Арка 5, Глава 13 — «Мирный ужин»
Деревенский двор «Водяного оперения», вымощенный гравием, был полон японского гостеприимства. Хотя ожидать экстравагантного пруда было бы слишком, бамбукоподобные растения по бокам каменной дороги были приятным дополнением.
Субару: «И всё же, Вильгельм-сан к нам не присоединился».
Субару сидел в коридоре, выходящем во двор, ковыряя гравий пальцами ног.
Он думал о седовласом старике, который равнодушно отклонил приглашение Субару с извиняющимся видом. Чем же занимался Вильгельм?
В одиночестве в своей комнате он наверняка заскучает до ужина.
Субару: «С другой стороны, он не похож на человека, которого волнует, как другие проводят время».
Юлиус: «Если говорить так, то это звучит так, будто мы шпионим, хотя нас сюда пригласили».
Субару: «Не то чтобы я здесь, потому что хотел быть… хотя я и здесь…»
Субару ответил Юлиусу сарказмом, который сидел рядом с ним в коридоре, изящно скрестив ноги. Юлиус кивнул с улыбкой, как бы говоря: «Воистину». Однако человек, сидящий по другую сторону от Субару, не хотел признавать это так откровенно.
Феликс: «О, пожалуйста. Ха-а-а, ты думаешь, Ферри-чан здесь, потому что хотел это видеть? Субару-кюн просто притащил меня сюда, и было слишком надоедливо протестовать».
Субару: «Ну, извини, наверное. Ты должен быть здесь на случай, если произойдет что-то плохое. Хотя, похоже, в этом не будет необходимости».
Субару прищурился на Феликса, который в волнении тряс кошачьими ушами, затем посмотрел мимо него на стремительную битву, происходящую во дворе.
Честно говоря, битва двигалась так быстро, что глаза Субару едва успевали следить за ней. Несмотря на это, он мог ясно утверждать одно.
Субару: «Серьезно, этот ублюдок Райнхард — чертов монстр».
Юлиус: «Хотя это трудно отрицать, мне не нравится использовать такое слово для описания друга».
Феликс: «Это было бы достаточно трудно отрицать при обычных обстоятельствах».
——Зрелище, которое разворачивалось перед ними, подтверждало их выводы.
Во дворе, вымощенном гравием, развернулся ожесточенный поединок между ревущим белокурым подростком и рыжеволосым героем, защищающимся от зверского натиска первого.
Претендент, Гарфиэль, сжигал бесконечный поток мотивации, нанося удары по Райнхарду со всех возможных углов. Однако, будь то когти, клыки, ноги, локти или колени, каждая из его атак была замечена и с легкостью предотвращена. Не говоря уже о том, что,
Субару: «Этот парень, он действительно просто стоит там, не двигаясь?»
Юлиус: «В конце концов, это было изначальным условием. Райнхард никогда бы его не нарушил. Тем не менее, неспособность заставить его сделать это, вероятно, унизительна для Гарфиэля».
Гарфиэль продолжал нападать на Райнхарда с разных сторон, пытаясь воспользоваться этими возможностями, чтобы обнаружить слабое место. Но сколько бы он ни старался, Гарфиэль не собирался найти слабость, которой не существовало. Мало того, Райнхард также уклонялся без особых усилий.
Райнхард стоял на одном месте с самого начала этого безрассудного вызова, ни на дюйм не уступив.
Пока Гарфиэль неоднократно бросался на него, обе ноги Райнхарда оставались неподвижными.
——Сначала, когда Гарфиэль посетил комнату Райнхарда, чтобы вызвать его на бой, Субару счел это безрассудным шагом с нескольких точек зрения.
Если подумать, то, что Райнхард согласился на вызов Гарфиэля, было неожиданностью.
Честно говоря, матч был исключительно продуктом желания Гарфиэля. Принятие вызова не принесло бы Райнхарду никакой пользы. Учитывая разницу в силе между ними, Райнхард, по-видимому, не обладал этим детским чувством мужественности, чтобы выставлять его напоказ.
Если учесть сложные отношения между Райнхардом, Королевской Гвардией и его политическими противниками, то борьба с Гарфиэлем была, в некотором смысле, ненужной опасностью. Даже если он считал, что никто не устроил никаких трюков или ловушек, принимать вызов все равно было необязательно.
Учитывая это, вероятность того, что матч вообще состоится, была невелика, и Субару, безусловно, рассматривал возможность полностью отказаться от этой идеи.
Однако в глубине души Субару хотел стать свидетелем его исполнения.
Тем, кто взял на себя ответственность служить боевой силой лагеря Эмилии, был, без сомнения, Гарфиэль Тинзель. Однако внешние условия часто могли влиять на исход конфликта, поэтому добиться победы исключительно путем боя было попросту невозможно. Кроме того, недостатков у Гарфиэля было немало.
Фракция Эмилии за последний год приобрела большую известность, и много внимания было уделено Гарфиэлю. Поскольку все в лагере Эмилии признавали и восхваляли его силу, сам Гарфиэль был довольно высокомерен. Он всегда был в состоянии оправдать эти ожидания результатами и достижениями.
Однако это однобокое рассмотрение Гарфиэля также представляло собой тревожный факт. Гарфиэлю еще предстояло столкнуться с достаточным количеством противников, столь же сильных, как он, с тех пор как он покинул Святилище.
Единственным человеком, который сражался с ним на равных, была демоница-убийца Эльза, во время битвы в старом особняке Розвааля, и это закончилось победой Гарфиэля. С тех пор он не переживал никаких тяжелых сражений, которые заставили бы его показать свою полную силу.
Хотя Гарфиэль действительно однажды проиграл Субару, Отто и Рам, условия этой победы можно было полностью отнести к их грязным трюкам. Что касается надлежащего, чистого боя, Гарфиэль Тинзель был человеком, который никогда не испытывал поражения с самого рождения.
——Поэтому, даже зная, что это жестоко, Субару жаждал, чтобы битва между Райнхардом и Гарфиэлем состоялась.
Продолжать без потерь и не знать о своих пределах. Это не был невозможный путь. Однако, если бы он оставался в неведении о собственных пределах и просто полагался на удачу, постоянно сталкиваясь с более слабыми противниками, то Гарфиэль никогда не был бы уверен, где именно находится его собственная сила.
Итак, Райнхард ван Астрея, герой, которого Субару видел в действии всего один раз. Субару решил поверить в его силу.
Субару: «Я верил в его силу… Но я не думал, что разница будет настолько велика».
Ситуация развивалась именно в том направлении, на которое надеялся Субару. Однако он был не столько удивлен, сколько поражен, до такой степени, что бурные реакции были бы излишними.
Приведя взволнованного Гарфиэля в комнату Райнхарда, Субару высказал прямую просьбу, и Райнхард охотно согласился на нее. Субару был так удивлен, что чуть не упал. После этого, в ответ на предложение Гарфиэля выйти за пределы города, чтобы избежать жертв, Райнхард ответил с улыбкой: «Двор достаточно просторный, хотя мы должны упомянуть управляющему, что не собираемся наносить ущерб его земле».
Райнхард, вероятно, не намеревался вкладывать в свои слова какую-либо злобу, но они послужили более чем достаточной провокацией для Гарфиэля.
Гарфиэль принял предложение Райнхарда, излучая ауру гнева настолько сильную, что Субару, стоявший рядом с Гарфиэлем в то время, едва сохранял самообладание, почувствовав, как его ярость едва ли не пронзила Райнхарда.
Затем они направились во двор отеля, где было установлено несколько правил. Оружие было запрещено, как и опасные Божественные Защиты. Ранение другой стороны также было запрещено.
В это время Субару позвал Феликса на случай каких-либо травм. Субару также пригласил Юлиуса и Вильгельма в качестве комментаторов самой битвы. К сожалению, Вильгельм отказался, поэтому в итоге только Юлиус и Феликс смотрели битву вместе с ним. Кстати, Отто все еще не вернулся.
Субару: «Кстати, я не говорил об этом женщинам или братьям Мими».
Юлиус: «Я думаю, это было мудро. Если бы Анастасия-сама узнала об этом, то она, несомненно, превратила бы это в представление. Если бы это дошло до Хетаро или Тивея, то Мими наверняка бы расстроилась».
Юлиус согласился с Субару, когда они осматривали двор. Конечно, при такой захватывающей битве люди неизбежно приходили в возбуждение.
То, что собралась горстка зрителей, Гарфиэль наверняка обдумал с самого начала матча. Вместо того, чтобы сожалеть о плохом выступлении из-за невозможности выложиться на полную, он хотел, чтобы бой проходил там, где настоящий навык был бы всем, что имело значение.
Двор отеля был просторным, и пейзажем можно было любоваться, но если бы он служил местом для ожесточенной битвы, то он не был бы достаточно просторным. А Райнхард также выдвинул условие «не наносить ущерба окружающей среде».
Место было выбрано таким образом, чтобы подтолкнуть Гарфиэля либо проявить осмотрительность, либо пожалеть о том, что его охватил гнев, как это естественно для мальчика. Какие результаты это принесет?
Субару: «Эй, Юлиус, могу я задать тебе один вопрос?»
Юлиус: «Ты можешь задать мне больше, чем один, если хочешь, но отвечу ли я или нет — это другой вопрос».
Субару: «Не говори таких двусмысленных вещей. Вот почему я тебя ненавижу».
Субару уронил лицо на одну руку и заговорил серьезным тоном.
Субару: «По твоему мнению, как Гарфиэль?»
Юлиус: «——Он сильный. Судя по слухам, он щит, охраняющий Эмилию-сама. Это заслуженная репутация. Хотя, зная о его связи с тобой, мои ожидания психологически снизились».
Субару: «Я собираюсь избить тебя».
Юлиус: «Он силен. Его талант, безусловно, реален. Что касается только боя, я не знаю, смог бы я победить его или нет. И у него есть много возможностей для роста. Как только он выйдет из своей раковины, он сможет соревноваться на вершине боевых искусств».
Убедительное утверждение Юлиуса показало, что он был рад увидеть эту возможность и что потенциал, дремлющий в Гарфиэле, был вполне реальным.
Он также, казалось, принял свое завистливое восхищение талантом Гарфиэля. Это не стало неожиданностью. Юлиус тоже был воином.
Феликс: «Но, даже если его ждет светлое будущее, печально, что прямо сейчас с ним просто играют».
Феликс сказал жестокую правду. Однако никто не мог ничего сказать, чтобы опровергнуть это. Это было ясно всем. Сам Гарфиэль видел это яснее, чем кто-либо другой.
Возможно, Гарфиэль однажды будет ходить среди сильнейших. Возможно, он будет самым сильным.
Но сейчас, столкнувшись с самым сильным человеком в мире, то, через что он проходил, наверняка лучше всего описать как игрушку.
Райнхард: «Очень жаль. Слишком поспешно».
Святой Мечник протянул руку, хватая Гарфиэля за руку. Гигантским взмахом он безжалостно бросил его на твердый гравий.
Облако пыли окружило его, выбив из Гарфиэля весь воздух. Он быстро попытался встать на ноги, но обнаружил, что рука Райнхарда лежит на его лбу, оставляя Гарфиэля неподвижным, прежде чем он вздохнул.
Еще до того, как его начали рассматривать другие, он признал поражение.
Способность сделать это признание, скорее всего, указывала на то, что Гарфиэль все еще сохранял чувство собственного достоинства, пусть и едва.
Субару надеялся, что это послужит ему хоть каким-то утешением.
——Гарфиэль не появился на ужин в тот вечер.
Анастасия: «Почему вы ушли сами по себе и скрыли от нас такую интересную вещь?»
Анастасия сердито посмотрела на мужчин, высказывая свои горькие жалобы, встретившись с ними в комнате с татами.
Вместо того, чтобы быть одетой в свой обычный белый мех, она была одета в юкату, ее фиолетовые волосы капали водой. Ее белая кожа была слегка красноватой, и от нее исходил слабый аромат, не соответствующий ее детской внешности.
Юлиус: «Я думаю, что это отличается от того, как вы это формулируете, но я специально не приглашал Анастасию-сама, поскольку вы, казалось, вели дружеские беседы с другими кандидатами».
Юлиус встретил ее прямые слова горькой улыбкой и поклоном, а затем сел рядом с ней. Мужчины закончили уборку двора после соревнования и только что вернулись.
Услышав это замечание, на прекрасном лице Анастасии появилась озорная улыбка.
Анастасия: «Ах. Мой рыцарь, похоже, говорит какую-то довольно изощренную софистику. Мы же не можем связывать все с деньгами, не так ли? Но мой дух Карараги, которому нравится небольшой шум, все еще немного расстроен».
Субару: «Дух нашего Сильнейшего Щита болит больше, так что давайте не будем больше поднимать эту тему. Ах, он будет в порядке после ночи, проведенной в печали, но до тех пор, пожалуйста, позвольте ему спокойно восстановиться».
После того, что сказала Анастасия, Субару обратился с этой просьбой из-за беспокойства о своем эмоционально обеспокоенном почетном младшем брате. Все присутствующие согласно кивнули. Однако,
Фелт: «В любом случае, это то, что произошло? Этот безжалостный Рыцарь здесь не знает, как быть добрым к противникам и подобным. Извини за это, онии-чан».
Услышав об инциденте, Фелт криво улыбнулась Субару и яростно забарабанила по плечам Райнхарда, рыжеволосый рыцарь сидел рядом с ней с кривой улыбкой.
Райнхард: «Фелт-сама, такие слова приведут к недопониманию. Я не оказывал никакого излишнего давления в битве только что, и сам несколько раз подвергался риску. И мое тело, и разум обогатились этим опытом».
Фелт: «Это совсем не убедительно, учитывая, как Гастон и другие боятся тебя. Тебе действительно нужно было так пугать их, когда вы впервые встретились?»
Райнхард: «Независимо от того, с кем я сталкиваюсь, я не могу позволить себе быть высокомерным. Если я стану слишком самоуверенным в своих способностях, это приведет к моей неудаче».
Столкнувшись с решительной решимостью Райнхарда, Фелт равнодушно вздохнула.
Хотя их диалог отражал природу их неустойчивого перехода к статусу надлежащего господина и подчиненного, слова Райнхарда больше беспокоили Субару. Став свидетелем битвы во дворе, он ясно увидел корень беспокойства Гарфиэля. В кратком прозрении он понял, что слова Райнхарда не содержат ни иронии, ни лицемерия.
Райнхард просто говорил то, что считал правдой. Хотя речь может показаться саркастической, подлинность его слов, казалось, не позволяла никому так думать.
Возможно, это была его самая опасная способность.
Райнхард: «Кстати, Фелт-сама. Насчет этого наряда».
Фелт: «Что такое, ты жалуешься? Я принимала ванну с другими, и все переоделись в это, так что я тоже. «Это смущает, это разочаровывает», это то, что ты хочешь мне сказать?»
Райнхард: «Вовсе нет, я просто хотел сказать, что он вам очень идет».
Эти сладкие слова уважаемого, почитаемого и самого могущественного Рыцаря среди рыцарей.
Бесчисленные женщины невероятно завидовали бы красивому букету слов, которые Фелт отмахнула, выражая свое разочарование. То, как она носила свой халат, также говорило о том, что она была немного грубовата.
——Как Анастасия сказала ранее, женщины были в бане, пока снаружи шла схватка между Гарфиэлем и Райнхардом.
По этой причине все женщины, присутствовавшие на ужине, были в юката. Не только Анастасия и Фелт, но также Мими, Круш, Эмилия и даже Беатрис были одеты в халаты.
Субару: «Беако, ты неожиданно приняла ванну…»
Беатрис: «После того, как Субару оставил Бетти одну в отеле, твою партнершу схватила Эмилия, собственно. Она заставила Бетти пойти, я полагаю».
Неожиданно одетая в бледно-голубой халат, милая Беатрис, казалось, испытывала трудности с тем, как правильно надеть юкату. Как ни странно, влажные волосы Беатрис сохранили свою обычную форму дрели-хвоста. Если бы он дернул ее за кудрявые волосы, то они, вероятно, подпрыгнули бы резче, чем обычно.
Субару: «Итак, это показания Беако, но какая правда?»
Эмилия: «Хм? Беатрис выглядела такой одинокой, когда сказала мне, что Субару ее бросил, и поскольку меня только что пригласили пойти купаться, я взяла ее с собой. Мне показалось, что она была рада этому…»
Беатрис: «Э-это ложь, собственно! Не выдумывай правду, я полагаю! Бетти или Эмилия, кому Субару верит больше, я полагаю!»
Субару: «Я восприму это как твое признание».
Соединив нелестное заявление Беатрис с утвердительным суждением Эмилии, Субару пришел к естественному выводу.
Видя, что Беатрис не желает уступать, Эмилия радостно улыбнулась. Она также была одета в халат, ее свежевымытые серебристые волосы были собраны сзади. Субару тихо радовался, видя белизну ее шеи.
Эмилия: «Субару, ты тяжело дышишь. У тебя жар?»
Субару: «Это просто жар любви. Эмилия-тан, могу я заплести тебе волосы?»
Эмилия: «Конечно, но скоро подадут еду. Потом?»
Эмилия указала на стол, и Субару неохотно отдернул руку, которая гладила ее волосы. Окружающие, казалось, странно смотрели на них.
Субару наклонил голову к человеку напротив него, которым оказалась Фелт.
Субару: «Что такого странного?»
Фелт: «Я не так много знаю о вас двоих, но я все еще чувствую дистанцию между вами. В такого рода взаимодействии нет ни малейшего эротического оттенка. Кажется, ваши отношения совсем не изменились с нашей последней встречи».
Субару: «Не похоже, чтобы в наши дни случался эротический флирт! И нет необходимости вспоминать, что произошло в Королевском замке, и у меня болит грудь, так что, пожалуйста, прекрати!»
Субару отреагировал на Фелт, не понимая, что она говорит. В течение прошлого года, служа Рыцарем Эмилии, самосознание Субару возросло до достаточной степени, и он осознавал, что дистанция в их отношениях как мужчины и женщины не сократилась.
Честно говоря, их романтические отношения, вероятно, находились на более низком уровне, чем до того, как Субару стал ее Рыцарем.
Это было во многом связано с ментальным возрастом Эмилии. Эмоциональная зрелость Эмилии еще не достигла той степени, когда она могла бы принять романтические ухаживания Субару. Так что ее отношения с ним не имели большого значения.
Его любовь не угасла, но намерение, стоящее за его взаимодействием с ней, изменилось. Пока не произойдет изменений в эмоциональном восприятии Эмилии по отношению к нему, их отношения будут сохраняться такими, какие есть, нетронутыми.
По крайней мере, Субару понимал, что даже если он сделает первый шаг, из этого ничего не выйдет.
Субару: «Иначе говоря, это чувство может быть чем-то близким к тому, через что проходит Круш-сан в своих отношениях».
Субару рассеянно вздохнул, и его рука потерла челюсть. Круш посмотрела на него с недоверчивым выражением лица.
Конечно, она тоже купалась с женщинами, поэтому была одета в юкату. Грудь, которую раньше скрывала ее мужская одежда, была подчеркнута тонким халатом. Без своей вдохновляющей ауры лицо Круш было одновременно красивым и невинным, даже в юкате, которую она надевала под тщательным руководством Феликса.
Круш посмотрела в сторону, когда Субару потер нос пальцами.
Субару: «Да. Хотя Феликс всегда льнет к Круш-сан, можно сказать, что они не видят друг друга как мужчину и женщину, верно? И отправная точка между вами двумя лишь немного раньше нас, так что, возможно, мы относимся к людям, которые нам нравятся, одинаково».
Круш: «Ну, это немного смущает, когда ты так говоришь. Ха-ха. Верно, Феликс?»
Феликс: «Ферри-чан предан, даже если Круш-сама отвергает мое сердце».
На мгновение воздух в комнате застыл от слов Феликса.
Улыбка Круш стала натянутой, а Феликс приветствовал ее ответ улыбкой. Кстати, Феликс тоже был одет в халат, как будто соревнуясь с девушками. В любом случае, сейчас не время останавливаться на этом.
Субару: «Мне очень жаль, что я раскрыл секрет, который раскопал. Ладно, думаю, пора есть».
Круш: «Не убегай после того, как раскопал такую бомбу!»
Субару попытался перевести тему на еду, идею, которая была немедленно отвергнута слезящимися глазами Круш.
Это действительно была неразорвавшаяся бомба, которую он раскопал, и с которой Субару не ожидал столкнуться. Пока Субару блуждал глазами по комнате, раздумывая, что делать,
Вильгельм: «Феликс. Постарайся не пугать Круш-сама. Твоя живая и опасная сторона кажется более заметной, чем раньше».
Прежде чем молчание стало неловким, вмешался Вильгельм, который до сих пор молчал, и настроение снова изменилось.
Пожилой мужчина был единственным человеком с мужской стороны, который присутствовал в халате. Казалось, что он отправился в баню сразу после того, как женщины ушли. И его осанка, и юката играли свою роль в демонстрации гармоничной японской атмосферы, которую он чувствовал, сидя прямо.
Если бы у него был меч у бедра, его образ был бы идеальным.
Феликс: «Что, почему Вил-джий так говорит?»
Вильгельм: «Уважительная любовь, заветная любовь, романтическая любовь. Любовь часто принимается как должное. Внесение путаницы с целью сокрытия своих чувств неприятно для невинных сердец. Разве я не должен говорить об этом резко?»
Феликс: «Ха-ня. Не говори так, это слишком».
Выслушав тяжелую проповедь Вильгельма, Феликс пробормотал тихим голосом, демонстрируя свою капитуляцию, и прижался к плечу Круш.
Феликс: «Все в порядке. Это была очевидно шутка, так что не будь таким напряженным. Если бы Ферри-чан действительно расстроил Круш-сама, это было бы огромной проблемой».
Круш: «Т-так и есть, не так ли? Фух, я немного испугалась, так как не привыкла к этому, но, похоже, я неправильно поняла мысли Феликса, потому что сейчас не могу использовать свою Божественную Защиту в полной мере».
Круш облегченно вздохнула, и мимолетная эмоция промелькнула в глазах Феликса, когда он смотрел на нее, оставляя Субару чувство беспокойства.
Эту сложную эмоцию он не мог легко раскрыть.
В течение этого года Феликсу приходилось иметь дело с амнезией своей госпожи.
В течение этого времени он, должно быть, старался изо всех сил, но все равно чувствовал беспокойство и вину, как и Субару. Несмотря на это, его госпожа, лишенная основы своей памяти, нуждалась в нем, и поэтому он не мог проявлять никакой растерянности.
???: «Подготовка к ужину завершена. Он будет подан, никто не возражает?»
Когда разговор подошел к концу, время со стороны персонала отеля было идеальным. Джошуа, который до тех пор сидел без присутствия в углу, дал разрешение на то, чтобы управляющий принес постоянный поток еды.
Все смотрели, как их еда расставляется на длинном столе, их взгляды были окрашены удивлением. Однако удивление Субару исходило из другого источника, чем у других.
Эмилия и остальные были удивлены разнообразием блюд, многие из которых они никогда раньше не видели, в то время как Субару был удивлен видом знакомых блюд. Поскольку в этом мире не было моря, найти такое блюдо было практически невозможно, но Субару немедленно обратил свое внимание на блюдо сашими перед собой. [1]
Субару: «Это, можно мне съесть как есть?»
Анастасия: «Полагаю, ты не привык к этому, так как ты никогда не пробовал такого блюда, не живя рядом с водой. «Водяное оперение» на самом деле славится этим».
Сашими было не единственным, что узнал Субару. На столе было множество японских блюд, расставленных вместе. В разгар всей этой суматохи Анастасия начала подносить еду ко рту, и Субару воспринял это как сигнал к началу.
Он немедленно потянулся за изысканными сашими и соевым соусом. Эмилия и Беатрис, сидевшие рядом с ним, обе издали «Ах!». Возникли опасения по поводу вида паразитов, когда он глотал, но, принимая во внимание класс отеля и хозяина, это вряд ли было правдоподобным беспокойством.
Вместо этого Субару просто сосредоточился на том, чтобы наслаждаться вкусами.
Субару: «Вкусно! Ах, как давно я не ел сашими!»
Субару: «Это даже не вопрос вкусно или нет, поскольку это просто настоящий деликатес. Вероятно, это связано с его свежестью, но это, вероятно, возглавляет мой список. Если здесь есть рисовый уксус и рис, я мог бы показать вам, ребята, как правильно готовятся суши в токийском стиле».
Эмилия: «Извини. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но ты прав, это вкусно».
Частично прислушиваясь к речи Субару, похожей на поезд, Эмилия подражала ему и макала сашими в соевый соус. Когда она попробовала его, ее аметистовые глаза расширились, и она взволнованно сжала руки, восклицая: «Мммм!».
Глядя на искреннюю реакцию этого господина и слуги, остальные тоже начали пробовать еду.
Анастасия, которая была недовольна тем, что ее лишили доли, расслабила взгляд, наблюдая за искренней и чистой реакцией Субару и Эмилии, бормоча про себя: «Ах, это безнадежно».
Несмотря на то, что некоторые люди пропустили ужин, и несмотря на некоторое беспокойство, участники смогли насладиться отдыхом и расслаблением.
——В эту ночь, с ее яркой луной, сострадательный и всепрощающий мир позволил этому миру воцариться.
https://t.me/rz_arc_enru