«Обманывать с нуля в другом мире»
Ежегодный первоапрельский проект, опубликованный в последний момент!
Эта история — очередная из серии IF, но немного отличающаяся от предыдущих. Конечно, я написал её так, как мне захотелось.
Надеюсь, вам понравится узнать, что же это за повесть, и мы встретимся в послесловии!
— Это была возможная ошибка, словно неверно застёгнутая пуговица.
Один сбой шестерёнок — и повесть сильно искажается, рельсы судьбы легко меняют свой путь.
Стоит измениться течению событий, что должно было случиться, и поток рока начинает играть людьми, словно древесными листьями.
И всё же, если удастся достичь неизменного берега, оставаясь непокорным.
Это возможно лишь тогда, когда несгибаемая воля обманет само провидение.
Именно эта величайшая ложь всей жизни и есть смысл существования того человека.
Тяжело дыша, изо всех сил, девочка бежала, таща за руку малышку.
Отчаянно, на пределе сил, но всё равно медленно. У девочки была повреждена одна нога, а место это было незнакомым. — Нет, если уж на то пошло, для девочки это был незнакомый мир.
Ни одного знакомого места, ни одного понятного обстоятельства, ни малейшего представления о собственном положении.
И ещё...
Малышка, которую девочка тянула за руку, продолжала издавать нечленораздельные звуки, и даже её имени она не знала.
Крепко стиснув губы и отогнав закравшуюся в мысли слабость, девочка посмотрела вперёд.
Действительно, сейчас ей было совершенно ничего не понятно. Но кое-что она всё же знала. Нельзя отпускать руку этой малышки, и нужно продолжать бежать.
Среди всей этой неизвестности инстинкт подсказывал ей бежать. Бегство — это был единственный доступный ей способ выразить волю к сопротивлению.
Ощущая боль в лёгких от нехватки воздуха, девочка мысленно представила одного человека среди своего смятённого сознания. Это был образ черноволосого юноши с недобрым взглядом, существо, вызывавшее отрицательные порывы и странные чувства...
— ...А, это всё-таки демон¹ . Редкость.
Внезапно раздавшийся беззаботный голос, прервавший её мысли, заставил девочку содрогнуться и резко обернуться.
В её бледно-голубых глазах отразилась женщина с повязкой на одном глазу, бежавшая... нет, летевшая рядом. Красивая женщина с загорелой кожей, большая часть которой была открыта ветру, и со звериными ушами, свойственными псоглавцам². Длинная деревянная ветвь в руке, женщина, летящая по воздуху — при её появлении даже малышка, которую тащила за собой девочка, вскрикнула.
Услышав этот крик, девочка рефлекторно попыталась отмахнуться от женщины свободной рукой.
Однако...
— ...? Не попадёшь. Жаль, конечно.
Неуклюжий взмах руки был легко перехвачен, и её, наоборот, притянули ближе.
Лица оказались так близко, что почти соприкасались носами, и в красном глазу женщины, не скрытом повязкой, девочка увидела отражение своего лица.
Незнакомое лицо. — Не только мир, но и она сама себе была незнакома, лицо девочки.
Сразу после того, как она осознала своё лицо, кончик пальца женщины коснулся центра её груди, и девочка ощутила, как лёгкий толчок пробежал по её телу.
Это мгновенно лишило её сил в руках и ногах, заставив упасть на колени.
Рядом с упавшей девочкой храбрая малышка бросилась на женщину.
Но женщина с лёгкостью перехватила её, словно играючи с младенцем, и малышка получила такой же толчок в лоб, после чего с возгласом «А-у-у?» бессильно рухнула наземь.
В итоге, побег девочки и малышки закончился весьма прозаично.
— Не волнуйся, ничего плохого... не знаю. Прости.
Пока девочка, шипя от боли, ползла к потерявшей сознание малышке, женщина извинилась. Но это не было утешением, и извинения не приносили никакого облегчения.
Принять ли это за честность или за неуклюжесть — девочка не могла выбрать.
Лишь медленно, так же, как и у потерявшей сознание малышки, действительность начала удаляться.
Она почувствовала, как её тело подняла женщина, но сопротивляться не могла. Рядом с угасающим сознанием губы девочки слабо дрогнули.
Демон... даже когда её так назвали, это ни о чём ей не говорило. Да и других имён...
Это имя произнёс черноволосый юноша, окутанный ужасно отвратительным запахом.
Наверное, это какая-то ошибка. — Что именно это имя показалось ей, совершенно пустой внутри, почему-то знакомым на слух.
¹鬼 (они) - В данном контексте и учитывая внешность Рем (рог), переводится как "демон", хотя "они" - специфический вид японских ёкаев.
²犬人 (кэндзин) - буквально "человек-собака", псоглавец.
Трепет и тревога молнией пронеслись в голове Нацуки Субару, подгоняя его.
Почему, почему, почему — на такие вопросы не было времени останавливаться.
Осмысление недавних событий, наступление долгожданной возможности воссоединения, и горечь от того, что оно произошло не в лучшем виде. Скрывая эту скорбь, думая о дорогих людях, с которыми он разлучился, он должен был — собраться с духом, чтобы противостоять нелепому и абсурдному тупику.
Однако...
— Ка-ха-ха-ха! Молодость — страшная штука! Даже я такого безрассудства, такой наглости, такого безумия ещё не видывал. Потрясающе, потрясающе!
Хриплый, раскатистый смех сопровождался стальным ударом руки, пронзившим его насквозь.
Удар вошёл со спины, пробив тело, и Субару, видя собственными глазами, как его сердце вырывают из груди, умер мгновенно от невыносимой боли и потрясения.
— Как такой человечишка, как ты, умудрился проскользнуть мимо драконов? Непонятно, но сама эта непонятность — крайнее неуважение!
Истерика миловидного с виду разрушительного существа сопровождалась порывом бури от одного взмаха руки.
Даже не коснувшись её тонкой руки, Субару был унесён вихрем, поднятым этой рукой, и его швырнуло о стену замка. Испытав боль от перелома всех костей, он умер мгновенно.
— Обманул... мои глаза. Непонятно, как. Страшно.
Изменчивая статуя в прекрасном саду выражала ужас и опустила руку, подобную мраморной колонне.
Один раз, второй раз Субару удалось увернуться отпрыгнув, но так не могло продолжаться вечно. Третий удар задел ногу, лишив его возможности двигаться, а четвёртый пришёлся точно в цель. Субару сжало до одной десятой его прежнего размера, и он умер мгновенно.
— ...! Кто здесь?! Чей это замок, по-твоему, глупец!
Праведный гнев, храбрый и непреклонный, сверкал острыми шипами, словно клинками.
Его тело было опутано этими фиолетовыми терниями, покрытыми шипами, и пока плоть рвалась на куски, Субару чувствовал, как теряет кровь, а шипы терновника, извивающиеся словно живые, растравляли раны. Сознание его раскололось от невыносимой боли, и он скончался.
— Вот он! Не упускать!
— Наглец!
— Думаешь, сбежишь?!
Преисполненные отточенного боевого духа, носители стали, охотящиеся за добычей, загнали его в угол.
Окружённый со всех сторон, он лишился пути к отступлению. Его оправданиям не внимали, и клинки пронзали его тело со всех сторон. Получив множество смертельных ран, Субару пал и скончался.
Совершив пять «смертей», Субару стиснул зубы, спрашивая себя, не ошибся ли он с первым выбором.
В новой точке начала «Посмертного возвращения» Субару был уже один. — Возможно, то, что он оказался здесь один, и было изначальной ошибкой.
Мысль о том, что она прямо сейчас может подвергаться тому же, что и он, заставляла его сердце трескаться и грозила разлететься на куски от волнения.
Что нужно?
Какую возможность необходимо обрести?
Где та контрольная точка, до которой нужно добраться?
Идя по неимоверно тонкому и ненадёжному канату, Субару, которому во что бы то ни стало нужно было добраться до другого берега, чего же он должен был достичь?
В ситуации, когда нужно было привлечь внимание, неосторожное движение могло привести к столкновению с могучим противником, с которым Субару со своими силами никак не мог справиться, и его жизнь обрывалась слишком легко.
Врагов было много. И ни один из них не проявлял пощады. — Те, кто без малейших колебаний убивал противника, преграждали Субару путь.
Чтобы прорваться, чтобы преодолеть это, чтобы найти тонкую, крошечную щель возможности...
Бегом по ухоженному газону, Субару направился в сторону, отличную от всех предыдущих тупиковых путей, и обнаружил там роскошный флигель³.
Яркий и красивый, но лишённый той помпезности, что была у замка, где Субару до этого момента тщетно пытался найти путь, он давал надежду на то, что охрана там будет несколько слабее.
Хоть бы там удалось получить хоть какую-то крупицу сведений. — С этой мыслью Субару разбил окно в безлюдном месте, открыл замок и ввалился внутрь флигеля.
В следующее мгновение...
Он только перелез через оконную раму, кончики пальцев ног едва коснулись пола.
Сразу после того, как раздался этот тяжёлый, суровый голос, ноги Субару подсекли сбоку, и его безжалостно швырнуло головой об пол.
Издав стон боли, Субару увидел, как зрение застилает красным, и в мозгу пронеслась худшая догадка.
Ведь за последние десять минут Субару раз за разом погибал от рук разных противников, разными способами.
Неудивительно, что он, испытывая боль, приготовился к тому, что и здесь всё закончится так же тщетно.
Но...
— Как ты пробрался сквозь охрану и проник сюда?
Ожидаемый смертельный удар не последовал, вместо него раздался вопрос.
Морщась от боли, Субару, распластанный на полу, увидел того, кто задал ему вопрос — того, кто встретил его, проникшего во флигель.
Там стоял красивый мужчина с чёрными волосами и чёрными глазами, производящий впечатление невероятно проницательного человека. Одетый в алый наряд, качество которого было видно с первого взгляда, этот человек с пронзительным взглядом хищной птицы настороженно смотрел на Субару сверху вниз.
Его взгляд приковал к себе внимание Субару, и тот замер, словно загипнотизированный. — Но не только взгляд красавца сковал движения Субару.
— Ты не слышал моего вопроса? Не отвечать — это неуважение.
Величавым голосом и словами красавец собирался жестоко решить судьбу Субару.
Однако сознание Субару было поглощено не этим жестоким фактом, а странностью перед ним — диковинным отражением в большом зеркале⁴, стоявшем рядом с смотревшим на него красавцем.
В зеркале отражался черноволосый красавец, но его облик был иным. — Там отражался мужчина выше ростом, с белыми волосами, в белой одежде и с белым лицом⁵.
Заметив эту странность, Субару затаил дыхание. Красавец в реальности прищурил один глаз и щёлкнул носком сапога.
И, словно ультиматум, задал вопрос ещё раз:
— Третьего раза не будет. Соберись с мыслями и ответь на мой вопрос.
Повторный вопрос заставил Субару моргнуть, и его сознание вернулось в действительность.
В этот момент белого человека в зеркале, которого он видел мгновение назад, уже нигде не было, остался лишь красавец, устрашающе и властно смотревший на него.
Перед ним Субару затаил дыхание, а затем сказал:
— ...Меня зовут Нацуки Субару.
Это не было ответом ни на один из вопросов красавца.
Сам Субару, вспоминая потом, не мог найти разумной причины, почему он назвал своё настоящее имя в тот момент.
Просто, импульсивно, рефлекторно, после многократных нелепых и абсурдных «смертей» за короткое время, его смятённый разум подсказал интуитивный ответ.
Услышав такой ответ Субару, который мог лишь разозлить собеседника, красавец...
— ...«Повелитель девочек»⁶ из Лугуники?
Так он пробормотал, нахмурив свои красивые брови, и на его лице, словно высеченном из камня высокомерия, которое будто держало все события этого мира на своей ладони, отразилось неподходящее ему замешательство.
³離宮 (рикю) - отдельно стоящий дворец или флигель, часто используемый императорской семьёй или знатью.
⁴姿見 (сугатами) - большое зеркало в полный рост.
⁵白い面 (сирой мэн) - может означать "белое лицо" или "белая маска". В контексте дальнейших событий, оба варианта верны.
⁶幼女使い (ё:дзёцукай) - буквально "пользователь маленьких девочек". Одно из прозвищ Субару, основанное на его связи с Беатрис. Переведено как "Повелитель девочек" для благозвучия.
— И это была та самая первая неверно застёгнутая пуговица.
Нацуки Субару, неожиданно перенесённый в Священную Империю Воллакия, и Винсент Воллакия, вершина страны Клыкастого Волка⁷ — встреча двух людей, обманывающих судьбу, чьи предначертанные пути изначально не должны были пересечься.
⁷剣狼の国 (кэнро: но куни) - буквально "страна Клыкастого Волка", одно из названий Воллакии.
Сказав это, в кабинет флигеля уверенно вошла девушка с загорелой кожей, в вызывающе открытой одежде, с повязкой на левом глазу и собачьими ушками — перегруженная атрибутами донельзя.
Субару, удивлённый её появлением, увидел, что она несёт Рем на своём хрупком плече, а под мышкой держит ещё кого-то лишнего, и в панике подбежал к ней: «Рем!»
— Нигде не ранена... опофсамух!
— Не пугай так, нельзя так внезапно.
Стоило ему попытаться проверить её состояние, как он получил удар носком ноги в беззащитное солнечное сплетение и скорчился от боли.
Девушка с повязкой просто небрежно подняла босую ногу, но это была не столько сила ног, сколько точность попадания в уязвимое место — нет, даже не расчёт, а врождённое, беспощадное мастерство владения ногами.
Но Субару, хоть и чувствовал, как внутренности скручивает от удара, всё же подошёл, пошатываясь, к Рем, которую девушка держала на плече, проверил румянец на её щеках и дыхание, и выдохнул с облегчением.
— ...Кажется, всё в порядке. Она ведь очнётся нормально?
— Просто усыпила. Скоро проснётся. И эта тоже.
— А та мне безразлична. Ту, наоборот, можно было бы усыпить навечно.
— Не совсем. Рем важна, та — не важна. Только и всего.
На резкий ответ Субару, указавшего на светловолосую девочку, которую девушка держала под другой рукой, та округлила свой единственный красный глаз и скривила губы. Похоже, ответ Субару ей не понравился, но это была правда, так что извиняться не за что.
Да и притворяться было невозможно. — В отличие от скромной, безобидной, старательной и доброй Рем, та девочка была великой злодейкой, совершившей слишком много непростительных грехов.
Тихо пробормотал Субару имя девочки — Архиепископа Греха Чревоугодия.
Сейчас она спала, но во время битвы в Сторожевой Башне Плеяд она изрядно потрепала Субару нервы и заставила его пережить ад. То, что она, существовавшая без физического тела, каким-то образом обрела его и проявилась в реальности, было загадкой, но вряд ли это сулило что-то хорошее.
В любом случае...
— Спасибо, что не навредила Рем. Ты...
— Спасибо, Аракия-чан! Я твой должник!
Глубоко поклонившись, Субару выразил свою благодарность девушке — Аракии.
Хотя из-за его отношения к Луи она вряд ли испытывала к нему симпатию, Субару чувствовал к Аракии сильную благодарность и долг.
И тот, кто приказал Аракии поступить так...
— Семьдесят седьмой Император Священной Империи Воллакия, Винсент Воллакия.
Повторно представился Субару черноволосый красавец, сидевший за чёрным деревом стола.
Тот самый человек, который встретил Субару, проникшего во флигель, и чуть было не прикончил его за дерзость на месте, и если то, что он только что сказал, было правдой, то он был верховным правителем Империи.
— Аракия, не болтай лишнего. — Если ты действительно желаешь вернуть то, чего жаждешь, то старайся не портить мне настроение.
Аракия, на которую Субару посмотрел с вопросом, кивнула с немного недовольным видом, когда красавец — Винсент — её одёрнул.
Затем Аракия положила Рем и Луи на диван для приёма гостей и уложила их спать. Субару хотелось бы разлучить спящих как можно дальше, но ни обстановка, ни его положение не позволяли ему настаивать, так что он лишь крепко сжал кулаки и стерпел.
Как-никак, это была Священная Империя Воллакия.
Культура и обычаи иного мира, которые Субару изучал целый год, здесь были совершенно иными, это была столица соседней с Королевством Лугуника страны, где находилась особа высочайшего положения.
— Итак? «Повелитель девочек», объясни ещё раз.
— ...Не могли бы вы называть меня Нацуки Субару? Как видите, сейчас рядом со мной нет той прелестной, очаровательной, милой девочки, что соответствовала бы этому прозвищу.
— Она не прелестная, не очаровательная и не милая девочка.
Сухо ответил Субару Аракии, указавшей на Луи. Затем он снова повернулся к Винсенту. Император прищурил один чёрный глаз и сказал:
— ...Сколько бы вы ни спрашивали, ответ вряд ли изменится. Мы были в башне «Мудреца» на восточной окраине Лугуники. В башне всякое случилось, но это я опущу... В конце концов, из святилища возле Великого Водопада частично вырвалась «Ведьма Зависти» и поглотила нас. А потом мы очнулись уже на территории этого замка...
— Я и сам понимаю, что звучит чертовски подозрительно, но с другой стороны, какой мне смысл выдумывать историю, которая настолько похожа на ложь? Вот поэтому прошу поверить!..
Хотя он излагал факты, Аракия откровенно ему не поверила.
Однако Субару и сам был тем, кто больше всего хотел бы получить объяснение произошедшему. Битва с «Чревоугодием» в Сторожевой Башне Плеяд закончилась, он потерял того, кого не хотел терять, под предлогом «испытания», и только его истерзанное сердце начало подавать признаки успокоения, как случилось это.
— Наверное, Эмилия-тан и Беако сейчас очень волнуются... Подумать только, мы оказались в Империи, да ещё и на территории столичного замка...
— Шпион, который, вопреки своей ловкости при проникновении, имеет весьма низкопробное оправдание — вот пока что наиболее вероятная версия. Единственное, что заслуживает внимания, это то, что ты назвался Нацуки Субару.
— ...Это не ложь, а правда, но неужели это так важно?
— То, что «Повелитель девочек» является рыцарем одного из кандидатов на трон, известно и в Империи. Угроза Культа Ведьмы и Трёх Великих Демонических Зверей — это не то, что Воллакия может игнорировать как чужую беду.
— Между Империей и Королевством заключён договор о ненападении. Из-за одного вашего присутствия можно было бы заявить, что та сторона нарушила договор, но...
— Нет-нет, этого, пожалуйста, не надо.
Субару ни за что не хотел, чтобы из-за того, что он неосторожно назвался, между двумя странами началась война. В конце концов, произошедшее было действительно несчастным стечением обстоятельств, неожиданной случайностью.
Досадно было то, что у Субару не было способа это доказать, и ему оставалось лишь отчаянно уверять, что невероятные факты — это правда.
— Ой-ой, не слишком ли вы запугиваете, Ваше Превосходительство? Не думаю, что у нас сейчас есть возможность затевать ссору с Королевством.
Внезапный голос третьего лица заставил Субару подскочить и обернуться. Дверь кабинета была слегка приоткрыта, и из щели на него смотрел подозрительный тип.
Встретившись с ним взглядом, подозрительный тип помахал Субару рукой и с напускной улыбкой распахнул дверь. Затем он решительно вошёл в кабинет и сказал:
— Повинуясь велению небес, явился пред вами, Ваше Превосходительство.
— Я же сказал. Повинуясь велению небес. Мне редко выпадает такая возможность, так что позвольте хоть изредка исполнять роль «Звездочёта».
На слова Императора Винсента с улыбкой ответил мягкий на вид мужчина с длинными седыми волосами.
Он отличался от солдат, виденных в замке, и от нескольких встреченных им трансцендентных личностей; по мнению Субару, он не выглядел способным сражаться.
— Мне не нравится или не нравится, а хотелось бы знать его положение.
— Ах, простите, простите. Я в таких случаях бываю невнимателен. Я здесь, в Хрустальном Дворце, исполняю обязанности «Звездочёта», меня зовут Убилк. Прошу любить и жаловать, «Звездочёт» из Королевства.
С той же улыбкой мужчина — представившийся Убилком — обратился к нему, и Субару, не понимая, о чём речь, наклонил голову.
Однако, прежде чем Субару успел спросить, что это значит...
— Нацуки Субару — «Звездочёт»? Ты уверен?
— Уверен ли я... Королевство — не моя зона ответственности, так что проверить не могу... Но я предполагаю, что Ваше Превосходительство придерживался схожего мнения.
— Ты, марионетка звёзд, смеешь угадывать мои мысли?
— Ну что вы, что вы, разве я посмею угадывать мысли Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии? Я не столь самонадеян... Просто, хотел бы замолвить словечко.
— Я прочёл звёзды. — Он будет полезен Вашему Превосходительству.
Указав подбородком на Субару, Убилк легкомысленно охарактеризовал его. Субару, указывая на себя, невольно произнёс: «Я?»
Честно говоря, он подумал, что разговор шёл о нём, но поверх его головы, включая непонятное звание «Звездочёта».
— Учитывая отношения с Королевством, попытка устранить будущие проблемы может породить неразрешимую вражду. В таком случае, я считаю разумным добавить его в свои карты. Как раз и подходящий заложник имеется. Обоим будет проще договориться, не так ли?
— Подходящий заложник... неужели ты о Рем говоришь? Такого!..
— Ха-ха-ха, какой вы честный. Если бы вы сейчас заявили, что ваша спутница не имеет ценности как заложник, разговор мог бы пойти немного иначе.
— Или, может, передумаете сейчас? Скажете, что ваша спутница для Нацуки Субару-сана ничего не значит...
— А? Рем для меня дороже собственной жизни, она бесценна!
Выпалив это в ответ, Субару увидел, как улыбка Убилка стала шире, и понял, что полностью попался в его ловушку, приложив руку ко лбу.
Впрочем, даже ради лжи он не смог бы сказать, что Рем для него ничего не значит.
— Я не Отто. Такое, что не лежит на сердце, я сказать не могу.
«Меня не устраивает, когда мои уловки на случай непредвиденных обстоятельств называют проявлением дурного нрава!»
В уголке сознания вздыхающего Субару громко кричал воображаемый Отто. Отогнав его рукой, Субару посмотрел на Винсента.
Винсент приложил палец к тонкому подбородку, обдумывая предложение Убилка. Впрочем, по выражению его лица было понятно, что ответ уже готов.
И, как и ожидалось...
— ...Нацуки Субару, твоё положение отнюдь не радужно. Независимо от правдивости твоего низкопробного объяснения обстоятельств, факт остаётся фактом — ты ступил на землю моей страны. И сделал это в самый неподходящий момент, когда Империя вступает в военное время, в разгар национального бедствия.
— Военное время... значит, будет война?! С кем... с кем?!
Не упрекая Субару, перешедшего на «ты» в панике, Винсент постучал носком сапога по полу. Субару не сразу понял, что это ответ на его вопрос, и моргнул.
Но вскоре до него дошёл смысл.
— Здесь... неужели, в Империи, междоусобица?
— Верно. За трон этой Империи схлестнутся Император и мятежники.
Услышав подтверждение факта войны, да ещё и гражданской, Субару онемел. Винсент протянул руку к потерявшему дар речи Субару и сказал.
С пронзительным взглядом и лицом абсолютного хищника, Император Воллакии сказал:
— Каковы бы ни были обстоятельства, если хочешь выжить, последуешь за мной, Нацуки Субару. — Чтобы Империя, какой она должна быть, осталась в руках не кого иного, как Винсента Воллакии.
Услышав заявление Винсента Воллакии, Субару ощутил в груди взрыв ярости на величайшую несправедливость судьбы с момента его призыва в другой мир.
Он и раньше сталкивался со множеством нелепых ситуаций. Предыдущие трудности в Сторожевой Башне Плеяд можно было назвать избиением со стороны целой кучи нелепостей.
И всё же, в них была некая последовательность. Можно было проследить путь, по которому ситуация постепенно ухудшалась, приводя к абсурдному положению.
Но в этот раз этого не было.
Попадание Субару в Империю Воллакия было просто бессмысленной нелепостью без всяких предвестников. Не было бы ничего удивительного, если бы его забросило не в столицу Воллакии, а куда-нибудь на окраину, или в Город-государство Карараги, или в Святое Королевство Густеко, но нет, именно сюда.
Как ещё назвать это, если не нелепостью?..
Внезапно Аракия что-то заметила и издала звук, а следом за ней зашевелилась Рем на диване.
Поняв, что это признак пробуждения, Субару как подброшенный повернулся к Рем. Он опустился на колени рядом с ней на диване и стал ждать, пока медленно откроются веки, обрамлённые ресницами. Бледно-голубые глаза, в них смутно отразился он сам, и он понял...
— Рем! Слава богу, ты в порядке? Нигде не болит? Травм нет, не чувствуешь себя плохо? Если есть хоть малейшее недомогание, сразу скажи...
Не успел он забеспокоиться о её состоянии, как проснувшаяся Рем тут же оттолкнула его. От неожиданного и сильного удара Субару отлетел назад, прямо на Убилка.
«А-а-а?» — Убилк, округлив глаза, попал под раздачу вместе с летевшим на него Субару, и они оба, запутавшись друг в друге, покатились в угол комнаты.
Не обращая на них внимания, Рем села на диване, огляделась и...
— А, где та девочка... а, это вы! Та самая!
— ...Это императорский флигель. Шумно так, что невыносимо.
Увидев Аракию, Рем насторожилась. На её взгляд Аракия сонно посмотрела на Винсента, и Император тихо вздохнул.
Как и сказал Император, обстановка была лишена всякой напряжённости, но...
Проснувшаяся следом Луи потёрла глаза и с любопытством наклонила голову — вот это было самым лишённым напряжённости зрелищем.
— Незаконное проникновение во флигель, где проживает Его Превосходительство Император Винсент Воллакия, в Хрустальном Дворце, расположенном на северной окраине столицы Священной Империи Воллакия, Лупганы.
Это преступление, за которое, несомненно, казнили бы раз семь, было совершено Субару и Рем.
Согласно имперскому закону, они были явными преступниками, но их не казнили не из-за великодушного и сострадательного жеста Императора, конечно же.
— Лично я предпочёл бы изолировать такого неудобного в обращении человека, как вы, до тех пор, пока не будет решена первоочередная проблема, и исключить саму возможность включения вас в повестку дня.
— Вы так прямо и называете меня обузой.
— Вы и сами это осознаёте, не так ли? В данной ситуации называть имя рыцаря, связанного с выборами короля Лугуники, независимо от его подлинности, означает навлечь ненужные беды.
— ...К сожалению, в Королевстве моя известность такова, что прохожие машут мне рукой.
Сказав это, Субару всё же не мог не признать, что неосторожно назвался. Однако, если бы он в тот момент сказал что-то иное, кроме имени Нацуки Субару, существовала вероятность, что Винсент расправился бы с ним без лишних слов.
То, что Винсент проявил готовность выслушать, должно было означать, что встреча с ним была правильным решением.
— Остальные нападали без разговоров...
— Скорее, я удивлён, что ваша голова до сих пор на плечах... Тот факт, что вы направились прямиком во флигель Его Превосходительства, также подкрепляет мои подозрения.
Что касается этого момента, то это был результат исключения, поскольку все остальные пути вели прямиком к плохой концовке, но было очевидно, что этого старика с глазами-щёлочками таким объяснением не убедить.
Имперский Канцлер, Берстец Фондальфон. — Таково было имя и должность этого старика с глазами-щёлочками, и понятная причина его настороженности по отношению к чужаку Субару.
— Что бы я ни говорил, вы всё равно не поверите, но у меня нет никаких замыслов или планов. Честно говоря, я хочу поскорее вернуться в Лугунику.
— Как вы и сказали, что бы вы ни говорили. В нынешней ситуации, когда пересечение границы ограничено, трудно совершить такой опрометчивый шаг, как отправка вас туда, пока подозрения в шпионаже не сняты.
— Говорит непреложную истину...
Услышав бескомпромиссные слова Берстеца, Субару вздохнул и понурил плечи.
Место действия — особняк Берстеца в одном из районов столичного города Лупганы. Субару, получивший снисходительное решение по делу о незаконном проникновении во флигель, в настоящее время находился под надзором в особняке канцлера.
Берстец, пользовавшийся расположением Императора Винсента, хоть и не ослаблял бдительности по отношению к Субару, исправно выполнял свои обязанности по его содержанию. Субару, хоть и ощущал колкость в отношении Берстеца, не скрывавшего своих подозрений, не имел больших претензий к условиям содержания.
Единственное, что его расстраивало, это то, что он, попавшись на удочку Винсента, не мог предпринять активных действий для возвращения в Королевство.
Или, возможно, главная причина, по которой Субару и остальных поместили в особняк Берстеца, охраняемый ещё строже, чем Хрустальный Дворец и его флигель, была в том...
Закончив допрос у Берстеца и направляясь в отведённую ему комнату, Субару увидел, как в саду особняка, взметая ветер, приземлился виверн, и с его спины соскочила маленькая тень.
Там стояла девочка с небесно-голубыми волосами и двумя чёрными рожками, одетая в милый наряд — драконица, чья миловидность резко контрастировала с её невероятной боевой мощью.
— ...Это ты, человечишка? Не смей так запросто звать дракона с «-чан».
Вернувшаяся девочка-драконица, Маделин, заметила Субару, назвавшего её по имени, и тихо фыркнула.
Маделин, похоже, тоже находилась под покровительством Берстеца, и Субару часто сталкивался с ней в этом особняке. Впрочем, каждый раз её отношение было таким же колким, так что нельзя было сказать, что у них сложились хорошие отношения.
Её колкость распространялась не только на Субару, но и на всех в особняке...
— Первый Генерал Маделин, как всё прошло? Те, кто требовал освобождения Первого Генерала Гоза...
— Разогнала их. Говорю тебе, драконы не обязаны вникать в ваши мелкие дела, так что я их буквально разогнала.
— Это не имеет значения. Если Его Превосходительство Император приказал вам подавить их, и вы сделали то, что сочли необходимым для этого, то это и есть правильное решение для Империи.
Маделин пожала плечами в ответ на слова Берстеца. За её спиной виднелось оружие размером с неё саму — бумеранг.
На бумеранге местами виднелась кровь, которую не удалось стереть до конца, и это, несомненно, было связано с тем «подавлением», о котором говорили они оба.
— Первый Генерал Маделин Эшшальт и Первый Генерал Гоз Ральфон, да...
Тихо пробормотав это, Субару вспомнил раскинувшуюся за стенами особняка упорядоченную городскую застройку столицы и мысленно упорядочил клубок различных взаимоотношений.
Поначалу, попав сюда, Субару почти ничего не знал об Империи Воллакия и мог лишь метаться из стороны в сторону, но за последние несколько дней жизни в особняке он кое-что узнал.
Например, что Маделин перед ним была одной из «Девяти Божественных Генералов» — высшей боевой силы Империи, удостоенной звания Первого Генерала, которое давалось лишь сильнейшим.
А также, что другой член «Девяти Божественных Генералов», Гоз Ральфон, известный как «Львиный Рыцарь», поднял мятеж против Императора и сейчас находился в тюрьме Хрустального Дворца, и что дерзкий поступок Гоза, пользовавшегося доверием подчинённых, вызвал смятение среди солдат.
Те, кого только что разогнала Маделин, по-видимому, были группой солдат, ходатайствовавших о помиловании или освобождении пленённого Гоза. Поддержка Гоза, поднявшего меч на Императора, означала, что они сами могли стать мятежниками, так что подобные меры были, в общем-то, понятны.
— Каждый день думаю, насколько же отличается культура...
Королевство Лугуника было безопасным и мирным, почти как современная Япония — такого Субару, много раз умиравший в Королевстве, не сказал бы и под пыткой, но в Империи Воллакия явно действовали иные правила, и ему с большим трудом удавалось различать границы между здравым смыслом и безумием.
Но ему нельзя было раскисать.
— Если я сдамся, Рем будет трудно. Ради Рем...
Только он хлопнул себя по щекам, чтобы взбодриться, как сзади раздался голос, и Субару подпрыгнул с прижатыми к щекам ладонями, в позе «аттёнбурике»⁸, и обернулся. В этот момент ему в пояс спереди с криком «У-у!» врезался кто-то, и он чуть не упал.
— Луи-чан, не подходите так близко. Вам опять скажут что-нибудь неприятное.
— Да. Рем права. Я скажу тебе что-нибудь неприятное. Не прилипай ко мне.
Удержавшись на ногах, Субару отцепил девочку — Луи — вцепившуюся ему в пояс, и отбросил её в сторону. Луи с кошачьей ловкостью увернулась, сделала лицо брошенного котёнка, а затем вернулась к Рем, раскинувшей руки.
Приняв Луи в объятия, Рем с укором посмотрела на Субару и сказала:
— Как вы можете быть таким холодным с таким маленьким ребёнком? Не понимаю.
— Рем, я уже много раз говорил, эта тварь — бомба, замаскированная под ребёнка. Сейчас она ведёт себя тихо, но кто знает, когда взорвётся. Поверь мне на этот раз...
— ...Верить вам, такому вонючему? Невозможно.
— Что это за проникновенное выражение лица?
— Да нет, просто ностальгия нахлынула от того, что ты меня вонючим называешь, вот и растрогался.
Реакция Рем, обнимавшей Луи, была холодной, и в целом его чувства не находили у неё особого отклика.
Поскольку у неё не было «воспоминаний», но она чувствовала исходящие от Субару миазмы, он понимал, что просить её поверить ему на слово было трудно, поэтому стискивал зубы и терпел.
— По сравнению с тем временем, когда даже такого разговора не могло быть, это просто небо и земля...
— ...Я действительно вас не понимаю.
Даже когда с ним обращались холодно, радость перевешивала горечь, и Рем, похоже, испытывала весьма смешанные чувства по поводу реакции Субару.
Тем не менее, она не пыталась полностью отстраниться от него из-за миазмов, потому что она запомнила его первый поступок в Хрустальном Дворце — когда Субару, поняв, что они попали в опасное место, вызвался стать приманкой, чтобы Рем и Луи, а точнее, только Рем, смогли сбежать, — и старалась это понять и осмыслить.
На самом деле, Субару несколько раз пришлось использовать «Посмертное возвращение», так что он был искренне рад, что эта угроза не коснулась Рем.
Тем не менее, хотелось бы немного большего сближения. Например...
— Дочь демона, дракон вернулся. Помоги мне принять ванну.
Такое же спокойное отношение к довольно властным требованиям, как в отношениях Рем и Маделин.
— Первый Генерал Маделин и госпожа Рем заметно сблизились.
Именно то, о чём только что подумал Субару, произнёс Берстец. Бросив взгляд на профиль старика, Субару ничего не смог прочесть по его глазам-щёлочкам, не позволявшим увидеть зрачки.
Рад ли он их отношениям или нет — даже это было непонятно.
— Берстец-сан, вы случайно не коллекционер полулюдей?
— Если вы имеете в виду коллекционера редких родословных, то в широком смысле я не могу этого отрицать. Сильные виды, вопреки своей индивидуальной силе, слабы в сохранении своей крови. Думая о будущем Империи, следует обращаться с ними бережно, чтобы они не исчезли.
— Будущее Империи, говорите...
— Вас это подробно интересует? Господин «Повелитель девочек» из Королевства.
— Нид-нат-ту-ноу (Не нужно знать)...
Подняв руки, Субару показал, что убирает своё неосторожное любопытство.
Говорят, любопытство кошку сгубило, но в Империи это правило действовало всерьёз. Империя, не щадящая даже милых кошек, наверняка не пощадила бы и немилого Субару.
Однако...
— Драконица Маделин-чан — это одно, но будь они редкими или нет, Рем — это моя Рем.
— А? Не говорите ерунды. Я всё слышу.
— Я и не говорил так, чтобы ты не слышала.
Рем, чутко уловившая их разговор, нахмурилась от ответа Субару. Луи, обнимавшая её за пояс, сияла от радости, непонятно чему радуясь. Субару раздражало, когда Луи липла к нему, но и то, что она так привязалась к Рем, тоже действовало на нервы.
И тут, когда Субару уже подумывал силой оттащить Луи от Рем...
— Господин Нацуки Субару, вы здесь?!
Громкий зов по имени заставил Субару удивлённо округлить глаза.
Обернувшись, он увидел у входа в особняк высокую фигуру человека и, разглядев, что это молодой человек с короткими зелёными волосами и суровым лицом, скривил губы.
Он смутно помнил лицо этого юноши. — Однажды тот его убил.
— Я Кафма Ирулукс, удостоенный чести занимать пост Второго Генерала славной Империи Воллакия. Господин Нацуки Субару, вас зовёт Его Превосходительство Император.
Подойдя к поднявшему руку Субару, юноша — Кафма — с вежливым поклоном сообщил об этом.
Услышав о вызове от Императора, Субару затаил дыхание. Император, с которым он не виделся несколько дней, и который, несомненно, был занят, не стал бы звать его без причины.
Значит...
— Кафма-сан, вы знаете, почему Его Превосходительство Император меня вызвал?
— Я не уполномочен передавать слова Его Превосходительства Императора заранее. Всё необходимое для вас Его Превосходительство откроет без ошибки.
Ответ Кафмы был самым по-военному чётким из всех, что он слышал до сих пор. Его полная преданность и верность Императору, особенно сейчас, когда человек, звавшийся «Львиным Рыцарем», был пленён как мятежник, делали его похожим на единственного рыцаря в Империи, лишённой рыцарей.
В любом случае...
— ...Рем, я ненадолго. Возможно, задержусь, так что можешь ужинать без меня.
— Не говорите глупостей... Берегите себя.
Последнее слово, добавленное с неохотой и колебанием, придало ему столько сил, что Субару улыбнулся, чувствуя, что сможет выдержать что угодно.
⁸ あっちョンブリケ (аттёнбурике) - поза из старой японской манги, выражающая крайнее удивление или шок.
— ...То, что я смогу выдержать что угодно, я действительно подумал легкомысленно.
— Ещё бы оно было, Ваше Величество⁹.
Сидя на роскошном сиденье драконьей повозки и подперев щеку рукой, Субару ответил так на очевидный вопрос безжалостного Императора.
На возражение Субару черноволосый Император лишь слегка пожал плечами.
— Ты ведь осознаёшь своё положение, которое не просто сложное, а даже отвратительное?
— Отвратительное — это слишком сильно сказано. Сложность своего положения я осознаю, и понимаю, что за проявленное ко мне снисхождение должна чем-то отплатить. Но...
— То, что меня разлучили с Рем и увезли так далеко, — это совсем другое дело!
В настоящее время Субару, взорвавшийся от недовольства, сопровождал Винсента в его походе.
Кафма, пришедший в особняк Берстеца, привёл его в замок, где Винсент, не говоря много, властно приказал: «Сопроводишь меня в походе».
И вот, пока он не успел опомниться, его усадили в драконью повозку, и теперь он здесь.
— Кафма-сан сказал, что Его Превосходительство Император расскажет всё необходимое без утайки?
— Кафма Ирулукс прав. Я не стану скрывать от тебя нужную информацию.
— При этом, кроме того, что мы направляемся в город под названием Каосфрейм, до моих ушей ничего не дошло?
— Нужна ли тебе информация сверх этого?
Поход, о котором ничего не известно, кроме пункта назначения, — это уже какая-то передача из прошлого. Нарушение норм приличия, которое в наше время невозможно, а учитывая риск того, что его могут заставить тяжело трудиться за границей, это больше похоже на современную тёмную подработку.
В любом случае, с точки зрения этики это было недопустимо.
Однако сам зачинщик, Император, лишь тихо фыркнул.
— Глядя на твой нынешний вид, никак не скажешь, что ты испытываешь беспокойство по поводу будущего.
Так он без тени смущения заявил.
Субару понимал, что имел в виду Винсент. Он говорил о том, что отражалось в его чёрных глазах — о нынешнем Субару... нет, о Нацуми Шварц.
Длинный красивый парик из чёрных волос, красная военная форма, скрывающая фигуру. Макияж тоже был безупречен — полностью завершённый образ леди.
— Но мне не нравится, когда, указывая на меня, говорят что-то многозначительное.
— ...Есть ли смысл продолжать притворяться передо мной, когда твоя истинная сущность известна?
— Никогда не знаешь, где можешь проколоться. Запомните хорошенько! Бог в деталях, и это означает проявлять искренность.
— Вообще-то, то, что я сопровождаю вас в образе Нацуми Шварц, — это ради удовлетворения желания Его Превосходительства Императора. Каковы бы ни были обстоятельства, я не могу допустить, чтобы остались записи о том, что я вмешиваюсь во внутренние распри Империи.
Субару=Шварц не был знатоком в вопросах межгосударственных трений, но он знал, что так называемое вмешательство во внутренние дела, сотрудничество, выходящее за рамки государственных границ, даже если оно было совершено из добрых побуждений, могло привести к дурным последствиям.
Просто так сказать, что рыцарь, связанный с Королевством, помог Империи в трудную минуту, — такой красивой историей дело не ограничится, в этом и заключается разница между сказками и реальной жизнью.
— ...Если у тебя нет вопросов к себе, я не возражаю. Пока работа выполняется должным образом, я не собираюсь ограничивать личные вкусы и предпочтения.
— Не собираюсь вести пустые споры. Объяснений требовал ты. Убилк обошёлся бы и без них, но ты, похоже, не таков.
— Не ставьте меня в один ряд с этим человеком непонятной должности. Кстати, кто он вообще такой? Профессиональный шут, развлекающий средневекового короля от скуки?
— Шут — это точно, но его роль — не развлекать меня от скуки. Разумеется, и от тебя ожидается не это. Кстати, именно он рекомендовал тебя для этого похода.
Представив себе улыбающееся лицо мягкого мужчины, Субару=Шварц наклонила голову.
С самого начала Убилк вёл себя с Субару=Шварц как-то странно. Ещё более непонятной была реакция Винсента и других высокопоставленных лиц, признававших авторитет Убилка. «Звездочёт» — так называли Убилка. — Если эта должность соответствовала тому, что Субару=Шварц смутно предполагала — положению прорицателя, — то это была своего рода типичная фэнтезийная установка.
Проблема заключалась в том, что в этом мире вполне могли существовать настоящие прорицатели, и, согласно словам этого подозреваемого в прорицательстве мягкого мужчины, Субару=Шварц тоже могла считаться одной из них.
— Не думаю, что мы похожи, но досадно, что не могу объяснить причину.
«Посмертное возвращение» Субару=Шварц, иначе говоря, можно было считать предвидением будущего.
Сама Субару=Шварц считала это простым списыванием будущего, но то, как она узнавала о грядущей угрозе с помощью «Посмертного возвращения» и принимала меры для её предотвращения, неудивительно было принять за пророчество.
— Действительно, таинственная красавица, втирающаяся в доверие к властелину как прорицательница, — это классика жанра. Но мне не хотелось бы, чтобы меня неправильно поняли... Особенно когда с «Посмертным возвращением» что-то не так.
Бормочущая Субару=Шварц беспокоилась об изменениях, происходящих с «Посмертным возвращением».
До встречи с Винсентом в Хрустальном Дворце Субару=Шварц много раз повторяла «Посмертное возвращение», но причиной тому была не только чрезмерная кровожадность жителей Империи, но и, что более важно, короткий временной интервал между точкой смерти и точкой перезапуска.
Естественно, чем ближе точка перезапуска к «смерти», тем меньше остаётся вариантов выбора и тем меньше времени на разработку контрмер. Из-за этого Субару=Шварц много раз переживала ужасную «смерть». Эту необъяснимую аномалию в «Посмертном возвращении» Субару=Шварц предполагала связанной с тем, что она находилась не в Королевстве Лугуника, а в Империи Воллакия.
— Не хотелось бы слишком полагаться на замечания той злобной ведьмы Ехидны, но...
Если «Посмертное возвращение» Субару=Шварц вызывала «Ведьма Зависти», то между «Ведьмой», заточённой на восточной окраине Королевства, и Субару, находящейся в Империи, было большое физическое расстояние. Проще говоря, можно было предположить, что Полномочие «Ведьмы» стало труднее до неё дотянуться.
Если так, то что бы случилось с «Посмертным возвращением» Субару=Шварц, если бы она погибла, например, на западной окраине великой западной державы, Города-государства Карараги? — Способа проверить это не было, да и проверять не хотелось.
— В любом случае, меня разлучили с Рем и привезли сюда. Так что, по крайней мере, я хочу выполнить свою работу. Будьте добры, объясните, даже если это хлопотно.
— Считая меня Императором, ты смеешь указывать? Я сам сказал, что притворное, неуклюжее почтение не нужно, но как же быстро ты переключаешься.
— Пока что, похоже, мне не грозит стать росой на плахе?
— Плаха, значит. — Напомнить здесь о «Гильотине Магрицы»¹⁰ — иронично.
— Это было лишнее слово. — Цель сопровождения тебя в Город Демонов¹¹ не сложна. Чтобы поговорить с Йорной Мишигурэ, одной из «Девяти Божественных Генералов».
— Йорна Мишигурэ... Кажется, её прозвище было «Многоцветная».
Не играя в игры, Субару=Шварц продемонстрировала результаты своих усилий по сбору информации. На это Винсент без всякого волнения молча кивнул.
Судя по поведению Императора, который явно не умел удовлетворять потребность подчинённых в признании, Субару=Шварц подумала, что причина мятежа Гоза могла крыться именно в этом.
Не обращая внимания на подозрения Субару, Винсент бесстрастно начал говорить.
Это было...
— Аракия, посланная для подавления мятежников, не вернулась. Вероятно, следует считать, что её убили или захватили.
Услышав неожиданную информацию, Субару=Шварц широко раскрыла глаза, подведённые ресницами, от удивления.
С первого дня она ни разу не встречалась с Аракией, но Субару=Шварц чувствовала себя перед ней в долгу. — Потому что, когда Субару=Шварц столкнулась с Винсентом, назвала своё имя и подготовила почву для переговоров, именно Аракия по просьбе Винсента блестяще обеспечила безопасность Рем.
Если бы Рем наткнулась на кого-нибудь из тех, кто безжалостно лишил жизни Субару=Шварц, возможно, её постигло бы непростительное несчастье.
Поэтому Субару=Шварц считала Аракию своей спасительницей, а теперь...
— С какой стати я должен был говорить? Она — Первый Генерал Империи, её судьба — государственная тайна. То, что я сообщаю это сейчас, само по себе следует считать исключением.
— Поскольку «Первый» сейчас по определённым причинам недоступен, Аракия, бывшая «Второй», была величайшей боевой силой Империи. Если Аракия выведена из строя, то, учитывая и дело Гоза Ральфона, необходимо, чтобы «Девять Божественных Генералов» осторожно заявили о своей позиции.
Винсент скрестил руки на груди и кивнул. Субару=Шварц опустила голову.
В её груди холодно билось сердце, излучая боль, и она всё ещё не могла до конца переварить несчастье, случившееся с Аракией.
Доводы Винсента были понятны. Но если бы Винсент сразу же поделился фактами, как только с Аракией что-то случилось...
— С помощью «Посмертного возвращения»...
Возможно, Аракию удалось бы спасти.
Она понимала, что это поспешная мысль, поскольку судьба Аракии была неизвестна, но эта возможность неотступно преследовала Субару=Шварц.
— К тому же, Йорна Мишигурэ, насколько мне известно...
— Дважды поднимала мятеж против меня в прошлом.
— Вот именно?! В такой ситуации, можно ли спокойно отправляться к такому человеку напрямую?
За восемь лет правления Винсента Воллакии, которое само по себе было необычайно мирным периодом в истории Империи, Винсент заслужил прозвище «Мудрый Император»¹² и пользовался поддержкой народа — это Субару=Шварц узнала за последние несколько дней.
Именно во время правления такого Винсента «Многоцветная» Йорна Мишигурэ поднимала мятеж в истинном смысле этого слова, а не какой-то пустяковый бунт, и неоднократно вступала с ним в столкновения.
— Насколько я могу судить, она определённо не тот человек, который воспользуется этой возможностью.
— Чтобы убедиться в этом, я отправляюсь лично. Только и всего.
— Человек незаменимого положения берёт на себя инициативу... Имперский дух, устрашающий...
Удручённо опустив плечи, Субару=Шварц услышала, как Винсент отреагировал на незнакомое слово: «Спиритс?».
Решив в качестве небольшой мести не переводить современные слова, пока её не спросят, Субару=Шварц смотрела в окно мчащейся драконьей повозки и твёрдо запоминала, какая работа ожидала её в Городе Демонов.
Независимо от намерений рекомендовавшего её Убилка, Винсент ожидал от Субару=Шварц, грубо говоря, роли трости на случай падения.
Насколько в Империи Воллакия были известны достижения Субару=Шварц в Королевстве Лугуника, было неясно, но какие бы слухи с приукрашиваниями ни ходили, увидев настоящую Субару=Шварц, все наверняка разочаровались бы, поняв, что она не такой уж и великий человек.
С другой стороны, если нельзя было игнорировать факты, связанные с этими достижениями, то роль трости на случай падения была, пожалуй, лучшим из того, что от неё ожидали.
Поэтому Субару=Шварц хотела хлопнуть себя по щекам, но побоялась испортить макияж и передумала. Вместо этого она, как настоящая роковая женщина, провела рукой по своим длинным блестящим чёрным волосам и сказала:
— Поняла вас, Ваше Превосходительство Император. Пока что я приложу все усилия, чтобы вы благополучно вернулись в столицу, что бы ни случилось. Я отлично владею тростью!
— ...Не знаю, чему ты так воодушевилась, но старайся изо всех сил. Не забывай, что в особняке Берстеца находится твой драгоценный заложник.
— Даже если бы вы не пытались меня запугать, Эмилия-тан, Беако и Рем всегда, круглые сутки, находятся в уголке моего сознания!
Только она воодушевилась без всяких угроз, как Его Превосходительство Император тут же сбил её настрой. — Учитывая, что он умудрился разозлить такого пользующегося всеобщим уважением человека, как Гоз Ральфон, возможно, всё-таки виноват был Винсент?
С такой тенью беспокойства в сердце Субару=Шварц благополучно преодолела путь до пункта назначения — «Города Демонов» Каосфрейма.
И...
⁹ Ваше Величество - Использование титула "Ваше Величество" (陛下 - хэйка) здесь стилистический выбор для подчёркивания формальности и статуса Винсента, хотя в оригинале может использоваться более общее "Ваше Превосходительство" (閣下 - какка).
¹⁰ マグリッツァの断頭台 (Магуритца но данто:дай) - Гильотина Магрицы, вероятно, отсылка к какому-то историческому событию или месту в мире Re:Zero.
¹¹ 魔都 (Мато) - Буквально "демоническая столица" или "магический город", прозвище Каосфрейма.
¹² 賢帝 (Кэнтэй) - Мудрый Император.
— Месть за мою покойную старшую сестру... Черноволосый, черноглазый путник!
Это была женщина с кончиками чёрных волос, окрашенными в синий, с храброй, но яростной ненавистью в глазах.
Она сильно натянула тетиву лука, раздался свист рассекаемого воздуха, и в следующее мгновение Субару=Шварц оттолкнула Императора, стоявшего рядом, и стрела вырвала кусок плоти из её бока.
Подступающая кровь перекрыла горло, и Субару=Шварц, ощущая, как тонет, упала.
Увидев это, Император, которого она защитила — Винсент Воллакия — сжал челюсти и подбежал к Субару=Шварц, распластавшейся на земле в луже крови.
— Нацуми Шварц! Ты... не в своём репертуаре!..
— Не в своём... репертуаре, говорите... Я ведь следую девизу: одно доброе дело в день...
— И в такой момент не умолкаешь... Чёрт, рана глубокая.
Пытаясь остановить хлещущую кровь, он прижал руку к ране и, почувствовав, что в боку не хватает целого куска плоти, Субару=Шварц пожалела, что осознала тяжесть ранения.
Половина живота была снесена. Это была смертельная рана, без шансов на спасение. Однако Винсент поднял тело Субару=Шварц и начал двигаться.
— Что вы... делаете... Бежать... надо...
— Не возражаю. Потому и делаю это. А ты пока любуйся небом.
— Небо... от этого... ещё хуже станет...
Отвечая пустым голосом, Субару=Шварц смотрела в небо Каосфрейма.
Этот Город Демонов, населённый самыми разными расами, представлял собой хаотичное смешение архитектурных стилей всех народов, забывших о взаимных уступках, словно тёмный котёл¹³, что и было его особенностью. — Но сейчас от этого не осталось и следа.
Сейчас город захлестнуло не зрелище свободы, нагромождённой на свободу, а битва трансцендентных существ, превосходящая человеческое понимание, которая разрушала, искажала и разбивала городские улицы.
— Ка-ха-ха-ха! Не думал, что мы так столкнёмся, Аракия!
— Приказывать мне в этом городе, как у себя дома? Кого вы считаете здешним хозяином?
В воздухе расцветали бесчисленные огненные взрывы, а по крышам зданий металась тень странного старика. За ним по воздуху летела девушка-псоглавец, чьи ноги ниже колен были заменены пламенем. И в их схватку вмешалась лиса-оборотень¹⁴ в наряде ойран¹⁵, перестраивающая город, используя извивающиеся стальные башни как опоры...
— ...«Злобный Старец» Ольбарт Дункелькен.
— ...«Пожирательница Духов» Аракия.
— ...«Многоцветная» Йорна Мишигурэ.
Все они — прославленные воины, могучие члены «Девяти Божественных Генералов», занимающие вершины Империи Воллакия.
И все трое, представляя разные стороны, вели битву на арене Каосфрейма.
— Подумать только, Аракия перешла на их сторону. — Моя ошибка, что я не предвидел её вступления в бой?
Под волнами жара и ударных волн, смешивающих воздух, Винсент, неся Субару=Шварц, мчался по разрушенным улицам, пытаясь удалиться от поля боя.
Высшая боевая сила, которую Винсент привёл с собой в Город Демонов, — это Ольбарт, который сейчас, не имея возможности обратить на них внимание, с усмешкой продолжал охотиться за жизнями двух женщин.
Тем временем, хозяйка Города Демонов, Йорна, действовала, выполняя свой долг по обороне.
А Аракия, посланная для подавления мятежников и считавшаяся пропавшей без вести...
Услышав своё имя, Винсент остановился и обернулся.
Там, куда был устремлён его взгляд, на обломках разрушенного здания стоял человек. — Это был худощавый мужчина, как и Винсент, одетый в чёрное с красным. Однако его лицо скрывала маска, изображающая демона, — главарь мятежников, скрывающий свою личность.
Человек в маске демона, вступивший в сговор с Первым Генералом Гозом Ральфоном и посягнувший на трон Винсента, прибыл в Каосфрейм одновременно с Винсентом и Субару=Шварц, чтобы узнать мнение Йорны, «Седьмой».
И он пытался склонить Йорну на свою сторону, пригласив её присоединиться к битве за захват страны, которой он руководил.
Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы позволить переговорам Йорны с человеком в маске и его людьми увенчаться успехом. Субару=Шварц и остальные вторглись на место переговоров, чтобы помешать им...
Назвав себя так человеку в маске — Абелю, — Винсент замер, и воздух накалился.
Напряжённая атмосфера между ними, казалось, источала запах гари. Боевой дух Абеля, приведшего с собой пропавшую Аракию, привёл к разрушению Города Демонов.
Если Йорна Мишигурэ, занимавшая колеблющуюся позицию, не заявит о своей поддержке ни Императору, ни мятежникам, то лучшей стратегией будет не допустить, чтобы она досталась противнику.
В тот момент, когда эта мысль мелькнула в голове, битва трансцендентных существ уже началась.
Винсент прищурился и произнёс это имя, словно проверяя его на вкус.
Субару=Шварц, потерявшая много крови и находящаяся на грани смерти, не могла угадать, что творилось в душе Винсента в тот момент.
Однако другой спутник Абеля не упустил этого секундного замешательства.
Пока Винсент смотрел на Абеля, из-за обломков за его спиной выскочила безжалостная рука убийцы, подкравшаяся без звука и тени.
Она нацелилась топором в шею стоящего Винсента сзади...
За мгновение до того, как топор должен был перерубить тонкую шею Винсента, его путь преградили яростно хлынувшие фиолетовые тернии.
Голос, спасший Императора от внезапного нападения, принадлежал Кафме, истекавшему кровью со всего тела. Кафма, последний из спутников Винсента, использовал особенности своей расы «Клеточников»¹⁶, выпустив насекомых из своего тела, чтобы атаковать врага, пытавшегося убить Императора.
Однако...
Враг отпрыгнул, увернувшись от шипастого кнута, и рядом с ним приземлилась новая тень. Взмахнув двумя длинными мечами, она спереди разрубила тернии, отразив угрозу.
Это были мужчина в бандане с топором и грубоватого вида мечник с повязкой на правом глазу — оба были спутниками Абеля, членами мятежников.
— Чёрт! Эй, не лажай со своим единственным трюком!
— Единственный трюк — это грубо. Но спасибо за помощь. Могу я ещё на тебя положиться?
— Безнадёжный ты парень. — Второй Генерал Кафма Ирулукс, достойный противник.
Мечник хрустнул шеей и усмехнулся, а мужчина в бандане рядом с ним холодно посмотрел на Винсента и Субару=Шварц. Заслоняя их собой, израненный Кафма встал между ними и двумя врагами.
— Предоставьте это место мне! Ваше Превосходительство, позаботьтесь о мадемуазель Шварц!
— Не преследовать. У нас нет помощи Ольбарта. И Шудраки¹⁷ наблюдают.
— Понял! ...Я не посрамлю жизнь, спасённую Вашим Превосходительством Винсентом и мадемуазель Шварц!
Тяжелораненый Кафма решительно взялся за дело, и Винсент, доверив ему это место, побежал.
На этот раз он был полон решимости не останавливаться, что бы ни сказал Абель. Поняв это, Абель на обломках тоже больше ничего не сказал, и враги, сражающиеся за трон, разошлись.
И...
— ...Нацуки Субару, «Звездочёт» Королевства. Если ты умрёшь, чем я смогу заполнить эту брешь, мне неведомо. Посему...
Поле боя осталось позади. Слыша лишь оглушительный звон в ушах и, наоборот, слишком слабый стук сердца, Субару=Шварц увидела, как Винсент приложил руку к её лицу.
Затем Винсент закрыл глаза, и Субару=Шварц, чьё сознание уже затуманивалось, вдруг поняла. — Она никогда раньше не видела, чтобы Винсент закрывал оба глаза.
Впрочем, эта мысль тут же рассеялась из-за последовавших странностей.
Лицо Винсента, пробормотавшего это, начало отслаиваться прямо перед глазами Субару=Шварц.
Со звуком, похожим на отдирание плоти от кости или кожи от плоти, от которого хотелось поморщиться, лицо Винсента отслаивалось.
Так, словно снимая «маску», отслоившееся лицо Винсента медленно рассыпалось в его руке и превратилось в пыль.
Словно кошмарный сон в душную ночь или сбой в мозгу перед лицом «смерти». Но Император, лишившийся лица, приложил другую руку к лицу и надел следующую «маску».
В следующее мгновение тело Винсента издало звук, его скелет стал тоньше, рост уменьшился. Не только это, но и цвет волос, причёска, сами черты лица полностью изменились...
Мгновение спустя перед ней стояло знакомое лицо с милыми чертами и кошачьими ушками — Фелис, который должен был неотлучно находиться рядом со своей госпожой в Королевстве Лугуника.
— Винсент превратился в Фелиса.
Субару=Шварц онемела от зрелища, которое иначе как так и не назовёшь. Но её собеседник, игнорируя её замешательство, приложил свою белую руку к её ране.
Тотчас же хлынувший бледный свет начал исцелять разорванный живот Субару=Шварц. — Эта трансцендентная исцеляющая сила, словно обращающая время вспять, без сомнения, принадлежала Фелису.
Плоть в ране начала нарастать, восстанавливались внутренние органы и мышечные волокна. Потерянная кровь не вернулась, но тело, получившее толчок к активизации, начало процесс кроветворения, и кровообращение заметно изменилось.
Сознание, которое должно было угаснуть, постепенно начало обретать краски, и Субару=Шварц... нет, Нацуки Субару, всё ещё в женском обличье, протянула руку к плечу перед собой.
Схватив это тонкое плечо и притянув к себе, она посмотрела в глаза исцелявшему её существу и спросила:
— Не знаю, почему возникло такое подозрение... нет.
Хотя лицо и голос были Фелиса, произнесённые слова принадлежали Винсенту. Субару затаила дыхание от этого несоответствия, а ложный Фелис медленно покачал головой.
В тот же миг на лице Фелиса, опустившего глаза, внезапно появились трещины.
Трещины начались со щеки, постепенно расширяясь, и прекрасное лицо Фелиса медленно разрушалось.
— Я воспользуюсь твоей маной, застоявшейся внутри без выхода. Всё равно она бы прорвалась из-за неисправности клапана. Жалоб не принимаю.
Однако, похоже, боли это не причиняло. Не обращая внимания на изумление Субару от этого зрелища, ложный Фелис, не обращая внимания на трещины на лице, продолжал лечить бок Субару.
Бледный исцеляющий свет лечил рану, лечил, лечил, и наконец...
Это было сказано одновременно с тем, как трещины покрыли всё лицо ложного Фелиса.
Так же, как ранее рассыпалось в пыль отслоившееся лицо Винсента, лицо ложного Фелиса тоже начало крошиться с краёв и рассыпаться в прах.
Несмотря на то, что рана была исцелена и жизнь спасена, Субару, ставшая свидетельницей кошмара, не уступавшего тому, что она пережила на грани смерти, лежала неподвижно.
Из-под рассыпавшегося лица ложного Фелиса появилось новое лицо — не Винсента и не ложного Фелиса, а незнакомое лицо. — Нет, не совсем незнакомое.
Субару уже видела это лицо однажды, мельком.
Лицо, которое она видела в зеркале флигеля, и которое сочла обманом зрения из-за чрезвычайной ситуации и не стала разбираться глубже.
Словно обесцвеченные, длинные белые волосы и белая кожа, всё тело в белом, и лишь глаза сияли золотом — высокий человек, это был...
— Поскольку вы, похоже, путали меня с кем-то другим, я счёл нужным ответить.
Появившийся человек в белом — назвавшийся Чишей Голдом — произнёс слова, и Субару с опозданием поняла, что это был ответ на её вопрос о Капелле.
Та сила, что на глазах Субару изменила его облик и даже исцелила смертельную рану в образе Фелиса, была не просто подражанием или маскировкой.
— Постой, Чиша Голд, кажется, один из «Девяти Божественных Генералов»...
— Подтверждаю. Я удостоен чести занимать пост «Четвёртого» среди «Девяти Божественных Генералов» и по мере сил служу генералом Империи.
— В чрезвычайных обстоятельствах. Однако в нынешней ситуации это будет неверно. Наиболее подходящее описание для меня сейчас — это...
Перед оцепеневшей Субару, Чиша, одетый всё ещё в императорскую одежду, с непроницаемым выражением лица, прищурил золотые глаза и сказал:
— ...Мятежник, узурпировавший трон Империи Воллакия и насмехающийся над Клыкастым Волком.
Это была настоящая встреча Нацуки Субару и «Белого Паука» Чиши Голда. — Истинная встреча двух людей, обманывающих судьбу, чьи предначертанные пути изначально не должны были пересечься.
¹³ 闇鍋 (ями набэ) - буквально "тёмный котёл", блюдо, где участники приносят случайные ингредиенты и варят их вместе в темноте. Здесь используется как метафора хаотичного смешения.
¹⁴ 狐人 (кодзин) - буквально "человек-лиса".
¹⁵ 花魁 (ойран) - куртизанка высшего ранга в старой Японии.
¹⁶ 虫籠族 (мушикаго дзоку) - буквально "племя клетки для насекомых". Раса Кафмы, способная управлять насекомыми.
¹⁷ シュドラク (Сюдораку) - Племя Шудраков, жители леса недалеко от Каосфрейма.
Свою силу изменять облик Чиша называл «Способностью»¹⁸, как он объяснил.
Подробный принцип действия было трудно объяснить, но, по его словам, он мог украсть «цвет»¹⁹ желаемого объекта и, надев созданную таким образом «маску»²⁰, полностью перенять его сущность.
Используя это, Чиша выдавал себя за Винсента Воллакию, обманывая Императора, а затем, использовав «маску» Фелиса, с которым у него ранее были связи, даже полностью исцелил раны Субару.
Получив это объяснение и убедившись, что Чиша не был Архиепископом Греха Похоти Капеллой, Субару с облегчением вздохнул, но подумал и о другом.
— Может быть, тот человек, Гоз Ральфон, которого схватили как мятежника, понял, что ты выдаёшь себя за Императора, и стал помехой?
— Подтверждаю. Первый Генерал Гоз — обладатель непревзойдённой преданности и отваги в Империи, и что бы я ни говорил, узнав, что я враг Его Превосходительства Императора, он бы меня не слушал. Поэтому не оставалось иного выбора, кроме как временно убрать его с доски таким образом.
— Так я и знал! Неудивительно, что сколько бы я ни собирал информацию, вывод всегда был один: Гоз не мог предать Императора. Он и не предавал!
Щёлкнув пальцами, Субару торжествующе улыбнулся, убедившись в своей правоте. — Но эта улыбка не продержалась и мгновения после короткой радости.
Ведь Чиша ясно сказал Субару. — Что он — узурпатор трона и главарь мятежников, ввергающий Империю Воллакия в ненужный хаос.
— ...Если законы Империи позволяют сильному пожирать слабого, то твой вызов Императору, Винсенту Воллакии, — это проявление амбиций имперского мужчины?
— Хм, а как вы сами думаете? Мои мотивы — это амбиции?
Во-первых, если следовать имперским правилам Воллакии, то если бы Чиша смог убить Винсента своей рукой, вершина страны Клыкастого Волка сменилась бы — это была бы система с изъяном. Тем не менее, Чиша принял облик Винсента и скрывал отсутствие Императора, продолжая поддерживать ситуацию.
В этом не было искренности стремления к простой цели — захвату трона.
— Значит, твоя цель — не трон... Остальное мне непонятно.
— Возможно, это результат прислушивания к словам небесных наблюдателей — «Звёзд».
— Звёзд? ...Нет, звёзды я люблю, но разговаривать с ними мне не доводилось. Это скорее основано на опыте и, отчасти, на идеалистических желаниях.
— Да, желаниях. Надежде, что тот, кого я защищал, рискуя половиной живота, не окажется законченным негодяем, и желании верить, что тот, кто исцелил мой разорванный живот, не совсем уж бессердечный злодей.
Оба эти каната были слишком тонкими, чтобы на них полностью положиться, это было очевидно. Но Чиша, раскрывший свой главный секрет, чтобы спасти Субару, вряд ли стал бы сейчас меняться и нападать — такой бессмысленный поворот событий он бы не допустил, в этом Субару был уверен.
Услышав этот удобный для Субару вопрос, Чиша тихо кивнул.
— Я принимаю необходимые меры, дабы спасти Империю от грядущего уничтожения.
— ...А нельзя это сделать вместе с Императором?
— Его Превосходительство Винсент — очень умный человек, но он не знает, как менять однажды принятое решение. Поскольку это, несомненно, самый эффективный и наименее затратный способ, никто не может перечить Его Превосходительству.
— Но ты... Чиша Голд, считаешь иначе?
На кивок Чиши Субару, коснувшись своего бока, задумался.
Пойдя на раскрытие своего козыря, чтобы спасти Субару, Чиша раскрыл свои замыслы. Субару не мог злонамеренно подозревать его во лжи или интригах. У Субару не было такой ценности, чтобы ради ловушки для него прилагать столько усилий.
С начала и до конца, ценность, которую видел Чиша и которую считал нужным спасать, — это Император и Империя.
В его поступках, непонятных никому, стояли два твёрдых столпа.
— Если я смогу ответить, то пожалуйста.
— Эта твоя «Способность» — сила перевоплощения в других — её можно использовать когда угодно и сколько угодно раз?
Услышав ответ Чиши, произнесённый пониженным тоном, Субару вздохнул: «Так я и думал».
И отслоившаяся «маска» Винсента, и треснувшая «маска» Фелиса — обе они в конце концов превратились в пыль. Он интуитивно чувствовал, что это было похоже на исчезновение или потерю, а не на что-то, что можно использовать снова и снова.
Для цели Чиши было необходимо присутствие Винсента Воллакии.
Ради этого Чиша, носивший «маску» Винсента, сменил её на «маску» Фелиса, способную исцелить даже смертельные раны своей огромной целительной силой, и таким образом лишился обеих «масок».
Одной — незаменимой для его цели, и другой — способной стать козырем в непредвиденной ситуации.
Когда его жизнь спасли ценой таких жертв, Нацуки Субару не мог иначе. — Он не мог не чувствовать никакой благодарности к тому, кто это сделал.
— Расскажи подробнее, Чиша-сан.
— Я не верю, что ты сделал это из прихоти или сумасбродства. — Если грядёт будущее уничтожения, то это и меня касается. В конце концов, в этой стране моя Рем взята в заложники. У меня тоже есть причина что-то делать с Империей.
Понимая нелогичность своих доводов, Субару заявил об этом Чише.
Если «Мудрый Император» Винсент Воллакия и явно умный Чиша Голд пытаются противостоять грядущему уничтожению, то и скромные силы Субару наверняка пригодятся. — Нет, эту возможность Субару добудет своими руками, своими ногами.
Поэтому...
— Тайсай... Великое... бедствие?
Повторив про себя шёпот, Субару услышал подтверждение Чиши: «Да».
Великое бедствие — лучшего названия для грядущего уничтожения, ожидающего Империю Воллакия, и не придумаешь.
Произнеся это, Чиша посмотрел прямо на Субару и продолжил.
С бесцветным лицом, но с несомненным жаром в голосе.
— Я приму меры, дабы спасти Империю Воллакия от этого «Великого Бедствия». Для этого мне необходимо создать определённую расстановку сил.
Позиция была определена. Поездка для выяснения душевного состояния Йорны Мишигурэ по стечению обстоятельств предоставила и Субару возможность принять схожее решение.
Беспокойство о Эмилии, Беатрис и остальных в Королевстве было сильным. Он хотел поскорее встретиться со всеми. Хотел познакомить очнувшуюся Рем, пусть и без «воспоминаний», с ними.
Но он никак не мог бросить Империю Воллакия, бросить Чишу.
— Вариант «не могу» не рассматривается, я тоже помогу. — Госпожа Судьба, я готов!
¹⁸ 能 (Но:) - Способность. Также может означать "талант" или быть отсылкой к японскому театру Но.
¹⁹ 色 (Иро) - Цвет. В контексте силы Чиши, это метафора сущности или характеристик цели.
²⁰ 面 (Мэн) - Маска, лицо. Используется Чишей для обозначения артефактов, позволяющих ему перевоплощаться.
— ...Господин Наместник²¹, не заставляйте меня повторять снова и снова! Это прямой приказ Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии!
— Ваши доводы понятны. Но и я получил строгий приказ и принял пост наместника этого острова. Я не могу легкомысленно принимать решение, искажающее установленные порядки.
— Кии-и! Этот твердолобый! Зануда! За кого вы меня принимаете?! Я — женщина, что станет супругой Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии!
Дон! — Нацуки Субару... нет, снова ставшая Нацуми Шварц Субару=Шварц, сильно ударила себя в искусственную грудь и громко провозгласила эту ложную информацию.
Перед Субару=Шварц, нагло использовавшей эту уловку, стоял человек с таким страшным лицом, что ребёнок, вспомнив его ночью, не смог бы сходить в туалет — Густаф Морелло. Он закрыл рот, из которого торчали клыки, и со строгим выражением лица скрестил свои четыре могучие руки.
Густаф, с телосложением борца, синей кожей и большим, чем обычно, количеством рук, был выходцем из расы полулюдей, называемой «Многорукими».
Но самое важное для Субару=Шварц его положение было...
— ...Наместник «Острова Мечников-рабов»²² Гинунхайва, господин Густаф Морелло.
— Верно, это моя должность. Благодарю, что напомнили. Первый Генерал Чиша Голд.
— Нет, это мне следует благодарить вас. Скорее, я хотел бы, чтобы моя спутница поняла это, поэтому и назвал вас так.
— Хм, что вы имеете в виду, Первый Генерал Чиша? Неужели вы, всего лишь «Генерал», смеете осуждать меня, пользующуюся благосклонностью Его Превосходительства? Какая дерзость!
С резким звуком закрыв веер, Субару=Шварц сверкнула глазами на белое лицо рядом с собой — на Чишу — и высокомерно бросила эти слова. Густаф нахмурил свои безбровые брови, но сам Чиша с невозмутимым видом пожал плечами и сказал:
— Осуждать? Вовсе нет. Просто позиция Наместника Густафа — это проявление его искреннего стремления исполнить приказ Его Превосходительства Императора... то есть, не что иное, как верность Его Превосходительству, которого так почитает госпожа Нацуми. Тот, кто не понимает этого, гораздо больше отклоняется от воли Его Превосходительства, как я смиренно полагаю.
Покраснев как рак, Субару=Шварц задрожала губами. Чиша, прищурив один глаз на её реакцию, посмотрел на Густафа. Наместник, сжимавший два кулака на скрещенных руках, спрятал их за спину и тихо кашлянул.
Если он подумал «так ей и надо», то у Густафа тоже был неплохой характер. — Значит, Субару=Шварц не зря старалась играть роль неприятной злодейки.
Чиша, искренне сопереживающий солдатам на местах, и Субару=Шварц, кандидат в императрицы, оторванная от реальности. Эта тактика «кнута (Субару=Шварц) и пряника Чиши» была необходима, чтобы остановить неуклонно растущее влияние мятежников и повысить шансы на победу императорской стороны.
— Прошло некоторое время с тех пор, как между Субару и Чишей был заключён союз для противостояния «Великому Бедствию».
Смута в «Городе Демонов» Каосфрейме улеглась. Ольбарт и Кафма каким-то чудом выжили. Аракия и двое мужчин под предводительством Абеля отступили, битва закончилась ничьей.
Однако Йорна Мишигурэ, базирующаяся в Каосфрейме, заявила, что не примкнёт ни к императорской, ни к мятежной стороне, и предпочла запереться в разрушенном Городе Демонов, выстроив оборонительную линию.
В итоге, то, что Субару лишился половины живота, и то, что Чиша потерял «маску» Винсента, необходимую для его плана, можно было считать напрасными жертвами.
— К тому же, Берстец-сан самовольно приказал Маделин-чан атаковать Город-крепость. ...Берстец-сан, если вы знаете, что Чиша-сан выдавал себя за Императора, не лучше ли было бы действовать согласованнее?
— К сожалению, хотя наши цели с Канцлером Берстецем совпадают, у нас есть коренные разногласия. В конечном счёте, этот старик — не кто иной, как Клыкастый Волк Империи, и ничто иное, и поэтому есть опасение, что в конце концов мы с ним кардинально разойдёмся. А раз так...
— Лучше скрыть разногласия, которые неизбежно возникнут в конце, и продолжать действовать так?
— В настоящее время мы заняты 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 대응 対応 мерами против растущего влияния мятежников. Думаю, некоторое время у Канцлера Берстеца не будет возможности заметить меня или вас.
Мнение Чиши в ситуации, когда надежды почти не было, было скорее желаемым за действительное.
Берстец, который, несмотря на свою внешность и манеры, был на удивление вспыльчивым, едва услышав о беспорядках в Каосфрейме, тут же организовал атаку на Город-крепость, бывший оплотом мятежников.
Под односторонней атакой с воздуха стаи вивернов под предводительством Маделин Город-крепость был практически уничтожен. Говорили, что мятежники покинули свою базу и рассеялись, но Абель — по словам Чиши, настоящий Император — который их объединял, просто так не сдастся.
Абель и его сторонники распространили слухи о том, что Император в столице — самозванец, вызвав смятение в народе. Лучшим способом опровергнуть это было бы явление самого Винсента Воллакии перед народом, но Чиша, потерявший «маску» Императора, не мог этого сделать.
Поэтому приходилось ограничиваться паллиативными мерами — словесным опровержением слухов мятежников и поимкой тех, кто их распространял.
Кроме того, разница в силах между имперской армией и мятежниками также становилась проблемой.
— Хотя Второй Генерал Кафма и выжил, его возвращение в строй займёт некоторое время. Потеря руки Первым Генералом Ольбартом и то, что не удалось заручиться поддержкой Первого Генерала Йорны, — это был сильный удар.
— Не думаю, что вам стоит так мрачнеть. Без вашей смекалки и советов Первый Генерал Ольбарт мог бы не отделаться одной рукой, а Второй Генерал Кафма, скорее всего, погиб бы. Если бы они оба пали, неизвестно, смогли бы и мы благополучно вернуться.
Чиша утешил помрачневшего Субару, но ситуация оставалась сложной.
В неожиданной смертельной схватке в Каосфрейме Субару был втянут в битву трансцендентных существ, не знающих меры, и ему пришлось несколько раз использовать «Посмертное возвращение».
Наибольшим потрясением было то, что Ольбарт, который должен был быть третьим по силе в Империи, многократно погибал во время битвы с Аракией из-за внезапных атак. Подобная опасность угрожала и Кафме, и Субару много раз пытался это предотвратить.
— Всё это из-за того парня в бандане...
В конечном счёте, смертельный удар Ольбарту и Кафме чаще всего наносила Аракия. Однако решающий удар, создававший эту ситуацию, всегда наносил тот парень в бандане.
То, что он мог называть его только так, почти как ругательство, было связано с тем, что, несмотря на многократные столкновения из-за «Посмертного возвращения», противник тщательно скрывал информацию о себе. Он даже своему напарнику, грубоватому мечнику с двумя мечами, не позволял называть своё имя.
Честно говоря, то, что Аракия, которую он считал спасительницей, перешла на сторону врага, было шоком, и её ужасающая сила вызывала трепет.
И всё же, как ни странно, Субару больше боялся того парня в бандане, чем Аракию.
Абсолютная жажда убийства и неестественно холодный взгляд — где Император, изгнанный с трона Чишей и ставший мятежником, нашёл такого человека себе в союзники?
Как бы то ни было...
— Одной Аракии на стороне врага достаточно, чтобы свести на нет численное превосходство на поле боя.
— Это бред... Такого я бы не сказал, увидев битву в Каосфрейме. Аракия-чан, откуда у неё такая невероятная сила?..
— Таково её происхождение, ничего не поделаешь, но звание «Второй» она носит не зря. К тому же, хотя информации мало, говорят, что у мятежников появились мощные подкрепления.
— И без того с одной Аракией-чан проблем выше крыши... Послушайте, неужели Императора Винсента так сильно ненавидят? Вы уверены, что ему можно возвращать трон?
— В конечном счёте всё сойдётся, как я рассчитал.
Так сказал расчётливый Чиша, поэтому хотелось верить, но почему он постоянно уклонялся от ответов на вопросы Субару о личности Императора?
Если поведение Чиши в «маске» Императора было точной копией настоящего Императора, то причины его нежелания говорить были, в общем-то, понятны. Вероятно, Винсент Воллакия был из тех, кто из-за своей гениальности слишком скуп на слова. Подчинённым, должно быть, приходилось нелегко.
— И что делать? Издать какой-нибудь крутой указ, чтобы подтянуть дисциплину солдат и предотвратить предательство... или, может, рассказать всё пленённому Гозу-сану?
— Слишком много риска. Тем не менее, проблема с Аракией требует решения.
— Сильный воин, способный сдержать Аракию-чан... Кстати, Чиша-сан, вы ведь тоже один из «Девяти Божественных Генералов», как у вас с боевыми навыками?..
— Кое-что умею, но против Аракии продержусь всего несколько секунд, прежде чем превращусь в пыль.
— Похоже, вы стратег. Это понятно... Кстати, раз уж речь зашла о «Девяти Божественных Генералах», то кроме тех, кто в столице, и тех, кто перешёл на сторону Абеля, что с остальными, кроме Йорны-сан?
Внезапно задумавшись о положении «Девяти Божественных Генералов», Субару наклонил голову.
Раз их называют «Девятью Божественными Генералами», то их, естественно, девять. Среди «Генералов» есть исключения вроде Кафмы, но в основном справиться с одним Генералом может только другой Генерал. Все они — трансцендентные воины, равные тысяче бойцов, и если уж искать меру против Аракии, то в первую очередь среди них.
— «Девятая», Маделин Эшшальт, находится под началом Канцлера Берстеца. «Восьмой», Могуро Хаганэ, по определённым причинам не может покинуть оборону столицы. «Седьмая», Йорна Мишигурэ, заперлась в Городе Демонов. «Шестой», Груви Гамлетт, находится в походе на западе по важному поручению.
— Значит, «Пятый», Гоз Ральфон-сан, несправедливо заключён, «Четвёртый», Чиша Голд-сан, — мятежник, «Третий», Ольбарт Дункелькен-сан, ранен. «Вторая», Аракия-чан, предала и к тому же неуправляема... А? А «Первый»?
— «Первого» что-то не видно. Кажется, э-э, Сесилус Сегмунт-сан?
— О Сесилусе лучше не говорить.
— Как это не говорить! Если уж мы говорим о том, чтобы остановить Аракию-чан, то его имя должно было прозвучать первым! «Первого» против «Второй»! Я однажды уже натравливал «Непобедимого» на «Сильнейшего»! Я в этом разбираюсь!
Почему он не додумался раньше? Это же гениальное решение! — Субару хлопнул себя по колену.
По крайней мере, до ушей Субару не доходили слухи о том, что первый по силе в Империи предал Императора=Чишу и перешёл на сторону мятежников=Абеля.
Значит, он должен быть здесь. Сильнейший в Империи, «Синяя Молния» Воллакии.
— Я слышал, что он немного проблемный ребёнок, но ради того, чтобы сдержать Аракию-чан, это риск, на который стоит пойти...
— Немного? Проблемный? Ребёнок? Нельзя так о нём думать.
Что-то в мыслях Субару не понравилось Чише, и тот, разделяя слова на слоги, продолжил. Субару растерянно заморгал. Чиша приблизился к нему вплотную, и на его бесцветном худом лице отразились несомненные тяготы и страдания.
— Если бы господин Нацуки знал, сколько усилий я приложил, чтобы удержать Сесилуса в звании Первого Генерала, я бы хотел услышать о тех «немногих проблемах», что дошли до ваших ушей.
— Плохо дело, я нажал не на ту кнопку! Прости, прости! Мнение со стороны!
— Нет, раз уж мы открыли друг другу души, то мы с господином Нацуки связаны одной судьбой. Сверка наших представлений неизбежна. Итак, начну я. Историй о Сесилусе, которые я мог бы рассказать, не хватит пальцев на обеих руках и ногах, даже если умножить их на два, но...
— Итак, Субару, выслушав поток эмоций, которые Чиша испытывал к Сесилусу, всё же пришёл к выводу, что он необходим.
После этого Субару и Чиша разработали план. Объявили, что Винсент Воллакия, который не мог показываться на публике, заболел. Реакцию граждан Империи, которые начали горячиться в духе «тому, кто падает во время междоусобицы, нет права быть Императором» или «если его сразила болезнь, то следующим Императором будет болезнь?», поручили улаживать Берстецу, а сами отправились в разные концы страны.
— Рем! Как ты была, пока меня не было? Всё в порядке? Не ранена, ни в чём не нуждаешься? Мне ужасно досадно, что не могу взять тебя с собой, но если что-то случилось, расскажи всё без утайки. Есть что-то, что ты хочешь мне сказать сейчас?
— Вы так внезапно вернулись, что происходит? И вообще, дела ведь уже должны были быть закончены, почему вы всё ещё в женской одежде?
— Ситуация, когда нельзя допустить, чтобы стало известно о моём участии в имперских разборках, продолжается, так что выход Нацуми Шварц неизбежен. Это по необходимости.
— Эта пауза говорит, что ты не поняла!
— Ничего. Главное, что вы целы и невредимы.
— Ага! Ну, правда, меня чуть не убили, когда половину живота снесло, но...
Разумеется, вернувшись в столицу, он не мог не заглянуть к Рем и проверить, всё ли у неё в порядке.
Рем, чьи ноги хоть и немного немели, но уже позволяли ей довольно свободно передвигаться, похоже, проявила свою врождённую заботливость и довольно вольготно устроилась в особняке Берстеца. Видеть проблески той самой Рем, пусть и без «воспоминаний», согревало сердце Субару.
Раздражало лишь то, что Луи по-прежнему крутилась вокруг неё.
— Кстати, насчёт этой Нацуми Шварц...
— А? Э, что-что? Есть что сказать Нацуми Шварц? Что она милая?
— Нет. ...До меня дошли слухи. О том, что она станет Императрицей.
— А, это. Не то чтобы станет, просто распускаем слухи, что может стать. Это часть стратегии. По определённым причинам Его Превосходительство Император не может действовать открыто, так что я выступаю как его представитель... точнее, как представитель представителя.
— Не скажу, что опасности нет. Но для нас с Рем, чужаков, Империя — это всегда логово тигра, в которое нужно войти, чтобы поймать тигрёнка. Чтобы выйти из логова тигра с гордо поднятой головой, я пойду на риск. По возможности, выбирая наиболее выигрышную тактику!
— И эта выигрышная тактика — женская одежда?
— ... — ... — ...Займитесь делом серьёзно.
Получив такое напутствие от Рем, Субару=Шварц отправилась в поход за подкреплением.
По пути целью было успокоение и воодушевление имперских солдат, расквартированных в разных местах, и в этом очень помогала Нацуми Шварц, кандидат в императрицы «Мудрого Императора», который до сих пор не взял себе ни одной жены.
Она вела себя уверенно, заявляла, что является представителем Императора, а рядом с ней для пущей убедительности шёл «Божественный Генерал» Чиша Голд — этого было достаточно.
И так, Субару=Шварц и Чиша благополучно направились к месту назначения...
— ...Ой-ой-ой, гости извне пришли навестить меня, какая редкость! Я ведь ещё даже не участвовал по-настоящему в представлениях на острове, но слухи обо мне уже разошлись, вот что значит я! Всё-таки сияние главной звезды этого мира трудно скрыть!
Так, словно подожжённая петарда, затрещал шумный мальчик — Сесилус Сегмунт, выглядевший моложе, чем гласили слухи. Так состоялась их встреча на Острове Мечников-рабов.
Чиша сильно сопротивлялся идее призвать Сесилуса, чтобы восполнить недостающую решающую силу, но для сильнейшего существа не бывает замены.
Поэтому Субару=Шварц с энтузиазмом взялась уговаривать Сесилуса, чтобы добавить его меч к тем, что защитят Империю от грядущего «Великого Бедствия», и...
²¹ 総督 (со:току) - Наместник, генерал-губернатор.
²² 剣奴孤島 (кэндо кодзима:) - Остров Мечников-рабов.
— Ну же, ну же, главное событие! Те, кто далеко, слушайте! Те, кто близко, смотрите во все глаза! Является звезда сцены, Сесилус Сегмунт!
Под рёв ветра, стоя на островной стороне подъёмного моста, соединяющего остров с материком, безоружный Сесилус картинно принял позу. — Перед лицом чёрной массы тени, надвигающейся на Остров Мечников-рабов.
Что это за существо и насколько оно опасно, Субару=Шварц знала не понаслышке, и ей оставалось лишь затаить дыхание, поражённая сценической смелостью Сесилуса.
— План по вызволению Сесилуса Сегмунта, «Первого» из «Девяти Божественных Генералов», с Острова Мечников-рабов столкнулся с огромными трудностями.
Наместник острова, Густаф Морелло, оказался чрезвычайно упрямым и негибким, и даже на уговоры Субару=Шварц, приведшей с собой такой весомый аргумент, как Чиша, он упорно отказывался соглашаться.
Получив приказ от настоящего Винсента не выпускать с острова преступников — мечников-рабов, — он сопротивлялся даже официальным процедурам, доставляя Субару=Шварц и остальным немало хлопот.
Особенно troublesome было «Проклятое правило»²³, обрекавшее на смерть мечников-рабов, пытавшихся силой бежать с острова.
Закон проклятия, охватывавший весь остров через проклятый предмет, имевшийся у Густафа, распространялся и на Субару=Шварц и остальных, вошедших на остров по незнанию, и мешал им уйти.
Из-за этого Субару=Шварц пришлось не раз вступать в незапланированные схватки, но трудности Острова Мечников-рабов не ограничивались одним Густафом.
Цель их визита, Сесилус Сегмунт, также оказался трудным орешком, не желавшим легко подчиняться.
— Как ни странно, я не считаю свободу безусловным благом. На чистом листе бумаги можно свободно рисовать или писать, но вероятность того, что написанное безрассудно и беспорядочно станет шедевром или великой картиной, крайне мала. Любому шедевру нужны страсть и определённое направление.
— Вы имеете в виду требования клиента или сроки сдачи?
— Отлично! Разговоры с кандидаткой в императрицы стимулируют моё вдохновение незнакомыми словами, и настроение поднимается! И, вероятно, вы правы! Истории нужна цель.
— Смогу ли я пойти с вами, кандидаткой в императрицы, я ещё не решил! Ведь я — звезда сцены, нарасхват... И сейчас слова поддержки от тех, кто с нетерпением ждёт моих подвигов, продолжают стучать в моё сердце, словно капли дождя!
Так он, казалось, слушал уговоры Субару=Шварц, но на самом деле не слушал.
Сесилус выглядел на год или два моложе, чем она слышала, но его трудный характер никуда не делся, и он доставлял не меньше хлопот, чем Густаф.
Тем не менее, Субару=Шварц, сотрудничая с Чишей, приложила все усилия, чтобы преодолеть два главных препятствия на пути к покорению Острова Мечников-рабов — Густафа и Сесилуса.
И в результате...
Волны бушующего озера хлынули на берег, и Густаф, стоявший позади Сесилуса, обрызганного водой, рядом с Субару=Шварц и наблюдавший за тенью, прошептал это, подавляя изумление.
«Ведьма», да, «Ведьма». Невероятно сильная, неуправляемая, величайшая угроза — она явилась на Остров Мечников-рабов и предстала перед Субару=Шварц и остальными.
Смеющийся Сесилус и оцепеневшие от ужаса Субару=Шварц и Густаф.
И Чиша, упавший в руки Субару=Шварц, проливающий кровавые слёзы и выглядящий страдающим как никогда прежде — «Белый Паук», только что надевший «маску» Субару=Шварц.
— Неужели потому, что он надел мою «маску»?..
Ранее «Ведьма Зависти» запретила Субару разглашать «Посмертное возвращение».
Зная об ужасных последствиях нарушения этого запрета, Субару отказалась от идеи раскрыть «Посмертное возвращение» и старалась не допустить, чтобы жертвами её Полномочия стали другие.
Она и подумать не могла, что этот запрет распространится и на Чишу, надевшего её «маску».
Чиша, проливающий кровавые слёзы, на самом деле не смог надеть «маску» Субару. Он попытался, но в момент активации «Способности» маска отвергла его и рассыпалась вдребезги.
Однако «Ведьма» не была настолько великодушна, чтобы простить его за одну лишь попытку. Когда они это заметили, цвет неба изменился, подул зловещий ветер, и мир начал разрушаться.
И так, медленно, как вестник конца, «Ведьма» явилась на остров...
— Мир широк, велик и полон неожиданностей. — Становится весело, не так ли, друзья?
Субару=Шварц чувствовала, как бешено колотится сердце, словно ударяя её изнутри, а Сесилус без тени бравады или позёрства громко заявил это.
Перед лицом этой опасности, этой беды, этого надвигающегося конца, Сесилус Сегмунт смеялся. От этого сердце Субару=Шварц затрепетало. — Был ли это страх или порыв, близкий к восхищению, она не могла разобрать.
— Угроза... несомненно, но... я вижу некоторую... неустойчивость...
— Удивил вас, мне стыдно... Смотреть на Сесилуса такого размера снизу вверх — это то, чего я хотел бы избежать.
Голос его явно выдавал браваду и позёрство. Чиша, опиравшийся на Субару=Шварц, выпрямился и встал.
Вытерев пальцем кровавые слёзы и оставив кровавый след на белой щеке, Чиша похлопал по спине застывшего Густафа, возвращая наместника Острова Мечников-рабов к действительности.
— Первый Генерал Чиша Голд... Моя должность...
— У вас есть роль, которую можете исполнить только вы. Что приказал вам Его Превосходительство Император Винсент Воллакия?
— Мы справимся здесь. — Исполняйте свой долг, Густаф Морелло!
Услышав эти сильные слова, Густаф затаил дыхание, стиснул зубы, а затем резко развернулся и побежал к центру острова.
На Острове Мечников-рабов было много мечников-рабов и тех, кто ими управлял. Только Густаф мог правильно организовать их всех, чтобы они не пострадали.
И...
— Я бы посоветовал и вам укрыться в безопасном месте?
— Безопасное место... где оно на этом острове?
Покачав головой на предложение Чиши, Субару=Шварц тоже встала и ответила.
Тень «Ведьмы», впитавшая чёрную воду озера и выросшая до размеров небольшого холма, была настолько огромна, что поглотила бы всё на острове, где бы они ни находились.
Наказание за нарушение запрета было похоже на то, что произошло в гробнице «Святилища», когда она рассказала Ехидне о «Посмертном возвращении», — тогда всё поглотила тьма. Если бы не платок Петры со светом, заложенным Ехидной, она бы оказалась в безвыходном положении, не имея возможности даже покончить с собой.
Однако в этот момент...
— Где бы я ни была, всё равно, так что я буду смотреть. — Даже если придётся повторять это снова и снова.
— Непонятная фраза, но удивительно, как она ложится на душу.
Обняв себя за локти, Субару=Шварц решила не двигаться с места.
Действительно, бежать было некуда. И если те, кто обладал силой противостоять этой «Ведьме», не смогут устоять, Субару=Шварц просто создаст возможность и найдёт способ переломить ситуацию.
Перед Субару=Шварц, готовой даже к «Посмертному возвращению», вышедший вперёд Чиша встал рядом с мальчиком с синими волосами, стоявшим на переднем крае...
— Долгожданная кульминация, большая сцена, звёздный час! Стоять рядом со мной, земной молнией, сияющей ярче всего в решающий момент, — значит ли это, что вы готовы?
— И в таком виде не перестаёте болтать. ...Готовность к чему?
— Ха-ха-ха, не нужно притворяться! С тех пор как вы прибыли на Остров Мечников-рабов, вы избегали меня, верно? Кандидатка в императрицы пыталась соблазнить меня разными уловками, а вы привлекли мой интерес, избегая контакта! Намеренно или нет! Учитывая это, в такой ситуации я не могу не ожидать!
— Ожидать. — Слышать это от вас — досадно и всё такое.
Сесилус, ставший ребёнком и забывший о своих связях с Чишей. Чиша, принимающий этот факт как должное, вероятно, был глубоко вовлечён в нынешнее состояние Сесилуса.
Думая об этом, Субару=Шварц всё же посмотрела на стоящих рядом двоих и подумала:
— Вот каким был пейзаж, который видел Винсент Воллакия.
Сколь бы могущественный враг ни преграждал путь, если перед ним встанут Чиша и Сесилус, можно верить, что они разобьют его, сломят и проложат путь.
Перед Субару=Шварц, чьё сердцебиение подтверждало эту уверенность, Чиша двинулся первым.
Медленно Чиша поднёс руку к своему белому лицу и надел «маску»...
Кости затрещали, телосложение, толщина мышц, строение тела начали меняться.
Наблюдая за этой, в некотором роде, гротескной трансформацией «Способности», Субару=Шварц, однако, чувствовала себя так, словно смотрит на трансформацию героя справедливости.
В том смысле, что это заставляло ожидать чего-то великого, это, без сомнения, была трансформация. И когда эта трансформация завершилась, там стоял...
— Хе-хе-хе! Какой красавец, просто загляденье! Чувствуется что-то знакомое, что это значит?
— Неизменная оценка впечатляет.
Рядом с Сесилусом, повысившим голос, стоял Чиша, превратившийся в юношу с длинными синими волосами. Кто это был, Субару=Шварц, стоявшей позади них, стало ясно с первого взгляда, благодаря тому, что объект для сравнения был рядом.
— Воссозданная с помощью «Способности» — вот истинный облик Сесилуса Сегмунта. Воплощение «Синей Молнии», сильнейшего в Воллакии, до того, как он уменьшился.
— Ого, вот это слова! Не думайте, что сможете обогнать меня только потому, что вы красавец, запавший мне в душу. Кандидатка в императрицы, не моргать!
Ответив на вызов Чиши, принявшего его собственный облик, Сесилус, не забыв уделить внимание и Субару=Шварц, поскрёб дзори²⁴ по земле острова.
Чиша рядом с ним повторил то же движение — два Сесилуса, большой и маленький, обменялись взглядами, и в тот же миг две молнии прочертили остров, бросившись на несовершенно проявившуюся «Ведьму».
Это была поистине легендарная сцена, достойная долгого и величественного описания в сказаниях.
Великолепное и неповторимое представление на большой сцене, где две сверкающие молнии столкнулись с чудовищем из чёрной тени.
²³ 呪則 (дзюсоку) - Проклятое правило, закон проклятия.
²⁴ ぞうり (дзори) - Японские сандалии.
— ...Завтра, вероятно, начнётся полномасштабное столкновение.
Глядя с балкона флигеля на сверкающий Хрустальный Дворец, Чиша, держа в руке бокал с вином, пробормотал это.
Освещённый ночным светом, замок вдалеке переливался ослепительно красивыми бликами. Субару, тоже держа бокал — хотя и с молоком, — встал рядом с Чишей и, вздохнув, сказал: «Вот как...»
Возникло неловкое молчание, и Субару с трудом пытался подавить сложные чувства в своей груди. Но эта душевная мука была не тем врагом, которого можно было одолеть мелкими уловками.
Это был трудный противник, который с тех самых пор, как он спас Чишу в Каосфрейме, а Чиша спас его, как они заключили союз для сотрудничества в его целях и вмешались в проблемы Империи, не давал ему покоя, словно заноза, заставляя постоянно задаваться вопросами.
Рядом с Субару, ведущим эту изматывающую борьбу с трудным противником, Чиша поднёс бокал к губам, смочил язык вином и позвал его: «Господин Нацуки».
— Вы мне очень помогли. Хочу ещё раз выразить свою благодарность.
— Ой-ой, какая сентиментальность. Тот, кто перед решающей битвой занимается такими подведениями итогов, рискует облажаться в самый ответственный момент, это же флаг²⁵.
— Флаг... То, что Сесилус называет «предзнаменованием»?
— Да-да, это его словечко, Сесси.
Особые выражения Сесилуса были сложны для понимания, но если вдуматься, они часто удивительно точно отражали суть вещей, и его проницательность нередко вызывала восхищение.
Сесилус, который вместе с Чишей одолел «Ведьму», напавшую на Остров Мечников-рабов (хотя она и проявилась не полностью), с криками «Долгожданная звёздная сцена!» вылетел с острова и теперь, к добру ли, к худу ли, свободно ожидал своего выхода в столице.
Конкретные обстоятельства того, почему Сесилус стал ребёнком, были неизвестны, но если вместе с внешностью помолодели и его мышление и чувства, то когда он вернётся к своему прежнему облику, эта свежесть восприятия будет утрачена? Если так, то это было бы по-своему жаль.
— Не беспокойтесь, Сесилус всегда был таким.
— Серьёзно? Тогда спокойствие... нет, наоборот, беспокойство в другом смысле. «Первый», Сесси, такой, «Вторая», Аракия-чан, в таком состоянии... как вообще Воллакия держалась?
— Всё благодаря распоряжениям Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии. — Поэтому, только в этом начинании я не уверен в успехе. На самом деле, было полно неожиданностей.
Уголок губ Чиши дрогнул, и он тихо усмехнулся словам Субару.
Если уж говорить о неожиданностях, то Субару ничуть не уступал Чише. С самого момента попадания в Империю Воллакия ни одно событие не развивалось так, как он ожидал.
— Разве что, существование Нацуми Шварц было доказано и в Империи, вслед за Королевством.
— ...Хотя я и сам этим вовсю пользуюсь, не могу не задаться вопросом, были ли эти навыки приобретены в Королевстве.
— А-а, прокачка навыков — лугуникская, но сами навыки я получил в другом месте. В моём родном краю, так сказать, за Великим Водопадом... Ой, чёрт. Беако меня сто раз ругала за эту фразу, а я опять за своё.
— За Великим Водопадом. — Понятно, теперь всё сходится.
Субару, чувствуя дрожь в кончиках пальцев от нехватки Беатрис-миния, увидел, как Чиша рядом с ним понимающе кивнул, словно что-то для себя уяснив. Судя по ходу разговора, речь шла не о Субару=Шварц, а о последующей теме — о Великом Водопаде?
— У меня и раньше были некоторые сомнения. То, что ценности господина Нацуки, гражданина Королевства, отличаются от наших, имперских, — это естественно, но разрыв был слишком велик.
— Говоря прямо, вы слишком высоко цените жизнь. — Точнее говоря, жизнь других людей.
Проводя пальцем по своему тонкому подбородку, Чиша сказал это, и Субару моргнул.
Ценность жизни — это же само собой разумеется. Жизнь одна. Возможно, есть исключения, но если не брать в расчёт такие особые случаи, это абсолютная истина.
Именно поэтому он не хотел, чтобы у кого-либо отнимали возможность жить.
— Чиша-сан, вы ведь тоже спасли меня в Каосфрейме. Тогда, сняв «маску» Императора и надев маску Фелиса, вы вызвали цепную реакцию непредвиденных событий.
— Это было сделано исключительно потому, что господин Нацуки представлял для меня ценность. По моим меркам, потерять вас там было бы гораздо большей утратой. Но вы не смотрите на вещи с точки зрения выгоды. Причина этого, вероятно, в ваших глубинных ценностях.
— ...Я понимаю, что воспитание и окружение влияют на мировоззрение. Я ненавижу Империю.
— Я ненавижу Империю. Ненавижу, но не могу полностью возненавидеть и людей, живущих на этой земле. Мои ценности — вот такие, и всё.
Это не какой-то особенный взгляд на вещи, по крайней мере, так считает Субару.
Разумеется, он осознавал, что его взгляды были слишком мягкими не только по сравнению с суровыми и жёсткими ценностями Империи Воллакия, но даже по меркам Королевства Лугуника. Даже прожив в ином мире больше года, он никак не мог привыкнуть к обмену жизнями.
То, что это могло стать причиной для разочарования, в некотором смысле было неизбежно. Но наоборот, когда это становилось причиной для оценки, он чувствовал, что это не такое уж и большое дело.
— Вообще, Чиша-сан, вы верите мне? Что я пришёл из-за Великого Водопада?
— Неслыханные слова и мысли, некоторые технологии и эти ценности. Член Культа Ведьмы, выросший в ненормальных условиях, но обладающий социальными навыками и общительностью — чем делать такое ужасное определение, проще считать вас гостем из-за Великого Водопада, так моему душевному спокойствию будет лучше.
— Серьёзно? Информация такого уровня, что приходится убеждать себя, чтобы уравновесить весы... Надо было внимательнее слушать Беако...
Похоже, для Чиши это было на уровне «верю, потому что это лучше, чем считать его членом Культа Ведьмы».
Учитывая, что даже в лагере Эмилии происхождение Субару часто пропускали мимо ушей, то, что Чиша поверил ему хотя бы на словах, было приятно, но в будущем следовало быть очень осторожным с тем, как преподносить эту информацию.
— Хорошо, что я не успел рассказать Рем свои старые истории. Мой и без того мизерный рейтинг симпатии опять бы упал. Только-только достиг дна.
— Думаю, он и раньше был необычайно низок.
Чиша сочувственно прокомментировал чувства Рем, чьи колебания было трудно измерить.
В процессе взаимного раскрытия душ Чиша узнал, что Рем стала жертвой Архиепископа Греха Чревоугодия и в результате забыла свои отношения с Субару.
Впрочем, учитывая его реакцию на историю о Великом Водопаде, возможно, он просто считал, что это лучше, чем думать, будто Субару — злобный преследователь с извращённой одержимостью Рем.
— ...Изначально я не собирался возвращать Сесилуса.
Внезапная смена темы застала Субару врасплох, и он удивлённо округлил глаза.
Чиша поставил бокал на перила балкона и, сжимая и разжимая пустую руку, смотрел золотыми глазами на Хрустальный Дворец — нет, на всю столицу.
Почувствовав перемену в атмосфере, Субару тоже поставил свой бокал и посмотрел на тот же пейзаж.
— Как вы уже поняли, это я превратил его в ребёнка с помощью своей «Способности». По определённым причинам я отправил его на Остров Мечников-рабов. Всё это...
— Ради подготовки к грядущему «Великому Бедствию», верно? Не понимаю, какая выгода от того, чтобы уменьшить Сесси и отправить его на остров... А, нет, возможно, так же, как с Гозом-саном?
— Скажем так, не совсем так, но близко. В конце концов, никто не может сравниться по высоте с Сесилусом Сегмунтом. — Кроме «Святого Меча» и «Восхвалителя»²⁶.
— ...И здесь его имя всплывает, вот уж действительно мировая известность, Райнхард.
На самом деле, Субару и сам видел своими глазами, что боевая мощь Сесилуса превосходила все мыслимые пределы.
В грандиозной схватке с «Ведьмой» истинная ценность «Синей Молнии» была продемонстрирована во всей красе. — Правда, демонстрировал её не сам юный Сесилус, а Чиша, надевший его «маску» и принявший облик взрослого Сесилуса.
Субару, дважды видевший вблизи сверхъестественные боевые способности Райнхарда, считал, что мастерство взрослого Сесилуса определённо можно было отнести к той же категории трансцендентных существ.
Однако...
— Если говорить о силе, то да, но для того, чтобы стоять рядом, нужны не только это, верно?
— Нет, когда Чиша-сан и Сесси сражались с той огромной тенью в Гинунхайве, я, хоть и был в образе героини Нацуми Шварц, почувствовал это. — Эти двое, стоящие рядом, — сильнейшие в Империи.
— И дело не в том, что Чиша-сан мог превратиться во взрослого Сесси. Та надёжность, которую я тогда почувствовал, была не в этом. Это не то, что сильный побеждает, потому что он сильный, это что-то другое... Не могу толком объяснить!
Почесав голову, Субару искал способ передать то воодушевление.
Это было не просто «сильный, потому что сильный», и не «могут стоять рядом, потому что равны по силе», а какое-то особое чувство, словно 1+1 равнялось не 2, а гораздо, гораздо большему числу.
— Честно говоря, я натворил столько всего. Возможно, даже узнав истинные намерения Чиша-сана, Его Превосходительство Император взбесится и не простит его. Но я считаю, что Императору Винсенту повезло.
— Что Его Превосходительству повезло? В этом я с вами согласен.
— А, здесь вы не скромничаете?
— Правильно оценивать способности других, не говоря уже о своих собственных, — это необходимый инструмент для моей роли в Империи. К тому же, тот, кто не намерен демонстрировать свою силу, в этой стране Клыкастого Волка будет просто съеден.
— Сверхсильное общество, сверхмеритократия, сверхконкуренция... Понимаю, но я надеюсь, что Воллакия — это нечто большее.
Сказав это, Субару развернулся, опёрся спиной о перила и посмотрел на ночное небо.
Над столичным городом Лупганой, имевшим форму звезды с Хрустальным Дворцом на северной оконечности, сияли мириады звёзд. Субару прищурился, глядя на эти безымянные светила.
Безымянные, незнакомые звёзды, которых он никогда раньше не видел, это ночное небо, которое он не должен был увидеть, — они казались ему похожими на людей, которых он встретил в Воллакии.
— Берстец-сан, он на удивление горяч. Чиша-сан оценил его как сверх-империалиста, но я подумал, что он страстный человек. Наверное, тайно дорожит обещаниями. Маделин-чанなかなか не открывает своё сердце, но, возможно, она довольно заботлива? Думаю, человек рядом с ней был хорошим. Сейчас она, похоже, не знает, как применить свою заботу?
— Это, конечно, слишком мягкая точка зрения, но... мне весьма интересно услышать продолжение.
— Ничего особенного. Ольбарт-сан потерял руку, но совсем не выглядит удручённым, может, это мудрость лет? Притворяется злым, но, похоже, неравнодушен к молодёжи. С Могуро-ччи я ещё толком не разговаривал, но есть вероятность, что он — самый порядочный человек в Империи, я надеюсь.
Ольбарт, который после сопровождения в Каосфрейм, словно заботясь о чувстве вины Субару, спросил, не приделать ли ему оружие вместо потерянной руки. С Могуро, отвечавшим за охрану Хрустального Дворца, Субару, часто бывавший за пределами города, мало контактировал, но даже в его немногословности чувствовалась забота, и он часто беспокоился об ушедшей Аракии и пленённом Гозе.
— Кафма-сан стал ярым поклонником Рем, потому что её исцеляющая магия, которую она вспомнила, как использовать, ему помогла, честно говоря, смешно. Но пока я бегаю туда-сюда, хорошо, что есть люди, которые заботятся о Рем, как и Маделин-чан. А Убилк... а-а, э-э, как бы сказать. Он как смазка в механизме организации...
— Если не можете придумать, то не стоит насильно искать хорошие стороны.
— Ну, а Сесси — это Сесси, так что пропустим... Остаётся Чиша-сан.
— Так или иначе, с тех пор как меня забросило в Империю, Чиша-сан мне всегда помогал... или вертел мной? Или я ему сопутствовал?..
— Как бы вы ни решили, для меня это не что иное, как досада.
На неуверенную оценку Субару Чиша ответил со вздохом.
То, что он считал досадной даже оценку «помогал», не говоря уже о «вертел» или «сопутствовал», показывало всю сложность характера Чиши Голда.
Но, включая и эту черту, он был тем, с кем Субару провёл много времени за короткий срок.
— Хорошо это или плохо, но восемьдесят процентов моих имперских приключений связаны с Чиша-саном. Для меня Империя Воллакия — это равно Чиша Голд.
— Какая честь. Это страна Клыкастого Волка, Империя Воллакия — страна Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии, и никак иначе, так что прошу вас пересмотреть свои взгляды.
Пожав плечами и пошутив, мятежник, изгнавший этого самого Винсента Воллакию с трона и перевернувший Империю вверх дном, сказал такое.
Субару оценил это как «отличную шутку», и они некоторое время посмеялись вместе.
Затем...
— Это тоже может стать флагом или предзнаменованием, так что я сомневаюсь, говорить ли... но после того, как план Чиша-сана увенчается успехом, что дальше?
— Ну, то, что вы натворили, — это серьёзно, так что даже если вы всё расскажете, неизвестно, простит ли вас Император Винсент. Поэтому... вот что. Если в Империи для вас не останется места, то на этот раз я покажу вам Королевство!
— Хо, Королевство Лугуника, и покажет его господин Нацуки, пришедший из-за Великого Водопада?
— Я всё-таки прожил в Королевстве больше года, так что смогу провести экскурсию по окрестностям!
В любом случае, если он сможет вернуть Рем в Королевство Лугуника, он не хотел бы зацикливаться только на восстановлении её «воспоминаний», но хотел бы совершить путешествие по знакомым ей местам.
Конечно, из-за выборов короля Эмилией свободного времени будет немного. Но если в одном из эпизодов этого путешествия окажутся Эмилия, Беатрис и другие, а также изгнанный из Империи белый Клыкастый Волк, то Субару не видел в этом ничего плохого.
— Учитывая, что вы поддерживаете человека с такой проблемой, как полуэльф, такое расширение круга знакомств кажется несколько неразборчивым. Должно быть, координатору вашего лагеря приходится нелегко.
— Гх... Ладно! У него характер такой, любит взваливать на себя трудности, и мне разрешено говорить всё, что думаю, без прикрас!
Получив довольно справедливое замечание, Субару надул губы.
Такой способ уклониться от разговора, вероятно, означал, что его предложение отвергли. Разумеется, он понимал, что предлагать Чише, сражающемуся за завтрашний день Империи, планы на случай изгнания из Империи — это было не просто бестактно.
— Мне не нравится, когда люди ставят себя в безвыходное положение, вроде «мне больше некуда идти» или «у меня нет места», и пытаются что-то сделать. Поэтому я протяну руку помощи, если захочу.
— Вот! Строительство флагов перед решающей битвой завершено! Я сказал всё, что хотел... Ах да, спасибо, что присматривали за Рем. Вы очень помогли. ...И, хоть это и чертовски сложно, спасибо и за Луи заодно.
Луи, похоже, ещё больше сблизилась с Рем за время отсутствия Субару в столице.
Пока что она не проявляла никаких злодейских наклонностей Архиепископа Греха, наоборот, преданно служила Рем, но что у неё на уме — неизвестно. — Да и в любом случае, вопрос о том, что делать с ней, когда он вернёт Рем в Королевство, был головной болью.
Как вырастить это семя головной боли — это тоже, наверное, вопрос для консультации с Отто?
Рядом с Субару, планирующим усиление головной боли Отто, Чиша необычно нахмурился, открыл рот, чтобы что-то сказать, и закрыл. Открыл и закрыл. Трижды.
Похоже, это было вызвано каким-то колебанием, и Субару наклонил голову.
— Чиша-сан, у вас тоже есть какой-то флаг?
— ...Нет, скорее наоборот. Я чуть было не сделал заявление, которое могло бы стать предзнаменованием, поэтому сдержался. Чуть не поддался влиянию Сесилуса и господина Нацуки.
— Я в одной категории с Сесси?! Серьёзно?!
Усмехнувшись, Чиша сказал это, и Субару удивлённо вытаращил глаза. Чиша не стал много говорить в ответ на его реакцию, взял бокал с перил и отпил вина.
Человек, который тайно разработал план по отражению «Великого Бедствия», грозящего Империи, и которому, возможно, придётся жить под осуждающими взглядами даже после раскрытия правды, человек, обманувший даже господина, которому присягнул на верность, — плоды его битвы приближались.
С одной стороны, он молился, чтобы эта надежда увенчалась успехом, с другой — Субару сжал кулаки, видя, как наконец-то вырисовывается чёткий путь к возвращению в Королевство Лугуника.
И, повинуясь нахлынувшему жару, он вскинул кулак в небо.
— Сделаем это, Чиша-сан! Эта битва — наша победа!
— Я не настолько пылкая натура... но ваш настрой я ценю.
Сказав это, Чиша не поддался порыву, а поднял бокал с вином к ночи и соприкоснулся им с кулаком Субару.
Совместная борьба... нет, соучастие, начавшееся с нежеланной нелепости. Это была ночь твёрдой клятвы великих лжецов, обманывающих Империю Воллакия.
— И это была последняя ночь Нацуки Субару и Чиши Голда.
²⁵ フラグ (фурагу) - от англ. flag. В японской поп-культуре означает сюжетный маркер, предвещающий определённое событие (часто смерть персонажа, если речь о "death flag").
²⁶ 礼賛者 (Райсанся) - Буквально "Восхвалитель". Вероятно, отсылка к Рейду Астрея, первому Святому Меча, известному своим эгоизмом и силой.
²⁷ もん (мон) - частица в конце предложения, часто используемая детьми или для выражения лёгкого протеста/оправдания. Субару использует её здесь, что Чиша и подмечает.
Его потрясли за плечо, похлопали по щеке, и Нацуки Субару, пришедший в сознание, с изумлением обнаружил, что проснулся не в спальне особняка Берстеца, а в тесном ящике.
Высоким голоском пробуждению Субару поспособствовала Луи Арнеб, которая точно так же была втиснута в этот тесный ящик.
Увидев за сияющей Луи Рем, Субару вскочил. Он сильно ударился головой о потолок ящика и взвыл от боли и жара: «Гьяоу!»
И...
— ...Мы в драконьей повозке, направляющейся в Королевство Лугуника. Я слышала, как они говорили.
— Чт-а? Почему? Как так? Ведь... нет, ведь! Армия мятежников уже!
— Я сама не понимаю! Всё произошло внезапно. Нас силой затолкали в драконью повозку... А вы никак не просыпались.
— Глупости, я обычно легко просыпаюсь, и если бы был такой шум, я бы сразу...
«Проснулся бы», — хотел он сказать, но столкнулся с фактом, что не проснулся. В этот момент в мозгу Субару всплыло воспоминание о молоке, которое он пил прошлой ночью.
Молоко, которое он пил на балконе флигеля, разговаривая с Чишей, — его приготовил для Субару Чиша, и сразу после разговора его охватила резкая сонливость. Он, шатаясь, добрел до отведённой ему комнаты и там уснул как убитый...
— Чиша-сан меня подставил!.. О чём он думал... Дурак я. Нет, дурак я. О чём думал Чиша-сан, — это же очевидно.
Ясно. Цель Чиши, устроившего всё это, была ясна.
Чиша собирался сделать всё в одиночку. Чиша, который до сих пор пользовался помощью Субару и расставлял фигуры на доске, в самый последний момент, как и с Императором, убрал и Субару с доски и решил начать последнюю битву с «Великим Бедствием» в одиночку.
Был ли у него такой план с самого начала, с какого момента его обманывали — эти бесполезные и необратимые сожаления бушевали в его голове... но он их отсёк.
Сейчас бессмысленно было сокрушаться и причитать.
— Как-нибудь выбраться наружу...
— Думаю, это будет сложно. Я несколько раз пробовала, но ящик очень прочный, и я не смогла его даже пошевелить. Нас освободят... похоже, когда мы пересечём границу с Королевством.
— Тогда мы не успеем к решающей битве в столице! Эй! Э-э-эй! Кто-нибудь! Откройте! Откройте! Я — кандидат в императрицы Его Превосходительства Императора Винсента Воллакии, Нацуми Шварц!!
Изображая Нацуми Шварц, он колотил по стенкам ящика и кричал, но со стороны драконьей повозки не было никакой реакции. Естественно, Чиша, устроивший это, наверняка велел им не обращать внимания на то, что будут говорить проснувшиеся Субару и остальные.
— ...Кх, Невидимая Рука Провидения²⁸!
Крепко стиснув зубы, Субару активировал невидимую руку внутри себя — «Невидимую Руку Провидения» — и попытался разрушить ящик.
Но, в отличие от её первоначального владельца, Архиепископа Греха Лени, для Субару она была не более чем третьей рукой, только невидимой. Если Субару не мог сломать стену двумя руками, то и одной этой рукой сделать это было невозможно.
— Хотя бы замок на ящике был простым, я бы смог открыть его ИнПро...
Испытав лишь отдачу в виде ломоты в теле, Субару стиснул зубы от провала плана.
Рядом с ним, сражавшимся впустую, Рем, которая уже прошла через подобную бесплодную борьбу и оставила на стене несколько вмятин размером с кончик мизинца, стояла с напряжённым выражением лица. — Она тоже не хотела покидать Империю в этот момент.
Рем, помещённая в особняк Берстеца как заложница Субару, за время жизни там вспомнила, как использовать исцеляющую магию, и стала ценным кадром в Империи.
Она находила удовлетворение в этой работе и по-своему заводила знакомства в Империи. Он слышал, что у неё даже появились друзья.
— Маделин-сан и Качуа-сан²⁹ остались в столице, а я...
Ей наверняка даже не дали попрощаться.
Субару тоже с горечью подумал, что его последние слова Чише были, кажется, «надо сходить в туалет перед сном». Хоть он и был на грани сна, но какой же он растяпа.
— Чёрт! Выпустите! Хотя бы, хотя бы поговорите! Не решайте всё за моей спиной!
— Заткнись! Как и всегда, но сейчас мне особенно не до тебя!
Он накричал на Луи, которая заглядывала сбоку на колотящего по стене Субару с обеспокоенным видом. Он понимал, что это было не что иное, как срыв злости, и ему стало противно от себя за то, что он направил свой гнев на неё, пусть она и была Архиепископом Греха.
Вместо жалкого Субару, Рем тихо обняла сзади накричанную Луи.
И...
— ...Всё в порядке... не совсем. Я хотела бы сказать, что всё в порядке, чтобы не беспокоить Луи-чан, но сейчас... И я, и этот человек...
Обнимаемая Луи моргнула, глядя на Рем, в чьих глазах стояли слёзы, затем её выражение лица слегка напряглось, и она протянула руку, коснувшись Субару.
От этого прикосновения Субару стиснул зубы. — И сразу после этого.
В следующее мгновение зрение внезапно расплылось, и Субару обнаружил себя сидящим на дороге.
— Э, а, э? Снаружи... но слишком уж снаружи!
Издав непонятный возглас, Субару в панике вскочил. Внезапное явление поразило не только его. Рем, обнимавшая Луи, тоже сидела там же.
Все трое, в том же порядке, что и в ящике, оказались на дороге...
— Это... телепорт... перенос? Неужели...
Перед Субару, интуитивно понявшим ответ, энергично подняла руку Луи.
Это была её сила — нет, сила Полномочия Архиепископа Греха Чревоугодия. «Чревоугодие», бывшее в Сторожевой Башне Плеяд, поглотило у кого-то способность телепортироваться на короткие расстояния. Используя её, Луи вытащила Субару и Рем из драконьей повозки.
— Потрясающе... хоть и бесит хвалить тебя в лицо, но здесь ты молодец! Ты можешь этим телепортом сразу вернуть нас в столицу?!
Схватив её за плечи и тряся головой взад-вперёд, Субару увидел, как Луи замотала головой, вращая глазами. Поняв, что это отрицание, Субару досадливо охнул.
Побег из драконьей повозки удался, это было хорошо, но их, вероятно, увезли довольно далеко от столицы. Сколько времени займёт возвращение в столицу пешком, да ещё и с Рем, чьи ноги не до конца восстановились?
Может быть, как бы ни было жаль Рем, отправить её дальше к границе, а самому вернуться в столицу своим ходом?.. — Подумал он, и в этот момент.
Внезапно от Рем раздался высокий звук, и Субару удивлённо обернулся. Оказалось, что источником загадочного высокого звука был маленький свисток, который Рем поднесла ко рту.
На удивлённый взгляд Субару Рем сказала: «Это свисток из кости дракона».
— Мне дала Маделин-сан. Раньше, когда я починила ей одежду, она сказала, что это была очень важная одежда, и она хочет отблагодарить. Если подуть в этот свисток...
— Если подуть в свисток... уо!?
Результат дуновения в драконий костяной свисток, данный Маделин, спустился с неба.
Это был, вероятно, один из вивернов, которых много было у драконицы Маделин. Свирепые виверны, которые, за исключением особого способа воспитания, совершенно не приручались людьми, — он опустился на колени перед Рем, державшей свисток, и склонил голову, показывая свою готовность подчиняться.
Вероятно, Маделин приказала ему подчиняться Рем.
— Если он нас повезёт, то и в столицу успеем!
— Вы разве только что не собирались оставить меня и Луи-чан и вернуться в столицу в одиночку?
— Прости! Но я не со зла! Просто ты мне дорога и любима!
— Постараюсь больше так не говорить! Повези!
В панике и волнении его терзания были раскрыты, и Субару, суетясь, умолял Рем. Вздохнув на его слова, Рем протянула руку, притянула к себе Луи и сказала:
— Не знаю, какая будет скорость. Держитесь крепче.
— Ага! Как бы там ни было, это мой первый шанс полетать на виверне, но сейчас не до этого.
Полёт на летающем существе, свободное парение в небесах — такое нечасто выпадает испытать. При таких же условиях Субару летал пока только с Розваалем.
С такими бесполезными мыслями Субару обнял сзади Рем и Луи, подхватил их и запрыгнул на спину виверна.
И, извинившись перед протестующей Рем («Эй!»), сказал:
— Возвращаемся в столицу! Не думайте, что сможете закончить историю, выкинув нас из игры!
²⁸ インビジブル・プロヴィデンス (Инбидзибуру Пуровидэнсу) - от англ. Invisible Providence (Невидимое Провидение). Название Полномочия Лени, которое перешло к Субару.
²⁹ カチュアさん (Качуа-сан) - Вероятно, одна из служанок или знакомых Рем в особняке Берстеца.
— ...Чиша-сан, этот час близок.
Так сказал Убилк, посетивший Чишу прямо перед началом решающей битвы в столице.
Находясь в положении «Звездочёта», он передал послание от тех, кого они называли «Звёздами» — небесных наблюдателей, создавших законы этого мира и утверждавших абсолютное разделение. От этого контакта Чишу тошнило.
— «Контакт»... это влияние господина Нацуки.
Осознав слово, промелькнувшее в его мыслях, Чиша слегка улыбнулся.
Субару, а также сопровождавших его Рем и Луи, он усыпил и вывез из столицы прошлой ночью. Их отправили прямиком к границе между Империей и Королевством. Солдаты, безгранично преданные Чише, приняли этот приказ без объяснений и без колебаний подчинились указанию удалиться от поля боя.
Как ни странно, ему везло на людей, с глубоким чувством подумал Чиша.
— Ну конечно же! Ведь с вами я! Так что в этом нет никаких сомнений!
— ...Я ведь уже приказал вам занять позицию, почему вы здесь?
Наткнувшись в коридоре Хрустального Дворца на юного «Синюю Молнию», Чиша нахмурился. Однако Сесилус, словно считая такой вопрос глупым, протянул руку и воскликнул: «Нонсенс!»
— Вы же меня знаете! Я — звезда мировой сцены, поэтому моё появление на звёздном часу гарантировано. И действительно, я здесь, на месте великой битвы, что потрясёт Империю.
— Разве это не потому, что я и госпожа Нацуми Шварц отправились за вами?
— В-о-т! Именно это я и называю путеводной звездой, что является мне в нужный час. Даже если бы, предположим, за мной пришли не Мам³⁰ и вы! Или даже если бы за мной вообще никто не пришёл! Я всё равно оказался бы на этом поле боя. Какова бы ни была шутка судьбы.
— Всё так же... Даже «Звездочёты» передают послания от звёзд несколько скромнее, но вам что ни говори...
— Естественно! Разве человек с легко гнущейся личностью может быть любим как харизматичный главный актёр? Меча может и не быть, но убеждения есть у всех. Это касается не только меня, но и вас, и Мам.
Указав пальцем, Сесилус сказал это в своей обычной манере. Это было настолько в его обычной манере, что на мгновение Чиша забыл, что он маленький.
У Мам, как называл её Сесилус, то есть у Нацуми Шварц — а значит, и у Нацуки Субару — действительно были убеждения, которые можно было бы назвать «слабостью».
Тогда есть ли они у Чиши Голда? — Убеждения.
— Есть. — Ведь вы тоже один из актёров, признанных мной.
— Выбирали меня не вы. Позвольте уж это сказать.
— Ой-ой, как строго. О-о-о, похоже, скоро начнётся.
Потянув носом и посмотрев в окно, Сесилус прищурил свои синие глаза.
Было ли это просто жестом или он действительно учуял запах битвы, Чиша не мог знать.
Но когда тот развернулся, чтобы наконец отправиться на поле боя, как ему и было приказано, Чиша позвал его: «Сесилус».
— Я уже однажды сказал то, что хотел, так что прошу прощения, но раз уж выпал случай, скажу ещё кое-что.
— Хо-хо, что же? Пожелайте что-нибудь бодрое звезде сцены, отправляющейся на поле боя.
— Дни, проведённые с вами в драконьей повозке, оставляя след от колёс, были на удивление приятными. — Желаю удачи в бою, Сесилус Сегмунт.
Слова прозвучали на удивление спокойно, даже для самого Чиши, и он молча переварил своё удивление. Услышав те же слова, Сесилус слегка расширил глаза, а затем изобразил привычную улыбку.
³⁰ マム (Маму) - Вероятно, искажённое "мадам" или просто ласковое прозвище, которое Сесилус дал Нацуми Шварц.
Обманывал, подделывал, лгал, интриговал, ставил ловушки, заманивал, обманывал, обманывал и обманывал.
Он не любил обманывать. Но это была его сильная сторона.
То, что «Способность» проявилась у Чиши Голда, было случайностью, но если подумать о последствиях, которые она принесла, то это кажется неизбежным... нет, «предзнаменованием».
Думать так — это, пожалуй, слишком увлекаться историями.
— Но что поделать. Сколько времени я провёл с Сесилусом, подвергаясь волнам его необузданных и живых слов.
Хотя он и не разделял его взглядов, они во многом повлияли на него.
Не все мнения Сесилуса можно было отбросить как глупость. В его словах, как ни странно, бывала и глубина.
Особенно ему было понятно представление о том, что все люди — актёры, и у каждого есть своя роль на сцене. — Тогда какова же роль Чиши Голда?
— Как ни странно, никаких особых чувств не возникает. — Даже когда смотришь снизу вверх на трон, с которого тебя изгнали.
Словно хозяин, уверенно ступая по расстеленному красному ковру, явился мужчина. Чиша встретил его с трона, прищурив золотые глаза.
Появившийся был черноволосым красавцем, на лице которого была маска, изображающая демона. Ирония судьбы — перед Чишей, чьим ремеслом было ношение «масок», стоял предводитель мятежников, подступивших к столице... нет, настоящий и единственный Император Священной Империи Воллакия, сам Винсент Воллакия.
— ...Заключив союз с Берстецем и изгнав меня, ты достиг желаемого?
Отбросив многих, преодолев бесчисленные трудности, Винсент вернулся в свой замок.
Не обладая выдающимися физическими данными, изгнанный с трона и лишённый поддержки, его единственным оружием были собственный ум и сила слова — триумфальное возвращение Императора.
Вершина Империи, господин Чиши Голда, спрашивал, достиг ли он желаемого.
— К сожалению, пока не могу сказать, что достиг. Поэтому мне потребуется ваше содействие ещё некоторое время.
— Отобрав всё это, ты всё ещё хочешь чего-то от меня? Ты оказался более жадным, чем я предполагал. — Но это обман.
— То, что ты надеялся получить, сместив меня с трона, — не более чем бесплотный туман. Ты без нужды разжёг пламя войны, и Империя горит в ненужном огне. — Хотя есть способ погасить его прямо сейчас.
Говоря это, Винсент поднёс руку к лицу и снял маску демона.
Обнажившееся его лицо было лицом господина, которого Чиша теперь не мог увидеть даже в зеркале из-за потери «маски». Вероятно, из-за перенесённых трудностей цвет его лица был немного хуже, чем во времена правления, и скулы слегка выступали.
И всё же, сравнивать усталость от исполнения обязанностей Императора с усталостью от борьбы за возвращение трона — это уже говорило о том, что Винсент слишком пренебрегал собой.
— Да, этот Император слишком пренебрегал собой.
Чиша прервал Винсента, собиравшегося что-то продолжить, и назвал имя своего господина.
В этот момент, хотя он и не закрывал глаз, перед его мысленным взором пронеслись лица нескольких людей. Всех их, всех до единого он обманул. С чувством вины в груди Чиша выдохнул.
— ...Слишком пристально вглядываться в доску — вот ваш большой недостаток.
Мгновенно Чиша приложил руку, бывшую за спиной, к своему лицу и надел «маску». Со скрипом костей тело Чиши изменилось: рост уменьшился, мускулистое тело трансформировалось, грудь увеличилась. Так перед Винсентом явился козырь...
Присцилла Бенедикт.
Надев «маску» той, кого в то время звали так, а теперь она была одной из кандидаток на трон в соседней Лугунике, — величайшей слабости Винсента Воллакии, — Чиша улыбнулся.
К Винсенту, застывшему от этой невозможной встречи, Чиша подлетел, оттолкнувшись от пола. Легко, словно танцуя, Чиша протянул руку к лицу застывшего Винсента и...
— ...«Маска Мудрого Императора».
Быстро, с помощью «Способности» он создал новую «маску» Винсента, сбросил только что надетую «маску» Присциллы и надел её.
Пока раздавался звук очередной трансформации, Чиша, терпя изменения в собственном теле, совершил ещё одно действие по отношению к застывшему Винсенту.
Он схватил снятую Винсентом маску демона и снова скрыл ею лицо Императора.
Зачем, ради кого, почему.
Слишком умный Император задрожал голосом, словно ища ответа на произошедшее. Но без слов Чиши Император, скорее всего, не смог бы найти этот ответ.
Как он только что сказал Винсенту.
Смотреть на доску свысока, мыслить эффективно, определять ценность всех фигур одинаково.
Винсенту, лишённому осознания того, что он сам — один из актёров на сцене, никогда не понять истинных мотивов действий Чиши.
Но так и должно быть. Истинные мотивы могут остаться нераскрытыми.
Нужен результат.
Результат того, достигнет ли он того, чего желал Чеша Трим³¹, незначительная второстепенная роль, ставшая Чишей Голдом и обманувшая всё ради своей цели.
Сам он не увидит этого, но он был уверен.
Если ему удалось обмануть наблюдателей, заманить «Великое Бедствие» в ловушку и до конца обмануть Винсента Воллакию, то то, чего желал Чиша, непременно воссияет.
Поэтому...
Оттолкнутый, он слегка напряг щёки, что было заметно даже под маской демона.
Выражение лица, истинный смысл которого, вероятно, поймут немногие. Император, который из-за своей гениальности часто опускал слова, которые не следовало опускать, был скуп на слова даже в выражении лица.
Вероятно, правильно понять смысл этого выражения мог только он сам, проведший долгие годы рядом с этим Императором.
Возможно, а вдруг, а что если — он надеялся.
Что найдётся кто-то, кто сможет посмотреть прямо на этого Винсента Воллакию, этого удивительно мудрого Императора и одновременно невероятно глупого и неуверенного в себе человека.
Пробив стену замка и увернувшись от оттолкнутого Винсента, грудь Чиши, носившего «маску» Императора, была пронзена светом. В этот момент он увидел в окне.
— Соучастника, которого он должен был отослать, летящего сюда на спине виверна.
³¹ チェシャ・トリム (Чеся Ториму) - Вероятно, настоящее имя Чиши Голда.
Никто не может выжить с пронзённым сердцем.
Поэтому это было неизбежное событие, предначертанная конечная точка судьбы.
Чеша Трим, ставший Чишей Голдом, и умерший как Винсент Воллакия.
Он умер на глазах у господина, которому присягнул на верность, и соучастника, помогавшего ему обманывать этого господина.
— Это было всё, что произошло в тот миг.
— И так, повесть свернулась к своему истинному руслу, и настало время «Великого Бедствия».
Рать воскресших мертвецов, ведомая «Ведьмой», желающей гибели Империи, сжигает мир.
Собранные «Девять Божественных Генералов», занимая позиции, отличные от истинной истории, а некоторые даже изменив свою судьбу между жизнью и смертью, сжигают свои жизни, дабы явить предел своего воинского искусства.
Те девушки, что отправились в соседнюю страну на поиски разлучённого с ними дорогого юноши, становятся свидетельницами грандиозного перелома, постигшего Империю, и среди всего этого не теряют надежды, сжигая свои узы.
И женщина, подобная солнцу, обладающая одной из двух половинок «Ян-меча»³², которых не должно было существовать, отвечает рати мертвецов, чьё существование было искажено, и «Ведьме», изливающей на неё свой гнев, сияя неизменной высокомерной красотой, сжигая свою душу.
В центре этой повести, окрашенной пламенем, пламенем и пламенем, те, кто стал свидетелем смерти человека, обманувшего всё и вся, срывая голоса, проливая кровавые слёзы и раскалывая души, сжигают судьбу.
— ...Встань! Не сдавайся! Сдаваться я тебе точно не позволю! Ты ведь давно понял, ради чего он солгал!
— Замолчи, глупец. Что ты можешь рассказать обо мне? Я...
«— Семьдесят седьмой Император Священной Империи Воллакия, Винсент Воллакия!» — одновременно произнесли они.
Тряся подогнувшимися коленями, мужчина встал.
Отчаянно сдерживая готовое разрыдаться сердце, юноша сжал кулаки.
Виня себя за бессилие, девушка подняла лицо, зная, что ещё может что-то сделать, а малышка рядом с ней указала на «Великое Бедствие», сотрясающее столицу, и взвыла.
В огромной пробоине в разрушенной стене замка, глядя оттуда на городские улицы, стояли мужчины.
Стоя рядом, обменявшись взглядами, Нацуки Субару и Винсент Воллакия — двое, чьи предначертанные пути, что должны были пересечься гораздо раньше, пересеклись, двое, которым доверился человек, обманувший судьбу, — посмотрели вперёд, чтобы уничтожить надвигающееся «Великое Бедствие» и схватить то будущее, которого желал тот человек.
— Я ваш Император, Винсент Воллакия. — Один из Клыкастых Волков Империи.
— Меня зовут Нацуки Субару! Случайный прохожий, попавший под грозу небесную, но соучастник великого лжеца Чиши Голда!
Двое заявили о своей позиции, громко, сильно, разнося свои голоса по небу столицы.
Грядущее «Великое Бедствие», рать ужасных врагов — Нацуки Субару скривил губы, поняв, что именно так была собрана доска, чтобы наибольшие силы сосредоточились в столице, когда они нахлынут.
И...
— Я принял эстафету, которую ты мне передал самовольно. — Госпожа Судьба, я готов!!
³² 陽剣 (Ё:кэн) - Ян-меч. Меч Присциллы, парный к мечу Альдебарана.
— Это была возможная ошибка, словно неверно застёгнутая пуговица.
Один сбой шестерёнок — и повесть сильно искажается, рельсы судьбы легко меняют свой путь.
Стоит измениться течению событий, которых не должно было случиться, и поток рока начинает играть людьми, словно древесными листьями.
И всё же, если удастся достичь неизменного берега, оставаясь непокорным.
Это возможно лишь тогда, когда несгибаемая воля обманет само провидение.
Именно эта величайшая ложь всей жизни и есть смысл существования того человека...
— ...Позвольте мне завершить этим моё единственное звёздное представление.
Итак, это был ежегодный первоапрельский проект!
Человек, чья роль в основной истории была невелика, и чьи истинные намерения были раскрыты разом в самом конце, после чего он исчез.
Поскольку у него почти не было контактов с Субару, он оставался персонажем, чьи важные аспекты, кроме основного, не были раскрыты. Но что, если бы они встретились в возможном мире?.. Так родилась IF-глава седьмой арки.
В этой временной линии некоторые персонажи взаимодействуют иначе, развитие событий, через которые проходит Субару, меняется, есть те, с кем он может сблизиться, и те, с кем не может, — довольно интересно. Кстати, независимо от маршрута, Субару всё равно переодевается в женское. Это судьба.
В любом случае, спасибо, что были со мной и в этом году!
Я хотел сделать это именно в этот Первоапрельский день, после завершения арки Империи, так что я рад!
О том, насколько отличаются позиции персонажей и кто выживает в основной истории и в «Обмане», я, возможно, расскажу в другой раз, например, в отчёте о деятельности!
Ну что ж, спасибо! Сладких снов!