.
На его лице не осталось и следа прежней беспечности; он был не просто недоволен, он был взбешен.
Похоже, он наконец-то признал Субару своим врагом. Это то, чего он хотел с самого начала… И тут…
Земля между Субару и Регулусом внезапно вспыхнула.
Субару отшатнулся, ощутив жар пламени на лице, а Регулус нахмурился, почувствовав поток горячего воздуха.
Взгляды обоих, естественно, обратились к виновнице — Сириус.
До сих пор монстр почему-то просто наблюдала за битвой Субару и Регулуса. Неизвестно, почему она молчала, но лучше бы ей было продолжать молчать, но она внезапно вмешалась.
Субару не было защиты от пламени Сириус, поэтому он, на самом деле, боялся её больше, чем Регулуса, который полагался только на ближний бой. К тому же, он ещё не выяснил, как её победить.
Субару затаил дыхание, предчувствуя, что ситуация ухудшается.
Однако ситуация стала намного хуже, чем он мог себе представить.
Застывшая Сириус пристально смотрела на двоих — нет, на Субару.
Монстр полностью игнорировала Регулуса, на которого смотрела с явной ненавистью, и смотрела только на Субару. В её взгляде было безумие, и у Субару пересохло в горле.
Монстр подняла опущенные руки, прижала их к щекам и…
— Нашла. Нашла. Нашла. Нашла. А, аа! Аааа! Да, всё-таки да! Прости, прости, что не заметила тебя раньше. Прости? А, слава богу. Так и есть. Ты вернулся ко мне?!
— Ты был здесь, да?! Я искала тебя везде, разорвала всех твоих запасных, но нигде не могла найти, я так долго, долго, долго, долго, долго, долго, долго, долго, долго искала тебя… нет, ты вернулся, потому что почувствовал, что я тебя ищу!
Её голос, высокий и срывающийся, был полон нескрываемого возбуждения.
Сириус, прижимая руки к щекам, извивалась и раскачивалась из стороны в сторону. Её голос дрожал. Сложно было описать словами её состояние, глядя на странное поведение монстра.
Но если попытаться подобрать подходящее сравнение, то это напоминало поведение женщины, ослепленной любовью, которая нашла своего возлюбленного после долгих поисков.
— Мои чувства дошли до тебя! Ты наконец-то понял, что я хочу быть с тобой единым целым! Моя «любовь» достигла тебя!
— Я так долго ждала только тебя… Мой любимый, любимый, Петельгейзе!
С этими словами Сириус Романе-Конти безумно улыбнулась, произнесла имя своего покойного мужа и посмотрела на Субару пылающим взглядом.
https://t.me/rz_arc